Осколки. История первая

Третий день они с Даней на льду кружат вокруг вернувшейся Щербаковой. Дудаков даже не подходит. Речи о прыжках не идет. Ане хватает одного круга беговыми шагами, чтобы посинели губы и началась одышка. Разве можно такого спортсмена куда-то вывозить на старты? Вчера казалось, что ей несколько легче, сегодня кажется, что тяжелее, чем позавчера. Они только переглядываются друг с другом. Ответ на вопрос “что делать?” - очевиден, но взять на себя ответственность за него никто не решается. Снова отправляют Аню отдыхать. Медленно едут плечом к плечу: - Ее придется снимать,- обреченно говорит Даня. Почему Этери так тяжело согласиться с его мнением, даже сама тренер не смогла бы сказать. У Ани это третий чемпионат России. Уже два “золота” есть. Для нее, Щербаковой, сам по себе чемпионат - проходной этап. У Этери еще трое есть на замену. Боится ли Тутберидзе остаться без Мира, на который отберут по “спортивному” принципу и без Ани? С одной стороны, не хочется верить в подлость федерации, с другой - ей ли не знать, на что способны чиновники, если им закусится напомнить, кто в доме хозяин. - Мы рискуем оставить ее без Мира, если снимаем с России. Сезона-то нет. Они снова молчат. Третьим подруливает Сергей. Круг почета без единого слова. Общая мысль рождается именно сейчас, в полной тишине. - Поменяем лутц на флип,- наконец говорит Дудаков. Этери кивает головой. - В короткой упростим заходы,- высказывает свое предложение Даня. Получает еще один кивок от главной в их команде. - И вращения надо будет посмотреть. Что она сможет,- наконец открывает рот и Этери,- Хорошо. Будем вводить ее в упрощенном варианте. Частями. А сняться… Сняться можно даже прилетев в Челябинск. Еще четверть круга втроем, после чего Сергей Викторович тормозит возле Сони и отправляет напрыгивать четверной флип, следя за точками отталкивания. - И, Глейхенгауз, меняя программу, проконтролируй, чтоб она на ровном месте не падала. Стыда в “Болеро” нам вполне достаточно для ощутимого позора! Этот пролет мимо лутца она ему планирует припоминать время от времени. Так глупо у нее фигуристы не падали уже… никогда они так по-идиотски у нее не падали, как на этом пятом этапе. Кажется, в момент, когда Валиева приземлилась на пятую точку, Этери изобрела новую нецензурную конструкцию. Впрочем, масочный режим сохранил от почтенной публики в тайне, каков уровень владения бранью у старшего тренера “Хрустального”, а вот эмоциональная жестикуляция по адресу хореографа и упрямой фигуристки сохранится в веках и кадрах. Сейчас, когда над катком висит напряжение, создаваемое коротким дыханием Щербаковой и ее бледным лицом и синими губами, вспоминать эту глупость последнего этапа - облегчение и антистресс для всех, даже виновников. Вот и Даня, который третий день не улыбается. Почти не говорит. Не отходит от Ани на тренировках. И он на мгновение выдыхает и усмехается. По товарищам Этери всегда лучше видит остроту ситуаций, чем ощущает по собственному уровню страха или напряжения. Так она видела, когда Сережа начал напрягаться на Юлины перепады веса и потерю крутки в прыжке. Так сейчас видит метания Глейхенгауза. А вот, когда Женя с переломом приходила и падала, падала, падала, Этери почти не понимала, что что-то не так. Все видела, но почему-то в голове было полное убеждение, что это временно и вот сейчас, совсем немного пройдет, и Женя станет той самой, которой была все два года до этого. Как-то почти само собой произойдет. Надо просто еще раз попробовать. Так она и пропускала назревшие до взрыва и оголенных нервов вопросы. Медведева что-то рассматривала на льду между лезвиями Дудакова. Вполне по-деловому обсуждала с Сергеем собственные отталкивания. И снова Этери не очень понимала, тут все нормально или она опять что-то упускает, не чувствует. - Медведева хочет “Каренину” в шоу катать,- вдруг сообщает она Дане. - Да ну?