Осколки. История первая

Последний этап перед финалом. Пустые трибуны. Все вокруг исключительно свои. Дети привыкают к таким стартам с первых выходов на соревнования. Кого, кроме мам и пап, интересует квалификационный старт восьмилетки? Для юниоров ситуация тоже не очень странная, но те, кто начал выступать на взрослых этапах, конечно, ждут зрителя: кто со страхом, кто с любовью и жаждой поддержки. Но сегодня для них аналог тренировки. Поэтому на этот раз решено пробовать тройной аксель для Ками. Именно на эту тишину рассчитывает Сергей, чтобы наконец поймать за руку уклончивую тень поддержки этого сезона. И все же, даже заметив ту, с кем жаждет задушевной беседы уже две недели, Дудаков остаётся со своими. Снова и снова оценивая силы Камилы здесь и сейчас. Он не сомневается, что у девушки все должно получиться, но не знает, получится ли. Перед стартом ее заметно внутренне болтает, что неминуемо скажется на координации. Этери о чем-то шепчется со спортсменкой. Слова вторичны. Скорее всего тренер просто напоминает основные огрехи и просит обращать на это внимание в прокате. Важна сама близость, возможность утонуть в уверенности взрослого и вынырнуть полностью омытым этой энергией, обновленным, сильным. Ками кивает. Кивает. Что-то отвечает и снова кивает. За годы работы научаешься понимать, кому и какая поддержка нужна. Одним беседы, другим - взять за руку или обнять. Кого-то лучше оставить в покое. И лишь изредка попадаются "терра инкогнито", которые, кажется, не могут сами понять и дать тренерам почувствовать, чего же им не хватает. Иногда понимаешь. Но уже поздно и все сложившееся необратимо. Нежная музыка. Нежное платье. Нежная девочка на льду. Длинный заход и почти удачное приземление. "С почином". Она сделала свой первый тройной аксель на старте. Она умница. И внутренне на сегодня - все! Обязательная часть закончена. Впереди только произвольная программа. **** - Ну, привет, гопота уральская!- кладет руку на плечо молодой женщине в сером Дудаков. Она даже не вздрагивает от неожиданности. Сережа ещё помнит, когда от любого прикосновения эти плечи напрягались. И только поняв, кто положил ладонь, девушка расслаблялась. Или не расслаблялась. - Здравствуй Дуд,- голос как солнцем напитан улыбкой. Ну, и какой ещё двадцатилетней соплячке он бы позволил себя так назвать? Только этой - светлоглазой, которую он с удивлением и радостью разглядел на записях редких камер наблюдения, когда искал, кого же благодарить за швейную подработку Сережа садится напротив и смотрит в ещё такое юное лицо. Они не виделись больше двух лет. Редкие сообщения. Ее поздравления с днями рождения. Его ответные - с Новым Годом. Широченное серое пальто, в котором она почти тонет. Мужчина не знает, модно ли это сейчас, но его веселит промелькнувший при движении красный подклад. Она умела в троллинг и раньше. Он почему-то убежден, что такие вывернутые "наизнанку" цвета - ее ирония над судьбоносными событиями собственной жизни. - Как ты живёшь, девочка?- нежно спрашивает Сергей. - Как ты учил: просто и без надрыва,- улыбается ему в ответ блондинка. - Видел твоих девчоночек на льду. Красавицы. Вот уж не думал, что ты пойдешь тренировать,- чуть покачивает головой мужчина. Она снова едва улыбается. Одними губами: - Я вообще не думала, что захочу к катку подходить, когда закончу. Но оказалось, что я всё-таки люблю этот проклятущий лёд. Больше всего остального. Они болтают о пустяках. О важном тоже, но не о том, из-за чего он подсел сегодня к ней. И наконец Дудаков говорит: - Я тебе благодарен за Казань, но вопрос вопросов: ты же знала, могла сказать, написать мне, позвонить? Что за партизанщина, девочка? И после этого вопроса он снова увидел его: взгляд-стену. Взгляд-отпор. Взгляд-дубину. Взгляд - "не влезай, убьет!". С этим взглядом она перла на паркинге "Хрустального" на парней, с которыми сцепилась неизвестно из-за чего. Именно после того, как Дудаков разогнал несостоявшуюся драку, он и обозвал свою ученицу "гопотой". Так смотрела она на Этери последний год совместной работы, буквально запрещая одним взглядом той подходить хоть на шаг ближе, прикасаться, искать контакт. - Дуд, по-хорошему, я вообще в этом деле сторона. Я сейчас, если уж честно, там. И мне там хорошо. Девочки Этери - не моя головная боль. Просто мне не нравится так. Я за честность, наверное. - Святая ты душа!- смеётся Сергей,- какая уж тут честность, когда такое. Тут, как на войне: линия фронта и окопы с той и другой стороны. А ты или с теми, или с другими. Девушка молча смотрит на развеселившегося Сергея и произносит: - Дуд, я всегда с тобой. А ты всегда с Этери. А с ней я не могу. Вот и весь сказ. - Спасибо тебе!- она все так же глядит на него очарованно, но теперь это не взгляд ребенка. Впрочем, этот взгляд никогда и не был полностью детским. Ни в ее 10, ни в 16. Ни тем более сейчас, когда ей за 20. Пора бежать дальше. Все важное, ради чего он искал этой встречи, сказано. Дудаков на прощание треплет девушку по ткани серого пальто на плече, зная, что внутри она "девочка в красном", прощается и уже готов бежать, но все же произносит то, чего она, кажется, не хочет понимать: - Про линию фронта я не шучу. Однажды тебе придется выбирать, с кем ты в одном окопе. И, совсем забыл,- вдруг спохватывается он,- поздравляю с дочкой! Мужу привет! Сергей знает, что муж совсем не муж и она не будет ему передавать приветы от него, Дудакова. И, если честно, ему почему-то нравится мысль, что это так, хотя по гамбургскому счету, и мысль, и то, что стоит за ней, никак не отнести к порядочным и светлым чувствам.