Труба. Добывающий нектар

Чувствовать себя живым всегда приятнее, чем мертвым, это Реквик понял давно, но что живым быть еще и очень больно — успел подзабыть. Обнаружив собирателя в таком плачевном состоянии, цветок активно принялся за лечение. Вместо того, чтобы привычно лезть в зад, освобожденные тычинки разделились на команды и принялись буравить несчастное тело. Две занялись кладками жуков, вскрывая их и вычищая наживую. Если бы Реквик мог кричать, он сорвал бы голос до того момента, как третья тычинка догадалась воткнуться куда-то в позвоночник и обезболить. Еще не видя, а только чувствуя, он знал, что другие тычинки подключились напрямую к кровотоку и принялись нейтрализовывать яд. Первыми задвигались веки, брызнули слезы, закололо в пальцах рук и ног. Пестик, вместо того чтобы отсасывать, набирал «ртом» нектар и тщательно поливал Реквика со всех сторон. Стараясь удержать вертикальное положение, Реквик медленно расставил ноги, чувствуя сопротивление густеющего нектара. К концу лечения цветок превратит его в сладкий лизунец, распределив тягучий нектар по всему телу. Одна из тычинок постучала в сжатые губы, пришлось ее пустить похозяйничать во рту, а может и в желудке. Обезболивание не давало почувствовать такие тонкости. Солнце встало в зенит, все сильнее нагревая воздух в цветке. Становилось душно. Реквик вышел из забытья, оглядел себя, подвигался. Притомившийся пестик скрутился спиралью на своем ложе, тычинки покачивались вокруг него короной, усыпанные шишечками будущей пыльцы. Лечение закончилось и цветок принялся восстанавливать силы. Реквик потоптался в сухой чашечке, осторожно потрогал карамельный слой на животе и руке. Вещество стало упругим и гибким, перестав липнуть. Такая защита не даст приблизится шестилапам еще несколько дней. Собравшись с силами, он вскинул руки и схватился за стык лепестков, подтянулся, уперся ногами в стенки, стараясь не тревожить тычинки, и вывалился на нижний лепесток, навстречу свежему ветру и палящему солнцу. — Реквик! — Визг Линкана заставил поморщиться и улыбнуться. Если бы не он, не бродить Реквику больше под солнцем. — Все в порядке, — сбегая ниже по листьям крикнул Реквик и чуть не врезался в незнакомца. — Ой. — Это Зуи, он древесный. Он говорит на всеобщем. И это он положил тебя в цветок. Люби его, — протараторил Линкан и лизнул Реквика в плечо. — М-м-м, сладкий. — Ты мне защиту не порть, — отстранил его Реквик и посмотрел на чужака. — Благодарю, что не прошел мимо, Зуи. — Реквик сделал руками знак почтения. — Жизнь — это ценность, — так же церемонно ответил древесный, повторив знак. — Твой друг сделал много для твоего спасения, мне оставалось лишь немного помочь. — Я рад, что ты оказался рядом. Мой нектар — твой нектар, — тронул пальцами свой висок Реквик и протянул руку в сторону древесного. Закончив с благодарностями, Реквик спрыгнул на землю и сразу чуть не упал, закружилась голова. Гибкая плеть обвила за плечо, помогая устоять на ногах. Реквик погладил плеть, и та выскользнула из-под пальцев, втягиваясь в ладонь хозяина. — Крепкая, — заметил Реквик. — Можно летать с кем-то на спине, выдерживает. Или с грузом. — Нам приходится ходить. — Там, где я родился, спускаться на землю опасно. И деревья очень большие, в два раза больше этих, — поведал Зуи. — Я знаю где тут вода. — Да, неплохо бы напиться и полить цветок, чтобы к утру он вновь накопил нектар. Линкан, сверни листья для воды, — сказал Реквик сперва на всеобщем, а потом на своем языке. Линкан тут же ускакал в чащу, захрустели ветки, захлопали крупные листья. — Откуда ты так хорошо знаешь всеобщий? — не удержался от вопроса Зуи. — Это из-за цветов. Они любят что-то рассказывать, когда лечат. — Дома тоже так делают. И Кормильцы. — Не так давно я узнал, что цветы связаны под землей. Как бы далеко они не росли друг от друга, есть общий корень. Рядом с ним надо сажать семена. — И Дома связаны. А Кормильцы ходят в специальные места, где могут соединять щупы с подземными жилами и говорить между собой. — О о-о-о, — уважительно протянул Реквик. — Ты много знаешь. — Не очень много, Дома знают