Осколки. История первая

- Соня, ну что ты катаешь эту программу с таким выражением лица, словно любимого котенка вчера схорони... В этот момент под ногами раздается грохот, а в 5 сантиметрах от ноги Акатьевой пролетает лезвие конька Квителашвили. - Живой? - спрашивает Тутберидзе, заглядывая за борт. Морис тяжело поднимается и, чуть прихрамывая, откатывает немного назад. - Местами. - Шел бы ты, Морис… подальше отсюда, а то я скоро останусь не только без бортика, но и без половины спортсменок. Я тебе поменяю этот прыжок, чтобы спокойно разговаривать со спортсменами,а не ждать, когда ты снова влетишь мне под ноги. Выезд из прыжка и правда был неудобный -слишком близко к борту - и Морис то и дело прилетал с тройного акселя именно в него. Но волновало не только это, а то, что этот выезд приходился впритык к их тренерской позиции в Хрустальном. Так что время от времени оценить заточку лезвий Квителашвили могли все те, кто получал от Этери указания. - Шел бы, шел бы… Вот гоните вы меня, Этери Георгиевна, а я, между прочим, хороший парень… На плечо Мориса легла ладонь Глейхенгауза, и Даниил Маркович, чуть сжимая пальцы, вкрадчиво произнес: - Хорошим парнем ты будешь, Морис, когда перестанешь пугать наших девочек и Этери Георгиевну. Глейх потянул фигуриста за шею от бортика, а Этери бросила ему вдогонку: - Даниил Маркович, придумайте что-то, чтобы мы перестали видеть коньки Мориса регулярно перед нашими носами! Она перевела взгляд на Соню. Чуть скошенные красивые глазки внимательно следили за тренером, девочка, как губка, впитывала каждое слово. Соня была технически прекрасна, но, пожалуй, чуть тороплива во всех движениях, чуть резковата, что бросалось в глаза на фоне мягкой и плавной Камилы, которая отрабатывала длинную дорожку шагов от бортика к бортику по диагонали катка. - Соня, пожалуйста, улыбайся. У тебя легкий номер о радости, особенно вторая часть, а на лице выражение, словно ты везешь тяжёлый груз и все в гору. Никому не нужно знать, сколько труда в каждом твоем жесте и прыжке. Давай ещё раз, и я хочу видеть нужные эмоции на протяжении всего номера! Девочка встала на исходную, Этери включила музыку и сосредоточилась на первых движениях произвольной программы. Каждая из них вносит себя в программу. Кто-то упрямство и душевную бурю, кто-то лиризм и первые ещё робкие осознания каких-то тайн бытия, кто-то простоту дня и своей жизни, где еще нет места разочарованиям. Всех их она учит актерствовать, но находить истоки в собственном сердце. За технику тут можно не бояться, а историю… она ее научит рассказывать истории. Она их всех в конце концов этому учит. **** Старший тренер "Самбо-70" отделения "Хрустальный" сегодня покинула тренировку на 20 минут раньше, предупредив свою команду, что ее ждет Женя. Это не было полной правдой: Женю ждала Этери, потому что на сообщение о времени и месте встречи она не получила ответа. Текст нового послания пристроился за целым списком таких же безответных двухгодичной давности, последним до сегодняшнего дня было сообщение: "Поговорим, когда повзрослеешь!". Нехороший текст. Такой же детский как и поступки с обеих сторон незадолго до и долго после него. Этери посмотрела в телефон, две жизнерадостных галочки сообщили, что послание получено и прочитано. Но ответа не было. "Вот ведь упрямая ослица!"- невольно восхитилась женщина. Нет, Этери не очень нравилось упрямство ее подопечных, но она понимала, что твердость чемпионов рождается с ними, а гибкости их учит жизнь. Одних раньше. Других позже. Женя из породы чемпионов, а, стало быть, легко с ней быть не может. Зайдя в коридор, ведущий к ее кабинету, Этери увидела ту, которая, что уж греха таить, была ее личной занозой. Маленькая, худенькая, сейчас до полупрозрачности, вредная, но родная заноза. Женя стояла, прижавшись спиной к стене и что-то с интересом просматривала в телефоне. И это оказалось неожиданным. Почему-то неожиданным. Только сейчас женщина поняла, что, назначая сегодня встречу, обсуждая вчера с Дудаковым Женину спину, просматривая из-за Даниной спины прокат короткой, она не верила. Даже сегодня, когда просила найти специалиста по расстройствам пищевого поведения, она не верила, что все это ей понадобится. И вот в конце коридора стояла та, которая упорно игнорировала Этери два долгих года очно и обижала заочно. И было внезапно тепло и радостно видеть знакомый силуэт у двери. - Ну, здравствуй, Женя, улыбнулась Тутберидзе. - Я без цветов. Могу сгонять, если вопрос все еще стоит остро,- ощетинилась, показывая характер, как бездомный щенок, Женя. - Если ты не прощаться, то обойдусь. Заходи. Ключ провернулся в замке. Этери распахнув дверь, придержала ее, впуская в свою жизнь эту, такую знакомую, но совершенно новую проблему. Женя нервничала. От этого была готова кинуться в амбицию в любой момент. Так знакомо. Так эмоционально. Так по-медведевски. Сколько вспышек они уже пережили вместе. Сколько, интересно, ещё переживут? Ну что ж, Этери, держись: дети это трудно. **** Ноябрь 2017. NHK Trophy. - Женя, что с ногой?