- удивляется хореограф,- Интересный мазохизм. Тутберидзе вскидвает взгляд на Глейхенгауза: - Думаешь, стоит отказаться? Даня лишь пожимает плечами: - Зачем? Красивая программа. Пусть катается, если хочет. Я перережу музыку и упрощу контент под шоу. Обсудим после тренировки. И он возвращается к минимально порозовевшей Ане, чтобы снова пробовать, сколько и что она может сделать. Этери начинает свой обычный объезд фигуристов, поправляя там и тут. Поглядывая то на Женьку, продолжающую консультацию с Дудаковым, то на Аню, опекаемую Даней. Интересно, что б ей сказал дорогой психиатр, если бы она ему призналась, что временами видит в своих спортсменах лишь бомбы с часовым механизмом и ждет, какая же из них рванет и в каком углу катка. Наверное, заподозрил бы и у нее невроз. Вполне резонное подозрение. С другой стороны, если, прожив почти полвека, ты не нажил себе приличного невроза, то ты весьма скучно прожил эти годы: - Майя, ну, конечно, ты падаешь, ты же почти половину оборота не доворачиваешь! Как тут не нажить проблем по части Андрея Петровича, если даже в твою философию кто-то впрыгивает с кривого флипа?! **** Глейхенгауз устало вытягивает ноги ей под стол. По лицу видно, что спит плохо. Хочется надеяться, что это нервы, а не горизонтальные страсти. Правильно было бы желать наоборот, но от одной мысли, что Даниил решит зажить полной жизнью, внутри все ежилось. В чем Этери уверена: этой самой жизнью Даня планирует жить не с Алиной. К ней с той памятной загульной ночи он перестал ходить, и пьяным, и трезвым. Да так, что бедная девушка ему в последнюю тренировку прямо посреди льда устроила допрос, куда он подевался и что происходит. Впрочем, красивые девушки в Москве Загитовой не заканчиваются. Я тут подумала, как мы можем “Каренину” перестроить по компонентам, говорит Этери. Тычет пальчиком в файл на планшете и перекидывает его Дане. Глейхенгауз открывает полученный документ на мгновение замолкает, выглядит удивленным. Потом неопределенно хмыкает: - Мне нравится подход. Только надо кое-что изменить. Стилус бежит по экрану планшета, словно фигурист на льду. И документ возвращается Этери. И, уже принимая файл, женщина понимает, что это не то, что она хотела отправить. Прежде всего, это картинка, а не документ… И тут до нее доходит, что же правил молодой человек. Ну, конечно, ее набросок к костюмам для его “рок-н-ролла”. Кто там сегодня философствовал про полвека? А вам слабо краснеть как гимназистка, которую поймали за тайной перепиской с юношей? Тутберидзе точно не слабо. Данечка оторвался от души! Художник он, прямо скажем, так себе, но стремление проявить себя заслуживающее уважения. На партнера хореограф натянул косуху и джинсы вместо строгого костюма, а партнерше от души отсыпал светлых кудряшек. - Мне кажется, мы оба сильно недосыпаем,- пытается оправдать свою оплошность Этери, а заодно проявить какую-никакую заботу. - Ну, почему,- прячет улыбку Даня,- идея мне понравилась, но, согласись, Этери Георгиевна, что концепция “барышня и хулиган” всегда работает лучше. - Да я не об эт… Тутберидзе осекается, поняв, что над ней посмеиваются. И, молча, пересылает нужный файл. А Даниил-то не так плохо себя чувствует, как выглядит, понимает Этери. Даже способен на иронию. Мужчина погружается в переписанную программу, делает короткие пометки по ходу элементов. Ну, смотри, Эр, я сделаю вот так,- он показывает ей планшет с пометками, поясняет, какой фрагмент, куда поставит. Головы склоняются над описанием программы. И Этери окончательно с тоской осознает, что ей совсем не хочется, чтоб Даня жил полной жизнью и обзавелся хорошенькой девушкой, которых так много ходит по Москве. И пусть она собака на сене. Все равно не хочется.