Труба. Добывающий нектар

Мирон злился. Нет, он был в ярости. Весь мир ополчился против него, и он не знал, как это изменить. Прошлая ночь выдалась ужасной. Он ушел в отдельный Дом, чтобы не видеть Холли с ее новыми дружками. Выбрав их покровительство, она совершенно опустилась. Бегает голышом, ест все, что они подсовывают, тентакли еще эти… Мирон надеялся управится с ебливыми отростками, как это делал Зуи. Тот стучал по полу или стене, и тентакли прятались, давая отдохнуть. Мирон ладони отбил, но не смог прогнать этих тварей. Они приставали всю ночь, то жестко, то нежно. Он кончил раз пять, что для него невероятный рекорд, совершенно не выспался, под утро придушил несколько особо назойливых червей, лезших в рот, и вышел к остальным с настроением еще более скверным, чем было вечером. Тентакли не слушались, и он не мог понять почему. А Холли щебетала и лучилась позитивом, поблескивая защитой из засохшей слизи. Ее все устраивало. Больше всего на свете Мирону хотелось свалить отсюда. С этой планеты, или, хотя бы, от этой компании. Встретить своих кочевников он уже не надеялся, но можно найти других. Он теперь прошаренный, может правильно добывать нектар, пользоваться Домами, выучил несколько съедобных растений, прячущихся в земле и по деревьям лазил куда лучше, чем раньше. Ладно, он многому научился от дикарей, но не собирался жить с ними дальше. Мирон ждал удобный случай свалить, и внезапно дождался. Проведя ночь на дереве, не сговариваясь, решили задержаться тут же на завтрак. Кто его знает, что там в городе, лучше изучать это на сытый желудок. Зуи и Реквик отправились на охоту, Холли развела костер на старых углях, Линкан и Мирон пошли собирать дрова, оглядываясь и прислушиваясь. Места тут были неспокойные. Реквик даже сделал несколько факелов, чтобы отгонять хищников. Движимый каким-то непонятным предчувствием, Мирон двинулся в сторону большого фруктового дерева, которое разглядел с высоты своего спального места. Ночные птицы легли спать, а дневные еще не раскричались, и в лесу стояла необычная тишина. По кустам стрекотали насекомые, но с горластыми птицами им никогда не сравниться. Даже ветер не шумел листвой. И вот в этой тишине Мирон услышал визг. Отчаянный девичий визг разносился по округе, вспугивая сонных птиц. Покрутившись на месте, он определил, что звук раздавался со стороны того самого фруктового дерева, бросил набранные дрова, оставив себе только самодельное копье и факел, и бросился вперед. Марита очень старалась убежать. Она петляла по подлеску, совершенно потеряв направление. Надо было бежать к колонии, но где она? Кругом кусты и деревья, а еще тяжелое дыхание нагоняющего хищника. Она слышала, как он ломится через кустарник, запрыгивает на нижние ветви деревьев, чтобы увидеть ее, вновь спускается на землю. Без деревьев он двигался медленнее, и Марита старалась выбраться на открытое место, но, когда ей это удалось, оказалось, что под опавшей листвой прячется ловчая яма. На дне старой ловушки щетинились полусгнившие колья, и семья многоножек устроила себе дом. Марита не сталкивалась с многоножками, но сразу поняла, что тут ей не рады. Скрежеща сочленениями, они выстроились полукругом, поводя длинными усиками. Зазубренные жвала пощелкивали, на землю капала зеленовато-белая пена. Стараясь не делать резких движений, Марита развернулась и ухватилась руками за край ямы, но пальцы соскальзывали, не находя надежной опоры. С трудом немного подтянувшись, она выглянула из ямы и тут же с визгом свалилась обратно. Крупный черный кот с раздвоенным хвостом, выпрыгнул из травы с коротким рыком. Не успев затормозить на краю ямы, он полетел вниз, врезаясь в колья. Некоторые легко сломались под его весом, другие устояли, протыкая плотную шкуру. Кот взревел, рванулся, но только насадился сильнее. В тесном пространстве Марита едва уворачивалась от длинных когтистых лап. Ценой невероятных усилий коту удалось сломать все колья и развернуться к Марите. Залитая кровью морда, бешенные глаза… Марита попрощалась с жизнью, и тут в бой кинулись многоножки. Почувствовав кровь и плоть, они бросились на оскалившегося кота. Пенистая слюна полетела ему в морду. Многоножки целились в глаза и рот, кот мотал головой, усложняя задачу. Забыв про девушку, он вступил в борьбу за собственную жизнь. Полуметровые многоножки решили полакомиться свежим мясом огромного, по