Вакцина для монстра

      Тишина книжного отсека его всегда успокаивала. Здесь имелось много произведений, считавшихся теперь классикой. В изменившемся мире книг больше не писали, все остатки человечества были озабочены собственным выживанием. И лишь некоторые резервации сохраняли наследие предков: книги, журналы, старые фильмы, которые впрочем редко включали, и музыку.       Бэкхён любил листать подборку научно-популярных журналов, рассматривать выцветшие от времени фотографии небесных светил, космических тел, рисунки, изображавшие планируемые миссии на Марс. Сможет ли человечество вернуться к тому уровню, когда все эти технологии существовали? Они так много утратили за последние 200 лет, что, казалось, откатились в развитии на несколько веков.       Только медицина и некоторые военные технологии продолжали развиваться. Все силы были брошены на борьбу с вирусом «бешенство ZX», такое название получила новая болезнь. Вирус постоянно мутировал, легко адаптируясь к новым лекарствам, его не брало ничего, и несколько поколений учёных рвало на себе волосы от безысходности.       Одни из последних статей в научных журналах, до того, как сами журналы перестали выпускаться, гласили, что массовое заражение привело к гибели уже 30 % населения планеты, и эта цифра продолжает расти. А вместе с тем, примерно настолько же выросло количество заражённых.       Журнальные заголовки пестрели красными надписями о «зомби апокалипсисе», впрочем, в самих статьях заболевших называли зомби условно, поскольку они не были ожившими трупами и не соответствовали общепринятым понятиям. Всё же у существ имелись схожие с зомби черты: пустой взгляд, отсутствие разума, ограниченный спектр движений и звуков, а так же внешние изменения тел. Людьми их тоже нельзя было считать, потому часто возникали конфликты между учёными, журналистами и простыми гражданами, чьи родные уже пострадали или погибли.       В конечном итоге, было принято решение выбрать название, которое не оскорбляло бы ничьих чувств, однако чётко характеризовало заболевших. Проанализировав историю заражения и симптомы, корейские учёные-биологи первыми предложили название «тунампи», производное от слов зомби и ящерица. Слово сразу понравилось многим и оказалось несложным для произношения, в некоторых странах имелись свои, аналогичные по смыслу, термины, но чаще всего их называли именно тунампи.       И действительно, чем дальше мутировал вирус в организмах людей, тем сильнее они походили на ящериц своим поведением и некоторыми физическими изменениями. Так, у заражённых выросло третье веко, защищавшее их глаза от яркого света и пыли, спали они почти всегда на животе, а передвигались на четырёх конечностях, поверхность которых со временем отвердевала, становясь похожей на загрубевшую кожу пресмыкающихся.       Уже через 10 лет после начала пандемии, скорость заражения и изменений выросла: вместо одной-двух недель, человек превращался за 5-7 дней, а к списку изменений в организме добавились деформация костей таза и смена походки, при которой таз прижимался к земле, а колени расходились в стороны, таким образом существа почти ползли вдоль земли.       Выглядело это жутко, а в сочетании с выгнутой вперёд шеей и немного запрокинутой назад головой, ограниченными движениями и бездумным взглядом, тунампи ещё больше напоминали зомби-ящериц. Кроме того, пальцы у них со временем удлинялись, между ними увеличивались промежутки, а вместо ногтей стали расти когти, наподобие звериных. Остроконечные наросты распарывали жертву как лезвие, раны от когтей тунампи порой достигали нескольких сантиметров глубиной и очень плохо заживали.       Существа научились перемещаться по негладким вертикальным поверхностям, поэтому для защиты выживших людей начали строить или укреплять высотки – башни с абсолютно гладкими стенами, так, чтобы никаких выемок или впадин не было, даже зазоров.       Десятилетием позже выяснилось, что тунампи научились отращивать отрубленные конечности, как ящерицы, которые умели отращивать хвост. Так, у них заново отрастали пальцы и даже полностью кисти и стопы. Изменилась форма и размер зубов, они обрели острые режущие края и сужались к центру. Такими зубами было удобно хватать и разрывать жертву.       