Шиперское царство

*** Human! Пикчер/Human! Куросан ***       Куросан внимательно разглядывал стол с едой и выпивкой. Ребята хорошо подготовились к их вечеринке. Глянув в окно, Куро улыбнулся пейзажу тёмной ночи с редкими огоньками-гирляндами. Эта ночь сопровождала всех гуляк метелью с крупными снежными хлопьями. Переведя взгляд на угол комнаты, он увидел ёлку, которая мигала и переливалась разноцветными огоньками, с множеством разноцветных больших и маленьких шаров и большой жёлтой звездой на верхушке. Да что ёлка, все комнаты были ярко украшены чуть-ли не всем, что под руку попадётся. Да и все ребята были красиво наряжены, иногда против их воли. Мимо прошёл Бутылыч с мишурой на плечах и тарелками для всех, поставил тарелки на стол, передвинув в сторону оливье и тарелку с колбасой, и ушёл на кухню, где его ждали Брялок с Лампчкой. Проведя его взглядом, Куро заметил как Пикчер, оперевшись спиной о стену, разговаривал с Кнайфом. У первого вместо его чёрной шляпы котелок был новогодний колпак, а Кнайф был замотан в сверкающую гирлянду. Стоит заметить, что теперь провода с лампочками нисколько не мешали передвижению инвалида, хотя два часа назад он еле-еле мог пройти и пары шагов. Это рыжий чёрт так постарался.       Вскоре в гостиную пришли все, кто пришëл на празнование нового года. Правда некоторым пришлось отказаться от веселья со всеми, по собственной воле или же по воле случая. Среди них оказались Чарджери, Сока, Пшика и Клеви. Жаль конечно, но остальным скучать не приходилось. Когда до звона колоколов ещë было три или четыре часа, началась развлекательная программа со Стëркой в ведущих. У Куро возникла ассоциация со свадебными конкурсами, пока он смотрел за Замазычем, старательно показывающим руками какую-то профессию, пока другие угадывали, и потихоньку отпивал йигройша из бокала. Он был не единственной персоной, что избегала участия в этом мероприятии. Даже Кнайфа затащили поиграть в игру «Прикрепи ослу хвост». Пикчер, также как и рыжий, просто наблюдал. Видимо, причина в отсутствии Клевички, с которым он так любит общаться. Алкоголь несильно пьянил, пальцы по немногу теряли свою ловкость и цепкость, стоять на месте становилось немного труднее, казалось, что тебя начинает клонить вправо или влево, но на деле ты стоял на том же ровном полу. И чем больше было спиртового напитка в крови, тем сильнее Куро терял связь с реальностью. Настроение заметно улучшилось и Курасан подошëл к празничному столу, поставив пустой бокал на белую скатерть.       Вскоре всех позвали к столу. Множество красивых и вкусных блюд манили своим видом. Девочки неплохо постарались. Пробежавшись рыжими глазами по большому разнообразию еды, Курик сразу приметил тарелку с сушками и быстро присвоил еë себе. Он, будучи не совсем в адеквате, надевал себе на пальцы сушки, после чего, прямо со своих тонких пальцев, Курасан съедал их. Рядом сидел русоволосый художник и он с интересом наблюдал как лидер Банды снимал сушки с помощью губ, зубов и, с самого интересного, языка. Было до неприличия увлекательно смотреть как язык протискивался между мучной плюшкой и пальцем, как облизывал и надкусывал суховатую выпечку, как мак оставался на языке, как он облизывал губы от крошек. Это будоражило трезвое сознание Картиныча, заставляя представить самые грязные вещи, что мелкий мог сделать этим языком. Но вскоре он очухался и наконец положил себе в рот ложку оливье. Как стыдно. Куро заметил как стыдливо опустил глаза в тарелку художник и после встал из-за стола, говоря что уже наелся. Его лицо было таким забавно красным, что выпечка улыбнулась, сщурив глаза. Курасан съел ещë одну сушку с пальца и потянулся за добавкой, но немного влажные пальцы нащупали только две последние сушки. Обидно, а рогатый только вошëл во вкус. Но в голове зародилась странная идея, что в трезвом состоянии он никогда бы не сделал. Закинув в рот одну сушку, Курочка несильно сжал в кулак руку, в которой был последний бублик, и ушëл куда-то, даже ничего не сказав.       