Только не злись, Рик

— У-уретра?! Д-да пошел ты нахуй, Р-рик, п-почему ты не можешь взять свою?!.. Рик не обратил никакого внимания на жалобы пиздюка — прозаическую мелочь на пути великих открытий. Он с таким трудом добыл эту колонию бактерий, размножающихся только при соприкосновении с молекулами урины, что не собирался отступаться ни на шаг… — Пустиии!!! — заверещал Морти, чуть не прописав деду пяткой в бубен, и, будучи тупым идиотом, попытался перевернуться набок и закрыть от посягательств настолько нужный сейчас Рику орган, но, осознав свою ошибку, замер на месте, растерянно хлопая глазами. От такого зрелища у старика даже хмель слегка выветрился из головы. — Э-это?.. — Н-ничего, — слишком поспешно ответил Морти, прикрывая ладошкой свой щедро расписанный синяками зад так, как будто это чем-то могло помочь. — В в-ванной подскользнулся и-и… и упал…       Честно говоря, Рику было похуй. Он пришел сюда ради молекул, и до неуклюжести пиздюка ему не было никакого дела — так что, воспользовавшись тем, что малой на секунду расслабился, он без особых церемоний вернул его в нужное себе положение. Взял в захват и, пытаясь держать трясущуюся с перепоя руку твердой, нацелил трубку с бактериями в нужное отверстие. — О… ооо!.. Морти на его действия отреагировал судорогой и рваным вздохом, пытаясь отстраниться, но Санчез, крепко удерживая его член у себя между пальцев, продолжил аккуратно и неумолимо вставлять посторонний предмет в уретру. — П-прекрати трогать м-м-мою письку, Р-рик, э-это… это как-то неправильно!.. — В науке нет ничего неправильного, Мо-морти, — проворчал он, с удовольствием наблюдая за тем, как колония меняет свой цвет с фиолетового на алый. — И-или ты в кабинете врача тоже орешь и брыкаешься, а? В отместку за непослушание он чуть пошевелил трубкой внутри, и паренька буквально подкинуло на разворошенной постели: — Р-рик!.. — Все, все, — успокаивающе прошептал ученый, дуя на головку его члена. — С-скоро закончу, н-не кипешуй… Но, будто назло, раздался стук в дверь. — Рик! — закричал Джерри, тщетно пытаясь казаться грозным. — Что там за крики с раннего утра, и… и что мой сын говорил про "не трогай письку"? — Какие еще письки? — получив свое, Рик наконец-то вытащил драгоценный артефакт из пиздюка. — Тебе, наверное, послышалось, Джерри. Негативное восприятие действительности делает людей параноиками, ты в курсе?! Получив свое соединение с уриной, он поспешил откланяться, хотя дочка уговаривала остаться на завтрак. А вот Морти лишь хмурился и зыркал на него исподлобья — козел малолетний, уже и висюльки своей невзрачной для деда жалко! Раньше все делал, и стрелял кого угодно, и семена в анус запихивал — эх, золотые времена первых сезонов! Похоже, они безвозвратно ушли…

