Жестокие игры

- Боишься за мою репутацию? - выворачиваюсь из его объятий и все же ухожу в глубь комнаты, слыша, как закрываются за спиной седзи. - Так ей уже вряд ли что-то поможет. Как думаешь, мне есть еще, куда падать в его глазах? – Ренджи хмыкает, в два шага обгоняя меня, и со всего размаха плюхается на большую двуспальную кровать. - Да не боюсь я за твою репутацию, - подтягивая поближе к себе вторую ярко-красную подушку, обшитую королевским атласом, отмахивается он. – Не будь наивной. Эти твои Кучики не дураки, и трепаться на каждом шагу о том, что творится в клане, не станут, – ворчит парень, отправляя за голову и это перьевое недоразумение. – Просто ведешь ты себя сейчас слишком опрометчиво. Прекрасно же понимаешь, что у них полно осведомителей в Руконгае, и светиться лишний раз не стоит. Не время сейчас раскрывать все карты, да и опасно это. А он… он просто ревнует, от того и бесится. - Какие слова мы знаем, - ухмыляюсь, присаживаясь за небольшой чайный столик, примостившийся в самом центре оранжево–алой комнаты. - Лучше бы так интеллектом перед капитаном блистал. - Нафига? Чтобы он на меня всю бумажную работу спихнул? И потом, надо же имидж поддерживать, - довольно скалится красноволосый лейтенант. – К тому же, пойми он, что я не так глуп, как хочу казаться, проблем не оберешься, – уже совершен серьезно говорит Абараи. - Объяснять придется многое, да и наши с тобой тайные встречи вряд ли станут возможны. - Ты прав, - выдыхаю, отпивая глоток уже порядком остывшего чая из изящной фарфоровой чашки. – Что-то я расслабилась в последнее время, вот и получила по заслугам… - едва касаюсь подушечками пальцев сине-фиолетовой гематомы на скуле. - Болит? – тут же подскакивает на кровати Ренджи. - Нет, все уже прошло, - вру, стараясь не смотреть на сидящего на кровати мужчину, прекрасно понимая, что друг ни на йоту не верит сорвавшимся с губ словам. – Рен, а может, я и впрямь наивная руконгайская дура, которая?.. - Не неси чушь, - в один прыжок оказываясь рядом, шипит рыжий. - Ты сама-то слышишь, что говоришь? В Руконгае, особенно там, где росли мы, наивных нет, они просто не выживают. Да и ты не та, кто доверится первому встречному, к тому же, я не верю, что это была Ханаби. Здесь явно постарался кто-то третий, тот, чьих действий мы никак не могли предусмотреть. - Не могла довериться, - усмехаюсь я, - но я уже доверилась… Почти пятьдесят лет назад я поверила, что вступление в клан Кучики облегчит мне жизнь, откроет ранее запертые двери. Я даже была согласна на роль дальней, всеми забытой родственницы, ведь это такие перспективы… - "Да черт возьми, я даже сначала думала, что этот высокомерный аристократ, заявившейся тогда в академию, желает видеть меня своей любовницей, раз я так похожа на его покойную жену! И знаешь, хоть я никогда не признаюсь тебе в этом, Рен, я была согласна даже на такой исход". С силой сжимаю маленькую белую чашечку с так и не допитым чаем. "Но нет. В те редкие встречи, что случались в многочисленных коридорах поместья, он был холоден, надменен и исчезал с такой скоростью, что мне казалось, будто он жалеет о своем решении - подобрать бездомную руконгайку. Считала, что ему противно находиться в моем обществе. Хотя, может так оно и было. Лишь раз он пригласил меня в свои покои, да и то, только для того, чтобы поинтересоваться моими «успехами» на службе. Но тогда я этого не знала. Помню, я жутко нервничала оттого, что никак не могла понять, зачем понадобилась брату, если до этого он не проявлял никакого интереса к моей скромной персоне, да что уж там, вообще не замечал моего существования. В голове крутилось лишь одно предположение, казавшееся мне наиболее реальным - я что-то натворила. Только вот что? Все проведенное время в новой «семье» я была тише воды ниже травы, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, ибо шепотков за спиной мне хватало и без этого. Мысль же о том, что внимание названного брата ко мне может иметь несколько иной, совершенно не сестринский характер, у меня хоть еще и возникала, но уже казалась абсурдной, ибо о характере Бьякуи, его любви и преданности Хисане я была хорошо осведомлена. Смешно сейчас вспоминать об этом, но каждый тогда считал своим долгом просветить «свалившуюся на их головы оборванку» на этот счет. Они буквально тыкали меня носом в недостатки, коих, по их мнению, у меня было превеликое множество, в отличие от их прежней госпожи. Главным же из них все как один называли мое неумение вести себя за столом, да и в приличном обществе в целом. И никому из моих благодетелей даже в голову не пришло, что я, собственно, никогда и не стремилась попасть в элиту или койку их господина. Да... Когда в только подбирающихся к Сейрейтею сумерках я оказалась у порога апартаментов брата, я так накрутила себя, утонув в своих мыслях, что не сразу заметила раскрытые передо мной седзи. Но как ни странно, моего замешательства никто так и не заметил, а из раздумий меня тогда выдернул не голос сидящего спиной ко входу мужчины, а быстро разнесшийся по всему коридору аромат. Древесно–пряный, с нотками благовоний и примешивающемуся к ним запаху чернил. Так пахло только от одного человека во всей вселенной – Бьякуя. Я вздрогнула, мгновенно оказавшись на коленях и, кажется, даже пролепетала какое-то приветствие