Бэкхён закрыл последний журнал в подборке и отодвинул стопку на край стола. Старые статьи он перечитывал как минимум сотню раз, надеясь увидеть в них что-то, что прежде не заметил. Но каждый раз мимо. Он был рождён, когда тунампи уже правили планетой и от прежде могучих государств остались немногочисленные бункеры и башни. Сверстники Бэкхёна никогда не видели солнца, не знали другой жизни, кроме жизни в серости и полутьме. Они все подчинялись строгому распорядку и приказам, любое инакомыслие жёстко наказывалось, ведь импульсивный поступок мог привести к гибели всей резервации.       Скрипнула дверь библиотечного отсека, внутрь прокрался Ким Минсок, не заметивший Бэка. Пошуршав какими-то книгами на полках, он выбрал несколько и двинулся к столу с лампой.       – Тоже почитать пришел? – негромко окликнул его Бэкхён. Учёный вздрогнул, пару раз моргнул и кивнул, соглашаясь.       – Вроде того. Подумал, может упускаю что-то важное.       – Думаешь за 200 лет все упускали?       – Я уже ничего не думаю. Я просто пытаюсь понять, почему ни одно наше средство не работает.       – Расскажи мне кратко. Может взгляд не ученого со стороны поможет?       Минсок нахмурился, сомневаясь. Он знал, что Бэкхёна с детства прочили в отсек учёных, но он выбрал стражей, однако много читал и был весьма любознательным. Кроме прочего, Бён имел аналитический ум и выдающиеся стратегические способности, поэтому и возглавил кураторский отдел стражей. Минсок знал, что Бэк поймет его и не осудит, а потому всё-таки заговорил.       – Ну, ты уже знаешь, что это заболевание, вызываемое «XZ», необратимое? Раз его нельзя обратить, сперва мы думали, что по аналогии с обычным бешенством, его можно остановить, если начать лечение на ранних стадиях, до появления симптомов. Однако, почему-то нам это не удаётся, как и создание вакцины.       – Может вы применяете не ту схему?       – Мы перепробовали все известные схемы и их комбинации.       – Тогда логично предположить, что заболевание не лечится, а вакцины против него попросту не будет. Иначе за 200 лет что-нибудь получилось бы.       – В таком случае наш вид в скором времени вымрет.       – С одной стороны, я за, скорее отмучаемся. С другой, раз мы до сих пор живы, значит это кому-нибудь нужно и нельзя опускать руки.       – Я просто жить хочу. И хочу, чтобы люди выжили, как вид. Но не понимаю, как этого добиться.       – Ну хорошо, расскажи, что вы делаете и что именно не получается?       – Вирус постоянно мутирует, мы не успеваем создавать препараты, и, даже если опережаем его на один шаг, он снова обманывает нас.       – Но если мы постоянно на шаг впереди, как он умудряется обходить?       – Вот на этот вопрос у меня и нет ответов. Создание вакцины – долгий и непростой путь. Обычно это занимает не меньше 1-2 лет с испытаниями, но даже потом мы не можем предсказать результаты. С этим вирусом ещё сложнее. Раньше для лечения, например, бешенства, использовали фиксированный вирус, потом научились делать иммуноглобулин. Сейчас это весьма затратно и у нас больше нет крупных животных для производства иммуноглобулина. Опять же, эта схема работала только до появления первых симптомов, потом спасти человека было уже нельзя. Но XZ оказался ещё хитрее. Мало того, что человека нельзя спасти до появления симптомов заражения, эта дрянь еще и попала под явление антител-зависимой интерференции. Это когда происходит связывание вируса с cубоптимальными нейтрализующими или не нейтрализующими антителами, что вызывает его проникновение в иммунные клетки инфицируемого организма и вирусную репликацию.       – Стоп! – Бэкхён даже выставил руку, чтобы прервать поток научных объяснений. – Я всего лишь страж и это для меня слишком сложно. Давай на пальцах?       Минсок выдохнул и зарылся пальцами в свои волосы. Говорить терминами с коллегами проще они понимают, но Бэк, при всей своей любознательности, всё же не биолог.       – Против вирусов не существует лекарств и единственный способ борьбы с ними – это борьба силами иммунитета. Иммунитет появляется только, если организм знаком с заразой, и как раз вакцина призвана познакомить их. Она создана на основе вируса, но сам вирус не содержит, потому не представляет опасности, хоть организм реагирует на нее, как на настоящую угрозу. Это «знакомство» оставляет след: антитела, которые при повторном заражении иммунитет использует для борьбы. Смотри, вирусная интерференция у бешенства работает так: фиксированый вирус первый забирается в нервные клетки, но не размножается, а значит не вредит. Дикий вирус тоже хочет в нервную клетку, но место занято и фиксированный вирус, аки собака, гонит его с района. Проблема в том, что вирус XZ обманывает иммунитет и использует наши антитела против нас же. Когда иммунные клетки поглощают вирусную частицу, она начинает размножаться прямо в них, превращаясь в троянского коня. Так и получилось, что вакцина сыграла на руку заразе, а мы не смогли этот эффект предсказать и до сих пор не можем.       – Тогда как можно его обмануть?       – Ну, пока никак. Только если мы сможем создать вакцину, в которой точно не произойдет этого явления. Но как, если оно непредсказуемо? Мы уже много раз очищали кровь разных особей для получения сыворотки, но каждый раз срабатывала интерференция. Вирус селится в нервных клетках, а потому воздействовать на него через кровь невозможно.       – Каждый раз одно и тоже?       – Угу. Сначала заражённые перестали умирать, потом отрастили когти и третье веко, ещё после очередной попытки появились мутации походки, зубов и кожи. Что бы ни делали, мы словно помогаем этому грёбанному вирусу. Поэтому международное сообщество запретило испытывать новые вакцины на людях, чтобы не допускать следующих мутаций, даже добровольцев нельзя, ведь осталось не так много здоровых людей. Правда, мутации всё равно происходят естественным путём. Только на крысах и других мелких животных можно испытывать, но их становится всё меньше, в природе они тоже заражаются, хотя для человека почти не опасны.       – И что делать?       – Остаётся надеяться только на везение. Ну или найти брешь, которая нас подводит. У старых особей вирус неимоверно силён, у молодых он ещё только укрепляется. Может с той, которую ты поймал, получится лучше.       – Держи меня в курсе. Если что-то получится, я стану первым испытуемым.       – Что?! Нет, Бэкхён! Меня расстреляют. А если Чанёль узнает, даже расстрелять не успеют.       – Мы никому не скажем. Но если у тебя появится вакцина, которая может победить, уколешь её мне.       – Я не смогу. Если она сработает как раньше, ты погибнешь.       – Мне всё равно погибать, мы не живём долго, а мне уже 26. Так лучше с пользой для дела. И потом, я всегда успею убить себя.       Минсок нервно сглотнул. Под пулю его подгоняет, но ведь как соблазнительно! Испытывать на людях запрещено однако же испытания на крысах уже давно бедэсполезны. Замкнутый круг, из которого лишь один выход, правда, незаконный.       – Я бы ещё пожил, – вздохнул он, наконец.       – Так постарайся разработать то, что поможет. Тебе нужны ещё подопытные?       – Тунампи нет. Её достаточно. А животных ты всё равно не достанешь в нашей пустыне.       – А если смогу?       – Дикие крысы подошли бы. Лабораторным уже много поколений и все они потомки друг друга, – Минсок давно заметил, что с Бэком спорить бессмысленно, он всё равно сделает, как задумал. Ким не знал, как капитан отдела стражей справляется с таким подчинённым, но это и не его дело. А колоть ему экспериментальную вакцину Минсок не станет. Вот ещё, своя жизнь дороже.       – Принято, – Бэкхён окинул его долгим серьезным взглядом. – А теперь я пойду, в ты читай внимательно.       Чтение сегодня не радовало, а разговор с Минсоком и вовсе взбудоражил его. Бэкхён постоянно возвращался мыслями к Кенсу и Чонину. Обратился ли уже полностью его... Друг? Могут ли они считаться друзьями? Выдержит ли Чонин это испытание? И что, если он встретит Кенсу на выходе? Впрочем, выход уже завтра, вот и узнает.       