Вы волшебник, поручик!

      Вместо эпиграфа.              Приехал как-то в полк, в котором служил поручик Ржевский, новый полковник. Ну, стал знакомиться с офицерами. Про всех все выяснил. Спрашивает своего адъютанта о Ржевском. Тот говорит:       - Ржевский - это беда нашего полка. Он ужасный спорщик, но всегда выигрывает любой спор. С ним уже и спорить боятся. Он всех офицеров уделал. И разорил.       Ну, полковник подумал, подумал и решил с Ржевским тоже поспорить. Мол, надо поставить говнюка на место. Вызывает его к себе. Ржевский приходит, щелкнул каблуками, стоит не моргнет. Полковник и говорит:       - Слышал я, поручик, что вы всех переспорили в полку.       - Так точно!       - А меня можете?       - Так точно!       - Хорошо. Давайте с вами поспорим о чем-нибудь на 5 рублей.       - А на что ж поспорим-то, г-н полковник?       - А на что хотите.       - Ну, ладно. Давайте поспорим, что у вас, г-н полковник, геморрой.       - Давайте, - говорит полковник, а сам предвкушает победу, геморроя-то у него, как ни странно, не было.       Поспорили. Разбили их. Тут полковник говорит:       - Ага, проиграли вы, поручик, у меня геморроя нет!       - А дайте-ка я проверю, - говорит Ржевский.       Полковник спустил штаны. Поручик посмотрел и говорит.       - Тут что-то темновато. А пожалте к окошку-с.       Ну Полковник подошел к окну. Поручик внимательно его осмотрел и говорит.       - Да, г-н полковник, я проиграл. Геморроя у вас нет.       На следующий день Полковник собрал всех офицеров и радостный такой, гордый такой говорит им:       - Вчера, господа, я поспорил с поручиком Ржевским на пять рублей и ОБЫГРАЛ его!       Офицеры сидят потупившись... Адъютант ему на ухо:       - Г-н Полковник, осмелюсь доложить... поручик Ржевский вчера поспорил со всеми офицерами полка по 200 рублей, что покажет вашу задницу в окно и выиграл-с.              

* * *

      Две последние недели школы прошли весело, хотя и до обидного быстро. Проблема позднего возвращения решилась сама собой - один из учителей поймал Ржевского на перекидывании записок и оставил на отработку. К счастью, у него было уже несколько должников, проигравших на желание, и один из них сделал всю работу вместо него. И с этого дня без «отработок» уже больше не обходилось.              - Оставили на отработку, - гордо объявлял Ржевский, возвращаясь к отбою.              - И что на этот раз, мальчик? - грозно нависал над ним дымящийся от подавляемой ярости Дурсль.              - Честное слово - ничего такого запретного. Сам подобной несправедливости не ожидал. Просто решил перевести поэму Пушкина «Евгений Онегин» на уроке английской словесности. Хотите послушать?              Мой дядя, самых честных правил,       Раз в зоопарк нас приволок.       Там змей кузену так заправил -       Зоолог вытащить не мог!              Люблю эмоциональных слушателей, - подумал поручик, слушая дядюшкин рев из-под дивана, куда опекун его в результате загнал.              Скучным выдался разве что выходной, ибо Дурсли устроили ему настоящую гауптвахту - в сортир его водили строго под конвоем, а из пайка выдавали лишь воду да хлеб. Впрочем, Ржевский давно привык иметь день гауптвахты после хорошо проведенных выходных. Отличие было только в том, что здесь была гауптвахта на выходной после хорошо проведенной недели. И это ведь просто охуеть как неплохо!              Еды же он набрал почти полный рюкзак, выкинув оттуда учебники. Да и занятий ему нашлось тоже немало - он вспоминал карточные фокусы с недавно приобретенной колодой карт и сочинял новые каламбуры, загадки и стишки для своих школьных друзей, иногда декламируя их проходящим мимо чулана Дурслям. По их реакции было понятно - стихи удались!              Так что и следующая школьная неделя прошла просто чудесно. Но всё хорошее имеет свойство довольно быстро заканчиваться, и оказаться заключенным на целое лето поручик совсем не хотел. Еще бы - это ведь было неповторимое лето его чудесного нового отрочества в мире волшебного грядущего, в котором он должен был охуевать каждый день минимум по три раза!              