уважаемому брату. Он промолчал. И вот тогда-то мне стало действительно не по себе. Сердце бешено заколотилось, а воображение с усердием, достойным заправского трудоголика, принялось подкидывать мне картины моего позорного изгнания из клана Кучики с прилюдной поркой и обвинениями во всех смертных грехах. Но все оказалось куда как прозаичнее. Мужчина, так и не соизволив обернуться, сухо поинтересовался моими достижениями в отряде, да отпустил. Вот тогда я поняла, что даже для него я - пустое место, что уж говорить обо всех остальных членах этого благородного семейства. Однако даже с этим я была готова смириться. Хотя, наверное, уже тогда стоило показать им свои зубки. Но я мирилась… долго. Слишком долго… Настолько, что самые ярые противники моего зачисления в ряды аристократии приняли мое безразличие к их мелким пакостям за слабость. Решили, что им все дозволено, раз я молчу, а Бьякуя никак не реагирует на их выходки в отношении принцессы клана. Но мне действительно не было никакого дела не до сплетен, витающих вокруг моей скромной персоны, не до высокомерно задранных носов моих новых родственников. Ведь у меня было все, о чем в Руконгае я могла только мечтать: крыша над головой, еда и теплая постель. Но там у меня было уважение, а здесь… здесь даже слуги спустя несколько лет стали относиться ко мне с пренебрежением, отказываясь выполнять поручения своей госпожи. Тех же, кто не желал подчиняться царящим порядкам в силу своего незнания или доброго сердца и проявлял рвение в работе, искренне желая помочь мне, жестоко избивали. И я точно знала, что это не их инициатива. Кому-то облеченному властью было скучно, и он нашел себе игрушку для битья, вот только с выбором он ой как просчитался. Я никогда не была плюшевым зайцем, да и обид я не прощала. Не знаю, правда, насколько бы еще хватило моего терпения, вот только судьба решила, что с меня хватит. В тот день, когда началась новая эра моей жизни, я приобрела верного товарища (нет, не друга, но кого-то почти настолько же близкого) и окончательно потеряла веру в людей, все еще жившую где-то в глубине израненного сердца. Я уже засыпала, когда услышала какой-то шум в коридоре. Не знаю, что заставило меня подняться из нагретой постели и выйти из комнаты, быть может, то, что мы зовем проведением. Не знаю. Но о своем решении я не пожалела, потому, как стоило мне приоткрыть дверь и выглянуть на освещенную лишь лунным светом террасу, я увидела сползающую по стене девушку. - Ханаби? – служанка дернулась, словно от пощечины. – Ханаби, что случилось? – опускаясь рядом с ней на колени, я уже примерно догадывалась, размышляя о том, что теперь и она уйдет, возненавидев меня. Ведь это из-за ее доброты ко мне ее избили, но вот то, что она прошептала мне в ответ, смотря сквозь меня абсолютно стеклянными глазами, повергло меня в шок. - Госпожа, прошу вас, не говорите никому, - стараясь прикрыть остатками разодранного кимано оголенные плечи с уже наливающимися фиолетовым цветом синяками, выдохнула она. – Не говорите, иначе ко мне теперь никто даже не подойдет, побрезговав… - она не договаривает, но я и так все понимаю. Это какой же надо быть сволочью, чтобы опуститься до такого. - Пойдем, - осторожно помогаю ей подняться и веду в свои покои, а в голове бьется лишь одна мысль - прощать подобного нельзя, как и оставлять без должного наказания. Надо любыми способами выяснить, кто, кто посмел сотворить подобное? Кто посмел опозорить ни в чем не повинную девушку? Но в ближайшее время это вряд ли удастся сделать, как и остановить начинающуюся истерику. Хотя это и к лучшему. Плачь, девочка, может быть, станет легче… Вот уже час Ханаби рыдает, уткнувшись в мои колени, не в силах вымолвить и слова. Она вздрагивает от кожного громкого звука, с силой сжимая побелевшими от напряжения пальцами полы моего кимано, боясь, что если отпустит, издевавшиеся над ней твари вернутся снова. – Кто это сделал? - спрашиваю я, осторожно поглаживая ее по волосам. – Нет... – выдыхает девушка, смотря на меня полными ужаса глазами. – Госпожа Рукия, прошу вас, не делайте ничего, если вы расскажите все господину, они… – судорожно всхлипывая, шепчет брюнетка, – они сказали, что сделают с вами то же самое" – "Ублюдки. Что ж, вы сами напросились, такого я простить уже не смогу. Вы думаете, что я побегу к Бьякуе? Нет, есть более действенные способы избавить мир от такой мерзости, как вы". Пальцы скользят по гладкому белому боку, обрисовывая плавные изгибы фарфоровой чашки, а потом сжимаются на хрупких боках с такой силой, что, кажется, еще мгновение, и она развалится на куски. - Ру, - чашка с остатками чая летит в стену, осыпаясь на ковер тремя крупными осколками, а я шиплю сквозь стиснутые зубы от резкого движения. – Осторожно, я хоть и срастил тебе ту пару ребер, медик из меня фиговый, так что болеть они будут еще, как минимум, неделю, - я вздыхаю, утыкаясь лбом в гладкую поверхность стола. – Опять вспоминала? - Угу. Знаешь, хоть и прошло уже столько лет, а я так и не приблизилась к этим тварям. - Ни хрена себе не приблизилась, - хмыкает Ренджи, - не знают только, кто им столько нервов попортил. Да не грусти ты и не из таких передряг выбирались. Вот отправим тебя в Генсей, найдешь ты там свои доказательства, и тогда посмотрим, кто кого. Не так ли, госпожа Кучики?