Старший помощник Льюис

Йенновальд любил музыку. Самая странная вещь из всего, что Льюис узнал о команде — даже после того факта, что Ильга не прочь полакомиться целой и еще живой рыбой. Они с Девисом часами кружили по кают-компании, пока механизм, незнакомый Льюису, вращал детали и извергал из себя громкие ритмичные и иногда даже мелодичные звуки. — Деймон и Йенновальд снова завели свою шарманку, — сказал Льюис Эндрю, когда картина на стене их каюты начала раскачиваться сильнее. — Хочешь пойти потанцевать? — Я не умею, — откликнулся тот. — Уверен, ты быстро научишься, — в прошлой жизни Эндрю обожал танцевать. — Только начни, и ноги сразу вспомнят все движения. Иначе он не мог объяснить факта, почему в собственных ногах не путался Девис. — Я уже пробовал. И мне не понравилось. «Наверное, после смерти вкусы меняются, — подумал Льюис с разочарованием. — Музыка все равно скверная. И мне не так уж и хотелось танцевать». Он не хотел думать о том, делают ли новые привычки Эндрю другим человеком — не тем, в которого он когда-то влюбился. Или о том, что человек, которого они знали под именем Эндрю Лефницки, возможно, никогда и не любил танцевать. *** Льюис продолжал пить таблетки, а Риччи продолжала появляться. — Расскажи что-нибудь об Эконе, — предложил Льюис в очередной ее визит, потому что в Туманном море было настолько тихо и скверно, что он хотел услышать хотя бы свой голос. Даже диалог с галлюцинацией. — Экон стоил того, чтобы туда идти? Он похож на Нью-Йорк? Париж? Или Алжир? «Стоил ли Экон того, что ты потеряла?», — хотел он спросить, но его целью было втянуть ее в разговор, а не избавиться от нее. Льюис ничего не знал о городе Искателя, но знали другие. Он может расспросить Девиса или задать Эндрю пару вопросов. Все, что расскажет ему та, что похожа на Риччи Рейнер, он сможет проверить — и убедиться в том, что его подсознание построило воздушный замок из кусков его воспоминаний. Фантазия человека ограничена — люди смогли вообразить лошадь с рогом и большую огнедышащую ящерицу, но не утконоса или кенгуру. Льюис не сможет придумать город, в котором никогда не был. — Уверена, что ты видел места более впечатляющие, — ответила она. — Если только ты не любишь большие помойки. Искатель не умеет создавать, поэтому он собрал город из тысяч кусочков уничтоженных миров. — Получается, Пустыню создал Хранитель Времен? — спросил Льюис. — Зачем же? — Никто из них ее не создавал. Она появились вместе со Вселенной. Миры создали потом. — Я ведь говорил тебе держаться подальше от Пустыни, — грустно усмехнулся Льюис. Если бы ты послушала… — Твое туманное предупреждение? — Риччи пренебрежительно дернула плечом. — Ты не хотел, чтобы я слушала. Просто собирался сказать однажды «я был прав». — Я все равно не заставил бы тебя отступить. — Ты мог убить меня, — заметила Риччи с неуместной улыбкой. — Тогда бы я никогда не добралась до Пустыни. И не стала тенью Искателя. Но и не вернула тебя к жизни. Так поступил бы кто-то героический. Кто-то вроде Эндрю. — Я никогда не считал и не называл себя героем, — ответил Льюис. — И ты тоже на моем месте выбрала бы жизнь. Как любой одаренный. Просто большинство из них не считает своих друзей частью своей жизни. — Ты ведь не злишься на других за то, что они не смогли убить тебя? — спросил он. — Например, на того одаренного, которого Девис проклинает за уничтожение Библиотеки. Пока еще Риччи не сказала ничего, что он не смог бы придумать сам. Может, таблетки все же заставят ее исчезнуть? — Грейвинда? — уточнила Риччи. — Он казался нормальным парнем. Я не претендовала на власть над городом. Если бы он это понял и не стал преследовать нас в Катакомбах, то остался бы в живых. — Пока его город не рухнул бы. Ты ведь запустила обратный отчет, когда пришла в Экон, — мозг Льюис зацепился за незнакомое слово. — Что за Катакомбы? Что вы там делали? Он не слышал о том, что в Эконе были Катакомбы. — Мы отправились на поиск Подземного Храма. Тебе бы понравилось. Единственное «впечатляющее» место в Эконе. Там я увидела будущее, а Искатель убил Вэла. Интересная история, но слишком долгая. — У меня впереди половина смены, — хмыкнул Льюис и моргнул. Риччи исчезла, как будто все это время он разговаривал сам с собой. Люди не исчезают как клочок тумана при порыве ветра. Но Льюис получил и другой способ убедиться в ее несуществовании. Он расспросит своих товарищей и выяснит, разумеется, что в Эконе никто не слышал о Катакомбах и Подземном храме. Интересно, из какого бульварного романа его память сохранила эти названия? *** Льюис едва дождался обеда в кают-компании, чтобы спросить Девиса: — Кстати, а как вы с, — он дернул головой в сторону Йенновальда, — познакомились? Он решил тебя ограбить или что-то в этом духе? — Он хотел меня съесть, — ответил Девис. Льюис не сразу понял, что тот не шутит. — Вы еще более странные, чем я думал, — сказал он. — В Катакомбах, когда мы с… Эндрю искали Подземный храм, — добавил Девис, в последний момент, явно, выкинув из истории чье-то имя. Скорее всего, Риччи. Льюис тайком пощупал пульс, чтобы убедиться, что его сердце все еще бьется. — Я не рассказывал о путешествии по Катакомбам? — Нет, — Льюис с трудом нашел голос, чтобы ответить. Он никогда не слышал истории о Подземном храме — до тех пор, пока Риччи не упомянула о ней. Похоже, таблетки никогда не подействуют. История Девиса о подземной экспедиции легко увлекла бы Льюиса в другой вечер, но сегодня он никак не мог сосредоточиться. Риччи не порождение его разума, но что оно такое? Безопасно ли с ним говорить? До сих пор оно не сделало ничего плохого — и даже, можно сказать, помогло им. Оно говорило, что хочет помочь, но Льюис не знал, каковы его истинные намеренья. Оно знало очень много о Риччи — могло ли оно в каком-то роде быть ею? Может, умершие в Пустыне становятся призраками? Но даже если это — в какой-то иной форме существования — Риччи, может ли он ей доверять? *** — Хотел бы я, чтобы все миры на нашем пути были такими, — сказал Эндрю. Льюис отобрал у розовой мартышки шляпу — та теперь годилась только на пугало, но у него не было другой, а на ярком солнце он быстро обгорит — и согласился. — Может только без чертовых обезьян, — добавил он. Эндрю поганые приматы почему-то не обворовывали. «Барракуда вторая» дрейфовала мимо заросших густым лесом берегов. Когда кто-то из них замечал фрукты на деревьях или торчащую из воды скалу, они бросали якорь и набирали фиолетовых шипастых шаров со вкусом карамели или красно-белых пятиконечных плодов с запахом мяты или же собирали моллюсков в радужных раковинах. Ильга ныряла за ними и за круглыми рыбинами, глупо тыкающимися прямо в ладони, а еще выпутывала якорь, если он застревал в водорослях, схожих по вкусу с капустой. — Мне кажется, что все идет слишком хорошо, — произнес Льюис после самого вкусного и здорового за последний год завтрака. — Просто живи моментом, — бросила Ким, бросая в рот еще одну изогнутую голубую сливу, после ночи в корзине приобретшую винный привкус. Ким явно собиралась съесть их достаточно для того, чтобы опьянеть. — Если расслабимся, то можем оказаться в ловушке. — Спокойные сцены нужны, чтобы читатели отдохнули, — брызгая соком, промямлила Ким. — Ты должен знать. Льюис мог бы сказать ей, что они не в книге, но решил, что будет выглядеть глупо. — Пойди и пристань уже к Эндрю, — предложила Ким. — Романтической линии нужно развитие. Кто будет читать книгу, если до середины никто в ней не потрахался? — Если ты не прекратишь, я тебе прикажу замолчать, — пригрозил Льюис. Однажды он сделал это случайно, и Ким никогда не донимала его так, как в тот день. Она умудрялась быть громкой, ни произнося ни звука. Льюис решил, что лучше поговорит с Девисом. Должны же у книжника мозги работать не только на тему «что бы еще сожрать». — Это место похоже на зачарованный лес, — произнес тот. — Тебе оно тоже кажется подозрительным? — скорее удивился, чем обрадовался появлению союзника Льюис. Да и радостная улыбка дока как-то не вязалась с его словами. — Слишком уж оно… радостное. Девис удивленно вытаращился на него. — Что, по-твоему, «зачарованный лес»? — спросил он. — Место, где обитает нечисть, что же еще? Зайдешь в него — и никогда не выйдешь, а чтобы у тебя была причина зайти, в нем растет что-нибудь привлекательное. Как здесь. Самые опасные места не выглядят таковыми, потому что иначе их достаточно было обходить стороной. — Значение слова «паранойя» тебе знакомо? — вздохнул Девис. На палубу вышел Эндрю, восхитительно выглядящий в одной рубашке и с расслабленным лицом. Девис