Русоволосый опирался сложенными руками о подоконник и смотрел на улицу. Вся голова была забита этими пошлыми мыслями во время еды. Да что с ним? Почему именно сейчас он заметил эти мелкие детали в рыжем чëрте? Эти пальцы, этот изворотливый, для пьяного, язык. И эти мысли... Услышав как кто-то неспешно шëл в его сторону, Пикчер машинально посмотрел в сторону звуков. Неспешно к нему подходил Курасан, что-то сжимая в левой руке, а вот его хитрый прищур заставлял неволей насторожиться. – Ты чего? – первым спросил Пикчер смотря как рыжик приближался всë ближе и ближе. Но Курик даже не планировал что-либо отвечать. Он встал перед художником на одно колено, руками будто раскрывая коробку, а на ладони лежала одна из тех сушек, что ел рогалик. – Пикчер, ты выйдешь за меня? – с заплетающимся языком спросил Курасан, задорно смотря в глаза картиночки. Сначала Пикчер воспринял это предложение серьëзно, но потом вспомнил, что Куро пьян. Хотя надо выруливать ситуацию. – Э, да, конечно. – нервно улыбнувшись, Пикчер выпрямился. Курочка ещё шире улыбнулся, встал с колена и, взяв художника за руку, надел на безымянный палец съедобное кольцо. Картиныч даже ничего сказать не успел, как его "муж" повëл его за руку в гостиную, где все и сидели. – Хочу вас порадовать! – с лëту выкрикнул мелкий, оглядывая всех взглядом. «Только не это» – в мыслях прокричал русый, стыдливо уводя взгляд в пол. – Мы с Пикчером женаты! – Лол, чë? – спросил Кнайф, посмотрев на своего друга, что сел рядом с ним. Рядом в притирку к "мужу" сел Курасан, ложась на картиночку, как на подушку. – Он пьян и сделал предложение сушкой. Не обращайте внимания, он всë равно забудет об этом. – по виду Пикчеру было наплевать, но внутри всë бушевало. Он не мог нормально контактировать с тем, о ком нафантазировал сюжет, на который стоит повесить метку «18+».       Когда с нового года прошло два часа, Пикчер решил довести своего "мужа" до дома, а то ещë наберëт приключений на задницу. Сейчас рыжий чëрт осыпал художника комплиментами, на которые Пикчер пытался дать ответы длинее простого стыдливого молчания. Когда они наконец-то дошли до дома хлебобулочного изделия, Пикчер, сняв куртку, вместе с выпившим хозяином квартиры, направился в комнату Курика. Но на кровати оказался не еë законный владелец, а русоволосый, что был совсем не готов к такому повороту событий. Сверху на него сел рыжий демон, прижимая руками к кровати. – Пикчеер. Мы же женаты, да? – с огоньком в глазах, спросил рыжеволосый. – Ну да, а что? – выдавил Картиныч, немного испуганно смотря в рыжие моргалы сверху. Довольная улыбка расплылась по лицу рогатого. – Ну вот. А у нас ни поцелуев не было, ни брачной ночи. Устроим всë в один вечер? – Пикчер не до конца понял, в конце он утверждал или спрашивал, но сейчас было не до размышлений. Надо срочно что-то придумать, иначе его тут поимеют. Рыжий же времени зря не терял и поэтому настойчиво целовал губы снизу, пока ему не ответили взаимностью. Резко Картиныч поддался телом вперëд и в пару движений перевернул булку на кровать. Пикчер на автомате прижал его запястья к простыне, сам расположившись между ног мелкого. – Извини, но я пассивом сегодня быть не намерен. – наклонившись к "мужу", прошептал русый. А Куро и не против этой ночью громко постонать. – Ну так вперëд. – томно прошептал в ответ рогалик.       