больше. Мне нравится путешествовать. Один раз я дошел до моря. Много воды. — Я знаю, что такое море. Мы тоже хотим до него дойти. — Разве вы не собиратели? — Мы ищем свой путь. Ты знаешь, как относятся к собирателям? — Как? — не стал гадать Зуи. — Как к изгоям. Мы — грязное пятно на светлом лике общества. — Грязное пятно вы, а нектар нужен им, — усмехнулся Зуи. — Так и есть. Надоело. Ты много ходил, везде так? — Цветы растут только у вас в долине, поэтому нет, не везде. — Хочешь сказать, что дальше за горами цветов нет? — остановился Реквик, пораженный. — Нет. Там Дома, растущие на деревьях. Они лечат и чистят, как ваши цветы. Только нектара и пыльцы нет. В Дом ходит каждый, кто нуждается. — Интересно, — задумчиво произнес Реквик и спустился к ручью. — Линкан, еодилеул геонго иссеубникка?! Где ты ходишь? — Наега ганда! — раздалось из чащи. — Идет, — перевел Реквик. — Линкан не знает всеобщий, потому что он начал ходить со мной совсем недавно. Попробуем это исправить. Кочевые племена тоже говорят на всеобщем, их лучше понимать, а то они немного… — Он попытался подобрать слово помягче. — Немного вспыльчивые. — Мне не попадался никто до вас, — присел у воды Зуи. — Они хорошо прячутся и их мало. Я знаю только два маленьких племени. Чеолы общаются с подземным народом, поэтому у них есть металл: оружие, кастрюли, разные непонятные штуки. Вот этот нож сделали они. — Реквик вынул из кожаного чехла небольшой нож, крутанул в руке. — Можно? — попросил Зуи. На лезвии красовался знак горных мастеров одной большой артели. — Хороший нож. Я знаком с теми, кто его делал. — О-о-о-о, — уважительно протянул Реквик и хотел уже расспросить про столь полезное знакомство, но тут явился Линкан с кучей больших листьев, из которых собиратели быстро накрутили емкостей для воды, напились сами и понесли воду к цветку. Остаток дня они поливали цветок, искали еду и много разговаривали. Реквик ни разу не возмутился и спокойно переводил для Линкана и обратно, но когда на следующее утро настала пора собирать нектар, Реквик быстро сломал какой-то сочный росток и ткнул им Линкану в шею со стороны выпирающих позвонков. — Ай! Больно же! — отпрыгнул Линкан, но Реквик поймал его за руку и сделал еще две горящие метки. — В цветок полезешь первым. Мне надоело говорить все два раза, пусть цветок научит тебя всеобщему. — Как он догадается, что надо делать? — кривясь и пожимая плечами, капризным голосом спросил Линкан. — Думай об этом. Когда тычинки полезут тебя лечить, думай четко и громко, они поймут, — посоветовал Реквик. — Если не поймут, придется повторить. — Нет! Точно поймут! — горячо заверил Линкан, запрыгивая на верхний лист цветка. — Хей, тыквянки забыл! — крикнул вслед Реквик и потряс связкой тыквянок, которую держал в руке. Зуи не понимал их разговора, разве что догадывался по интонации, и когда Линкан, осторожно сполз в чашечку цветка ногами вперед, прихватив перевязь с тыквянками, подошел к Реквику. — Что ты задумал? — Хочу заставить цветок научить его всеобщему языку, — тряхнул косичками Реквик. — Сам он будет учить слишком долго, а мне уже надоело переводить. Поэтому я прижег ему там, где тычинка присоединяется к голове, когда учит. — Хитро. — Лишь бы сработало, а то Линкан будет дуться два дня, — улыбнулся Реквик. — Ты пробовал оплодотворять цветы? — Один раз. — И как? — во взгляде собирателя промелькнул интерес определенного рода. — Не тоже самое, что с Домом или кормильцем, — стараясь не прислушиваться к звукам, доносящимся из цветка, сдержанно ответил Зуи. — С кем лучше? — Сложно выбрать. Зуи задумался. Дома почти всегда лезут в голову и с ними в какой-то момент теряешь себя, проваливаясь в их воспоминания. С реальностью связывает жесткая необходимость считать оргазмы и понимание, что после восьмого надо непременно прерваться, освободиться от щупов, иначе смерть. Это умение подкреплено естественным отбором. Неспособные перебороть Дом погибают. Кормилец радует тело. Он очень умело использует эрогенные точки, нежа и возбуждая. Знает где лучше нажать, а где добавить смазки, когда замедлиться или ускориться. Подкормит и