Идеальный клинок

      Холодный мраморный пол балкона напоминал гроб, заколоченный вместе с ещё тёплым трупом хрупкой девушки. Пусть и не было деревянной крышки, спёртого воздуха и тяжести земли, однако чувство какой-то нестерпимой утраты следовало по пятам, каждые тридцать секунд напоминая о своём существовании. Яркие точки, зовущиеся звёздами, мелкой сыпью застилали тёмно-синее небо. Голубоватый, отдающий позолотой и серебром диск смотрел свысока на тихий спокойный город, охраняя сон и покой короля и его свиты.       Наверное, аристократом быть не всегда удобно: полагаться на других, ссылаясь на свою беззащитность, жить в вечном неведении, что же происходит за пределами Трёх Стен. Жизнь ускользает прямо из-под носа. Как будто топчешься по грязной дороге, понемногу исчезающей метр за метром — ты не падаешь, не скользишь, двигаешься вперёд, но никакого наслаждения так и не получаешь, да и обувь пачкается от любого шага.              Девушка никогда прежде не видела звёздное небо. В комнате Принцессы нахлынувшие эмоции из-за произошедшего дерьма совсем заглушили её восторг. Каменные потолки Подземного города и не думали открывать перед жителями величие неба. Свобода кажется такой естественной и ощутимой.       Риса вытягивает руку, как будто пытаясь дотянуться до тёмно-синего пространства. Ладонь расплывается перед глазами, перемешиваясь с цветами звёзд. Улыбка на секунду проскользнула на её губах, а нос почувствовал странный аромат. Терпкий, сладковатый, немного похожий на цветы. Так пахнет небо? Слёзы хлынули с новой силой, когда ветер поднялся из своего укрытия, поигрался с её волосами. Здесь он такой... ласковый? В Подземном городе он лишь разносил собой пыль, загрязняя и так затоптанную сапогами землю и своды пещеры вокруг. На поверхности он освежает, подгоняет вперёд, играется, словно пытается поговорить, делится запахами и своими эмоциями. Наверное, ветер впитывает атмосферу своего обитания.              Когда Риса была маленькой, она любила представлять себя принцессой, запертой в подземном царстве. Читая сказки, она видела мир намного насыщеннее, чем в обычные дни, прожигая жизнь за бытовухой и глупыми фантазиями. Параллельно с заинтересованностью во внешнем мире её сердце наполнялось необъяснимой яростью, злостью и горькой обидой. Девочке казалось несправедливым её низкое происхождение и закрытый путь к тому, чего она так жаждала. Её отец не был бандитом, пьяницей или насильником, чего уж говорить про нежную маму, но почему-то они вдвоём начали свою историю любви именно в Подземном городе. Да, папа рассказывал своим детишкам, что любому месту нужен герой — тот, кто за всеми наблюдает и хранит покой своих людей. Но младшая Сеппэль, проиграв своим низменным желаниям, хотела избавиться от ноши, свалившейся на неё по месту рождения. Настоящий герой спасает всех, а не жертвует семьёй и собственным достоинством.              Сидя на твёрдом полу, поджав колени и уткнувшись в них носом, оружейница пряталась не только от Домового, но и от его поганых слов, так сильно ударивших по её самолюбию. Он смел обвинить её в лицемерии, когда сам ничего не делал хотя бы в пределах этого треклятого особняка. Его метафоры и аллегории не что иное, как позёрство. Тридцать шесть лет... Враньё. Ему не больше восемнадцати, если учитывать и внешность, и повадки, и суждения. Ещё эта малолетка будет учить взрослого человека как ему жить! Риса даже начала склоняться к версии, что он местный шут, которого никто и никогда не воспринимает всерьёз, поэтому он может позволить себе такие грубости в адрес элиты. Фило Фишер никакой не домовой, а домашний пёсик, вечно капризничающий и требующий внимания. Его чёрный кот чувствовал в своём собрате родственную душу, поэтому до сих пор не расцарапал ему лицо — Риса уверена, абсолютно каждому обитателю этого огромного дома хоть раз в жизни до смерти хотелось этого.              Успокаивая себя этими мыслями, девушка всё равно чувствовала горячие слёзы на своих костлявых щеках. Нос щипал, краснея всё больше с каждым хныком, а глаза застилала солёная влага, так предательски требующая свободы. Она как будто вытеснялась растущей злостью в груди. Ещё чуть-чуть — и не останется ничего, кроме грязи чувств, вызванных одним ужасным человеком. Этот парень без всякой агрессии со своей стороны заставлял сжимать руки в кулаки и скалить зубы. Возможно, полноценный талант — так мастерски убивать любое проявление эмпатии к своей персоне. Ему наверняка есть чем гордиться, если его цель — стать самым ненавистным человеком во всём королевстве.              