Сняв с пассии вязаный свитер с оленями и чëрную майку, художник подметил, что Курасан очень тощий. С него получилось бы написать неплохую натуру. Нагнувшись к ключице, Пикчер легко поцеловал еë, быстро переходя на сгиб шеи и саму шею. Куре стало немного жарче и он чаще задышал. Но увы, поцелуи в шею или ключицы его не очень заводили, а вот спина, вот то место, где он громко застонет. Но прелюдии, ох уж эти прелюдии. Картиночка, нацеловав шею, поцеловал булку из Франции в мочку уха, тут же облизывая и несильно кусая. От пассива послышался первый стон, прервавший спокойную атмосферу в этой комнате. Рыжий чëрт сам удивился новой эрогенной зоне. Кнайф в своë время кусал, целовал и облизывал выпечку везде, но не за мочку уха. – Не знал, что мочка ещë одна эрогенная зона. – в слух сказал Курасан, глубоко дыша. Он пытался тонко намекнуть, что мочка уха именно то место, на котором требуется заострить внимание, но получилось слишком толсто, зато доходчиво. Художник чуть улыбнулся и начал шептать на ушко, опаляя чувствительное место горячим дыханием: – Значит и так тебе приятно? – послышался немного приглушëнный стон, а на Пикчера посмотрели два рыжих огонька, что, казалось, светились и просили перейти к следующим действиям. А то одни прелюдии, так не интересно. «Как пожелаешь» – подумал русоволосый, начиная расстëгивать чëрные пуговицы на рубашке. Кинув бежевую одëжку на пол неподалёку от кровати, Пикчер начал расправляться с ремнëм и ширинкой. Рыжеволосому было неинтересно лежать как бревно и ждать, когда его партнëр снимет брюки и боксëры, а потом начнëт снимать одежду с него, так что он начал самостоятельно стягивать джинсы с бëдер. Художник уже разобрался с брюками и нижним бельëм и начал помогать неуклюжим ручëнкам Кури снять с него джинсы и боксеры. – Будет сложно без смазки. – под нос приговорил Пикчер. Хлебобулочный усмехнулся. – Я не девственник почти год. Не порвëшь. – будто понтуясь, сказал Курасан. Приподняв один уголок губ в кривой улыбке, Пикчер закатил глаза. Но он не мог вообще не разработать пассию, таков уж его принцип. Поднеся ко рту два пальца, русый облизал их, почувствовав немного недовольный взгляд. – Ну извини. У меня есть принцип разрабатывать пассию. Тем более тебе должно быть всë равно. – Картиныч строго посмотрел на чëрта, но вскоре вернул своë внимание к разработке. Вставив сначала один, а через пять секунд и второй палец, русоволосый таки посмотрел на лицо Курасана, которое выражало лëгкий дискомфорт. Разводя пальцы в разные стороны, картиночка аккуратно разрабатывал его. Вскоре он подумал, что уже достаточно, и вытащил пальцы, подставляя к проходу головку. – Готов? – всë-таки спросил Пикчер, посмотрев на Куросана. – Давно уже. – фыркнул рогалик. Картиныч вздохнул и вошëл в рыжего чëрта, чувствуя как он чуть вздрогнул от долгожданного наслаждения. Куро и забыл эти ощущения, ведь давно не жил половой жизнью, за исключением руки, но от таких манипуляций были другие ощущения. Художник начал двигаться внутри рыжеволосового, руками придерживая его ноги. Курик в то время стонал, закатывая глаза и сжимая простынь. Темп постоянно менялся с быстрого на медленный и наоборот, из-за чего Курасан не мог подстроиться под темп, но это ещё больше заводило его. Через три минуты рогалик кончил себе на живот, а через ещё две и Пикчер.       Рыжик почти сразу вырубился, а Пикчер сначала быстро принял душ, вытер живот Курасана, одел лидера Банды, уложил в кровать, написал записку, оделся и только потом ушëл домой. У него были мысли, что он только что трахнул товарища и это не совсем правильно, но они отошли на второй план, ведь сейчас Пикчера начала брать усталость и он, отбросив все мысли на задний план, ускорил шаг. А ведь на его руке всë ещë находилась та сушка.