напоит в краткие перерывы и будет доить, пока не насытится. Зуи не знал, как он угадывает, когда надо остановиться, чтобы не навредить. В отличие от Домов, кормильцы никогда не убивали своих двуногих и были к ним привязаны, как родители к детям. Цветы обостряют чувства. Тычинки и пестик не делают ничего особенного в ограниченном пространстве, но ощущается, будто медленно поднимаешься на небеса, и оргазм начинается в голове, постепенно поджигая все нервные окончания, выворачивая каждую мышцу в сладкой судороге, и разом опустошая до конца. — А с кем бы повторил? — не отставал Реквик. — С цветком повторил бы, — не стал отпираться Зуи. — Только нектар собирать я не умею. Меня слишком… — Быстро уносит. Понимаю. Тут привычка нужна, — согласился Реквик. — Линкан примолк, пойду гляну, как он там. Реквик шустро взобрался к цветку, лег на нижний лепесток, отжимая его вниз. Зуи посмотрел на него со стороны и понял, что собиратели еще мельче древесных. Тоже естественный отбор. Реквик свесился по пояс внутрь и пытался что-то вытащить, упираясь широко разведенными коленками в боковые лепестки. Его сил явно не хватало, и Зуи прыгнул следом. От резкого движения лист подпрыгнул, едва не закинув Реквика в цветок вниз головой. — Извиняюсь, — поймал его за мелькнувшие перед носом пятки Зуи и дернул на себя. — Раз-два… Три! — вытянул всех на лист древесный. Реквик быстро освободил Линкана от перевязи с тыквянками, передал их Зуи и подхватил вялого Линкана на руки, чтобы отнести в тень. — Если ты знаешь хорошее средство от головной боли, то можешь смело применить его на Линкане. Обучение — это больно. Повертев головой, Зуи нашел кусок губчатого мха под деревом, сходил к ручью и плюхнул холодный компресс на голову мелкого, безвольной медузой раскинувшегося на земле. — Скоро все пройдет. — Нам надо бы убираться отсюда. Линкан оплодотворил цветок, и тот начал меняться. Скоро тут соберется вся живность с округи, — оглядел окрестности Реквик. Действительно, шестилапы, не успев далеко улететь, кругами подбирались к раскрывшейся чашечке цветка и ныряли туда без раздумий. Следом подтянулись мелкие летуны и даже какой-то мохнатый грызун на тонких лапках. — Понесем? — кивнул на Линкана Зуи. — Я в порядке, — кряхтя и морщась сел Линкан. Мох с влажным звуком плюхнулся на землю. — Реквик, мво ты сделал со мной? — «Что». На всеобщем это звучит «что», — помогая другу встать, поправил собиратель. — Больно. В голове все двиджугбагжуг, — пожаловался Линкан. — Перемешалось, — подтвердил Реквик. — Пройдет. Нам надо уходить. Ты можешь вспомнить в какой стороне наши корзинки? — Нет. — Тогда сплетем новые. — Он повесил через плечо перевязь с полными тыквянками поверх своих пустых. Зуи взлетел на дерево, так ему было привычнее, посмотрел, как покачиваясь бредет Линкан, то и дело оступаясь, сорвал подходящую лиану, спустился вниз и присел спиной к дезориентированному собирателю. — Цепляйся. Линкан обвил его руками за шею, с облегчением распластываясь по спине. Реквик помог привязать его лианой, чтобы не свалился в полете. Зуи встал, подпрыгнул, проверяя прочность конструкции. Линкан вцепился тонкими руками и ногами, а когда Зуи вознес их на толстую нижнюю ветку ближайшего дерева, тонко взвизгнул, чуть не оглушив древесного. — Ашшша, сиди тихо, — зашипел Зуи и закинул плеть на следующую ветку. Реквику пришлось бежать по земле, но цветок хорошо сделал свою работу. После лечения тело налилось силой, а пленка из нектара хорошо защищала от мелких травм и укусов. Можно было не так внимательно присматриваться к каждой лиане и кусту, опасаясь колючих и ядовитых. Выбранное направление вело их к реке. От открытой воды отделяли только плотно растущие на берегу деревья. Зуи как раз спустился вниз, чтобы дать отдохнуть Линкану, ну, и себе заодно, Реквик угостил их найденными по дороге ягодами и тут вновь лязгнуло. Все трое разом присели, Линкан прикрыл голову руками. К счастью, летунов поблизости не было — Это не животное, — сказал Линкан. — Скорее всего это механизм, — предположил Зуи, который сталкивался с механизмами в горе. — Идем смотреть? — Идем!