***
Утро Серёжи началось отлично. Сборы оказалась немного утомительными, но по итогу стояли того. Он выглядел хорошо: ухоженный вид, максимально красивый пучок на голове, поверх чёрной футболки чёрный джемпер, а на ногах широкие джинсы в цвет верху. Может и не очень презентабельно, но хотя бы смотрится замечательно. Из дома Серёжа выходит часам к трём, садится в машину и вводит адрес девушки, которая согласилась провести время с ним. По пути он покупает ей незабудки — Ирины любимые цветы — и, уже заехав к ней во двор, начинает нервничать. Сегодня ведь не просто встреча: Серёжа планирует признаться ей в любви. Да, шансы на удачу бесконечно малы, но что же поделать. Ира как всегда выглядит прелестно, а бежевая юбка полусолнце с молочной блузкой смотрится на ней, как на богине. Фигурой Кузнецова, конечно, вышла максимально. Многие девушки завидуют её бёдрам и талии, не забывая про такие пышные и здоровые волосы. Матвиенко чуть ли не задыхается, когда девушка садиться в машину, и все, буквально все начинает пропитываться её духами. Мужчина обожает её запах. Они мило беседуют по дороге, словно старые друзья, а Серёжа успевает вручить ей корзину с цветами. Ира мило его благодарит поцелуем в щеку, конечно же обнадеживая максимально. Правда, для неё этот поцелуй — лишь знак уважения. Ничего более. Собираются они есть в самом настоящем ресторане. Серёжа выходит из машины, самостоятельно открывает соседнюю дверь и помогает девушке выйти — джентльмен. Кузнецова, правда, немного из-за этого переживает. Со стороны это выглядит как свидание, на что она не рассчитывала. Встреча — да, посиделка друзей — да, но не свидание. Перед Антоном стыдно. Ресторан красивый: все выглядит максимально богато. Вокруг ходят официанты с бабочками, за столами сидят гости в костюмах, а парочки вместо вкусных напитков пьют шампанское из узких бокалов. Ире становится в таких местах не по себе, но Серёжа вовремя берет её под руку и ведёт к их столику. Он выглядит не менее официально, словно Матвиенко собирается делать ей предложение. Не собирается же, да? Мужчина снова ведёт себя как джентльмен, отодвигая стул Иры назад, чтобы та смогла удобно сесть, а после уже садится на своё место. Они вместе рассматривают меню, а глаза шатенки лезут на лоб: все безумно дорогое. Если честно, теперь это явно напоминает свидание. Конечно Ире стоит узнать, будут ли они делить счет, но что-то внутри неё подсказывает, что нет. Потому что это Серёжа. Официант подлетает моментально. Матвиенко, словно постоянный гость, говорит все очень тягуче, грациозно и правильно произносит название блюд, стараясь не отводить глаз от Иры. Та же говорит, что будет просто картошку фри и цезарь. Серёжа немного смеётся с её маленького аппетита, а после заказывает ещё и вино — её любимое, красное полусладкое. — Серёж, а это что… свидание? — задержав некую паузу, наконец спросила Ира, рассматривая почему-то скатерть перед собой, а не лицо мужчины. — Ну, не пойми неправильно, но да, — он ухмыляется. Иру это немного бесит. — Серёж, ну хватит… Ира уже хотела начаться высказывать свое недовольство, как им принесли вино. Официант (ну как же без этого) налил им обоим полные бокалы, кивнул головой, что-то там сказал про салат и ушёл. Матвиенко сразу выпил половину налитого, а после принялся рассказывать о том, как прошёл его день. Больше они к этому разговору не возвращались. Когда принесли еду, настроение знатно поднялось. Шутки Серёжи казались безумно смешными, что Ира даже пару раз картошкой подавилась. Сама девушка расслабилась (не без помощи вина), начиная рассказывать, как прошла её неделя. Все прошло бы хорошо, если бы не один момент. Когда еда уже почти закончилась, Матвиенко прокашлялся, а потом, посмотрев Ире прямо в глаза, сказал: — Ира, ты — самая прекрасная девушка, которую я только встречал. Я знаю про твои отношения, прекрасно