тут же повернулся к нему с горящими энтузиазмом глазами. — Мы могли бы устроить экспедицию! — заявил он. — Кто знает, какие чудесные вещи мы тут найдем? — Вот именно, мы не знаем, — ответил Эндрю. — У нас нет причин отходить от корабля. Мы не на экскурсии, у нас важная миссия. Нет смысла отвлекаться на прогулки по лесу. Девису не понравился ответ, но он не стал спорить или настаивать на голосовании. Похоже, но все-таки учился слушать капитана. — Лучше подумай о том, как нам запасти больше еды, — предложил Эндрю. — Мы могли бы посадить в кадки плодоносящие деревья и взять их с собой, — тут же вспыхнул новой идеей Девис. *** — Город! — воскликнул Девис. Льюис вспомнил, что они не поставили впередсмотрящего, и выругал себя за то, что не напомнил Эндрю об этом. Горожане могли открыть по ним огонь, защищая свои богатые угодья. — Да у них походу ярмарка! — выкрикнула Ким, свесившись через фальшборт. — Сельская ярмарка, — мечтательно повторила она, глядя прямо на Льюиса. Он знал, о чем она думает: много товаров, много людей, и у всех есть дела интереснее, чем следить за своим имуществом. — Пополним запасы, — облизнулась Ким. Они уже видели пристань и пирс, украшенный флажками. Рыбацкие лодки оставляли достаточно места, а их судно не так уж и глубоко сидело в воде. — Наши кладовые и так полны, — заметил Эндрю. Казалось, ему не хочется сходить на берег. Но Лефницки понимал, что только с весомыми аргументами можно отказать команде в возможности «прошвырнуться» в порт, когда у них тысяча причин посетить ярмарку. Льюис, например, собирался приобрести пару бутылок виски, раз уж таблетки больше не входили в его рацион — и новую шляпу. Он сообщил только о второй цели. — Мясо, — оскалилась Ким. — Нельзя все время жрать только то, что растет или плавает. Йенновальд тоже улыбнулся, продемонстрировав внушительные нечеловеческие клыки. — Я надеюсь, что у них в продаже не только продукты сельского хозяйства, — сказал Девис. — Надеешься найти книжную лавку? — хмыкнул Льюис. — Ты планируешь до крыши заполнить корабль бумагой? — Не советую тебе недооценивать информацию, — напыщенно ответил Девис. — Хорошо, — признал поражение Эндрю. — Мы можем… проверить, нет ли здесь чего-то полезного для нашей миссии. *** Ким держалась рядом с Льюисом — ей не нравилось делиться с ним всем, прихваченным с прилавков, но она не смогла бы объясниться с недовольным владельцем лавки или кошелька. Льюис же мог в случае «недоразумения» просто заставить бывшего владельца забыть о том, что это вещь когда-то у него была. — Тебе не кажется, что эта ярмарка какая-то… неестественная? — спросил он. Льюис не хотел, чтобы его услышали другие, потому что даже аккуратный подбор слова заставил бы Эндрю или Девиса закатить глаза. Ким больше сотни лет знала его как параноика, и помнила, что его приступы подозрительности не раз спасал их от засад на дорогах и полицейских досмотров. — Чем именно? — уточнила она расслабленно. Ким также не могла не помнить, что приступы случались и на ровном месте. Если Льюису казалось, что люди, мимо которых они проходят, за их спинами бросают свои занятия и провожают их взглядами, еще не значит, что они действительно так делали. Человек за прилавком поправлял пирамиду фруктов и улыбался ему лишь потому, что видел потенциального покупателя, а не потому, что хотел выглядеть простым продавцом. Ким посмотрела на него пристально, и Льюис подумал, что сейчас она поведает ему о том, что люди изобрели таблетки от таких вещей. — Эта ярмарка не похожа на те, которые я видела, — кивнула она неожиданно. — Но и мир не слишком-то похож на наш. С этим Льюис не мог согласиться. — Мы не видели еще ни одной драки, — добавила Ким. — Так что я тебя понимаю. Но, может, таков уж этот мир? Яблоки тут фиолетовые, а ярмарки скучные. Они как раз проходили мимо прилавка с яблоками насыщенного чернильного цвета, одно из которых скользнуло Ким прямо в ладонь. Им не следовало замедляться после этого, но Льюис остановился и посмотрел прямо на продавца, рискуя устроить первый за сегодня на ярмарке переполох. Тот продолжал безмятежно улыбаться. — Эй, ты чего?! — прошипела Ким настороженно. — Я уверен, что он видел, — напряженно прошептал в ответ Льюис, возобновив шаги. — И он даже не перестал улыбаться! — Ты уверен? — Ким не выглядела убежденной. — Может, он плохо видит. Или… может, здесь так принято — пройтись по рынку и попробовать все. Или это не его яблоки. Всему находилось объяснение — каждой отдельно взятой странности. Льюиса напрягало их количество. *** Когда они собрались в условленном месте, Ким протянула Эндрю неизвестный фрукт на палочке, покрытый таким слоем карамели, что при одном взгляде сводило зубы, сопроводив комментарием: — У тебя слишком кислый вид. — Мы договаривались брать только необходимое, — напомнил Эндрю. — Сладости необходимы, — отмахнулась Ким. — И это из палатки с призовым тиром. Даже она не смогла бы выиграть приз в ярмарочной палатке, но выбор цели оправдывал ее методы. Ким, разумеется, утверждала, что выиграла честно. Внезапно Ким посмотрела куда-то сквозь толпу — и ее взгляд остановился, а зрачки расширились, словно она вынюхала дорожку «ангельской пыли». — Цирк! — завопила она. — Мы должны туда пойти! — Не думаю, что там показывают что-то, заслуживающее внимания, — поморщился Девис. — Бродячие актеры редко достигают достойного уровня. — И у нас нет денег, — напомнил Эндрю в очередной раз. — Льюис нас проведет! — без тени сомнения заявила Ким. — Серьезно, док, как можно побывать на ярмарке и не посмотреть представление? Ильга расстроится! Ильга, не проявившая никакого интереса к шоу, как и к сладостям, озадаченно сдвинула кожаные наросты над глазами. Мысленно Льюис согласился с Девисом — зрелище обещало быть крайне низкосортным. Просто глядя на потертый шатер, он мог сказать, что клоуны будут пьяны и жонглер едва ли окажется трезв, худые животные попытаются съесть дрессировщика на глазах зрителей, а суть карточных фокусов не составит секрета. Но Ким обожала именно такие цирки — чем сквернее выступление, тем в больший восторг она приходила. И Льюис хотел посмотреть на лицо Девиса, вынужденного наблюдать за воплощением непрофессионализма и пошлости, поэтому повернулся к Эндрю и сказал: — Это наименьший ущерб местной экономике, — пока Ким освистывает фальшивящий оркестр, она не трогает лавки. — И ты когда-нибудь видел ярмарочный цирк? Эндрю покачал головой. В Эконе вряд ли проводили ярмарки — серьезно, этот тип Грейвинд запретил даже Библиотеку. — Ты должен посмотреть! — воскликнула Ким. — Такое никогда не забудешь! О, и мы должны взять поп-корн… или что они там продают. «Не забудешь, это точно», — подумал Льюис. Он надеялся, что представление окажется хотя бы сносным, и он сможет посидеть рядом с Эндрю, деля угощение. — Давайте сходим, — согласился тот. — И после этого, наконец, вернемся на корабль. По глазам Девиса Льюис видел, что ему не очень-то хочется смотреть на шоу под грязным шатром, но еще меньше хотелось отправляться дальше. Как бы док не осознавал важность их пути, Туманное море хуже пьяных клоунов. Йенновальд смотрел на шатер с любопытством сельского ребенка, а Ильга с интересом принюхивалась к палатке с закусками, откуда доносился запах соли и горячего жира. Так что они могли бы даже набрать большинство на голосовании за поход в цирк. *** В шатер публику пускали бесплатно — вероятно, рассчитывали на сборы в шляпу после представления. Не самая прибыльная стратегия, по мнению Льюиса, но не самый странный из местных обычаев. Льюис использовал дар, чтобы получить лучшие места — прямо перед ареной. Если жонглер факелами подожжет себя или лошадь слетит с катушек вместо прыжка в кольцо, они окажутся прямо в гуще событий, и Ким уже предвкушающее улыбалась. Скамейки были жесткими и скользкими, Льюис не хотел думать о причине, поп-корн на вкус отдавал орехами и землей, но Эндрю не отказался от угощения. Льюис примирился со всем миром, когда их руки соприкоснулись над свертком из листьев. Девис и Йенновальд оглядывались по сторонам с любопытством, Ильга громко хрустела, а Ким пребывала в совершенном восторге. — Этот цирк совсем как тот, что был на осенних ярмарках в моем детстве! — крикнула она через головы остальных в сторону Льюиса, который предусмотрительно отсел от нее подальше. — Так мы здесь из-за тоски по беззаботным детским денькам, — вздохнул Девис. — Хотя не похоже, чтобы ты сильно выросла. Ты ходила в цирк с родителями? — Мы с братьями пролезали под шатром, — ответила Ким. — Каждую ярмарку. Пока мне не исполнилось