Чанёль пропадал в оружейном отсеке и, чтобы развеяться, Бэк решил сходить туда. Запахи металла и пороха, какие-то химические реактивы, бурлившие в изолированной подсобке под кодовым замком, сосредоточенные инженеры, ковыряющиеся в развороченных механизмах – привычная атмосфера оружейного. Бэкхёну здесь было не особенно уютно, зато Чанёль это место считал своим домом. Напарник сидел за широким металлическим столом, вглядываясь в непонятные для Бэкхёна графики на засаленных пластиковых планшетах.       – Я могу чем-то помочь? – поинтересовался Бэкхён, встав у него за спиной и положив руку на плечо. Чанёль смерил его изучающим взглядом. Он слишком хорошо знал потенциал напарника и понимал, что конкретно сейчас Бэкхён фактически бесполезен. Даже если бы Пак прямо так и ответил, Бэк бы не обиделся, он тоже отлично понимал свои возможности.       – Смысл этой разработки в том, чтобы создать аэрозольное облако горючего вещества в смеси с атмосферным воздухом, подать в это облако искру и спровоцировать очень мощный взрыв. Причем, расход должен быть в несколько раз меньше, чем нужно бризантного взрывчатого вещества для взрыва такой же мощности. Вопрос в том, как создать это облако у цели и как инициировать взрыв, т.е. чисто технические и конструкторские проблемы.       – Тут я не силён, – сразу сдался Бэкхён и с улыбкой понял вверх руки. Чанёль согласно кивнул.       – Слушай, разве ты не можешь использовать старые технологии? Они же делали что-то подобное в прошлом?       – Они делали бомбы, Бэк. Бомбы, которые переносились самолётами и были минимум метр длиной. Тогда их мощности хватало, чтобы уничтожить большой объект или армию противника. Я читал как-то про «эффект Тандо». Во время одной из войн использовали такую бомбу, сбросив её на поселение, взрывом снесло всё живое и сожгло все постройки дотла. Дело в том, что образующееся облако распыленного топлива подчиняется обычным газовым законам и затекает внутрь не герметично закрытых сооружений, в то числе и в подземные укрытия, поэтому разнесло в пепел всё подряд. И такую бомбу нёс всего один самолёт. Именно из-за такого сильного разрушающего действия международная организация запретила использовать подобное оружие, типа это было негуманно, хотя чаще применялось не на людях. Если оно потом и разрабатывалось, то сейчас технология утрачена. Я думал, что этот эффект чисто теоретически мог бы сработать с тунампи, ведь у них всё-таки есть подобие разума. Впрочем, у нас давно нет летной техники, чтобы их сбрасывать, а переносить такие заряды на руках проблематично, одно неверное движение и... Поэтому я и пытаюсь изобрести более экономичный и небольшой аналог.       – Ясно. Что ж, удачи.       – Увидимся вечером.       – Пак, я составил перечень проблем с огнемётом, – из соседнего помещения появился Чондэ, главный инженер их резервации, с которым Чанёль работал чаще всего. Бэка передернуло от грубоватого «Пак» и он не постеснялся открыто спросить:       – Чанни, как давно ты хочешь его придушить?       Чондэ сердито цыкнул на него сквозь зубы и уселся за стол рядом с Чанёлем.       – Если б его мозги можно было вытащить и вставить себе, поверь, давно бы, – хохотнул Чанёль, за что получил увесистый подзатыльник от старшего инженера.       – Ах вы мелкие, – зашипел Чондэ.       – Эй, я тебя на 3 месяца старше! – огрызнулся Бэкхён.       – По возрасту. Но не по мозгам. Вот когда научишься делать оружие лучше, чем я, будешь умничать, – отчитал его инженер и сразу же потерял интерес к спору, сосредоточившись на работе. Бэкхён не обиделся, они с Чондэ всегда вступали в похожие перепалки, но инженерный гений Кима, как и боевая эффективность Бёна делали их равно полезными, так что всё сводилось к шутке.       – Во-первых, горючая смесь воспламеняется в момент её выброса наружу. В полёте она горит и рассеивается. Таким образом, далеко не вся жидкость достигает цели. Другая проблема в том, что для большинства воспламеняющихся снарядов требуется задействовать кислород из окружающего воздуха, а в нашем районе и на дыхание не всегда хватает. Значит, стражам придётся использовать кислородные баллоны, которые при нарушении инструкции или случайном попадании искры, тоже могут взорваться. В-третьих, чтобы не сгореть самим, и не повредить технику, а электроника экзоскелетов легко может выйти из строя, придётся идти налегке. Ну или делать какие-то костюмы, чтобы защитить стражей от искр и высоких температур, – вещал Чондэ, а Бэк не стал слушать дальше и вышел из конструкторского отсека.       Слишком много деталей, в которых он не разбирался, а если начнет сам размышлять обо всем этом – спать не сможет.