сравнению с ними, кота, и сдаваться не собирались. Ослепив добычу едкой слюной, они бросились вгрызаться в его тело, пользуясь ранами на животе. Кот сделал отчаянный рывок, бросившись на стену ловушки, но страшные когти оставляли борозды на осыпающихся земляных стенах, и только. Скуля и воя от боли, кот метался по яме, пока не упал обессиленный. Вжавшаяся в небольшое углубление Марита наблюдала, как многоножки потрошат обездвиженную тушу. Живот кота ходил ходуном, тело подергивалось, и все это происходило на расстоянии вытянутой руки. Когда в одном месте шкура лопнула и оттуда высунулась окровавленная хитиновая морда, выставившая усы в сторону девушки, Марита не выдержала и вновь завизжала, не в силах сдвинуться с места. — Эй, есть кто живой? Мужской голос над головой показался Марите галлюцинацией. Мужчина в такой глуши? Не реально. Мирон, а это был он, заглянул в яму, подсвечивая темноту факелом. Огонь горел слабо, но можно было понять, что там кто-то кого-то определенно ест. Хруст и чавканье вполне характерные. А вот едят того, кто визжал или другого, стоило прояснить как можно быстрее. На запах крови уже собирались жуки. Не лучшая компания для мягкотелых людей. — Ответь, я тебя не вижу. Я слышал визг, пришел на помощь. Опоздал? Убедившись, что это все же не глюк, Марита осторожно встала в полный рост, помахала рукой. — Я тут! Вытащите меня, пожалуйста! — сорванное горло сипело, но ее услышали. — Хватайся. Сверху спустили крепкий кол, удачно пригвоздив к земле подбиравшуюся многоножку. Марита сипло воскликнула, обеими руками схватилась за палку и через секунду оказалась наверху. Наколотая многоножка шмякнулась обратно в яму, яростно скрежеща. Марита сделала несколько шагов от ямы и без сил опустилась на траву. Ноги не держали. — Что такая красавица делает одна в лесу? — присел рядом с нею Мирон. — Ты не ранена? На тебе много крови. — Это не моя, — размазала бурые капли по ноге Марита, потерла ладонь о траву. Её трясло все сильнее. А когда мужчина попытался встать, она с ревом вцепилась в него, повисая на шее. Он не удержал равновесия и сел на задницу, сдавленно ойкнув. Девушка рыдала у него в объятьях, прижимаясь пышным бюстом, отчего у Мирона мгновенно прошла боль в отбитом копчике, но появилась проблема в другом месте. Одежды себе он так и не нашел. — Я никуда не уйду без тебя, но нам лучше убраться отсюда. Жуки идут пировать, могут и нас искусать, — погладил он девушку по голове, плавно опускаясь все ниже. Перемазанная в грязи и крови, в его объятьях сидела ожившая мечта. Одного взгляда в глаза хватило, чтобы понять, вот она, его мечта. Втюрился мгновенно, как мальчишка, честное слово. И не надотрах не спишешь же. — Ой, Рада… Где-то в джунглях Рада! Вдруг ее уже съели? Надо найти, — захлопала мокрыми ресницами девушка. — Меня Марита зовут. — Мирон. — У нас имена на одну букву начинаются, — улыбнулась она. — Я ужасно выгляжу? — Ты потрясающе выглядишь, — заверил ее Мирон. — А грязь отмоем. Тут ручей неподалеку… должен быть. Он встал, огляделся, но так и не понял, откуда пришел и куда возвращаться. Стараясь не показывать вида, Мирон внимательно рассмотрел следы, оставленные девушкой и зверем, оставалось вспомнить, откуда же вышел он сам. Кажется… Зуи вылетел из кроны дерева, перекувырнулся на лету, подбирая плети, приземлился, присев, тут же выпрямился, расправил плечи, и вперевалочку двинулся к людям. Марита фыркнула, сдерживая смех, прикрыла рот ладонью, обернулась к Мирону, моментально сменяя веселье на испуг. Мирон тоже выпрямился и расправил плечи, шагнул навстречу аборигену с таким лицом, будто собирался драться. — Я сам справился, — с ходу заявил Мирон, заслоняя Мариту собой. Зуи кивнул, молча обошел его, обнюхал девушку, отошел, выражая полное равнодушие. Заглянул в яму, вернулся к людям. — Мы нашли еще одну человечку. Она попала в кровохлебку. Холли отпаивает ее нектаром и замазывает раны, — сообщил Зуи. — Вы нашли Раду? — подбежала к нему Марита. — Она жива? — Если бы была мертвая, как бы пила нектар? — прищурился Зуи. — Идти туда, — указал направление и выкинул плеть, цепляясь за ближайшее дерево. — Какой серьезный, — посмотрела ему вслед Марита. — И странный. Никогда таких не видела. — Это Зуи. Он называет себя древесным. Еще с нами идут два собирателя и девушка-человек Холли. — Куда вы идете? — К морю. Говорят, там живет