тринадцать, тогда меня продали в другой штат. Девис полными неловкости глазами уставился на посыпанную опилками сцену в тщетной надежде, что шоу начнется прямо сейчас. — Надеюсь, у них будет такой чувак, который ловит ртом пули! — крикнула Ким, ничего не заметив, или делая вид, что не заметила. — Эй, Лу, заставь его выплюнуть пулю перед номером? Интересно, как он будет выкручиваться! «Не думаю, что стоит портить представление. Артисты и сами справятся», — подумал Льюис. *** Однако, представление шло на удивление неплохо. Льюис впервые видел настолько профессиональный бродячий цирк. Шерсть выступающих собак лоснилась, и он мог поклясться, что ни от кого из актеров не пахнет спиртным. — На удивление интересное зрелище, — негромко произнес Девис, осторожно пробуя поп-корн. — Впервые вижу на арене пирамиду из пяти гимнастов, которая даже не шатается, — произнес Льюис. — И фокусника, который почти незаметно прячет карту в рукав. — О, так вот как это делается, — пробормотал Девис. — Тише, не говори Йенни об этом. «Этот мир вызывающе идеальный, — подумал Льюис. — Если окажется, что в тире с призами не приклеили мишени, я даже не удивлюсь». Он хотел посмотреть, насколько разочарована Ким тем, что у нее нет повода кидаться в актеров косточками от слив, но объявили новый номер: — Мэтр Марциал, — провозгласил конферансье с такой важностью, словно стоял перед тысячью человек на бархатных сиденьях. — Несравненный и неподражаемый! На арену вышел глотатель мечей, обвел взглядом зал и поклонился. Льюису показалось, что он задержал глаза на их компании. Впрочем, они выделялись из толпы местных зевак. Мэтр Марциал принял из рук помощника меч, который собирался погрузить в себя — прекрасный меч, выделяющийся среди оружия всего мира как крупица золота среди пустой породы. Девис тихо выдохнул, а Эндрю сжал плечо Льюиса так крепко, что оно онемело. Льюиса ощутил легкое раздражение. Почему мир так внезапно усложнил ему жизнь? Он уже знал, что скажет Эндрю, когда тот наклонился к его уху. — Невероятное везение! — произнес тот возбужденно. — Мы должны заполучить этот меч! Глаза Лефницки блестели — и вовсе не потому, что его увлекло зрелище того, как мужчина с седыми висками и аккуратными бакенбардами в классическом костюме в полоску и блестящем цилиндре одним плавным движением погружает меч внутрь себя по рукоятку и достает его из глотки таким же сияющим. Толпа то тревожно замолкала, то восторженно выла, как приливные волны. Льюис думал лишь о том, что им в приемлемые сроки не собрать достаточную сумму для покупки, пусть владелец меча и не представляет его истинной ценности. Оставался только преступный путь. После ограбления банка вломиться в цирк едва ли казалось Эндрю сложной задачей. Льюис не считал ее тяжелой, но никогда не забывал — когда кажется, что ничего не может пойти не так, не так идет все. *** Выступление шпагоглотателя оказалось финальным номером, поэтому Ким бросила скомканный кулек на арену после его ухода. — Как тебе представление? — спросил Льюис. — Скучно, — поморщилась она. — Даже без клоунов. Какой цирк без несмешных раскрашенных придурков? Может, расскажем им? — Не надо, — вздохнул Девис. — Пусть и дальше будут счастливы в неведении. — Клоуны офигенны, — не согласилась Ким. — Они пугают детей до чертиков. Еще круг перед отплытием? Мне нужен туалет. Я видела кусты, которые сойдут. — Мы не возвращаемся пока, — сообщил Льюис. — Ты видела меч глотателя? Мы не уйдем без него. — Серьезно? — поразилась Ким. — Вы что, сороки? Никуда без блестяшки? — Это — первосозданное оружие, а не просто красивая штука, — объяснил Девис. — Круто! Значит она стоит того, чтобы остаться и украсть ее. Только найду туалет, и приступим. — Нам нужен план, — возразил Льюис. — Нельзя просто взять и… — Это же цирк, — отмахнулась Ким. — За кулисами всегда полно странных занятых людей, просто надо делать вид, что мы имеем право там находиться. — Это… должно сработать, — признал Льюис. — Его владелец вряд ли считает оружие ценным. Учитывая то, как он его использует. После того, как они заполучат меч, он вымоет лезвие щелочным мылом. — Дождемся темноты? — спросил Девис. — Нет, только конца ярмарки, — покачал головой Льюис. — Иначе будет подозрительно. В случае чего прикинемся заблудившимися туристами. Ильга дернула его за рукав, чтобы привлечь его внимание. — Зачем нам еще кусок первостали? — спросила она, и это был самый неожиданный и разумный вопрос за сегодняшний день. — Что значит «зачем»? — не понял Эндрю. — Только ты пользуешься ею, — напомнила Ильга, и была абсолютно права. Никто, включая самого Льюиса, не горел желанием испытать свою волю и попробовать подчинить меч себе. Льюис посмотрел на Девиса — в его голове находилось слишком много слов, чтобы там поместилась еще одна личность — и на Йенновальда — никто не уживется в одной черепной коробке с ним. Но ни один из них не вызывался добровольцем, что ничуть его не удивило. — У нас уже есть один меч, — произнесла Ильга, не глядя ни на кого по своему обыкновению. — Нам не нужно забирать меч у человека, который с ним выступает. — Но вдруг с моим мечом что-то случится, — возразил Эндрю. — У нас есть запасной якорь, запасные паруса, нам нужен запасной меч. Без меча путешествие к Оси не имеет смысла. Мы не сможем найти ему замену в первой подвернувшейся кузнице. — Я тоже не считаю, что нам нужен второй меч, — присоединился к упрямо молчащей Ильге Девис. — Ну… не настолько, чтобы рисковать. — Мы почти не рискуем, — возразил Эндрю. — Это маленький цирк на провинциальной ярмарке, а не банк. Едва ли кого-то подстрелят на этот раз. Он, наверняка, при этих словах посмотрел на Льюиса, но тот смотрел на шатер. — Это чужая собственность, — напомнил Девис. — Не стоит нарушать ее границ без веских причин. — Я думаю, что мы должны рискнуть, — упрямо вздернул подбородок Эндрю. — Меч стоит того. — Давайте проголосуем, — вздохнул Девис. — Убеди еще двоих, тогда мы все в деле. Он уже знал мнение Ильги — и Йенновальд, разумеется, выступит за него. Но если он рассчитывал, что Льюиса или Ким остановит уважение к чужой собственности, то он никогда еще так крупно не ошибался. — Я «за», — произнес Льюис, не комментируя свой выбор. Это был вопрос лояльности, а не логики. — Я тоже «за», — хмыкнул Ким. — Давайте стащим блестяшку. И еще реквизита. Будем в следующем мире плавающим цирком! *** — Тебе что-то беспокоит, — заметил Эндрю. Льюис пожал плечами. — Я сам не могу понять, что, — ответил он с виноватой улыбкой. Ему не хотелось нагнетать атмосферу, но и прогнать смутную тревогу никак не получалось. — Может, предыдущая неудача, — предположил он, на девяносто девять процентов уверенный, что дело не ней. — Ты не был виноват в том, что тебя подстрелили, — ответил Эндрю. — И все кончилось хорошо. Льюис не хотел говорить о своем ощущении того, что Удача сегодня даже не смотрит на него. — Мы можем задержаться еще на день, — предложил Эндрю. — Чтобы… собрать информацию? — Не уверен, что идея хорошая, — покачал головой Льюис. — Что, если цирк уезжает ночью? Мы не знаем, когда заканчивается ярмарка. Но это они могли выяснить быстро. — Эй, приятель, подскажи, цирк работает завтра? — спросил он у продавца закусок, вкрадчиво вплетая «приказ» во фразу. — Конечно, — кивнул тот. Льюис разочарованно вздохнул. Он надеялся, что они заберут меч как раз перед тем, как реквизит запакуют и отправят, так что его отсутствия хватятся не скоро. — А когда уезжает цирк? — спросил он наудачу. — Никогда, — ответил парень с легким недоумением, словно Льюис спрашивал о чем-то очевидном, вроде цвета неба. — Цирк работает здесь всегда. — И ярмарка работает постоянно? — уточнил Льюис удивленно. — Ярмарка работает каждый день, — с улыбкой кивнул торговец. — Это… странно, — признал Льюис, отойдя от прилавка. — Почему? — удивился Эндрю. — Ярмарки временные, — пояснил Льюис. — В этом их суть. — Этот мир необычный, — пожал плечами Лефницки. — Мы видели странные фрукты, деревья, рыб… Почему бы и не быть странной ярмарке? Льюис хотел верить, что вечная ярмарка всего лишь еще одна милая странность этого мира. И если ему кажется, что они единственные туристы в этом месте, то это лишь его впечатление. Ярмарка ведь не может работать в расчете на редкие визиты одаренных, которые имеют привычку не платить. — Мы опять пойдем вместе? — уточнил Льюис. — Слишком много народа. На этот раз он не мог сослаться на количество мест в машине. *** Оказалось поразительно несложно проникнуть в шатер после окончания представления. Наблюдавшая за задним выходом Ильга утверждала, что