- Этери смотрит как медленно, морщась от движения, ее девочка вынимает правую ногу из ботинка. - Я сделала, Этери Георгиевна! Я первая!- фигуристка сияет улыбкой и морщится от боли одновременно: - Я смогла, даже с ногой! Даже с переломом! И финал смогу! И олимпиаду! Мы же не остановимся? Этери смотрит с восхищением и сожалением. Так на них смотрел немецкий врач, который за неделю попытался вернуть Женькину ногу в рабочее состояние. И ещё со страхом. Он долго объяснял сначала им обеим, что произошло, показывал снимки рентгена и МРТ, рассказывал о последствиях. Но все, что интересовало его юную пациентку и красивую женщину рядом с ней: есть ли возможность продолжать соревноваться, восстанавливаясь между этапами гран-при. Позже, когда Женю отправили на процедуры, он ещё раз заговорил с Этери. Ещё раз рассказывал о стратегии, тактике лечения. Результатах и рисках промедления или неполного следования рекомендациям. -Доктор, скажите, у вас есть мечта? Ну, или была хотя бы? Тренер смотрит на врача. Два профи говорят на общечеловеческую тему, которая внешне не имеет никакого отношения к обсуждаемой проблеме. - Ну, была, конечно. В детстве. Врач пожимает плечами. - Ваша мечта осуществилась? Взгляд пристальный. Интонация требовательная. Ему кажется, что она даже несколько придвигается к нему в ожидании ответа. - Нет. Это же детские мечты. Они никогда не сбываются, не так ли? Травматолог ещё раз пожал плечами. Странная эта русская и ее ученица. Впрочем, спортсмены все такие, с заскоком на своих медалях. - Давайте я вам попробую объяснить, хорошо?- Этери Георгиевна снова улыбается и кажется, что по кабинету разбегаются солнечные зайчики, настолько эта улыбка озорная, теплая и искрящаяся, - Чтобы мечта этой девочки стала явью, она с 5 лет, ежедневно, заметьте, терпела, трудилась, рвалась через преграды внутренние и внешние. Терпела и трудилась так, как не терпят и не трудятся многие взрослые. И если ей сказать, что мечты больше нет, она не просто погрустит и будет дальше жить, она снесет того, кто ей это сказал и пойдет вперед, даже не заметив. Найдите возможность сделать так, чтобы ваши советы были услышаны, а не отметены в сторону, словно что-то, что встало на пути ее мечты. Ну что же… Немцы постарались сделать максимум. Но нога опять болела. Да и чего ожидать. Если на перелом упасть пять раз к ряду, то перелом лучше срастаться не будет. - Жень, мы посмотрим завтра. И в любом случае по приезде в Москву надо будет приостановить тренировки и заняться плотно реабилитацией. Так что после этого турнира у тебя оздоровительные процедуры. Поняла. Женя морщится, но соглашается. Нога болит нещадно. **** Кто бы знал, может, стоило тогда послушать того врача. Может, тогда все сложилось бы на Олимпиаде? Не стал ли тот перелом началом слома их отношений? Этери смотрит, как Женя присаживается на стул. Очень аккуратно. Значит и сейчас болит. - Я рада, что ты откликнулась на мое приглашение,- говорит с улыбкой Тутберидзе. - Это не было приглашением. Это был приказ,- огрызается Медведева. - Ну, может, и так. Я хочу попросить прощения у тебя, Женька. - За приказ?- голос девушки усталый и тихий. - Нет, за всю ту ерунду, которую я успела наговорить после твоего ухода. Стоило тебе все же просто прийти и обсудить все лично. Ну, не съела бы я тебя. - Не съела, конечно,- морщится Медведева: - Было и прошло. Новая история. Другое время. Мне надо, чтобы кто-то помогал на льду, пока я не смогу вернуться в Канаду. Итак, она тоже не рада. Точнее из них двоих именно она и не рада, но ей нужно, а когда Жене что-то нужно, то мир должен ей дать. И свои эмоции она готова засунуть поглубже ради необходимости. Ну что же, они играют на поле, где никто ей, Этери, не рад. Выясним, что же ещё на этом поле из фигур: - Женя, а чего бы ты вообще хотела? - Олимпиаду! - А из реального? - Брайан говорил, что мы попробуем!- в голосе истерика, -Если вы в меня не верите, вы мне не нужны! - Мало ли в России тренеров. Найди того, кто тоже будет говорить,- Тутберидзе даже не злится, хотя сам диалог утомителен. Куда приводят мечты, которые не могут сбыться? Вот в чем вопрос. - Этери Георгиевна, я хочу кататься. Я не знаю, как и где, но я хочу!- губы дрожат, но держится. - Я тебя услышала, Женя. Приезжай завтра к 11 на лёд, будем смотреть твои программы и думать, что нам делать, чтобы ты могла кататься. Женька уходит так быстро, что кажется, опять сбегает. Лишь едва кивает на ходу. **** Закрывая дверь, Этери видит Даниила, который идёт к ее кабинету. Улыбка озаряет ее лицо. Домой, домой! На ходу она подхватывает его за талию и они отправляются к дверям. Из туалетной комнаты для женщин, мимо которой они идут, обнявшись, слышны рыдания. - Это что за призраки завывают у нас на этаже?- улыбаясь, шепчет ей в ухо Даня. - Медведева плачет,- спокойно отвечает ему Этери. - Может, зайти?- Глейхенгауз притормаживает. - Нет… это ее круг ада. Мы там лишние. Пошли домой. Я устала.