Труба. Добывающий нектар

Мать Суопа проснулась на рассвете, разбуженная тревожными мыслями. Два цветка нуждались в срочном опылении, а Берти опять болеет. Не стоило на него так наседать два дня назад, знала же, что он медленно восстанавливается. Но у девочек были фертильные дни, жалко было пропустить. Ничего, цветок сможет его расшевелить. Один сегодня, другой завтра, а потом напьется нектара и отдохнет. Преклонив колени перед портретом святой Матки, мать Суопа накинула балахон и вышла из своей кельи. В общем зале ее ждали коленопреклоненные девушки-пчелки. Она обвела строгим взглядом белеющие в слабом свете макушки на туго заплетенных головах, с тревогой отметила, как выступают позвонки через грубую ткань. Надо бы увеличить паек, а то совсем слягут. Только где взять столько еды? Придется опять идти за фруктами в джунгли или на поклон к местным. Нектар ценился дорого, только с соседями им не повезло. Те сами жили впроголодь и делиться не спешили. А в джунглях подстерегали хищники — Благословляю вас на труд и молитву, во имя святой Матки — прародительницы всего сущего. Аминь. Девушки эхом ответили «Аминь», дотронулись до грудей, сложив руки крестом, поднялись и разошлись, шлепая босыми ногами по бетонному полу. Пчелки работали от зари до зари, следили за огородом и разрастающимся хозяйством. Многие были беременны на разных сроках. Предназначение пчелок — рожать, приносить в этот мир новую жизнь. Их космолет путешествовал от одной малонаселенной планеты к другой с проповедями о радостях материнства. Этот вылет закончился катастрофой. Слишком близко подойдя к молчаливой и прекрасной планете, они потеряли управление и упали на окраине города. Что город мертв, они поняли на вторые сутки, так и не дождавшись помощи снаружи. Осознание реальности оказалось весьма болезненным. Корабль больше не функционировал. Даже ремонтные роботы, которые всегда работали в самых тяжелых условиях, замерли и не подавали признаков жизни. Холодильники разморозились, еда начала портиться. Приготовить ее было не на чем. Медицинские приборы тоже не работали. Без диагностов и реаниматоров погибла большая часть экипажа и пассажиров. Скоро по кораблю поползло трупное зловоние и пришлось срочно искать способ выйти наружу, поборов страх неизвестности. Местная природа порадовала воздухом и климатом, огорчила обилием насекомых, часть которых оказалась смертельно ядовитой, хищниками и неизвестными заболеваниями. Высокие технологии сыграли злую шутку. У них не было запаса готовых лекарств и предметов первой необходимости, ведь были аппараты, способные создать все за считанные секунды, но они больше не работали, оставив потерпевших в плачевном положении. Мать Суопа не любила вспоминать те времена. Слишком много потерь. Из трехсот человек через год осталась едва сотня, а теперь и того меньше. Сейчас они могли похвастаться большим огородом со съедобными для людей растениями, птичником и плантацией цветов, нектар которых оказался целебным. Удалось вернуть и возможность зачинать детей от единственного выжившего мужчины. Он предоставлял сперму, и мать Суопа собственноручно оплодотворяла девочек через соломинку, не нарушая их девственности. Только в родах должна порваться плева, доказывая их чистоту. В этот полет, как и всегда, она набирала только девушек, проверяя каждую лично. Дети должны были родиться на новой планете, образовать колонию вместе с матерями, принести свет истины в погибающее общество. С одной стороны — они выполняли свою миссию, с другой… Хотелось бы планету погостеприимнее. И хотя бы несколько мужчин. Дети не должны рождаться от одного отца. — Матушка, позвольте говорить? — подошла одна из девушек. — Говори, Пиона. — Цветочные пчелки просят отпустить их в лес за фруктами. — Нельзя, мы не можем их терять, — нахмурилась настоятельница. — Позвольте, матушка. Они столько постятся, что скоро не смогут выполнять свои обязанности, — взмолилась девушка. — Хорошо. Пусть выберут двоих и возьмут большие корзины. — Большие они не донесут. — Тогда средние. И если они не вернутся, я выберу новых цветочных пчел из тех, кто не может зачать, так всем и передай. Цветочные пчелы — боль и находка общины. Девушки, которые забираются в цветок и выбирают нектар в обмен на проникновение в свое тело. Они больше не чисты, от них не родится благословенных детей, но без них нет нектара. Пять девушек живут отдельно, молятся отдельно и аскезой очищают оскверненные тела. Питаются они тоже отдельно тем, что остается от общей трапезы. Не удивительно, что им не хватает. Походы в лес всегда были сомнительной затеей. Первое время новоприбывшие пытались активно осваивать прилегающее пространство и гибли по множеству разных причин. Но выбора не было, требовалось добывать еду, приходилось рисковать. Еда, постоянно одна еда. Мать Суопа ненавидела эту потребность организма. Столько