меч не выносили, и сначала они решили осмотреть закулисье. Все шло так хорошо, что Льюис почти не удивился, когда раздался негромкий шум, они оглянулись и поняли, что окружены актерами и крупными дрессированными псами. Никто из актеров не выглядел встревоженным или удивленным — как будто работники цирка точно знали, кем является команда «Барракуды второй» и зачем сюда пришли. Оружие в их руках имело характерный цвет и матовый блеск кости — Льюис не сомневался, что кости одаренных. Предыдущих посетителей чудесной ярмарки. Кость по многим параметрам уступает первостали, но в одном они схожи — даже в руках обычных людей оружие из нее все еще сохраняет смертоносность для одаренных. Льюис бросил взгляд на Эндрю, но тот лишь растерянно посмотрел в ответ. Никто из них не подготовил плана на такой случай. Даже Риччи не приготовила бы. — Бери меч! — крикнул он Ким. — Будем прорываться, — сообщил Льюис остальным. Не самый подробный и продуманный план, но за пару секунд лучший не придумать. Ким откинула крышку сундука с реквизитом и выругалась на креольском. Она не могла отличить первосозданное оружие от обычного, но подделка в сундуке слишком отличалась от прекрасного изделия на сцене. Ким посмотрела на Льюиса с вопросом в глазах. — Плевать, — произнес он. — Лишь бы уйти. — Нам нужен меч, — возразил Эндрю. Льюис любил его несгибаемость и упорство, но сейчас Лефницки стоило расставить приоритеты правильно. Они смогут пойти дальше без меча. — Нам нужно выжить, — ответил Льюис. Девис, Йенновальд и Ильга разделяли его точку зрения. Возможно, от идеи голосований не стоило отказываться совсем. Они образовали квадрат с Девисом и Ильгой в центре. Льюис бросал взгляды по сторонам, но не видел бреши, в которую они могли бы ударить. Со всех сторон он видел плотные сомкнутые ряды вооруженных людей, которые знали, с кем имеют дело. Льюис посмотрел на Эндрю, потом на Йенновальда — оба выглядели напряженными и полностью поглощенными созерцанием врага. Лефницки стиснул зубы и казался человеком, готовым биться насмерть — но не капитаном, способным повести людей за собой в бой. Внезапность и паника разделили их на замкнувшиеся группы. Льюису не требовалось смотреть на Ким, чтобы знать: она высматривает цели и ждет сигнала от него — пусть даже тот десяток выстрелов, которые она успеет произвести не смогут их спасти. Но он понятия не имел, что — и когда — предпримут Эндрю, Йенновальд или Ильга. Худшее, что можно сделать перед лицом сомкнутого строя — превратиться в стадо коров. Если прямо сейчас они не станут командой снова, с экипажем «Барракуды второй» будет покончено. Льюис догадывался, о чем думает сейчас Эндрю: что сделала бы на его месте Риччи? Льюис понятия не имел, что сделала бы Риччи — может, Искатель вовсе удержал бы ее от того, чтобы оказаться здесь — но знал, что может сделать он. В них пока не начали стрелять, поэтому Льюис мог тянуть время — начать переговоры. Во рту у него было сухо, как в пустыне, но он выбрал человека из толпы — одного из стоящих в основе пирамиды акробатов со скалящейся собакой размером с молодого волка, которую он держал за ошейник — и обратился к нему: — Можем мы поговорить с вашим лидером? Никто не ответил Льюису, и никто не смотрел ему в глаза. Он подумал о том, чтобы прорваться сейчас, но скорее всего именно попытки выбраться от них и ждали. Если в программе значилось что-то еще, Льюис хотел досмотреть ее. В конце концов, никогда не знаешь, когда подвернется хорошая возможность, и не похоже было, что ситуация может стать еще хуже. Пусть противник выложит все карты. Ярмарочная армия слегка расступилась, сохраняя порядок в рядах, и Льюис увидел у входа шпагоглотателя — меч, из-за которого они оказались втянутыми в эту историю, насмешливо сверкал на его поясе. Мэтр Марциал самодовольно улыбался, словно сорвал овации в зале с миллионом человек, и Льюис даже не мог его винить. На месте обычного человека, поймавшего в ловушку шестерых одаренных, он напевал бы вслух. — Мы можем договориться, — произнес Льюис, стараясь незаметно добавить приказ. Незаметность его дара осталась, наверное, последним их шансом. Если он сможет управлять тем, что делает и говорит предводитель этой армии, не вызывая ни у кого подозрений, они все увидят рассвет. Но приказ не сработал. Льюис пытался поймать взгляд шпагоглотателя, однако стекла его очков блестели, исполняя защитную функцию не хуже солнечных. Насколько Льюис помнил, во время выступления очки также присутствовали, да он и не всматривался в глаза артистов. Оставалось только честно торговаться, но что они могли предложить? У них не было денег или ценностей, которые они могли бы предложить в обмен на свои жизни. Самой стоящей «вещью» на «Барракуде второй» можно было считать Ильгу с ее умением превращать сломанные вещи в целые. Именно ее выставила бы на торги Арни Гиньо. На что никогда не пошла бы Риччи Рейнер. Но следовало ли Льюису руководствоваться моральным компасом человека, из-за которого началось Искажение? — Мы не вступаем в переговоры, — объявил мэтр Марциал. Он чувствовал себя очень уверенно, раз решил озвучить приговор перед тем, как отдать команду открыть огонь или спустить собак. — Мы просто уничтожаем вас — тех, кто уничтожает миры. Такова наша миссия. Краем глаза Льюис заметил, как подавленно кивнула Ильга, которая по особому относилась к тому, что другие объявляли своим долгом. Он надеялся, что уважение чужих принципов не помешает ей продать жизнь подороже. По своему опыту Льюис знал, что священным и благородным долгом обычно объявляют полную хрень вроде уничтожения половины человеческой расы. Еще он знал, что если цель требует переступить через одну из основ человечности, то защищать ее ценность психика будет яростно. Даже в одном человеке изменение этой установки потребует усилий, а перед ним целая армия. Льюис уже почти слышал свист копий и почти чувствовал остроту звериных клыков. От запаха собачей шерсти его мутило. Слова мэтра Марциала ясно давали понять, что переговоров не выйдет — даже безобидной Ильге не удастся сохранить жизнь. Льюис все еще понятия не имел, как поступила бы Риччи Рейнер, но он знал, что сделала бы Арни Гиньо. Он старался не думать о том случае, когда эта тактика не сработала, и ему пришлось красть отрубленную кисть из корзины для сожжения. Он обратился к остальным, тщательно следя за тем, чтобы говорить по-английски — на языке, который поняла бы вся команда, включая Ким, и не понял бы никто из окружающих их неприятелей. — Я устрою заварушку. Если получится, будет шанс прорваться. — Хорошо, — откликнулся Йенновальд. — Идите за мной — Отлично, — кивнул Эндрю. — Ты будешь замыкающим, — напомнил Льюис, нервничая. Ему не хотелось оставляться Эндрю последним, но он стоял дальше всех от Йенновальда, а спор о направлении может убить их, если займет слишком много драгоценного времени. — Хорошо, что они не в курсе про клоунов, — хмыкнула Ким. — Это было бы реально жутко! — По мне и так достаточно страшно, — нервно хмыкнул Девис. Каждый из людей перед ними был собран, сосредоточен и подозрителен — заставить любого из них сделать что-то странное, будет не проще, чем вскрыть сейф. Для того, чтобы отвлечь внимание сотни человек нужно заставить идти против течения хотя бы десятерых. «А еще собаки», — напомнил себе Льюис. Собаки могут не растеряться, даже когда люди смешаются. Собачьи зубы не способны убить их — за исключением Ким — но звериной хватки хватит на то, чтобы задержать кого-то, повалив на землю, и приятными эти ощущения не назовешь. Его осенило внезапно. «Собаки!», — он не мог поверить, что не подумал об этом сразу. Животный разум гораздо примитивнее человеческого. Любой одаренный может подчинить себе волю зверя, установив зрительный контакт. Льюис с его даром был способен на гораздо большее. Он видел, что мэтр Марциал открывает рот, чтобы отдать команду, но успел первым, и его команда была короче: — Фас! — приказал он, когда самый крупный из псов заскулил, глядя в его глаза. Стройные ряды выставленной против них армии поглотил хаос. *** Команда «Барракуды второй» образовала некое подобие клина — для классического построения их не хватало. Йенновальд оказался хорош в качестве острия с его дикими замахами и жутковатыми боевыми криками. Ким владела клинком немногим лучше, чем Девис, но вдвоем они удерживали правый фланг. Льюису следовало сосредоточиться на левом, потому что Эндрю отлично вел бой, шагая спиной вперед — Льюис не справился бы лучше. Но он не мог не думать, что если Эндрю споткнется, то цирковые ублюдки мигом