Я вернусь

      — Васька, вставай! — врывается в сладкий сон голос мамы. Лежу, даже не дёргаюсь. — Василий, котяра блудливая! — Ну, ма-а-ам! — Вставай, тебе говорят! У тебя экзамен сегодня, ну! — Встаю, встаю я уже… — Опять до пол ночи в компе сидел? Всё карты сокровищ ищешь? — Курсовую я писал! А карты для неё нужны и не сокровищ, а исторических мест. — И чего тебе вздумалось в археологию податься…? — Ну, интересно же… — Ой, не знаю… лишь бы платили потом зарплату достойную. — Будет, всё будет! — Ладно, мойся, одевайся, завтрак на столе. Мне сегодня пораньше надо убежать, послеоперационный под наблюдением. Всё, сына, до вечера. И чтоб пятёрки мне принёс! — чмокнула меня куда-то в область уха и хлопнув дверью ушла.       Ну, а я поел, заскочил в ванную, произвел омовения, побрился, почистил зубы, оделся поприличней, ибо экзамен и так же удалился, совершая утренний моцион до института.       Ура! Третий курс позади! Отдых! Что ж, можно теперь представиться, я Василий Денисович Заславский, студент 3 курса, пардоньте-с, уже 4 курса историко-археологического факультета. Годков мне от рождения насчитывается двадцать. Что можно сказать о себе ещё? Рост метр девяносто, крепкого телосложения, даже не постесняюсь сказать, фигура, что надо! А всё своим тяжким трудом создавалось! Лицо… хм… симпатичное… Бабы ведутся, только я играю за другую команду, гей я. Ах, да… отвлёкся — лоб высокий, чёрные брови вразлет с изломом. Глаза карие, не узкие, небольшие, средние. Ресницы чёрные, длинные, густые. Прямой нос, губы средней полноты, нормальные. На подбородке маленькая ямочка. Зубы ровные, белые. Волосы слегка вьются, я их стригу по вискам коротко, верх по длине сантиметров десять, зачёсываю их назад. В общем, себе я нравлюсь, ага, от скромности не тресну, а чё, красавчег! Ещё о себе могу сказать, общительный, в меру весёлый. Есть три друга, учимся на одном факультете. Отсюда у нас общий интерес, любим находить исторические места и исследовать их. Не знаю к кому нас причислить, то ли диггеры, то ли сталкеры… Что нароем, то облазим. Сейчас на повестке начинающих каникул одно интересное место. В 120 км от города, находится старинный особняк, в сегодняшних исторических писаниях его нет, а вот в старых путеводителях конца 19 века есть упоминания. На карте, то место указано, как сплошной лес. Вот туда мы с друганами и рванём, уже договорились! Копался в архиве в поисках чего нибудь интересного для курсовой и наткнулся на путеводитель. Кто его тут оставил, более старое издание под охраной, просто так в руки не дают, а это книжечка прямо меня ждала. Пролистал и аж загорелся проверить, а что от особняка осталось, по истечению такого количества времени? Принадлежал он семейству графа Ансбах.* Самое интересное, что построен он был, ещё в 17 веке отцом последнего. Первый Ансбах прибыл в Россию, как дипломат, да так и остался на чужбине. Женился на обедневшей дворянке, она родила ему двух сыновей и продолжилась уже русская родословная. Написано, что титул наследовал младший отпрыск, этого графа, после странных смертей родителей и старшего брата. А вот, что сталось с новоиспечённым графом, история умалчивает. Описан он, как человек завистливый, злой, любитель развесёлой жизни. Любил унижать ниже себя стоящих по положению. Да… характеристика, сынка, складывается ещё та. Не удивлюсь, что ради титула и денег, он самолично избавился от родственников. Всё это меня жутко заинтересовало, скорее бы выходные, я от нетерпения стал даже руки потирать. *** — Привет, мужики! — подхожу к ожидающим меня пацанам. — Здорово, котяра! — это Саня, худой, как щепка, мелкий, рыжий, но весёлый паренёк. Волосы, как всегда торчат, одуванчик, дунь и полетят. Вечно с улыбкой на лице, выглядит, как 16-летний пацан. — Привет! — пробасил Мишка, здоровый, как медведь, но обожравшийся медку, добряк по натуре. — Бу-бу… прт… — это не переводимое, можно только догадаться, что приветствует, по пожатию руки. Лёха не многословен и в народе его называют, Герасим. Внешность самая обыкновенная, средний рост, жилистый такой парень. — Ну, что? По коням! Загрузились в машину и в путь. Доехали до просёлочной дороги в близь леса, дальше не проехать, дорога, так