понимая, что поступаю некрасиво, но я уже не могу, — его взгляд тает. — Ты мне безумно нравишься, Ир. И Кузнецова нервно смеётся. Сначала это кажется нелепым, что даже мужчина хмуриться, а потом в её голосе проскальзывает всхлип. — Боже, Серёжа, я не, — она поднимает карие и немного заплаканные глаза, но все равно не смотрит напрямую, — я не могу. Я люблю Антона, Серёж. Я люблю его очень сильно. Прости. И встаёт. Сереже бы схватить её за руку, крикнуть, что это нечестно, но он сидит и смотрит ей вслед. На душе тяжело, но он знал, на что шёл. Знал, что потерпит крах, но все равно сидел здесь около часа, шутки шутил, перед тем, как полностью потерять ее. Матвиенко знает, что больше они общаться не будут, но явно стояло сказать это. В себе держать чувства невозможно, а так хотя бы она знает. Пусть и ненавидит. Круто, Серёж, молодец. Вечер Серёжи заканчивается ужасно.***
— Оксан, это пиздец. Первым делом Ира звонит подруге. Она понимает, что это, наверное, неправильно, но больше её никто не поддержит. Вот знаете, отказывать в чувствах неприятно точно также, как и принимать этот отказ. Поэтому Кузнецовой надо выпить. Как только она выбежала из ресторана, её встретила тишина. В Москве. Бывает ли такое? Она стояла и смотрела вперёд, пока голова все больше и больше начинала болеть. Машины у неё нет, Антон, скорее всего, занят, а до метро ее тупо ноги не донесут. И в мыслях сразу всплыла улыбчивая голубоглазая Окс, которая всегда готова прийти на помощь. Все-таки, Ира была права, когда говорила, что нашла себе нового родного человека. Прошло не так много времени, но девушка для неё значит уже слишком много. Повезло, что ее подруга куда более самостоятельная и имеет права и машину. Она, не думая, сразу выехала на помощь. Ира уже не знает, как её благодарить. Встретились они через минут пять. Кузнецова молча села на переднее сидение, кивнула Оксане, и они, также продолжая молчать и не сговариваясь, поехали домой к Сурковой. Дома у неё все по-прежнему уютно, хоть и одиноко. Но не тогда, когда она вместе с Ирой. Тогда в квартире сразу же теплеет, становится ярко-ярко, и больше не страшно спать с выключенным светом. Оксана дорожит Ирой, как никем раньше. Даже сейчас, когда она целый день работала и безумно устала, то приехала за подругой и привезла к себе без объяснений. Они сели за стол, старшая достала им любимое вино, а Ира лишь вздыхала, даже и не думая начинать свой рассказ. Не знает, сможет ли. Серёжа, вроде, её друг. — Хватит молчать, Ир, — не выдержала голубоглазая. — Что случилось? Кузнецова снова взыдахет, отпивая вина. — Я сегодня с Сережей виделась… — она поймала вопросительный взгляд подруги и добавила, — Матвиенко который. Ну, короче, он мне в любви признался. У Оксаны дыхание замерло. Да ладно? Серёжа, зная, что у Иры есть парень, смог ей признаться? Это же бред! В таком случае, Ира либо сократит общение до минимума, либо прекратит его вообще. Глупо, — думает Оксана, так как влюблённа сама и никогда бы не решилась прервать общение из-за чёртового признания. — А ты что… — А я встала и ушла, — Ира закрывает лицо руками, жалобно мыча. Суркова смотрит перед собой, выпивает ещё бокал вина и молчит. Она не знает, что и сказать, хоть должна сейчас, по сути, поддерживать подругу. Но, кстати, почему Ира не позвонила Шасту? Почему сразу ей? — Нет, я ещё сказала что-то про то, что люблю Антона, но это было больше на автомате, — тихо говорит она. — Мне больно за него, боже! Ей и правда было неприятно — по лицу видно. Так бы она просто поехала домой, включила бы сериал и забыла бы Серёжу сразу же. Но Кузнецова здесь, сидит и скулит от безвыходности ситуации. Согласиться она не могла, но и отказывать до жути противно. Матвиенко хороший человек, — не хочется так с ним поступать. — Ну чего ты, — Оксана, не обращая внимание на свое ноющее сердце, присела к подруге, обнимая за