отделят его от группы и добьют. Поэтому он постоянно оглядывался, рискуя допустить, что кто-нибудь вклинится между ним и Йенновальдом, чтобы нанести удар в спину одному из них. — Сделай еще что-нибудь! — крикнула Ким, когда циркачи опомнились достаточно, чтобы замедлить их. — Какой-нибудь фокус с мозгами! Льюис поморщился, услышав это определение. «Фокус» — будто перехватить чей-то контроль над жизнью не сложнее, чем вытащить карту из рукава. Хотя некоторые не справляются и с этим. Он мог попробовать. Немного изобретательности — и еще одна суматоха в чужих рядах здорово бы им помогла. Но Льюис уже потратил много сил, и новая попытка использовать дар не только ослабит его, но и может прямо подставить под удар. Если он потеряет ориентацию в пространстве, кому-то придется его опекать. Он не был уверен в том, что Ким сможет защитить его — и что кто-то другой захочет ей помочь. В этот момент он остро понимал, что их нельзя назвать командой, хоть они и сбились вместе для спасения жизней. — Я не могу драться и «приказывать» одновременно! — крикнул он в ответ, чтобы никто не ждал чуда. Вспоминая о тех событиях позднее, Льюис прикинул, что путь до стены шатра занял у них не больше десяти минут — о том же говорила Ильга, по чьим внутренним часам можно было сверять швейцарские брегеты, но по ощущениям Льюиса их сражение длилось не меньше часа. Смотря поверх голов циркачей, он видел, что мэтр Марциал собирает народ у входа, приводя свои ряды в порядок, но они уже пробились к стене. Йенновальд взмахом тесака проделал в ней брешь, потом еще одну, ударил ногой — и создал достаточную для человека дыру. После того, как он пролез наружу и крикнул: «Чисто!», они по очереди начали покидать шатер. Но «мы в безопасности» Льюис готов был сказать лишь тогда, когда берег пропадет из вида. — Иди передо мной! — крикнул он Эндрю, потому что тот был самым крупным из них, и если кто-то застрянет, то он. Лефницки коротко кивнул и полез в пролом. Ему пришлось быть осторожнее, чем другим, но он не застрял. Настала очередь Льюиса — и он внезапно сообразил, что его никто не прикроет в момент уязвимости. К счастью, у него был козырь в рукаве. Он поймал взгляд парня с копьем и произнес, вкладывая сильнейший приказ, на который был способен в этот момент: «Защищай меня!» Взгляд того опустел, и он — медленнее желаемого — повернулся, чтобы скрестить оружие с другим — очень удивленный — циркачом. Льюис не стал ждать, пока другие солдаты расправятся с жертвой его влияния, и поспешил покинуть шатер, вздохнув с облегчением при виде дожидающейся его пятерки. Прежде, чем кто-то из противников воспользовался дырой, Ильга развела и свела вместе руки. Невероятным — Льюис так и не привык к проявлению ее способности — образом стена снова стала целой, даря барракудцам несколько минут и десяток метров форы. *** Льюис хотел бы, чтобы пристань находилась ближе. Километровый забег после пережитого не вызывал у него энтузиазма, но им требовалось добраться до корабля как можно скорее. — Не расслабляйтесь, — предупредил Льюис, надеясь, что их дисциплины хватит хотя бы на час. Никто на корабле не выучился ходить в строю. — У корабля или на нем может быть засада. Он сам поступил бы именно так. Западня в шатре была хороша, не поспоришь, но Льюис сомневался, что им первыми удалось из нее выбраться. Одаренный с удачной способностью может превратить всю ярмарку в пепелище или выкрутиться как-то иначе. Но потом он расслабится — и попадет в простейшую «волчью яму». — Здесь не может быть больше народа, чем было в шатре, — произнес Эндрю. — Но они могут знать короткую дорогу, — вздохнул Девис. Им придется идти через опустевшие торговые ряды, прикинул Льюис, обход означал потерю кучи времени, и они не знали другого пути. Он посмотрел на Ким, но она лишь покачала головой. — Колючие кусты, — сказала она. — Повсюду. Не продерешься. Йенновальд первым сделал шаг в ряды пустых торговых лавок — прекрасного места для засады. — Никого нет, — сказал он. — Тихо. Они могли доверять его слуху, и собственные уши Льюиса говорили о том же. Казалось, что они остались одни в темноте, но он, пожалуй, меньше бы нервничал, если бы слышал погоню. По крайней мере, тогда он бы знал, где находится враг. Опыт спас Льюиса, когда его сапог наткнулся на проволоку — легкого натяжения кто-то другой мог бы и не заметить, но он успел упасть навзничь. Льюис испортил рубашку, но арбалетная стрела с костяным наконечником прошла мимо. На мгновение команда замерла, ожидая воплей выскакивающих из засады людей, но все вокруг осталось тихим, как и раньше. Эндрю вытащил меч и разрезал им воздух от шеи до земли перед тем, как сделать шаг. По пути до гавани они обезвредили еще полдюжины ловушек и потеряли уйму времени. Льюис чувствовал, как по его спине от напряжения стекает пот. Мэтр Марциал и его люди не могли не догадаться, что ускользнувшая добыча поспешит к своему кораблю. Так где же они? Или же они рассчитывали именно на это? Может они того и добивались, чтобы незваные гости сбежали? *** — Кажется, на корабле никого нет, — произнес Эндрю, бросив взгляд на пустую палубу и темные окна. Мир ярмарки настолько уверил их в своей безобидности, что они даже не убрали мостик. Никому из них не пришло в голову расставить простейшую ловушку: например, разбросать водоросли и запомнить рисунок, который изменит незваный гость. Чтобы узнать, был ли на корабле кто-то посторонний или нет, им необходимо было подняться на палубу, потому что только так они могли, наконец, покинуть мир-обманку. — Лучше идти вдвоем, — предположил Льюис, и тут же понял, что выяснение, кому именно идти, займет некоторое время. Он готов был к любому напарнику — Эндрю, Йенновальду или Ким, лишь бы кто-то вызвался… — Я могу пойти! — произнесли все трое одновременно. Льюис подумал, что быстрее всего будет одернуть Ким — и позволить Йенновальду идти с Эндрю, но ему не хотелось отпускать Эндрю одного… то есть без себя. В итоге они отправились все вместе, потому что никто не хотел оставаться на берегу. — Надо осмотреть весь корабль, — произнесла Ильга, когда они проверили верхние помещения. Ей очень не нравилась мысль о том, что на корабле могут быть чужаки. — В рубке никого нет, — ответил Эндрю. — Мы можем просто поднять паруса и отчалить. Каждая из идей грозила опасностью, но вместо того, чтобы подсчитать «за» и «против» обоих вариантов, Льюис по привычке принял сторону Эндрю. — Давайте отплывем как можно быстрее, — сказал он, хотя что-то внутри него хотело сначала провести проверку. *** Глядя на полный ветра парус, Льюис думал о том, что им удалось успешно избежать третьей ловушки. Или ее вовсе не было, и проклятый шпагоглотатель оказался не так уж умен. Он сам поставил бы три, очевидно, что он был умнее. — Жаль, что не удалось заполучить еще один меч, — произнес Эндрю, провожая взглядом еле видный в сумерках пристань. — Хорошо, что нам удалось уйти живыми, — произнес Девис зло и устало. Он точно помнил, что голосовал против кражи — и о том, что Льюис голосовал за нее. Льюис собирался подумать о том, как наладить отношения с доком позднее. Он услышал скрип двери и решил, что Ильга вышла к ним, закрепив штурвал. Но глаза Ким, смотревшей им за спины, расширились, и она открыла рот — этого ему хватило, чтобы заподозрить неладное, резко обернуться и увидеть мэтра Марциала с мечом в руках — смертельным оружием для одаренного даже в человеческих руках — в двух шагах от спины ничего не подозревающего Эндрю. Льюис открыл рот, но «Назад!», «Берегись!» и «Опасность!» столкнулись в его глотке и забили голосовые связки, поэтому изо рта его не вышло ни одного слова. Мерзкий недостаток — терять дар речи от шока, учитывая его способность. Льюису оставалось только действовать. Он бросился Марциалу наперерез, выхватывая кинжал — не лучшее оружие против тяжелого меча, но у него почти отключились мозги, когда он понял, насколько мало расстояние между лезвием и Эндрю. Он услышал, как Ким кричит — что-то ругательное, судя по тону — но не воспринимал ее слов, сосредоточившись на борьбе. Его кинжал неплохо справлялся с первосталью — к счастью, меч находился в руках человека, иначе сталь бы не выдержала и первых мгновений схватки. На несколько секунд Льюис даже поверил в то, что пересилит в поединке: ему лишь требовалось, чтобы кто-то уже пришел в себя и выстрелил. Льюис забыл о маленькой, но важной детали: гарда его кинжала была не самой надежной защитой, а ему не следовала касаться никакой части чужого клинка — даже костяшками пальцев. Почувствовав кожей холод металла Льюис