***

— К-куда ты меня тащишь, Р-рик?! У м-меня уроки!.. Рик нашел это чучело на заднем дворе школы — сидя на трибунах стадиона, заваленный бумагами по уши Морти что-то судорожно строчил в тетради, и ему лично было похуй, какими бесполезными предметами пиздюк занят в этот раз. — Т-ты меня уже заебал со своими!.. — Не в приключение, — от неожиданности парень даже притормозил, и его рука, сжатая граблей деда, осталась висеть в воздухе, как электропровод на столбе. — Просто… в гости. Ты ведь у меня еще ни разу не был, может, зайдешь на минутку? Обычно все было не так. Обычно Рик орал, брызгая слюной и требуя немедленно пойти с ним, но в этот раз Морти, пораженный спокойствием его тона, даже призадумался. — Н-ну, ладно, — в конце концов согласился он, дернув плечом. — Т-только ненадолго, а то… а то м-мама будет ругаться… До какой же унизительной жизни докатился Рик. Морти он нынче видел редко, и еще уговаривать приходилось, чтобы эта бледная, вечно дерганая и похороненная за конспектами тень пошла с ним!       Космическому страннику для счастья много не надо. Только лететь и лететь на астероиде через пустоту, оставляя за собой бесконечный огненный след, а для жизни хватит и покосившейся деревянной хижины… — Ого! Только оказавшись во дворе его дома, Морти застыл с открытым ртом, глядя на пролетающие мимо звезды — его малыш. Сколько бы ни пережил передряг во всех возможных Вселенных, а все равно восхищается космосом, как в первый раз… — Идем, — с трудом подавив в себе приступ непонятного противоестесственного умиления, махнул Рик рукой. — П-потом на небо позыришь! Под ногами у них колыхалась искусственная синеватая трава. По магнитному куполу, создающему пригодную для жизни атмосферу на этом астероиде, изредка пробегали электрические разряды — будто молнии, выпущенные невидимым Зевсом. Открылась скрипучая дверь, щелкнул выключатель, и Морти, оглядев обстановку, кинул на ученого укоризненный взгляд… — Н-не успел прибраться на этой неделе, — покаялся Рик, пнув пустую бутылку на полу. — Н-ну, ты пока тут чайник поставь, что ли? Он воспользовался паузой, чтобы хоть как-то привести хату в порядок и убрать с глаз долой вонючие носки пополам с рваными халатами — а там уже и чайник поспел. Из глубин забытого, как вышедшая в тираж кинозвезда, буфета появились две эмалированные кружки и пакет дешевых карамелек, и, подобно двум встретившимся в парке бомжам, они сели за шаткий деревянный стол… — У тебя все хорошо, М-морти? — К-конечно, — опустил взгляд в темную лужу чая мальчик. — П-почему ты постоянно об этом спрашиваешь, Р-рик? К-какие у меня в-вообще могут быть проблемы… Конечно, никаких, потому что дураков бог бережет — Санчез и не переживал. Вот вообще ни капли, спросил только из вежливости и больше эту тему не затрагивал, ведь нашлась масса других. Например, обсудить последнюю серию "Яйцелюбов", или вспомнить прошлые, особо эпические приключения, или то, как у Джерри сломался окуриватель для пчёл… Рик смолчал про то, что окуриватель тогда сломал он лично. И вообще о многом не хотелось думать, пока пиздюк был рядом. Только сидеть и слушать его несвязные, примитивные мысли, или самому выбивать из него смешки своими особо острыми хохмами — когда в последний раз вообще такое было? Пожалуй, для них это было даже слишком нормально. Никаких безумных погонь, бластеров и пришельцев — только они вдвоем, только чай и текущая легко, как ручей, беседа. Но всему, увы, быстро приходит конец… — М-мне, наверное, пора, Р-рик! — Нет, ну что ты, — попытался он отсрочить момент расставания. — Земное время позволяет тебе остаться еще часика на два… И это заявление несколько успокоило Морти. — Т-тогда… тогда м-можно, я вздремну? — виновато спросил он, позевывая. — Р-разбуди меня потом, н-не хочу, чтобы мама переживала… И в хижине снова стало тихо. Немного повозившись на жесткой дедовой койке, мелкий довольно быстро начал посапывать, а Рик, устав играть в паиньку, разбавил остаток своего чая хорошим забористым виски. Стрелки часов, висящих на стене, методично отсчитывали время — и градус. И чем больше напивался ученый, тем необычнее становилось его восприятие вещей…       Он сел на табуретку у кровати, широко расставив ноги. Протяжно вздохнул и, выпуская наружу непонятно откуда взявшуюся сентиментальность наружу, взлохматил спящему мальчишке волосы. Коснулся мимоходом его щеки, линии скул — и отдернул руку, будто дотронулся до чего-то запретного, но, как обычно, алкоголь стирал все его границы, которых и так было немного. Это же его Морти! Его собственность, которую он имеет право трогать, как захочется и где захочется, и никакие новомодные демократические веяния того не изменят, и… Жопка. Во сне пиздюк, конечно же, совсем за собой не следил. Его футболка задралась, и голая поясница доверчиво-бесстыже торчала наружу. И верхняя часть пятой точки нахально выглядывала из-за пояса джинсов — будучи незамеченным и безнаказанным, Рик пялился и пялился на это место, как сладкоежка на пирожные через витрину булочной, и рот его точно так же наполнился слюной. Бухло если не спустило с цепи его внутреннего зверя, то здорово ослабило поводок. И в больной голове старого извращенца невольно закрутились воспоминания о той ночи… Последнем разе, когда Морти принадлежал ему целиком и полностью, не пытался избегать, не искал отговорок — просто отдался и принял свою судьбу. С головы до пят, до последнего атома это хиленькое тельце было во власти Рика. Этот грязный рот, липкие ручонки, и задница, и передница — все так, как и должно было быть, и если Санчез о чем-то жалел, так лишь о том, что струсил и не трахнул пиздюка, как полагается. Представься ему возможность вернуться в прошлое, он бы непременно это сделал, о да, он бы непременно наказал эту маленькую дрянь за все… Да как ты вообще посмел меня бросить? Фантазии ученого приобрели такую яркость, что даже стало дурно. В своей голове он давно уже разрушил безопасный кокон теплого сна, забравшись к Морти в постель. Сорвал с него одежду и вставил такому растерянному, ничего не понимающему, полусонному — но в реальности Рик просто расстегнул штаны. Замер на секунду, позволив мелкому с тихим вздохом перевернуться на другой бок, и, злорадно усмехнувшись, сжал свой член в кулаке… Он даже не утрудил себя тем, чтобы уйти в ванную. Ему требовался наглядный, провинившийся перед ним визуальный образ для того, чтобы лысый гонялся быстрее!