***
Думала так просто всё закончится? Размечталась! Отправилась поговорить с Седриком, вразумить этого эльфа. Думала я явно не о своей безопасности, потому что попёрлась через лесок, и как обычно нашла приключения на свою многострадательную жепку.***
Идя в лес, я всегда наслаждалась природой этих мест, вот и сейчас с интересом рассматривала деревья, прислушивалась к птицам, с упоением вдыхала запах леса, как ребёнок радовалась ветру, что изредка ворошил волосы, а после исчезал в кроне деревьев. Это совсем не земной лес, древа — исполины, что прожили не одну сотню лет и явно многое видели, их ветви, а также листья плотно закрывали собой небо, но пропускали свет и тепло, наслаждаться можно вечно, пока не услышишь тишину, а в ней угрозы. Зловещий, будто в специально подобранный момент времени, хруст ветки позади. Я успела обернуться, успела заметить причину угрозы, но не успела понять что делать. Резкий удар об дерево вышиб из меня весь воздух, моя жалкая попытка сделать вдох и снова удар, аж в глазах потемнело, а дальше я уже еле касаюсь земли кончиками ног, меня душат. В мозг медленно, лениво, как капля дождя по стеклу, приходит понимание, что душит меня Гроза Севера — Йорвет. Затем резко, болезненно, заставляя задыхаться ещё больше, вихрем врывается с воплями, словно удар молота, что выносит смертный приговор, в гиблом ужасе с ноги открывая дверь, вторгается осознание — я могу умереть. — Bloede Dh’oine! Что ты на этот раз забыла в моём лесу?! Хотя… — протянул он. — Это уже не важно. Я мог бы свернуть твою хрупкую шейку, но предпочту всё же смотреть, как жизнь по капле покидает тебя, мелкая тварь, — прошипел Йорвет. А вот сейчас он действительно начал меня не придушивать, а в всерьёз душить. Мои ноги теперь не просто слегка касались земли, они вообще не дотрагивались до неё. Мне оставалось только беспомощно, жалко, теряя последние силы, хрипеть и, схватив одноглазого за руку, брыкаться, дёргаться, царапаясь кожей об кору, и больно стукаться локтями и пятками об ствол. Воздуха перестало хватать окончательно, я уже не хрипела, не брыкалась и не изображала угря на раскалённой сковороде, я с настоящим колючим, звенящим ужасом смотрела в изумрудный глаз напротив, на хищный оскал и красную бандану, эта с одной стороны прекрасная, но в тоже время настолько же и смертоносная картина стала плыть, терять очертания. Мушки перед глазами, провалы сознания, кожей чувствовать дыхание смерти и ледяной ужас беспомощности, это болото, в котором ты тонешь, а тебе никто не поможет, потому что ты один на один со своей проблемой, и сейчас только ты можешь повлиять на ситуацию. Но как? КАК?!***
Если смотреть со стороны, то Йорвет действительно мог наслаждаться представлением, в котором он сам дирижёр. Он с упоением душил очередную dh’oine, верно? И вид уже плачущей, беспомощной, жалкой, мерзкой, отвратительно задыхающейся, умирающей долго и мучительно dh’oine видимо доставлял ему невообразимое, слегка безумное и по своему прекрасное, удовольствие.***
Жить, я хочу жить! — пожалуй это единственная фраза, которая осталась в моей голове, и как бы смешно это не звучало, но я сейчас очень хотела жить, и мне было невероятно стыдно за свои слёзы, свою слабость, и мерзкое чувство обиды на идиотизм, душащего меня предводителя Белок. Пожалуй, такая смерть не так глупа. Есть ли тут кнопка повтора? Может кто знает? — Сука! — никогда бы не подумала, что такое слово, сказанное со злобным шипением, я была бы рада услышать в свой адрес. Резко поданный кислород стал для меня спасением, однако мою многострадальную шею так и не выпустили из мёртвого захвата. Картина прояснилась, хотя радоваться ещё поздно, Йорвет от чего-то шипел да скалился, я только-только попыталась осознать, что именно происходит и что заставило его прекратить попытку меня убить, как с моих ресниц сорвалась очередная слеза. Та покатилась по щеке, подбородку, застыла и, словно обдумывая, сорвалась на руку Грозы Севера. Эльф зашипел ещё больше затем, о чём-то подумав или в голове проматерясь, резко выпустил мою шею из захвата. Естественно, я грохнулась наземь, что совершенно очевидно, ударилась не только о саму землю, но и о корни, зашлась раздирающим глотку кашлем и чуть ли не всасывала по капле воздух. Ощущение, будто лёгкие на какое-то время забыли как дышать, ибо теперь приходится запихивать в себя кислород и очень стараться жить. Когда я смогла поднять, если не голову, то взгляд на своего несостоявшегося убийцу, я посмела наблюдать с какой-то сумасшедшей улыбкой-оскалом за всё ещё шипящим говнюком, который пытался стряхнуть с руки… Мои слёзы?!.. Да ладно. Серьёзно?! Однако присмотревшись, стало понятно, что не всё так просто, потому что мои слёзы светились издалека, вернее, настолько, насколько хватало моего плывущего взгляда. Казалось, что по его руке скользят капли раскалённого железа или жидкого огня, которые по всей видимости жгут не слабо, из-за чего заставили Йорвета отпустить меня. Я не чувствую тепла слёз, хотя они наравне с соплями, слюнями и непонятно откуда текущей кровью, а всё, поняла, нос, видимо у организма совсем иссяк запас магии, и ему пришлось действовать радикально. Радуешься? Радуйся, но не теряй бдительности, увы, мне этого не дано, ибо только я захотела засмеяться от вида командира скоя’таэлей, как тот, словно услышав и поняв ход моих мыслей неправильно, внезапно материализовался совсем рядом и, больно схватив за челюсть, чуть приподнял меня, после же молниеносно бросил на землю. Казалось, куда ещё можно пойти с таким неадекватным состоянием, но, как выяснилось, можно пойти и дальше… Боже, как больно…***
Злость, нет — ярость переполняла нутро Лиса, он продолжал бить и пинать dh’oine на земле, ему это доставляло какое-то сумашедшее удовольствие: пинать, унижать, изредка брезгливо поднимать результат работы и, вымещая ярость, снова и снова бить, бросать и унижать эту девчонку. За что? Он пока не знал, просто по старинке избавлялся от своего приступа безумия. У него есть силы, интерес а также тот, на ком можно выместить всё, что накопилось.***
Складывалось впечатление, что побои продолжались вечность, но скорее всего не прошло и часа. Было больно, очень больно, а ещё я чувствовала себя паршиво как внутри, так и снаружи. Наверное сейчас самым похожим на меня существом был таракан, которого все любят давить, травить и изводить до изнеможения. А ещë искренне хотят убить. Свернувшись калачиком поближе к дереву, я позорно, теряя по сути то, что уже и нечего терять — гордость, тихо поскуливая, лежала, горькие слёзы текли по щекам и золотыми дорожками спускались наземь, после же их впитывала земля, вместе со слезами текла и кровь, к тому же, я была ещë и одним большим синяком. Вот и пытайся после таких выкидонов спасти кого-то. Все привыкли видеть меня смеющейся, жизнерадостной, сильной, смелой и оптимистичной, но никто и никогда не видел меня настолько униженной морально, а с виду напоминавшей грязную, побитую собаку. Вот она — обратная сторона медали.***
«А всё-таки в ней что-то есть,» — подумал Йорвет наедине с собой. «Надо будет как-нибудь навестить её ещё, мелкая зараза,» — отметил про себя, обрабатывая красные дорожки от её слёз.