двуногий, который может поговорить с Домами и помочь нам улететь с этой дурацкой планеты. Я не фанат первобытной жизни. — Понимаю, — кивнула Марита. — Я живу в общине неподалеку. Мы летели возрождать умирающий мир, вот, получили, что хотели. — Не слышу энтузиазма в голосе, — подхватил ее под локоть Мирон, не давая упасть. Девушка с благодарностью приняла помощь, взяла Мирона за руку. Ей нравился этот мужчина. Такой сильный и надежный. И явно в ней заинтересован, судя по приподнятому сраму. Странно, что он голый, хотя, она сейчас ничем не лучше. Платье из лепестков изорвалось и ничего не прикрывало. Местные тоже почти не одевались. Жарко и легче следить за насекомыми, норовящими забраться под одежду. — Мы не ожидали оказаться в настолько первобытном мире. И техника никакая не работает. Мы даже не можем подать сигнал бедствия. — Понимаю. Я живу здесь больше года и все еще хочу домой. Невозможно привыкнуть. — Мы упали два года назад. Матушка говорит, что роптать недостойно. Надо с честью нести выпавшие испытания. Какая разница на какой планете. Все равно мы выбрали путь Пчел. Заселять и размножаться. Но все равно обидно. Я училась применению новейших технологий, а занимаюсь сбором нектара. Настоящая пчела, — она грустно улыбнулась. — Только из-за этого мать Суопа лишила нас с девочками права на рождение детей. — Тебе будет о чем поговорить с нашими собирателями. Та же история. Нектар всем дай, но ты изгой, ни к кому не подходи. — Серьезно? Вот почему местные не собирают нектар сами. Это социально неодобряемо. Интересно, это они сами придумали или цветы так велели? Цветы, они же не просто так, они с характером, своими мыслями. Не подумай, что я сумасшедшая. — Не подумаю. Лазил я в эти цветы. Такие ебливые. Марита тихонько засмеялась, Мирон засмотрелся на колыхания ее груди и чуть не споткнулся. Она удержала его, посмотрела тепло и мягко. С желанием. Мирон едва сдерживал себя, чтобы не остановиться прямо посреди леса. — Я слышу ручей, — откашлялся он. Голос предательски сел. — Ура. Не хочу, чтобы ты видел меня такой страшной, — завертела головой, прислушиваясь, Марита. — Я помогу, — дотронулся он до ее плеча. — Я не против, — опустила она глаза, алея щеками. Неужели святая Матка послала ей этого мужчину в награду за страдания? Только мать Суопа не позволит и будет злиться. Отберет его и заставит сидеть в маленькой комнатке и оплодотворять цветы и девочек. — Мирон, я могу попросить? — О чем? — Не ходи в общину. Тебя там не ждет ничего хорошего. — А ты? — Нам не дадут быть вместе. Они наконец вышли к ручью, отыскали удобное местечко, разогнали жуков. Марита оборвала с себя остатки лепестков, зашла в воду. Там было совсем мелко, чуть выше колена на самой середине, зато дно плотное, не вязкий ил. Мирон сорвал большой лист, свернул воронку, как это делали собиратели для переноски воды, и принялся поливать девушку, помогая оттереть грязь и кровь. Обнаружилось несколько небольших ожогов от слюны многоножек и несколько царапин, но ничего существенного. — Цветок вылечит, — заверила Марита, и Мирон с пониманием согласился, впервые подумав о цветке в положительном ключе. Собственное лечение он предпочитал не вспоминать. Отмывание быстро переросло в нежности. Забыв о потенциальных опасностях, они обнимались и целовались, будто в первый и последний раз. — Почему я не должен идти в общину? — скользя членом по ее животу, спросил Мирон. Сейчас он был готов не только в коммуну, но даже под венец. Никогда на него так не накатывало. Марита отказалась от близости, сказав, что это может повредить цветам, и Мирон вновь ненавидел цветы и хотел это роскошное тело себе и навсегда. — Давай дойдем до Рады. Я волнуюсь за нее. Там все и расскажу. Она поцеловала его еще раз и вышла из воды, покачивая бедрами настолько соблазнительно, что Мирону стало больно. — Иди, я догоню через минуту, — сказал он и отвернулся. С таким стояком минуты точно хватит, если не меньше. Он обхватил член ладонью и задвигался с такой яростью, что кончил за несколько секунд. Капли спермы брызнули в воду, к ним тут же кинулись водные обитатели, едва не сшибая Мирона с ног. Он быстро выбрался на берег и с безопасного расстояния наблюдал, как несколько тварей подрались между собой на мелководье. Победила длинная зубастая, доела остальных и пропала, подняв муть со дна. Сумасшедший мир, повернутый на сперме.