успел только подумать о том, что провел своей последний бой достойно. Он даже не успел перевести глаза на Эндрю с торжествующе ухмыляющегося мэтра Марциала. *** Он почувствовал, как проваливается куда-то, словно сквозь пространство и время. Где он? Кто он? Как его зовут? Это важно вспомнить, без этого он не ссможет вспомнить «где» и «когда», но он забыл. «Ты — Льюис Хайт, — внезапно услышал он голос. Женский, смутно знакомый голос. Он не знал, может ли доверять ему. — И ты должен вернуться, Льюис». «Льюис Хайт, — повторил он, но вместо просветления ощутил лишь смутное узнавание, словно имя принадлежало кому-то знакомому, может даже близкому, но он не мог отнести его к себе. — Ты уверена, что я был этим человеком?» Странно спрашивать подобные вещи у бесплотного голоса, но он не хотел случайно вернуться не в то тело. «Я пытаюсь спасти тебе жизнь, — произнес голос с явным раздражением. — Кем бы ты ни был раньше, сейчас тебя зовут Льюис Хайт. Прими это имя или останься здесь навсегда». Он все еще сомневался, но оставалось только верить в то, что голос говорит ему правду, если альтернатива состояла в том, чтобы навсегда затеряться в потоке яркого однообразного света. — Я Льюис Хайт, — сказал он себе и свет погас. Воспоминания накатили на него лавиной, как будто осколочная бомба взорвалась в его голове, и каждый осколок был куском его жизни. Он вспомнил, как человек в серой форме смотрит на него с улыбкой, за которую можно отдать жизнь. Он вспомнил звук дождя, вкус крови и слова Арни. Он вспомнил всю свою жизнь — долгую даже после того, как Искатель забрал все, что он помнил до первой смерти. Он вспомнил, что голос, который он слышал, принадлежит Риччи. — Льюис! Льюис! — он услышал встревоженный голос. Приятно было слышать, что кого-то волнует, жив ли он. — Льюис, ты в порядке?! — Не уверен, — честно признался он, открывая глаза. Пытаясь открыть, потому что веки оказались тяжелее ожидаемого. — Ты очнулся! — теперь в голосе слышались облегчение и радость. — Льюис… Это ведь ты? Ты помнишь меня? Кто я? Секунду он провел в панике, потому что огромному количеству воспоминаний в его голове было как будто меньше дня. Он помнил слишком много голосов, и для того, чтобы связать один с конкретным именем требовалось время. Но когда он все-таки открыл глаза и увидел лицо человека, склонившегося к нему, имя сразу пришло ему на ум. — Я никогда тебя не забуду, Эндрю, — пообещал он серьезно. Тот радостно улыбнулся, но тревога из его глаз не исчезла, как и маленькие морщинки на лбу. — Ты помнишь остальных? — спросил он. «Так ты не поймешь, полностью ли я хозяин своему телу, — хотел сказать Льюис, но промолчал, чтобы не вызывать подозрений. — Тебе придется наблюдать за мной все оставшиеся дни, чтобы понять, не стал ли я вести себя странно». Даже сам Льюис не мог сказать, нет ли в его теле еще одного разума, еще одной личности. Он оглядел столпившуюся вокруг него команду и с досадой осознал, что никто из них не поможет. — Их я тоже помню, к сожалению, — вздохнул он и принялся подниматься, потому что не видел смысла лежать ничком под взглядами пяти людей, когда у него ничего не болело. — Я тоже счастлив, что ты в порядке, — произнес Девис с отчетливо слышным сарказмом. — Мы все рады, что ты пришел в себя, — быстро добавил Эндрю, считая нужным сгладить конфликт, и бросил на дока укоризненный взгляд. — И ты теперь можешь… можешь? Он посмотрел в сторону, Льюис перевел взгляд туда же и нашел тело мэтра Марциала с аккуратной дырой в спине и оброненный им меч. Льюис знал, что Эндрю имеет в виду, и почти не сомневался, но не мог говорить без доказательств. Поэтому он протянул руку и после секундного — или чуть большего, потому что если он ошибался, то наверняка умрет — колебания положил ее на рукоять. На этот раз никаких спецэффектов он не наблюдал. Он чувствовал силу, тающуюся в куске металла. Огромную силу. Древнюю силу. Усталую силу, больше не стремящуюся вырваться на свободу. — Теперь у нас есть запасной меч. И запасной владелец, — сказала Ильга. Льюис усмехнулся, словно она шутила. Он не собирался думать об этой возможности всерьез. — Я все же был прав насчет этого места, — заметил Льюис, глядя на тающий на горизонте, как кусок сахара в чае, берег. — Ловушка с приманкой. — Ты считал, что в лесу живут плотоядные феи, — бросил Девис. — Они все еще могут там жить, — не сдался Льюис. — Мы не знаем, была ли ярмарка единственной ловушкой. *** Льюис всегда умел забывать. Воспоминания не такая вещь, которую можно сжечь, но такая, которую можно убрать в дальний ящик и никогда его не открывать. Если бы он не умел прятать их очень хорошо, он никогда не смог бы прожить столько лет в компании Арни. Он не смог бы ладить с Ким. Он не смог бы даже улыбаться, пожалуй, если бы каждый день вспоминал всех тех, кого обманул, убил или обманул с целью убить. Конечно, он не забывал о том, что они там есть, он просто не перебирал их в памяти, возможно, ни разу с тех пор, как они стали воспоминаниями. После прикосновению к мечу по его памяти как будто пронесся смерч, разломав ящики и вытряхнув из шкафов скелеты. Поэтому Льюис лежал на койке и разглядывал темноту. Завтра все скелеты будут надежно похоронены. Он стал очень хорош в том, чтобы забывать. Но он был уверен, что раньше не помнил о человеке в серой форме. О человеке, за улыбку которого можно отдать жизнь. О человеке, которого он любил. Искатель забрал у него память о лице этого человека, о его имени и об их истории, но Льюис теперь знал, что такой человек когда-то существовал. «Как его звали?» — думал он, глядя в темноту. Того, кто мертв около двухсот лет, если считать по годам, прожитым Льюисом. Того, кто умер еще до того, как Арни Гиньо вернула его к жизни — иначе он никогда не пошел бы с ней. Не было никакого смысла в том, чтобы знать что-то об этом человеке. Теперь он должен думать об Эндрю и о том, как не испортить то, что может быть между ними. «Какого цвета были глаза того человека?» — думал Льюис. — «Любил ли он меня?» Он не мог уснуть с этими мыслями, поэтому отправился на поиск Ким. *** — Ты скажешь мне, если я начну вести себя… необычно? — спросил Льюис. — Ты всегда ведешь себя как псих, — хмыкнула Ким. Он всегда мог рассчитывать на ее честность. — Когда я решил оставить тебя в живых, то точно был не в своем уме. Ким буркнула что-то на языке своих предков. Льюис не вслушивался, впрочем, обширностью словарного запаса она не могла похвастаться, так что это было либо: «Проклятый белолицый нахлебник», либо «Боги пошлите мне еды и избавьте меня от работы». — Если я пойму, что с тобой конкретно что не так, то долбану тебя по башке и оттащу к доку, — пообещала Ким, — пусть он думает, как вытряхнуть дурь из твоей башки. — И не пристрелишь? — хмыкнул Льюис. — С удовольствием бы, — вздохнула Ким. — Но у тебя отстойный дар, не хочу стать мишенью. Он снова подумал об иронии: много лет мечтавшие избавиться друг от друга и от участи шутов-прислужников Арни, они остались без нее, но не разошлись. Сто лет общей истории не та вещь, которую можно отшвырнуть, как грязную тряпку. Никто во Вселенной не знал его так, как знала Ким, и никто не знал ее так, как Льюис. Им понадобится еще сотня лет — если она у них будет — чтобы построить еще одни такие же отношения. Если Льюис когда-то упоминал о человеке с улыбкой, то при Ким. Они бесчисленное количество раз напивались вместе и еще столько же по очереди, поскольку один должен был остаться начеку. Он знал историю Ким — не в подробностях, но имел представление о том, что сделал с ней прежний хозяин с дружками. О том, что размыло фундамент ее рассудка и привело к тому, что они между собой сухо называли «приступами», а газеты провозглашали «зверскими убийствами с расчленением трупов». К слову, в газетах не печатали о том, что именно с членов Ким обычно начинала: то ли из соображений морали, то ли полицейским требовалось как-то отметать претендентов на ее славу. — Ты что-то знаешь о человеке, которого я любил… до того, как встретил Арни? — спросил он, не давая себе времени передумать. К его огромному огорчению — большему, чем он ожидал — Ким покачала головой. — Ты про него не особо болтал. — Но хоть что-то ты знаешь? — Льюис готов был ухватиться за соломинку. Он уже почти смирился с тем, что воспоминание будет песней, оборванной на половине куплета и крутящейся в голове, пока он не вспомнит продолжение — и что он никогда его не вспомнит. Льюис был хорош в том, чтобы хоронить в памяти то, что причиняет боль. Возможно, он похоронил что-то важное. — Ты и сам должен