Осколки. История первая

Аня, выиграла. Хоть Сережа с Даней наперебой фыркали в сообщениях по поводу ошибок, а сама Этери понимала, что конкурентов у Щербаковой на этапе в Сызрани просто не было, но от мысли о таком начале сезона на душе становилось легче. Сегодня день, когда немного выдыхаешь. Лишь чуть-чуть. Женин вес не был проблемой сам по себе, хотя, конечно, невроз, тоже не обещает ничего хорошего. И все же… не анорексия. Аня выиграла свой этап. Завтра стартует Соня. За ее контент Этери не боялась, за психику слегка опасалась, но тоже верила и надеялась на поддержку Сережи и Дани. И даже вечерняя тренировка принесла какое-то облегчение своей простотой и напряженностью. И в конце этого дня повезло еще раз: ни одной пробки по пути домой. Ну, и разве это не удача? В прихожей горел свет. И это еще можно было бы списать на собственную невнимательность и забывчивость в мелочах, но… запах жареного мяса никак сам по себе не мог оказаться в ее пустом жилище. “Не к добру эти походы по психиатрам! Кто его знает, может, безумие все же заразно и передается контактным путем, например, через рукопожатие?” Развитие теория заразных психиатрических рукопожатий получить не успела, так как из кухни показался… Даня. - Ты что здесь делаешь? Еще два дня кубка?- изумилась Этери,- Что-то случилось?- начала беспокоиться она. - Угомонись, женщина! Все хорошо. У меня выходная ночь. Серега отпустил меня на побывку к любимой. В четыре утра улечу назад. Завтра буду как штык за бортиком отчитывать Сонечку,- он улыбался, глядя на нее так, будто не видел минимум год и все это время боялся забыть, как она выглядит, а сейчас сверял воспоминания с тем, что было перед глазами. - Но зачем?- женщина смотрела на него с искренним непониманием,- ты же замучаешься. Всего два дня можно было и потерпеть. Глейхенгауз помог ей снять пальто, посадил на банкетку и начал стягивать сапоги. - Я соскучился по твоим ногам,- передвинул руки выше,- бедрам,- еще выше... Голос стал глубже сполз в обертонах до полной интимности: - Груди… Шее,- долгий страстный поцелуй в место, где дрожит пульсом жилка. - Я скучал по тебе, Эр,- его губы вбирают ее губы, руки за бедра стаскивают с банкетки и утягивают на пол… прямо у входной двери. Первый сладкий вздох-стон, когда он сажает ее на себя, плотно прижимая ее бедра к своим. Только джинсовая ткань их брюк мешает абсолютному слиянию. Второй, когда его руки втягивают из-за пояса ее блузу и устремляются вверх, пробираясь под белье к острым соскам. - Слишком много одежды,- бормочет она ему в висок. - Однозначно! Блузка летит в сторону, застежка бюстгальтера раскрывается: - Не здесь,-произносит мужчина. Ссаживает полуобнаженную даму с коленей и, поднявшись, тут же подхватывает ее на руки:- Но сейчас! Глаза темные от страсти следят за тем, как туманится ее взгляд, подергиваясь поволокой желания и томления. Горячо, сладко и страстно, будто и правда расстались давным давно и ждали встречи невозможно долго. В ее первом низком стоне радость соединения. В его коротком частом дыхании стремление поймать волшебство наслаждения и подарить ей его все, целиком, чтобы эта кожа под его ладонями превратилась в шелк и бархат, чтобы каждая мышца пела под его прикосновениями, чтобы, когда она поднимала веки, он видел в них только туман вожделения в расширенных зрачках. Никаких компромиссов. Два тела сплетаются в поисках самого естественного и самого сложного откровения жизни, чтобы, держа друг друга и подгоняя к новым вершинам, оказаться вместе где-то там, где закончилось бытие и началась бесконечность ощущения. **** - И все-таки, почему ты внезапно здесь?