Коллекция колдографий

      В гостиной, освещённой лишь пламенем от камина, тепло и уютно. Тихие моменты разбавляют тлеющие дрова в этом самом камине. Кроме дров, тишину прерывает ещё кое-что, или кто…       — Пей! — в который раз твердит Драко, держа в руках наполненную зельем горячую кружку. — В следующий раз хорошенько подумай своей кудрявой головкой, стоит ли тебе бегать по дому босиком.       Гермиона насупилась, но чашку всё же приняла. Удивительная черта Драко — быть холодным и чрезмерно едким, но при это оставаться заботливым и нежным. Этот парень многогранен, и девушка уверена: жизни не хватит, чтобы изучить его до конца.       Всё же слабая улыбка проскальзывает на её губах. Даже болеть приятно, когда знаешь, что есть люди, которые ждут твоего выздоровления, как маны небесной.       Драко с облегчением выдыхает, замечая, как последняя капля жидкости попадает в её горло. Он действительно переживает за её состояние, и пусть кажется, будто он слишком серьёзно к этому относится и окутывает её гиперзаботой — нет ничего дурного в том, чтобы позволить себе помогать близкому человеку.       — Кто же знал, что я заболею… — с тяжестью сознается Гермиона, пытаясь увести взгляд от проницательных серых глаз. Малфой шумно вздыхает и плотнее закутывает свою девочку в шерстяной плед, ко всему этому сам прижимается, обнимая её со спины и окутывая её собственным теплом.       — Я знал. Я тебе постоянно об этом говорил, но правильно, зачем слушать Драко, он плохой, только воздух лишний раз умеет сотрясать, — бубнит парень.       Гермиона млеет, чувствуя жар его тела, осознавая, что прямо сейчас её окутывают сильные мужские руки. Девушка расслабленно прикрывает веки и неожиданно издаёт весёлый смешок. Драко удивлённо приподнимает светлые брови и задаёт вопрос:       — Что же тебя рассмешило, позволь спросить?       — Ты, — легко отвечает Гермиона. — Иногда я удивляюсь твоему умению так по-старчески ворчать. Ты и вправду в некоторых моментах только попросту сотрясаешь воздух.       — Ну, это объясняется тем, что за тобой нужен глаз да глаз. Ты ещё такая малышка, — находит парень свой аргумент. Ну а что? Вполне правдоподобно.       — Зато ты у нас мужчина в самом расцвете сил.       Девушка плавно разворачивается в его объятиях и сталкивается с его серьёзным лицом. Она задаётся вопросом, не сказала ли она ничего лишнего, но после расслабляется, увидев на его губах намёк на улыбку, а после и вовсе слышит его бархатистый смех.       Забота. Удивительная вещь, недостойная и толики обесценивания. Заботиться о ком-то приятно, но ещё приятнее, когда кто-то так же рьяно заботится и о тебе, ты начинаешь чувствовать, что этот человек по умолчанию становится любимым.       В комнате жарко и душно: Драко не открывал окно, побоялся нанести ещё больший урон здоровью любимой, при этом создавая себе дискомфорт. Он уже покрывался третьим слоем пота, одежда неприятно липла к телу от излишней влаги. Шерстяной плед, жаркие объятия в прямом смысле этого слова, накалённый камином воздух и высокая температура, исходившая от тела Гермионы, создавали настоящую котельную. Он жертвует своим комфортом ради неё.       Несмотря на пекло, царившее в гостиной, он крепче прижимает дрожащее хрупкое тело к себе. Радуется, когда ощущает, как его девочка утыкается горячим лбом в его шею.       — Ты такой холодный, Драко, — слышит слабый голосок Гермионы. Блондин лихорадочно проводит ладонью по её лбу и, к несчастью, ощущает жар, накативший с новой силой. — Мне нравится.       В этот момент Малфой осознаёт, что готов всю ночь караулить её покой. Знает, что головные боли ещё донимают её, и ругает себя, что ничего не может с этим поделать.       — Тебе не становится лучше, — констатирует парень. — Ты уверена, что тебе не нужен лекарь?       — Уверена. Ты лучше любого лекаря. — Откашлявшись, девушка удобнее укладывается, старается соприкасаться с Драко как можно больше, ведь он такой прохладный. — Правда, ты очень сильно помогаешь мне, и твоя забота мне очень льстит. Просто будь рядом.       Так странно: всё то, что ты долгие годы отвергал, наконец принял, осознав правильность своего пути. Та, которую ты так долго отвергал, теперь лежит рядом с тобой и доверчиво засыпает в твоих объятиях. Время скользит, словно песок сквозь пальцы. Вчера ты презирал гриффиндорскую принцессу, но сегодня ты клянёшься в вечной любви. Вчера ты веровал, что любви не существует, сегодня ты чувствуешь её мощь. Ты вспоминаешь свои подростковые заблуждения и понимаешь, как сильно ты был слеп и глуп.       — Подумать только… — едва слышно заговаривает девушка, привлекая к себе внимание. — До сих пор не верится, что ты, такой весь из себя благородный, лежишь рядом со мной.       Неожиданно заливисто и честно смеется Драко.       — Мы уже как долгие три года вместе, а ты всё в облаках витаешь, — вновь усмехается парень, но, ощутив слабый толчок в бок, прекращает.       — Нет, ну серьёзно, Драко! Я бы в жизни не подумала, что тот противный мальчишка когда-нибудь станет моим возлюбленным!       В памяти навсегда останутся его подростковые похождения, что так не сочетаются с аристократическим воспитанием; ужасный, заносчивый характер он подавлял уже очень давно, но что впилось в мозг, нельзя оторвать, и он будет помнить, как когда-то снова и снова ранил хрупкие чувства кудрявой девчушки. Невинный ангел доверился чудовищу. Ни одно слово в мире не опишет, как сильно он благодарен ей за доверие и искупление.       — Не стоит забывать о прошлом, но и напоминать каждый раз о нём не стоит, — заключает Драко.       Гермиона обдумывает сказанное и действительно соглашается с ним: прошлое нельзя стереть или вырвать из плоти, ибо оно часть тебя. Но и вовсе не обязательно напоминать о минувших днях, ведь они и без того причиняют боль изнутри.       — Ты прав.       За окном снова вьются снежинки. Робкие, неуверенные и совсем одинокие. Драко долго смотрит на них, поглаживая плечо Гермионы.       — Драко, можно… можно я посплю на тебе? — неуверенно интересуется девушка. Всего миг он задумчиво глядит на неё, затем поспешно кивает.       — Конечно, солнце.       Гостиная всё такая же тёмная, пропитанная любовью. Драко следует примеру любимой, прикрывает потяжелевшие веки, намереваясь немного подремать, но перед этим нежно целует свою гриффиндорскую принцессу в приоткрытые горячие уста, даря этим жестом и ей, и себе бесконечное счастье.       Скоро закончится зима, за ней весна, лето, осень, а затем снова зима. И даже спустя десятки таких же зим он будет заботиться о ней и оберегать, как когда-то оберегал её и в прошлой жизни.