помнить, — пробормотала Ким. — Когда карга вытащила тебя из петли, ты что-то бормотал про девятый круг. Девятый круг? Льюис относил себя к восьмому, как «мужеложца», но предательство? Он не помнил, почему приписал себе этот грех, но не знал, забрал ли воспоминание Искатель или оно стерлось из памяти само по себе, выброшенное разумом как чек на заправке. Скорее всего, его самобичевание вообще не имело отношения к человеку с улыбкой. Когда-то у него еще имелись чувства и совесть. Он, должно быть, имел в виду свою страну или свою семью. Хотя Льюис не помнил, чтобы его волновали победы демократов или попыток отправить письмо в родное поместье. — А еще ты цеплялся за медальон, как утопающий, — добавила Ким, прервав его размышления. — Медальон? — что-то шевельнулось в его памяти, но образа не всплыло перед глазами. — Реально не помнишь? — хлопнула глазами Ким. — Думала, это была важная штука… — Скорее всего, именно поэтому я его и не помню. Искатель забрал его память, но не смог избавиться от воспоминаний Ким. — Серебряный такой, — она свела ладони, показывая размер вещи, когда-то крайне значимой для Льюиса. Вещи, о существовании которой он не помнил. — Дешевый… Не смотри так, мы заложили его в скверные времена, и точно помню, много не получили… А потом Арни сожгла тот город. — Надеюсь, она познакомилась с дьяволом ближе, — пробормотал Льюис. Он мог сохранить не просто сентиментальную безделушку, но ключ к его прошлому. В таких медальонах обычно хранили портреты и пряди волос. — Ты знаешь, что было внутри? — спросил он. Ким пожала плечами. — На обратной стороне была надпись «Льюису, любви всей моей жизни», — вспомнила она. — Я помню, как подумала «Кто-то поставил не на ту лошадь». — Жаль, что даритель не подписался, — вздохнул Льюис. Сейчас бы он знал имя. Имя того, кто любил его взаимно. — Наверное, потому ты просил старуху звать тебя Льюисом, — добавила Ким. — Тоже не помнишь? Ты сказал ей «имя важно» или что-то вроде. И она согласилась тебя так звать. Арни ненавидела запоминать новые имена, каждый раз это злило ее больше всего. Странно, что ему пришлось просить — должно быть, он перестраховался. Под именем Льюиса — несколько раз под этой фамилией, и пару раз под этим прозвищем — он неоднократно попадал в полицейские картотеки и на плакаты, предлагающие вознаграждение. Он помнил это, но никогда не задумывался, почему рисковал его сохранять. Теперь он знал — потому что кто-то, чье имя и лицо он забыл, подарил ему медальон с этим именем. — Это старая история, — заметила Ким, кашлянув. Очевидно, она расшифровала выражение его лица. — Того парня уж и кости истлели. — Верно, — кивнул Льюис. — Очень старая. Он получил второй шанс в дождливом лесу. Он получил третий шанс после того, как предал ту, что дала ему второй шанс. Теперь у него есть Эндрю — точнее когда-нибудь у него будет Эндрю, если он ничего не испортит по своему обыкновению. — На этот раз я все сделаю правильно, — прошептал он. — Ты не видела Эндрю? — Сегодня его очередь дежурить на палубе. Прекрасный момент. Свидетелей там нет, — усмехнулась Ким. Льюис не стал ее поправлять. *** Разговор с самого начала пошел не так, как планировал Льюис. С того момента, как он нашел Эндрю у фальшборта, вглядывающимся в клубы Тумана. — Я сильно облажался, — произнес тот очень убежденно, когда Льюис отвлек его от созерцания пустоты. Льюис не знал, должен ли он попытаться опровергнуть очевидное. — Мы все ошиблись, — напомнил он. — Мы пошли туда вместе. «Я голосовал «за», потому что ты хотел этого, и я надеюсь, что ты это запомнишь, — хотел он сказать. — Наверное, мне стоит в дальнейшем думать перед тем, как соглашаться с чем-то только потому, что ты этого хочешь». — Это была моя идея, — возразил Эндрю. Он умел признавать ответственность — хорошее качество для капитана. К сожалению, далеко не единственное необходимое капитану качество. Они все вместе влипли в дерьмо — и каждый из них приложил столько усилий, сколько мог, для того, чтобы они из него выбрались. Был ли вклад убийством десятка человек или одного. Как с дежурствами на кухне — каждый из них в свой день готовил то, что умел готовить: отличное рагу из десятилетних консервов или подгоревшие бутерброды. Никто не превозносил себя и не смущался — главное, что стол не пустовал. — Мы выжили, — произнес Льюис. — Значит, мы справились. Именно в этом наша задача — выживать в одном мире за другим. — Звучит просто, — усмехнулся Эндрю. — Так просто… — Иногда это будет сложно. Просто не нужно усложнять без причины. — Я бы не справился без тебя. — Каждый сделал все, что мог, — ответил Льюис, чувствуя, что Эндрю подводит разговор к чему-то важному. — Из нас выйдет отличная команда. Льюис не стал поднимать вопрос о том, сколько времени потребуется. — Может, мы и вляпались в дерьмо, — признал он. — Но любой может вляпаться. Вопрос в том, что ты делаешь после этого. Мы справились. Никто не справился бы лучше на нашем месте. «Риччи Рейнер не справилась бы лучше», — хотел сказать он, но решил соблюдать табу, наложенное на ее имя. — И все же… мы не справились бы без тебя, — повторил Эндрю. — Я бы не справился. Поэтому… я хочу, чтобы ты стал моим заместителем. Льюис не считал, что в компании из шести человек необходима строгая иерархия армейского образца. Они отлично справлялись, деля работу по принципу Риччи. Так же он прекрасно должность добавит ему куда больше ответственности, чем привилегий — если привилегии вообще будут. Нельзя просто отменить дежурство по кухне в один день из шести. Но он не мог отмахнуться, когда Эндрю смотрел на него с бесконечной надеждой в глазах. К тому же после его отказа звание старшего помощника достанется кому-то другому, а он не хотел давать Девису даже номинальной возможности возвыситься над собой. — Я… буду рад помочь, — произнес он, все еще не до конца веря в то, что собирается принять предложение. — К тому же ты теперь тоже обладаешь мечом из первостали, — заметил Эндрю, словно добавлял еще один аргумент в свою пользу. — Если со мной что-то случится, ты сможешь вместо меня дойти до края Вселенной. Беспокойство кольнуло Льюиса в сердце. Он не хотел, чтобы Эндрю видел в нем соперника. Конечно, речь шла о спасении миров, а не о соревновании, но во всех историях, что люди рассказывают друг другу с изначальных времен, герой — избранник богов, главное действующее лицо — был один. Все остальные приходятся ему соперниками или подтанцовкой. Льюиса вполне устраивало место в кордебалете, поскольку он не собирался становиться антогонистом. Ведь это путешествие Эндрю, его история. Если бы о них написали книгу, ее назвали бы «Капитан Лефницки». — У меня не хватит сил добраться до края Вселенной, — произнес он серьезно и посмотрел в глаза Эндрю, давая обещание, которое было весомей брачной клятвы. — Я сделаю все для того, чтобы ты добрался до Оси. Придется ли ему пролить чужую кровь, кровь друзей или свою. Они скрепили рукопожатием повышение Льюиса в должности, к которому прилагались приступы головной боли и тонна насмешек Ким. Льюис мысленно вздохнул, и утешался тем, что сможет задрать нос перед Девисом, и улыбкой Эндрю, затмевающей солнце. *** — Минуту внимания, — произнес Эндрю за обедом. — Как ваш капитан, я решил, что мне нужен заместитель, — Девис нахмурился при этих словах, очевидно считая, что такой вопрос подлежал голосованию. — И я назначаю своим старшим помощником Льюиса. Аплодисментов, конечно, не последовало. Каждый бросил на него быстрый взгляд и через пару секунд стук ложек набрал прежний ритм. Девис лишь грустно вздохнул, но не стал устраивать сцену — как и скрежетать зубами или бросать злые взгляды к радости Льюиса. «Ну и влип же ты», — произнесла Ким одними губами, проводя пальцем по шее. Отсутствию фальшивых поздравлений Льюис лишь порадовался. Он надеялся, что о его назначении вовсе забудут, и вопросы вроде замен по дежурству по-прежнему пойдут в адрес Эндрю. Но когда после ужина Йенновальд отправился мыть посуду, Льюис решил воспользоваться возможностью утвердиться на месте возле вершины, раз уж ручной зверь Девиса не мог рычать на него. — Ну, что ты теперь думаешь о моей полезности, Диди? — спросил он. Девис поморщился. — Раз уж ты теперь «старше по званию», — док откровенно дал понять, насколько условными считает ступени этой лестницы, — ты мог бы запомнить мое имя. Льюис на секунду задумался. Он чувствовал себя победителем, и не мог позволить себе мелочности. Удача не любит мелочных. Его шулерское прошлое напоминало о том, что когда удача отворачивается, ты оказываешься не просто с пустыми