Тикеты и разговоры

      Стук сердца измерял быстрые шаги. До назначенного места оставалось совсем немного. Кто бы мог подумать, что Сяо выдохнется, пока бежит на другой конец города. В тот конец, куда пути не было. Там их старый дом, воспоминания о первом знакомстве, о первой ссоре и обидах. Совсем не хотелось возвращаться в эти места. Они угнетали. Именно поэтому Сяо настоял на переезде, именно поэтому он исключил из жизни то, что ему было дорого — Скарамуччу.       С этим человеком он делил свои переживания и чувства. Ощущение единства испарилось после выраженных чувств. К сожалению, Сяо не мог разделить возвышенное чувство любви, видя лишь близкого друга рядом, не более, и ему пришлось отказать Скарамучче, который ушёл в себя. Горькое чувство одиночества накрыло с головой.       Сколько бы раз Сяо не набирал наизусть выученные цифры, всегда было занято. Когда он решил обсудить всё в живую, понять, как они дошли до этого. Скарамучча ведь был стойким, от него исходило чувство крепкой опоры и поддержки, так почему же он начал видеть Сяо в таком свете?       Скарамучча не смог пересилить себя и поговорить ранее, поэтому сейчас стоит разобраться с этой проблемой. Раз и навсегда.       Итэр и Скарамучча нашлись на детской площадке. Словно давние друзья сидели в тишине, лишь изредка поскрипывая металлом качель. Сяо не мог поверить в эту ситуацию. Может из-за бега кислород все ещё не дошёл до мозга, и у него галлюцинации? Если нет, то почему они вместе стоят в такой идиллии, словно так и нужно?       — Только посмотрите, кто пришёл, — почему в этом едком голосе сейчас раздаются нотки нежности? — Мы думали, что ты сдох где-то.       Итэр как-то печально посмотрел на Сяо. Его взгляд так и кричал: «Поговори с ним!».       Отдышавшись, Сяо двинулся вперёд. Скарамучча быстро подскочил, ловко слезая с качель. Шаг, два три и вот, они смотрят почти наравне, друг другу в глаза. Сяо решается начать этот сложный разговор по душам, словно возвращаясь в те времена. На этом же самом месте. В такое же время суток — раннее утро, когда отец уже встал и мог наблюдать из окна, а господин Тарталья выходил за продуктами для завтрака, просто потому что забыл запастись заранее. Но открыть рот стало огромной ошибкой.       Точным ударом выбивает весь воздух из лёгких. Сяо невольно согнулся пополам. Удар у Скарамуччи слабый, но точный. Он всегда полагался на технику, а не на грубую силу. И это невероятно раздражало: один хрупкий мальчишка, что когда-то готовый был разрыдаться из-за оскорблений в сторону его волос, спокойно насмехался над более взрослыми ребятами, что лежали в его ногах, корчась от боли.       — Ох, прости? Тебе больно? — привычная усмешка с толикой иронии. — Я не думал, что так получится. Хотя знаешь, мне ведь тоже было больно. Так сильно хотел поговорить с тобой, высказать тебе все в лицо, ударить разок, а потом ещё и ещё…       Сяо уловил, как голос Скарамуччи начал дрожать. Посмотрев на него, полностью в этом убедился.       Брюнет сидел на коленях рядом, совсем как в детстве, плакал, вытирая руками стекавшие по щекам слёзы. От этой картины становилось больно. Сяо так не хотел видеть этих слёз, даже дал клятву, что всегда будет защищать Скарамуччу. А что теперь? Он сам стал причиной плача.       Итэр подошёл со спины тихо и легко. Опустился рядом с парнями и широко расставил руки. «Объятие — лучшее средство от тревожности и слёз. Оно помогает людям мириться, передавать тепло из сердца к сердцу» — как-то раз сказал он.       Сяо не остался в стороне и прильнул к нежным рукам, обнимая Скарамуччу. Тот разрыдался ещё больше. Вся горечь, печаль и одиночество вылились наружу. Итэр шептал ему на ухо что-то нежное, уверял, что все будет хорошо, что они с Сяо не бросят его, что он больше не один. Более не нужно быть злой колючкой.