Осколки. История первая

“Извини, не до тебя. Не до тебя… не до тебя”... Второй день эта фраза, брошенная чуть ли не на бегу, режет душу. И на что она рассчитывала? “Не до тебя, не до тебя”... Под лезвиями так же режется лед, как ее сердце короткими словами. Никакого свободного льда. Никаких больше бесед. Никакой надежды. Она, Женька, сделала снова все, что могла. И снова этого недостаточно для победы. Вот она, снежная королева их маленького ледяного царства, идет уверенно вдоль бортика, привычно острым взглядом отмечая все недочеты тех, у кого еще будут шансы. Чуть задерживает внимание на Медведевой и опускается на скамью, чтобы переобуться. Вот и верный паж подкатил. Что-то сказал. Резкое движение головой и Глейхенгауз отъехал на свое место. Женька отворачивается и занимается своими маленькими делами, совершенно не того масштаба, который интересует Этери Георгиевну. **** Даня даже с другого конца катка замечает запавшие от бессонницы глаза Этери. Значит кошмар приходил снова, наверное, уже и не первую ночь. Плотно сжатые губы женщины говорят о том, что и тело, и психика из последних сил держат нагрузку недавней болезнью, работой и нынешними кошмарами. Он почти без всякой надежды подъезжает, чтоб попросить ее сегодня посидеть за льдом. Поберечь остаток сил. Получает резкий отказ и сдается. Его больше не пускают ближе, чем заканчивается упрямство и мороз ее стальной натуры. Остается только краем глаза следить за тем, как она, несмотря на то, что предел уже близок, изящно скользит по льду к первому из учеников. **** Соня настойчиво выкатывает под руководством Глейхенгауза вторую часть, пытаясь приучить тело не умирать, а улыбку не отклеиваться от лица на пиках усталости и сосредоточенности. Тяжело до слез. Дома она может наорать на маму, но здесь держит себя в руках, только искрит нервными движениями, пока Даниил Маркович снова и снова читает нотации о том, как правильно делать то и это. Так боек бьет в запал, так соприкасаются два оголенных провода… Так сталкиваются спинами Акатьева и Медведева: - Корова,- выдыхает Акатьева. И девчонку больше не остановить,- набрали инвалидов и запихнули на лед, чтобы не плакали по потерянным медалькам! Женька белеет от этих слов, потом заливается краской. И, конечно, не молчит: - Но ты-то медальки не теряй. Этери проигравших не любит. Наша королева ради медалек мать родную бросила и помчалась за златом-серебром! Так что ты прыгай выше, а к 18 она и тебя прожует и выплюнет! И никто ей не прикажет! - Про тебя же кто-то приказал,- презрительно говорит Соня. И тут взгляд девушки падает за спину оппонентки и лицо меняется на совершенно обескураженное и испуганно-пристыженное. - Акатьева, ты уже исправила все ошибки в произвольной? Есть время дружески беседовать?- раздается совсем рядом резкий голос тренера. Женька, наверное, впервые видит такое лицо у женщины, которую знает уже больше 10 лет. Мертвое. Только глаза горят двумя бешеными угольями. Этери молчит. Смотрит в упор на девушку. В памяти всплывает одно за другим. Вот мама тискает маленькую Женю, а та хохочет и жмется к рукам, словно котенок. На коленях у Этери сидит семилетняя Ди. Тренировка только закончилась. Все они ждут маму Жени, которая задерживается. В раздевалке светло и искристо от счастья. Вот мама, которая уже теряет себя саму, кладет свою ладонь на руку Этери и шепчет непослушными губами: “Я буду смотреть, как ты с девчонками выигрываешь, доченька” Вот она прижимает возле олимпийского катка рыдающую Женю и позволяет себе проваливаться с ней в боль, что сейчас гораздо ближе ей, чем радость. Эта боль таких разных и неизбежных потерь их соединяет гораздо больше, чем радость общей победы с Алиной. Вот она стоит после похорон рядом с полками с наградами и бесцельно смотрит в никуда, а потом вынимает медаль Медведевой и убирает навсегда. Рука взлетает сама собой и Этери наотмашь тыльной стороной бьет по лицу девушку. Впервые в жизни она позволила себе ударить своего спортсмена. Костяшка среднего пальца ударяется о зуб и царапается об него. Верхняя губа девушки тут же опухает. И почти в тот же момент ее хватает за плечо Даня. Все, что понимает Тутберидзе - она ничего не чувствует - хуже, чем в Пхенчхане. Вообще ничего. Даже боли в руке от удара. Только видит, как в глазах Медведевой закипают слезы. Девушка бросается прочь. И никто не собирается ее догонять. Тренер разворачивается к ошалевшим и замершим спортсменами, бросает короткое: - Работаем дальше! Даня, рассматривает ее руку с саженной костяшкой. Тихонько тянет ее за собой приговаривая: - Мы только на минуту. Надо заклеить пластырем. Пойдем. Пойдем. Пока они добираются до аптечки, спрятанной в тренерском столе, бешенство полностью растворяется, оставляя после себя липкую вязкую пустоту. Этери тяжело садится на стул, не обращая внимания на манипуляции Глейхенгауза. Опускает лицо в свободную руку и со вздохом произносит: - Ну, что я за тренер, Дань?! - Нормальный тренер. Нормальный человек на пределе. Не убивайся, Эр! Он хочет ее обнять и спрятать от ее же собственных мыслей, которые ее сгрызают, но она упирается в него руками и делает шаг назад. Все, что ему удается - взять тонкую руку с заклеенным пальцем и почти невесомо прикоснуться губами к запястью, повторив: - Не убивайся, Эр! Всякое бывает. Хореограф возвращается к работе, а еще через 10 минут возвращается на лед и Тутберидзе. И, можно сказать, что с учетом прогремевшего в самом начале взрыва, остальная тренировка проходит спокойно и в отличном рабочем ритме. **** Распустив детей после занятия, поменяв коньки на кроссовки женщина возвращается в кабинет и погружается в расписание. Этери не умеет просить прощения. Во-первых, в силу характера, а, во-вторых, она редко бывает неправа. А когда бывает, предпочитает оплачивать свою неправоту действиями, а не сорить словами. Минут через 15 поднимается, накидывает пальто на спортивный костюм, в котором вела тренировку, и выходит из здания в медицинский комплекс, где сейчас у Медведевой должен быть массаж. Если повезет и девушка не сбежала сразу домой. **** Кроссовки успели вымокнуть в ноябрьских талых лужах, пока она дошла до медкабинетов. Но зато в остальном явно повезло: не вызывало сомнения, что на массажном столе именно Женю сейчас заканчивает массировать их лучший специалист. Увидев Этери, мужчина приветственно кивнул и пошутил: - Экая ты, Медведева, “звезда”, тренер бегает посмотреть на твою расквашенную о лед мордашку даже сюда!- и тут же фыркнул,- Да, не зажимайся так! Ты еще по стойке смирно встань! Этери Георгиевна простит тебе неподобающее положение. С шутками и прибаутками массажист накидывает на Женину спину простыню и говорит: - 30 минут лежи, отдыхай. Я пойду чайку попью пока. На прощание раскланивается с Тутберидзе и выходит. - Свободный лед есть в пятницу в 8 вечера. Я заняла его для нас,- сообщает Этери. - Да уж… Интересно...- отвечает в массажный стол Женя, и больше ничего.