<–––––♦️–––––>

      «Основное задание: осмотреть и зачистить местность в квадрате Ф8, выявить провалы и определить зону для нового поля», услышали стражи по рации в момент, когда готовились к новому выходу на поверхность.       С тех пор, как человечество ушло в резервации, в них же оно научилось обеспечивать себя едой, воздухом и энергией. Но популяция росла скачкообразно, так что еды и воздуха, как впрочем и места, хватало не для всех. Резервации жёстко контролировали рождаемость, а так же беспощадно карали за кражу ресурсов и еды.       Но слишком долгие ограничения стали сильным риском, популяция вырождалась, нужно было увеличивать количество постоянных жителей, а для этого их следовало обеспечивать пропитанием. С каждым десятилетием атмосфера планеты светлела, оседали вредные взвеси, дышать становилось легче, но стражи всё равно носили с собой кислородные баллоны. Освобождать помещения в пещерах резервации уже было невозможно, поэтому пару десятилетий назад люди начали выбирать максимально приближенные к резервации плоскости, зачищали их и выжигали всё опасное огнемётами, а потом устраивали теплицы.       Быстрое производство плодородной земли уже давно не составляло трудностей, в резервации можно было плавить стекло, а в разрушенных городах хранились огромные запасы пластика. Так что построить теплицы – дело времени. Другой вопрос: их нужно обеспечивать электричеством, водой и защитой. Впрочем, с электричеством неплохо справлялись генераторы, стражи доставляли их к теплицам и уносили обратно для подзарядки, а на период полевых работ охраняли аграрных сотрудников.       Резервация Чанёля и Бэкхёна имела пока только одну теплицу, но успешный опыт других резерваций подсказывал, что можно увеличить их количество, поэтому пару стражей отправили разведать местность и выбрать подходящий участок.       Чанёль убрал прицел автомата от лица и посмотрел на напарника, сосредоточенно изучавшего карту. Прилежащая к резервации территория была расчерчена на квадраты длиной по 100 метров, каждый имел собственную буквенно-циферную комбинацию.       – Что там?       – Ненавижу карты. Если б начальство знало, что я в них плохо шарю…, – Бэк втянул носом пыльный воздух и поправил маску на лице.       Усиливался ветер, поднимая клубы пыли и остатки высохших мертвых растений. В нескольких местах закрутились невысокие воронки, втягивая в себя валяющийся повсюду мусор.       – Брось, ты же со мной, а у меня встроенный навигатор в мозгах, – приглушённо хохотнул Чанёль.       – Только это и спасает. Так, мы определенно в нужном квадрате. Подходящая площадь для теплицы примерно 100 кв. метров, плюс-минус. Сюда не достанут огнемёты со стены, но зато можно относительно быстро выслать отряд стражей. Если найдём провалы, придётся выбрать один из смежных квадратов, но исследовать нужно их все.       Эта работа не была лёгкой, ведь им вдвоем предстояло обойти немалую территорию и собрать информацию по каждому квадрату, а в случае нападения, отразить атаку самостоятельно до прихода помощи. Поднятая ветром пыль и низкая облачность не способствовали хорошему обзору местности, осложняя работу стражей.       Чанёль достал из заплечного мешка металлический штырь с конусовидным краем и с размаху всадил его в землю, пристукнув сверху автоматом. Штуковина мгновенно погрузилась ещё на десяток сантиметров. Нажатие кнопки спровоцировало активацию устройства. На едва заметном экранчике замелькали цифры и символы: измерялся состав почвы, радиоактивная загрязнённость, кислота, глубина почвенного слоя и теоретические подземные воды. Эту информацию стражи отнесут в лабораторию лично, потому что спутники, прежде поддерживавшие беспроводную связь по всей планете, либо давно вышли из строя, либо рухнули и сгорели в атмосфере за неимением сервисного обслуживания.       – Смотри, там надо проверить, – Бэкхён указал на северную границу квадрата. – Выступ странный.       – У нас гости, – сухо сообщил       Чанёль, изучая местность через прицел.       – Не вовремя, – цикнул Бэк.       – Скоро датчик закончит?       Бэкхён посмотрел на аппарат и достал из-за спины новый боевой арбалет.       – 18% ещё. Сделаю предупредительный.       – Их слишком много.       – Тогда три предупредительных. Как раз испытаем твою игрушку.       Чанёль хмыкнул. Он сам собрал этот арбалет в прошлом месяце и очень гордился, когда Бэк выразил желание первым его испытать. Наконечники стрел несли разрывную капсулу с взрывчатым веществом, прямое попадание не требовалось, достаточно было столкновения стрелы с твердой поверхностью, отчего срабатывала детонация. У Бэкхёна стопроцентное зрение с пометкой +, он видел безупречно и дальше, чем многие, в его меткости Чанёль не сомневался.       Стальная тетива арбалета натянулась, стрелок замер, ловя мгновение между ударами сердца, и нажал на курок. Первая стрела со свистом разрезала воздух, за несколько секунд донеслась до стаи особей и вонзилась в огромного самца, некогда человека под два метра ростом. Его разорвало на куски, зацепив несколько соседних особей. Твари остановились ненадолго, обнюхали остатки плоти и, ещё более озлобленные, кинулись навстречу стражам, поднимая конечностями клубы пыли.       – Чёрт. Я рассчитывал, что они испугаются, – Бэк выпустил ещё две стрелы, точно попав в цель, но теперь тунампи не остановились вовсе. Чанёль снёс несколько голов из своего автомата и прорычал:       – В укрытие!       – Не успеем до стены!       – Нет. Туда! – он указал на замеченный Бэком ранее выступ.       – А если там логово? – засомневался Бэкхён.       – Вот и узнаем. Больше никуда не успеем.       Они побежали, периодически отстреливаясь, Бэк выпустил ещё две стрелы и на этом снаряды кончились. Чанёль взял себе на заметку увеличить количество стрел до 10, а лучше до 15. Стражи затормозили аккурат перед возвышенностью, которая вблизи оказалась размером с немалый чанёлев рост.       – Странно, что я тут ещё не гостил.       – Её не было видно. Открылась после последней бури.       – Тогда не странно, – Чанёль достал рацию, зажал большим пальцем нужную кнопку и быстро проговорил: – Бункер. Говорит Башня. Стая тунампи с юго-запада, особей 200, идут на вас. Мы в укрытии, северная граница квадрата Ф8. Высылайте отряд, – договорив, он кивнул Бэкхёну, ухватился за край непонятного пока укрытия и юркнул внутрь. Бэкхён чертыхнулся, но полез следом.       Собственно, лезть было некуда. Сразу за краем следовал обрыв и Бэк со свистом полетел вниз, вскрикнув от неожиданности, а через несколько мгновений рухнул рядом с Чанёлем, который уже опёрся на локти на что-то упругое и осматривался.       – Какого хрена? – ругнулся Бэкхён. – Где мы?       – Насколько я понял, это старый ангар или вроде того. Ничего не сломал?       – Нет, я цел.       – Отлично, вставай, – он протянул руку и напарник вцепился в неё, чтобы быстро подняться. Стражи упали на нечто, напоминавшее свёрнутый в тюки брезент, здесь оказалось несколько таких тюков, они и смягчили падение.       – Они тоже могут сюда попасть, – утвердительно заявил Бэкхён.       – Могут. Поэтому надо быстро искать способ подниматься.       Его слова прервал шорох за спинами стражей, оба синхронно обернулись: Бэк включил фонарь, а Чанёль навёл автомат. Но это оказался лишь кусок стены, потревоженный вибрацией от их падения, от него отвалилось несколько кусочков.       – Что это за место? – проговорил Бэк, пробуя пальцами бетонную крошку.       – Похоже на самолётный ангар, я видел такие на фото, но техники не вижу, здесь вообще пусто, – он вдруг резко повернулся из-за шума слева и направил автомат в сторону.       – Стой! Это крыса, – воскликнул Бэкхён.       – Угу. Не исключено, что больная.       – Минсок попросил…       – Ну уж нет, – Чанёль нажал на курок и ошмётки животного разлетелись по полу.       – Ну вот. Почему ты огрызаешься каждый раз, когда речь заходит о Минсоке?       – Потому что у него опасные просьбы и если ему крысы нужны, пусть сам приходит и ловит. Я прикрою его задницу, так уж и быть.       – Думаю, он бы хотел…, – ухмыльнулся Бэкхён       – Прекрати уже, Бэкки.       – Ладно, ладно, – примирительно ответил напарник. – Как выбираться то будем?       Стражей освещал лишь небольшой луч света через пролом, в который они упали. Чанёль задрал вверх голову, осматривая металлический полукруглый потолок и ровные стены, заросшие паутиной.       – Пока не знаю. В любом случае, это место захватывает полквадрата ф8, не подойдёт для огорода.       – Куда уж. Тише. Слышишь?       Они бесшумно отступили от полосы света в темноту и всмотрелись вверх, где раздавались шипение и топот. Переглянувшись, стражи поморщились. Тунампи уже настигли их, а вспомогательный отряд, очевидно, ещё не прибыл.       Бэк проверил бесполезный сейчас арбалет, повесил его на ремни за спиной и достал из чехлов любимые катаны. Чанёль перезарядил автомат и проверил карманы с небольшими взрывчатками. Как только тунампи увидят их, они ринутся следом, несмотря на высоту. Если взорвать взрывчатку здесь, их стопроцентно засыпет обломками, но помирать без боя парни не собирались.       Пока Бэк следил за неуверенными попытками тунампи влезть внутрь, всё-таки чувство самосохранения у них работало, Чанёль внимательно осматривал помещение в поисках способа выбраться наружу. Впрочем, выход был только один, но до него ещё надо добраться. Пара старых технических лестниц прогнила и частично осыпалась, взобраться по ним уже не удастся. Никаких возвышений или тросов в ангаре не имелось. В кармане левой штанины Чанёля обнаружился металлический крюк, но добросить его до пролома не представлялось возможным. Чанёль прикинул длину веревки с крюком, нашёл взглядом металлические балки в конструкции потолка, и взглянул на арбалет, уныло висевший за спиной Бэкхёна. Напарник проследил за его взглядом и снял орудие.       – Думаешь, дотянется? – спросил он, правильно поняв намерения Пака.       – У него нет выбора. Там метров 30 в высоту, моя веревка 15 и у тебя такая же, доставай, будем пробовать.       Бэк вытащил верёвку, связал сложным крепким узлом, Чанёль нашёл в ангаре среди обломков небольшой кусок арматуры, привязал к ней крюк веревкой и приладил эту конструкцию вместо стрелы. Затем взял арбалет и поднялся на тюки, на которые они приземлились ранее.       – Ты что творишь? – шикнул на него Бэк, заметив, как оживились тунампи, отлично считывающие любое движение, даже тени.       – Если я не ошибся в расчетах, у нас всего одна попытка, да и это не стрела, хорошо, если вообще долетит.       – Ладно, давай уже, – согласился Бэкхён, пытаясь просчитать скольких успеет уничтожить, пока напарник будет пытаться закрепить крюк.       Одновременно с выстрелом Чанёля в ангар рухнул с высоты первый тунампи, звонко шлепнувшись на бетонный пол. Бэкхён не дал ему очухаться и сразу снёс голову катаной. Но потом тунампи повалили как вода из водопада. Чанёль спихивал их с тюков и сворачивал головы, а Бэкхён рубил двумя обоюдоострыми лезвиями.       Выбрав момент, когда вал монстров приостановился, он снова схвптил в руки арбалет. Чанёлю удалось зацепить арматуру с крюком на балки потолка с небольшой высоты тюков, на которых он стоял.       – Бэк, прыгай сюда, получилось.       Бэк молниеносно сунул катаны в чехлы за спиной, быстро взобрался следом, отпихивая ногами шипевших тунампи, уцепился за Чанёля руками и ногами, а тот начал быстро подниматься по верёвке. Твари уцепиться за канат смогли, но влезть у них не получалось, однако своим весом они создавали чрезмерную нагрузку, крюк жалобно скрипнул где-то вверху. Недолго думая, Бэк осторожно освободил одну руку, вынул кинжал из ботинка и отрезал канат ниже себя. Подниматься стало легче, но обратного пути у них больше нет. Дотянувшись до потолка, Чанёль ухватился за относительно крепкие балки, его примеру осторожно последовал Бэк.       – Что теперь? – спросил он.       – Ждём. Если что, у меня 6 гранат, – Чанёль перебирал руками, опуская то одну, то другую, чтобы снять напряжение в мышцах.       – Главное, успеть их запустить.       Они зависли под потолком в опасной близости от провала, некоторые особи пытались допрыгнуть до стражей, но им пока удавалось отбиваться ногами.       – Руки немеют, – пожаловался Бэк несколько минут спустя.       – Держись! Я привяжу тебя канатом. Он подтянул канат одной рукой, забросил на балку и обмотал, с третьей попытки сумел закинуть его так, чтобы канат дважды обернулся вокруг талии Бэка, а затем Чанёль одной рукой сумел завязать нехитрый узел. Не гарантия, но должно помочь. Внизу копошились и рычали упавшие особи, дрались меж собой за право добраться до добычи. Оставшиеся наверху продолжали предпринимать попытки допрыгнуть, но сваливались вниз из-за мощных ударов ногами.       Бэкхён заметно побледнел, ему не хватало сил отбиваться и висеть на руках, на лбу выступили капли пота. Чанёль, заметив его слабость, вскрикнул:       – Да где же они?!       Ответом ему послужила автоматная очередь. Стражи одновременно вскинули головы, но за телами тунампи им ничего не было видно. Ряды монстров скоро поредели, а их шипение уже не заглушало мужские голоса.       – Бэк, держись! Уже скоро! – Чанёль надеялся, что его голос звучит подбадривающе. Напарник выдавил из себя улыбку. Наверху посветлело, проход очистился и в нем показались знакомые лица.       – Есть тут кто? – спросил капитан отряда Тэ Мин.       – Вытаскивайте нас, хорош болтать, – огрызнулся Чанёль, у которого руки тоже дрожали от напряжения, но он старался не подавать виду. Подоспевшие на подмогу стражи спустили им ещё один канат, завязанный на конце узлом. Чанель сначала помог переместиться на него Бэкхёну, а затем выбрался сам.       – Вы долго, – предъявил он команде, оказавшись в безопасности.       – Торопились как могли.       – Ещё одна причина не брать квадратов так далеко от бункера.       – Согласен, – кивнул Тэ Мин. – Отходим, я швырну туда пару гранат.       – Стой! – Чанель всмотрелся в провал, оценивая возможные последствия взрыва, и заметил:       – Это пустой ангар. Если конструкция рухнет, у выживших тварей появится возможность выбраться, а у новых – устроить там логово. Лучше вызови огнемёт и поджарь их всех.       – Тоже разумно, – согласился Тэ Мин, сообщил по рации о результатах операции и вызвал огнемётчика, а Чанёль подошёл к Бэкхёну, закрыв его от остальных своим телом.       – Ты как?       – Руки ещё трясутся, но это пройдет.       – Бэкки, ты же знаешь, что я тебя никогда не оставлю?       – Конечно знаю. Ты же мне постоянно это говоришь, – заулыбался Бэкхён, начиная успокаиваться. Хотя их всю жизнь готовили к смерти, её ожидание на канате заставило мозг стража испытать те человеческие эмоции, которые он обычно подавлял. Бэкхён честно испугался, как никогда прежде. Но не за себя, смерти он не страшился, а за Чанёля. Он бы не хотел, чтобы напарник видел его гибель своими глазами потому что знал, Чанёль этого не переживет. Бэк взял его за руку и несильно пожал.       – Спасибо.       По ответному взгляду Чанёля, он понял, насколько был прав. У Пака напряглось лицо, он едва заметно сжал зубы и его губы подрагивали от пережитого волнения, но он держал себя в руках. Стоило только на минуту представить, что он может потерять Бэкхёна, Чанёль едва не задохнулся от ужаса.       Отряд вернулся в резервацию, захватив по пути измерительный прибор, и подробно доложил о происшествии, а так же о внезапно большой стае. Обычно тунампи не нападали в течении светового дня, по крайней мере, они не перемещались на большие расстояния. Но сегодня то ли ветер донес до них запах стражей, то ли что-то ещё повлияло, они напали в огромном количестве и поблизости от человеческого жилья. А с этим надо что-то делать. Но это уже не их, стражей, забота. Руководство резервации займётся этой проблемой, а Бэкхёну хотелось только рухнуть на постель и отключиться.