плечи, — Не стоит так волноваться. Поговори с ним, не забивай главное на это. Ира лишь кивает, стараясь сдержать слезы. Она устала. Девушки допили несчастную бутылку вина, а потом решили глянуть фильм, чтобы отвлечься. Кузнецова заснула почти сразу, в отличии от Окс, которая смотрела на такую красивую и мило сопящую Иру, к которой даже нельзя прикоснуться. У неё есть Антон. Нельзя даже и думать об этом. Больно, на самом деле. Иру хочется целовать-целовать, а потом лежать в обнимку целыми днями и ночами. Да, они видятся и контактируют довольно часто, но не так. Обнимаются — крепко, без вялых объятий одной рукой, но не так, как хочет голубоглазая. Все не так! Погрузившись в свои мысли, Оксана и не заметила, как рядом загорелся телефон Иры. Звука не было, так как та его выключила, но звонивший все-таки привлёк внимание Сурковой. Она, на самом деле, думала, что это Антон, который не позвонил ей ни разу за вечер. Но это был вовсе не он. Звонил Серёжа. Она взяла телефон и сорвалась. Ей хотелось с кем-то сейчас поговорить, очень сильно. А Серёже сегодня разбили сердце, значит, он тоже не прочь разговора. Окс нажимает на «принять». — Ира, наконец-то ответила. Не сбрасывай только! Давай поговорим? — на одном дыхании выдал он, даже без приветствия. Оксана сначала молчала. — Ир? — уже более тише послышалось из динамика. — Ты сможешь ко мне приехать? — Что? Ир, ты где? — Это Оксана, Серёж. Ира у меня. Приедешь? Молчание. Видимо, мужчина обдумывает все то, что сейчас услышал. — Да. И сбрасывает трубку. Оксана примерно рассчитывает время от дома Серёжи до неё, собирается и выходит на улицу. Живут они близко — на машине минут пятнадцать. Холодок забирается под её тонкое пальто, но Оксана и не думает заходить обратно в подъезд. Стоит и мёрзнет. Ей бы заплакать, да слезы не идут, даже ветер не помогает: она лишь морщится. Вскоре во двор заезжает знакомая машина. Девушка следит за тем, как Серёжа паркуется, а после, ещё до того как он выйдет, подходит и садится на переднее-пассажирское. Они не смотрят друг на друга. Просто молчат и все. Чувствуют, что у обоих пиздец. Неспроста Окс попросила приехать, и неспроста согласился Серёжа. Оксана вздыхает, а потом говорит: — Я люблю её, — четко, словно всегда мечтала признаться. Серёжа наконец поворачивает к ней голову и, немного наклонясь, обнимает её за плечи. Им неудобно, машина очень маленькая для объятий, но Матвиенко не отпускает, а Окс — не отстраняется. — Я тоже, — лишь шепчет Серёжа, — Тоже люблю её. И Оксана наконец плачет. Громко, противно всхлипывая, со слезами и соплями. Зато эмоции показывает, не скрывает ничего. А мужчина протягивает ей салфетки и молчит, потому что говорить сейчас бессмысленно. Они поняли друг друга. И плевать на ориентацию Оксаны, на фамилию мужа у неё в паспорте, на все остальные вопросы — плевать. Сейчас она в беде, в такой-же, как и Серёжа. И им обоим худо. Когда девушка приходит в себя, она начинает рассказывать о том, как у неё появились чувства. Рассказывает долго, тягуче, словно рассказ читает. А когда замолкает, тишину прерывает Серёжа, начиная рассказывать о том, как влюбился сам. Два человека с разбитым сердцем сидят в машине поздно ночью, уже больше часа, и плачутся. Замечательная история. Когда истории, связанные с Ирой, кончаются, Матвиенко не замолкает. Говорит о жизни, о семье, о съёмках. А Суркова слушает и засыпает, словно под колыбельную. И когда мужчина это замечает, то говорить не перестаёт. Лишь накрывает девушку своей курткой и сам прикрывает глаза. Ближе к рассвету Серёжа растормошил девушку, довёл её до подъезда и пожелал хорошей ночи. И у того же подъезда они договорились не бросать друг друга, как не бросили сегодня. Оксана, по приходу в квартиру, легла спать в другую комнату. Вечером планировалось спать с Ирой, может, девушка обняла бы её во сне, но не после разговора с Серёжей.