карманами, а на виселице. Поэтому если ты обчистил кого-то до нитки, то оставь ему пару долларов на ужин и ночлег. — Хорошо, Девис, — сказал он. — Можно Деймон. — Хорошо, Деймон, что ты думаешь? Честно? — по какой-то причине ему было действительно интересно. — Что тебе очень повезло со способностью, — сообщил очевидное Девис. — И я не хочу, чтобы нашу команду разделило соперничество. Я принял Эндрю как лидера — и я принимаю его выбор тебя в заместители. Уверен, что Йенни думает так же. — Он тоже не похож на карьериста, — хмыкнул Льюис. — У нас есть миссия — и только это важно. — Ты говоришь как Ильга. Она будет вести корабль, кем бы они ее не назвали. Дикарь не станет возникать, если его хозяин смирился. Ким вне игры. Тут нечем было гордиться, но если кто на корабле и заслужил звание «второго после лидера», то это Льюис. — Я даже рад, что ты будешь заместителем Эндрю, — произнес Девис. Ну, разумеется, он был достаточно умен для того, чтобы оценить преимущества и ответственность. — Я думаю, у тебя лучше получится его уравновесить. — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Льюис. — Мы оба знаем, что сегодняшнее решение было… опрометчивым. — Слабо сказано, — фыркнул Льюис. «И мы оба знаем, почему ты его поддержал», — читалось в глазах Девиса. — Я надеюсь, теперь ты понял — Эндрю слишком… самонадеян. Тебе придется стать голосом разума для него. Льюис служил голосом разума годами, но обычно его реплики игнорировали. Если Арни приходило в голову что-то, она это делала, даже если в итоге они мерзли на курорте в разгар сезона дождей, а во взорванном сейфе не оказывалось ничего ценного. Ему не хотелось становиться «голосом разума» снова, потому что никто не любит людей с мрачными прогнозами. Именно из-за его привычки напоминать о плохих последствиях, Арни предпочла бы ему Ким — в том случае, если бы последняя не теряла очки каждый раз, как возвращалась перепачканная чужой кровью. — Любой из нас может быть «голосом разума», — произнес он. — Мы выслушиваем всех, верно? И ты никогда не стесняешься высказаться. — Тебя он с большей вероятностью не «выслушает», а «послушает». — Сомневаюсь, — хмыкнул Льюис. Риччи любила Стефа, но стала бы она следовать его словам, скажи он, что гораздо выгоднее и спокойнее обосноваться где-нибудь на ферме и выращивать кукурузу, чем грабить корабли и лазать по заброшенным храмам? *** — Ты — не мое подсознание, — стало первым, что произнес Льюис, когда снова понял, что не один в свое ночное дежурство. Фраза, которая задумывалась как обвиняющая, получилась скорее изумленной. Но, по крайней мере, не паникующей. Риччи, не кажущаяся ни удивленной, ни виноватой, кивнула в ответ. — Ты с самого начала это знал. Льюис вынужден был согласиться, но между тем, чтобы знать что-то и признать это — большая разница. — Я не был уверен, — сказал он, подразумевая «я не был готов принять». Риччи коротко усмехнулась. — Поздравляю тебя с приобретением меча, — сказала она. Интуиция Льюиса взвыла. Он помнил о голосе Риччи, который назвал его имя. Она помогла ему обрести контроль над мечом Искателя, без нее он бы повторил участь всех неудачников. Теперь у нее появилось право выставить ему счет. — Я рад, что остался жив, — сказал Льюис, желая услышать цену. — Ты смогла бы выкрутиться на нашем месте? — он мог получить или не получить ответ, но по крайней мере он мог задать вопрос. Риччи пожала плечами. — Все знают, как выиграть битву после ее конца. Льюис кивнул. Самые удачные аргументы приходят в голову на лестнице. — Но я точно знаю одно — я бы пыталась защитить команду. И я бы шла последней. То, что не сделал Эндрю, не мог не подумать Льюис. Но Лефницки был еще очень неопытным капитаном, и мог, в отличие от Льюиса, застрять в стене. — Мы справились, — произнес он, невольно пытаясь защитить Эндрю. — Не требуется быть мной, чтобы справиться, — ответила Риччи. — Иногда вам будет проще, потому что вы — не я. «Она права», — осознал Льюис. И поразился, как долго до них не могла дойти эта простая мысль. Никто из них не был Риччи. И никому из них не требовалось ей быть. Не обязательно быть Риччи Рейнер для того, чтобы быть хорошим капитаном. Не требуется быть Риччи Рейнер для того, чтобы дойти до края Вселенной. Он надеялся, что Эндрю сможет понять это. Сможет стать капитаном Эндрю Лефницки. — И с новой должностью тебя, — добавила Риччи. — Жаль, что мы не можем выпить за твое повышение, старший помощник Льюис Хайт. Льюис мог, у него была с собой фляжка со сносным виски, но меньше всего он хотел пить в компании Риччи. — Второе изначальное оружие нам не помешает, — признал он. — Если мы встретим кого-то вроде Арни, помешанного на таких штуках, мы можем… «Отдать ему один из мечей» — хотел закончить он, но внезапная мысль остановила его язык. Пауза длилась, пока осознание медленно укладывалось в его голове. Риччи ждала молча. — …сразиться с ним, — произнес Льюис, все еще не до конца веря в то, что говорит это. Не говоря уже о том, чтобы сделать подобное. — Послать его к чертям собачьим. — Я полагала, ты привык, — заметила Риччи. Мягкое замечание, учитывая тонну неуверенности, которая сопровождала его последние слова. — К своему новому статусу. Обычно Льюис сам верил, что освоился. Но иногда… «Каждый раз, когда ты встречаешь одаренного, который выглядит способным дать тебе отпор», — напомнил ему внутренний голос. Не так уж часто обладатели второго шанса забредали в Грэль — и натыкались на Льюиса. Но пару лет назад на выступлении бродячего театра он встретился в толпе взглядом с другим зрителем — и опознал одаренного. Тогда он не дослушал реплики, вернулся в гостиницу, поднял Ким с кровати и велел собираться. Но следующая мысль, пришедшая в его голову, ударила по его самолюбию еще сильнее. — Я мог бы сразиться с тобой, — произнес он вслух. — Я мог бы сразиться с тобой за Эндрю. Я ведь уже тогда получил второй шанс. Конечно, Искатель всегда был на стороне Риччи, а Льюис никогда не ввязывался в драку, если не был уверен в победе. Вот только речь шла не о битве на мечах. Впервые Льюис увидел в глазах Риччи вину, и понял, что годы назад упустил шанс все изменить — может, не для Вселенной, но для себя и Эндрю. — Он ведь даже не был тебе нужен, — с горечью добавил он. Риччи отдала бы ему трофей без серьезного сопротивления, найди он смелость выступить и бороться всерьез. Риччи сочла бы сражение пустой тратой своего времени. — Тебе не интересно мнение Эндрю? — спросила Риччи. Льюис пожал плечами. Кого волнует мнение сейфа в тот момент, когда вы с соперником хватаетесь за револьверы, решая судьбу содержимого. Вскрыть его — вопрос для того, кто останется жив. — Похоже, ты, в самом деле, любишь его, если готов драться за него даже со мной, — усмехнулась Риччи. — Хотя и не готов спросить его. — Ты любила Стефа настолько, что пошла в Пустыню, — парировал Льюис. — Ты должна знать, что означает любовь. Лицо Риччи исказилось внезапно и некрасиво, словно он случайно провернул в ране ржавый нож. — Мне жаль, — произнес Льюис. — Никто из них не заслуживал этого. «И ты не заслуживала того, чтобы потерять их всех», — подумал он, но Риччи не была человеком, который упивается чужой жалостью. — Я сама виновата, — бросила Риччи без тени сомнения. Льюис подумал, что она никогда не простит себя — едва ли способности к самоанализу остаются после смерти. Риччи стала призраком, так или иначе — вопрос лишь в способе, которым она вернулась с того света — а призраки обречены на вечное сожаление. — Я бы пошел в Пустыню, если бы Эндрю умер, — произнес Льюис. Он точно дошел бы до Ворот. Хватило бы у него храбрости войти? Хватило ли у него сил пересечь ее — этот вопрос он не собирался поднимать. — Я не вижу смысла жалеть, — сказала Риччи. — Я хочу исправить то, что еще можно исправить. Вы должны добраться до Оси вовремя. Он знал, о чем она говорит, даже без выразительного взгляда на штурвал. Но даже если в существе, с которым он разговаривал на палубе, имелось что-то от Риччи Рейнер, он не был готов доверить ей такую вещь, как прокладка курса по Туманному морю, немного убивающему его каждый день. — Почему ты показываешься только мне? — спросил Льюис. — Ты меня понимаешь, — ответила она. — Никто из них не пошел бы в Пустыню. Никогда. Льюис признал, что не считает никого из своих коллег, возможно, друзей и даже своего возлюбленного способными на подобную глупость, но не был уверен, что этот факт играет в его пользу. Он собирался сообщить Риччи об этом, но когда он перевел взгляд со штурвала на место, где она стояла секунду назад, ее там не было.