- спрашивает Этери, лежа поперек мужского живота и проводя тонким пальцем по ребрам. - Представляешь,- Даниил жмурится от ее нежных ленивых прикосновений,- я нашел самую вкусную кондитерскую в России и не мог позволить, чтобы ты не попробовала их торт “Три шоколада”. На кухне ждет тебя. Этери тихо смеется, утыкаясь ему в солнечное сплетение. - Уважительная причина, чтобы пять часов тащиться из Сызрани в Москву, конечно. - Конечно! Стремиться из Сызрани в Москву - это вообще здоровое желание!- деланно дуется Даня,- Не могу без тебя долго! Ты как наркотик: чем дольше рядом, тем больше надо! - Получается,- сбила я тебя с пути истинного на том Ростелекоме,- хохочет женщина уже в полный голос. - И нечего себе мои заслуги присваивать!- возмущается молодой человек,- я осаждал крепость и взял ее штурмом! **** ROSTELECOM Cup. 2018 Как они только вообще доволокли всех этих медведей, пакеты, цветы и не надорвались? Даниил садится за руль своего авто и думает только об одном: спать. И тут взгляд падает на белый пластиковый прямоугольник. Вот тебе и раз! Совсем вылетело из головы! Утром в беготне и суете, когда он в очередной раз где-то в карманах потерял пропуск, Этери сунула ему свой и сказала, чтобы заканчивал и догонял их скорее. И уехала за Алиной. Зная ее привычку приезжать на работу первой, пожалуй не стоит откладывать на завтра возвращение карточки. Одиннадцатый час. Даже звонить неудобно. Он скидывает сообщение. Если ответит, едет к ней. Нет. Значит придется завтра раньше выбраться на работу. Ответ быстрый и короткий: - Поезжай домой. Завтра разберемся. Но домой уже расхотелось. Хотелось приключения. Он выворачивает руль и мчится по адресу, который находится в противоположном конце от его собственного дома. Она ему открыла. И стало ясно, что собранность и внешняя бодрость сегодня в течение дня не прошли даром. Бледное лицо с припухшими веками ясно выдавало, что женщина плакала, только что. - Не стоило. Отдал бы завтра,- говорит она чуть севшим от слез голосом. И именно этот голос выбивает почву у него из-под ног. Раз и навсегда он влюбился в ее осевший от плача голос. И знал, что теперь это с ним навсегда. Он стоит в дверях и тупит со страшной силой, потому что сказать ему нечего, а уйти он не может. Пауза тянется, становясь откровенно неприличной. Этери молчит. Смотрит на него покрасневшими глазами. И не делает ничего. Все, что в конце концов приходит в голову Дане - взять ее лицо в ладони и прижаться губами к губам. И пропасть второй раз, поняв, насколько они мягкие и податливые каждой его атаке. Губы и голос. Он теперь никогда не будет смотреть на нее как на коллегу, старшего товарища, тем более начальника. Так они и стоят на пороге. Он держит ее лицо в ладонях и целует губы, которые ему отвечают, хотя ее руки по-прежнему даже не пытаются его обнять. И лишь в момент, когда он останавливается, женщина притягивает его ближе, буквально затаскивая в квартиру. И дальше снова тишина. Губы, руки, горячее дыхания. Не отрываясь практически от нее Даниил снимает пальто, сбрасывает ботинки, подхватывает ее на руки и произносит только одно слово: - Куда? Когда дверь спальни захлопывается, все слова остаются за ней. Он вряд ли толком что-то видит, тем более понимает, что творит. Он лишь тонет в этой женщине. Обтекается ее телом, растворяется в ней, превращаясь весь в мимолетное забвение для нее. Ни на что не претендует и ничего не ждет. Тем большим диссонансом звучит в конце ее тихое “спасибо”, будто он совершил какой-то поступок требующий этой самой благодарности. И все, что ему остается, молча притянуть ее к себе в темноте и не давать отползти на край кровати, восстанавливая расстояние между ними. Хотя б до утра. “Пока день не разлучит нас”,- думает он прижимая тонкую фигурку к своему телу.