разбита, что в дождь наверное собирается целое озеро в яме. Решили машину оставить и пойти пешком. Километр протопали, наткнулись на полянку с лежащим бревном. — О! Вот вам и зады, где приземлить есть! — орёт Саня. — Нам зады, а тебе чего? — спрашивает Миша. — А я посажу попочку! «Гы-гы-гы…» — ржёт рыжик. — Там не попочка, там косточка! — вставляю я. — Эй, эй! Ты на мою косточку не пялься! — грозит пальцем Сашка. Ну, да… друзья знают о моей ориентации, как не странно никого не волнует с кем я люблюсь. — Уж, прости, мил дружа, но твоя задница не в моём вкусе! — Фух…слава тебе яйца, успокоил мою нежнейшую, ранимую натуру…! — Ой, не могу… нежнейший… давай термоса доставай!  — посмеиваюсь я. — Ну, наконец-то разобрались в своей не до симпатии задов… — подвёл итог Миха. — Угу. — поддержал Мишку, Лёха. Присели на бревно и решили устроить себе перекур кофейком. Так-то мы не курим, а вот по части кофе и чая, мы любим посидеть перед работой и после. — Так, мужики… — между делом достаю карту местности, любовно начерченную мной лично. — Нам вот в ту сторону,  — показываю рукой, — примерно с полтора километра в глубь леса. — А если там ничего нет? — спрашивает Санька. — Угу. — Не-э… хоть что-то да есть, должно остаться. — констатирует факт Мишка. — Если, чё, у нас лопаты и металлоискатель, пошуршим.  — говорю я. — Угу. — подтвердил снова Лёха. Попрятали кружки, термоса и пошли к намеченной цели. Лес встретил нас неприветливо, как будто пускать дальше не хочет. Поднялся сильный ветер. Мелкий кустарник, так и старался по морде или по глазам хлестнуть. Полусгнившие ветки, так и пытались острым концом впиться в ногу, куски брёвен, покрытые скользким мхом, затрудняли движение. — Бля, погода, что ли, портится? — спрашивает Саня. — Вроде бы нет, небо чистое, даже облаков нет. — задираю лицо к верху и смотрю. Ветер, как налетел, так и резко прекратился и участок леса стал чище, пошли уже спокойно, не спотыкаясь и без угрозы получить очередную оплеуху веткой по мордасам.       Деревья, кусты расступились и нам открылась фантастическая картина. Перед нашими глазами предстал полуразрушенный особняк, этакая каменная махина, замок! — Ни хрена-а себе-е! — почти хором вырвалось у всех четверых. А посмотреть было на что! Вокруг солнце, дело к обеду, а здание, как будто тонет в тени. — Бляха-муха-а… Как законсервирован… глянь, мужики, даже ступени целые! — восхитился Санёк. — Ого! Смотрите! — показываю пальцем на вход, — Герб сохранился! Лёха достал цифровик и начал щёлкать кадр за кадром. Поднялись по ступеням и с опаской зашли внутрь. Входные двери лежали на полу, но было видно былую красоту, полугнилая резная древесина лежала на слое почвы, травы, сухих листьев. На бывшей створке двери, как будто спала львиная голова с кольцом во рту, дверной молоток. Морда льва была покрыта коррозией. Красота… жаль повреждена временем. Аккуратно беру в руки, дерево легко отпускает стража, я поцарапал его ногтем, медный. — Лёха, достань у меня из рюкзака судок, упакую, может донесём. Лёшка сделал кадр и достал коробку, осторожно укладываю на слой ваты и ватой накрываю. — Мужики! Идите сюда! — кричит Сашка, топаем на его зов.  — Смотрите! Колонны, как вчера поставили, только краска осыпалась, да лепнина местами… С ума сойти, столетия прошли, а они стоят, во строили! — Вот, мне интересно, стоит такой замок в лесу, а про него никто не знает… как так? Вертолёты летают, неужели никто не видел, что в низу историческое здание? Прямо чудеса, ё-моё! — высказывает своё мнение Мишка. — Мистика! — Значит будем считать, что нам круто повезло и, что показаться решил он только нам. — делаю вывод я. — Здесь наверное бальный зал был, помещение большое.  — говорит Саня. — А ну-ка… — достаю лопату и снимаю слои мусора с пола. — Ох, ты ж! Полы мраморные, вот это бабок сюда было вгрохано! Леха ходит и пополняет фотокартотеку, щёлкает всё на что мужики внимание обращают. — А там что? — зазывает за собой Мишка. Пацаны пошли за Михой, а я задержался. И тут… я услышал звуки флейты, интересно, откуда здесь музыка? Мелодия звучала у меня под ногами, из-под крошева кирпича, мусора, щепы древесины, остатков былого великолепия, на котором я стоял.