Пора было идти на мировую. Так что в последний день учебы он явился до возвращения Вернона с работы и сказал Петунии, что сам подготовит праздничный стол по поводу окончания учебы.              - И откуда у тебя деньги? - с подозрением поинтересовалась она.              - В карты выиграл, - честно ответил Поручик.              - Что? У вас в школе играют в карты на деньги?!              - Ну, вообще-то до меня не играли, - успокоил ее Ржевский. - Но ведь никогда научиться не поздно!              - Тогда... Тогда откуда ты взял деньги на карты?              - А я их в кости выиграл!              - А на кости?              - Выиграл в домино!              - А домино?              - Уже и не помню, тетя. Это было еще на прошлой неделе. Кажется, выиграл в споре, кто эффектнее покажет голый зад проезжающей электричке!              * * *              Пока тетя отлеживалась в спальне на втором этаже, Ржевский накрыл на стол. Красиво обставленный обед, который сварила Петуния, разлитый по бокалам дядин бренди, свечи в подсвечниках и розы с тетиного куста. Глядеть на такую красоту в одиночестве было скучновато, и поручик успел не раз отхлебнуть горячительного напитка, пока опекун, наконец, не вернулся с работы.              - Дорогие опекуны! - торжественно начал речь Ржевский, как только семейство появилось в дверях гостиной. - Этот обед посвящается вам! Сегодня знаменательный день - ваши воспитанники окончили младшую школу и стали почти полноценными отроками! Осталось только начаться поллюциям, и твои забавы со змеями, кузен, перейдут на качественно новый уровень!              - Что?! Ты вытащил и открыл все запасы бренди?!              - Что?! Ты срезал все мои розы?! Да кто тебе?!..              - Блядь! - мистер Дурсль взревел так, будто был носорогом и готовился к смертельной схватке за самку. - Да ты действительно ёбнулся головой! - он махнул залпом налитый доверху бокал.              - Ну, я ж говорил, - радостно улыбнулся Ржевский, поднимая бокал. - А что врачи ничего не нашли - так это они, мерзавцы, на работе спирт пьют. После такого не только травму головы не найдешь - пизду с хуем спутаешь!              - Если еще хоть кто-нибудь выматерится в доме, - прорычала Петуния, тоже опрокидывая бокал, - то клянусь - тому просто пиздец!              - Да здесь все просто ебанулись, - пробормотал Дадли, отпивая от своего бокала и закусывая пирожным.              - Вот и допизделся, кузен! Тетя такими вещами не шутит!              Впрочем, Дурсли бы не были Дурслями, если бы вместо Дадли не попытались расправиться с Гарри. Так что, прервав так замечательно начавшийся праздник, дядя надумал его немедленно выпороть. На вопрос почему и за что, Дурсль привел единственный аргумент - «давно надо было выбить всю дурь».              Ржевский вполне мог бы отбиться и убежать, но перспектива пуститься в бега на всё лето его не прельщала. Так что, спотыкаясь от принятой порции, он побрел за разозленным опекуном на второй этаж в спальню Дадли. Кузен, кажется, собирался последовать за ними, чтобы полюбоваться на действо, но дядя рявкнул на него, и он остался вместе с тетей внизу, вновь принявшись за пирожные, благо выпивку Петуния ему уже успела подменить на клюквенный сок.              Вернон по дороге расстегивал свой широкий ремень и сыпал угрозами. Ха! Напугал ежа голой жопой - в своей прежней жизни Ржевский переживал и не такое. Конечно, перспектива быть вот так ни за что выпоротым его не прельщала, но и не особо пугала. В конце концов, его не просто так выгнали из трех гимназий и двух лицеев, и он хорошо знал, что может помочь в таких случаях. Да и принятая вовремя изрядная для его возраста доза спиртного должна была послужить отличной анестезией.              * * *              Петуния не знала, что делать и как реагировать на весь этот кошмар, который так неожиданно свалился на ее образцовое в своей нормальности семейство. Она успела уже дважды принять успокоительное и еще раз опустошила бокал. Как вдруг сверху услышала громкие сладострастные стоны. Приказав Дадли заткнуть немедленно уши, она поспешила наверх.              - Что здесь происходит?! - рявкнула она, распахивая дверь в спальню.              - Ах, дядя такой затейник, такой затейник, - проговорил лежащий на диване со спущенными штанами племянник. - Мы уже два раза менялись. Присоединяйтесь к нам, тетушка, - возьмите плетку и наденьте любимую черную комбинацию. А вы что застыли, дядя? Давайте сильней и быстрей. А то я так до ночи не кончу!              * * *              Три недели каникул пролетели чудесно. И хотя школа закончилась, а вместе с ней и совместные игры с возможностью выиграть лишний обед или деньги на пиво, жизнь ежедневно предоставляла кучу новых возможностей. Каждое утро Ржевский уезжал в Лондон на электричке - изучать новый мир.              И этот мир его не разочаровывал. Каждый день находилось что-нибудь, от чего можно было охуеть. Поручик с восторгом открыл для себя кино, порножурналы и каналы для взрослых по телевиденью. Радовали также возможности фотографии, сексшопы, записывающая звук аппаратура и секс по телефону.              Каждый вечер он приезжал сытый, подпитый и веселый и делился своими впечатлениями с Дурслями. Вернее, пытался делиться. Потому что всё семейство вдруг резко сделалось меломанами: как только Ржевский начинал что-то рассказывать, они дружно, как по команде, надевали большие наушники.              За это же время поручик успел несколько раз проиграть и отыграть столовый сервиз, заложить и выкупить семейные драгоценности, одеться, приобрести маленький переносной телевизор и выдурить у Дадли на время видеомагнитофон под страхом «случайно» придать огласке «змеиную» тайну. Эта же тайна постоянно служила козырем в непрекращающейся войне с опекунами, с упорством, достойным лучшего применения, пытающихся время от времени его запереть. Впрочем, намек на то, что он может чистосердечно признаться в своих приключениях в зоопарке (а доказательства в виде фотографий у него имелись), обычно быстро остужал их пыл.              Кстати, его новые похождения как в Литтл Уингинге, так и в Лондоне, только всё больше увеличивали перевес сил в их войне в его пользу. Однажды Дурсли поняли, что расскажи он всё, и штрафом уже, может быть, им уже и не обойтись.              Пару раз поручик застал их на кухне за обсуждением того, как безболезненнее от него избавиться. Впрочем, большого значения не придал, хотя и намекнул на всякий пожарный, что стоит ему не позвонить вовремя кое-кому, как всё наружу и выплывет. Блеф и пиздёж, конечно, но разговоры на время притихли.              * * *       25 июля 1991 года              Это был совершенно обычный день, и всё семейство сидело на кухне. Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.               - Принеси почту, Дадли, - буркнул дядя Вернон из-за газеты.               - Пошли за ней Гарри.               - Иди в жопу - ты проиграл мне в танки восемь желаний, три в очко, два в пьяницу и четыре в споре, кто громче пёрднет, причем позорно усравшись. Так что рысью за почтой и не мешай читать мне Плейбой.              Дадли нехотя поплелся за почтой.              - Пап! - неожиданно заорал он из коридора. - Пап, Гарри тоже что-то получил!              - Штраф? - оторвавшись от разглядывания красоток, поинтересовался Ржевский.              - Не похоже.              - Иск кредиторов?              - Мм... Думаю, тоже нет.              - Напоминание из ломбарда? Вызов в полицию опекунов?              - Дай сюда! - выхватил письмо из рук сына необычно побледневший Вернон. - Не дай бог это что-то из того, что ты сейчас перечислил! Хотя, кто, кроме них, интересно, будет тебе писать? - Дурсль развернул письмо и бросил на него взгляд.               - Петунья! - с облегчением выдохнул он.               Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя Вернон поднял его над собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петунья взяла у мужа письмо и прочла первую строчку.               - Вернон! О боже, Вернон! - счастливо завопила она. - Это они! Есть надежда, что они его заберут! Это же ахуительно!