проблем. Наблюдая за цветочными пчелами издалека, как они смеются, болтая между собой, как наслаждаются ласками цветов, варят ароматный мёд на примитивных печках, выложенных из обломков камней, как бранятся, забирая свою долю еды из условного места, мать Суопа жалела их и немного завидовала. А еще закрывала глаза на их отлучки в лес. Далеко не всегда цветочные пчелы отпрашивались официально. — Матушка, пойдите к Берти, ему совсем плохо и нектар не помогает, — плюхнулась в ноги еще одна пчелка. — И Ядвигу рвет. — Идем, — дотронулась до светлой макушки женщина. Она уже так стара, столько процветающих колоний образовалось под ее началом, и закончить жизнь на мертвой планете было насмешкой со стороны высших сил. Пиона, чинно дойдя до сигнальной площадки, откуда было видно домик цветочных, знаком показала, что разрешение получено, и так же чинно спустилась в сторону поля репейника, чтобы быстро пробежать незаметно до другого конца, где ее уже ждали. — Пионочка, спасибо, что попросила за нас, — обступили ее цветочные пчелы, одетые не в балахоны из грубой ткани, от которой болело и чесалось все тело, а в легкие наряды их цветочных лепестков. — Держи. Одна из цветочных протянула ей леденец на палочке. Из меда получались вкусные сладости, если добавить некоторые ингредиенты. За этими самыми добавками они и ходили в лес, то тайно, то явно. Сегодня решили двоих пустить вперед, а еще двое придут позже на помощь. Следовало набрать побольше фруктов. Кормили их, и правда, отвратительно. Если бы не знания, пыльца и нектар, давно протянули бы ноги. Цветы рассказали много интересного о мире, где им приходилось жить. Девушки пытались поделиться знаниями с остальными, но мать настоятельница строго–настрого запретила общаться, и сама не хотела слушать, утверждая, что все их знания от нечистой жизни. — Завидую я вам, девочки, — вздохнула Пиона, лизнув леденец. — Такие вы свободные, веселые. А нас все время держат на коленях. То молимся, то спину в поле гнем. — Переходи к нам, мы не прогоним, — улыбнулась Марита. — И платье тебе сплетем, — покружилась Онья, показывая разноцветную юбку. — Нам бы своим хозяйством обзавестись, отдельным, — погладила бурчащий живот Боня. — Только матушка не позволит. Вдруг мы станем лучше вас выглядеть. Тогда все от нее сбегут. — Это точно, — рассмеялись остальные девушки. — А вы знаете, что я нашла посреди города? — вдруг вспомнила Кияни, самая шустрая и бесстрашная из девушек. — Озеро. А в нем рыба. Много, жуть. Только надо поймать и узнать, не ядовитая ли. — Тут все хоть немного, но ядовитое, — напомнила Марита. — Мы узнаем у цветов, как правильно приготовить, чтобы не отравиться. И нектар — хорошее противоядие. — Точно, — захлопала в ладоши Кияни. — Надо сплести сеть или сделать большой сачок. — Ловушку для рыб, — предложила Боня. — Ты знаешь, как ее сделать? — Отец такими ловил рыбу, когда я была маленькой. — Вот вернемся и сделаем. — Ты бегаешь по городу без разрешения? — ужаснулась Пиона. — Хуже, что приходится бегать без оружия, — почесала плечо Кияни. — Как малоразвитые с деревянным колом ношусь. Но, я что-нибудь придумаю. — Идемте, — махнула Рада, — а то до темноты не обернемся. Марита закинула за спину корзинку, поправила лепестки на пышной груди, покачивая бедрами пошла за долговязой Радой. Остальные разошлись в разные стороны, чтобы были видны, что заняты делом. Мать Суопа любила наблюдать за своими подопечными из высокого окошка и не стеснялась в наказаниях. Дорога до ближайшего персикового дерева занимала около получаса. Не то, чтобы у них был хоть какой-то хронометр. Боня пыталась засекать расстояние в шагах, но это оказалось слишком приблизительно. Для длинноногой Рады и малышки Кияни цифры получались совершенно разные. Делали мерку, но ходить с ней было слишком муторно. Поэтому просто подсчитали в условных секундах, на «раз-и», сложили, поделили, получилось полчаса. Следующее дерево было на десять минут дальше. Плоды на нем были крупнее, но и хищников больше. Туда ходили с трещотками и колотушками. Резких звуков местное зверье все же побаивалось. — Чувствуешь, дымом пахнет, — потянула носом Марита. — И жареной курочкой, — сглотнула слюну Рада. — Думаешь это местные сюда забрели? — Никогда не видела их в этой стороне, — стараясь не хрустеть ветками, сбавила ход Марита. — Пойдем смотреть или ну их? — Придется уходить с тропинки. И они могут оказаться враждебными. — Или это вообще не люди. — Это в любом случае не люди. Откуда тут им взяться? Кочевые аборигены? Перебрасываясь предположениями, девушки сошли с тропы и пошли на заманчивый запах. — Как же я хочу есть, — вздохнула Марита. — И я, — поддержала подругу Рада. — Может они мирные и поделятся с нами? В этот момент ветви деревьев затрещали, и кто-то большой и рычащий спрыгнул на землю. Девушки дружно завизжали и без оглядки побежали в разные стороны.