Риса боялась и ненавидела себя одновременно. Какое-то оскорбление столичного сноба смогло разозлить её сильнее, чем убийство любимого отца. Но... Она ничего не знала об убийце, лишь пару фактов. Наверное, именно поэтому отношение к нему невозможно было сформулировать, хотя девушка всегда думала, что ненавидеть что-то абстрактное и неизвестное намного легче. Видимо, не всегда.       Убийца всё это спланировал: выбрал подходящий момент суеты в городе, прекрасно разбирался в слабостях человеческого тела и был осведомлён об их семейных традициях и реликвиях. Знал, насколько важны для клана именно Рондели. Это вопиющий поступок, не поддающийся оправданию. Убийство само по себе тяжкое преступление, так ещё и такая насмешка над искусством. Ему что, не понравился заказ? Оружейница усмехнулась, поражаясь собственному равнодушию, как будто убили не её отца, а какого-то соседского старика. Сжав каштановые волосы, Риса хотела закричать, поддавшись скопившимся эмоциям, но вовремя осеклась. Балкон охранял её покой от надоедливых слуг, которые не могли угомониться даже ночью. На утро надо было навестить господина Бруно, поэтому стоило всё-таки немного поспать.              Уже к вечеру молва о таинственной оборванке из Подземного города охватила весь особняк. Люди бегали по коридорам, высматривая всё самое интересное, гонимые проклятым любопытством. Какие-то служанки перешёптывались и посмеивались, чуя новую жертву, чтобы повесить на неё всю самую тяжёлую работу. Риса улыбалась, представляя их лица, когда ей дадут должность кузнеца при дворе. Хорошее жалованье и условия проживания давали ей надежду развиться и вырваться на свободу. Удирать сразу было бы верхом эгоизма и неблагодарности, ведь все нужды ей по сути преподнесли на блюдечке. Девушка пока не знала, чего ей ждать от господина Бруно, но Домовой не внушил ей никакой уверенности, что хозяин не захочет использовать её навыки напрасно или вообще во зло. Если богатый аристократ с поверхности держит подле себя такого мерзкого человека, бездельника и пустослова, то стоит сомневаться в его компетентности.              Поднявшись с мраморного пола балкона, оружейница принялась тереть глаза, пытаясь скрыть их красноту, однако они ещё больше опухли. Белое платье помялось и испачкалось, но дойти до выделенной на время гостевой комнаты стоило поскорее. Сил не осталось даже на подумать об этой бренной жизни. Коридоры были по-прежнему освещены всеми возможными светильниками и лампами. Риса поморщилась, представив количество закупаемого масла. Чёртовы богачи... Отдалённые стуки напоминали грохот скал в пещере, а шаги по мягкому красному покрытию исчезали в белоснежных стенах, усыпанных картинами. Засматриваясь на каждую из них, Сеппэль вздыхала и улыбалась, наполняясь некой грустью. Кинжал всегда ранит полотно.              Девушка дошла до знакомой спальни Домового, из которой выбежала в слезах от горькой детской обиды. Фило без сомнения мерзкий тип, но настолько остро реагировать взрослому человеку просто глупо. Теперь он наверняка будет считать себя выше, хотя они в одном положении. Периферическим зрением она заметила большую картину, висящую напротив ненавистной двери. Раньше она не обращала на неё внимания, гонимая то злостью, то грустью. Ничего вроде бы особенного: трое мужчин и одна безумно красивая женщина, показавшаяся Рисе знакомой. Чёрные волосы, такие же глаза и решительное выражение лица. Она как будто Королева Ночи, спустившаяся на землю, чтобы похитить все мужские сердца на своём пути. Украденные мысли маленькой оружейницы как будто выкинули её из реальности, поэтому она не услышала шаги подошедшего человека.       — Нравится? — раздался позади добродушный мужской голос, от чего девушка вскрикнула.              Резко развернувшись, Риса увидела перед собой статного мужчину примерно сорока лет. Его отдающие сединой волосы спадали на лоб, закручиваясь в серебряные кудряшки. Для своего возраста он выглядел достаточно красивым, хотя скорее следящим за собой и хорошо ухоженным.       — Эмили всегда привораживала к себе все взгляды. Я даже был в неё влюблён в свои двенадцать, хоть она и была втрое старше.       — Вы... господин Бруно?       — Да, а вы у нас юная глава великого клана кузнецов, я прав?              После этой фразы он как-то странно улыбнулся, будто смеясь над всей этой ситуацией. Этим он напомнил Домового. Что ж, домашние пёсики часто походят на своих хозяев.       — Да... великий клан... о котором никто даже не помнит, — стиснув зубы, проговорила девушка.       — Я помню, — очаровательно улыбнулся Вернер, — и Фило тоже.              Прозвучавшее имя резко контрастировало с тоном их разговора. Неприязнь к этому негодяю всё росла, совсем не подчиняясь здравому смыслу. Риса опустила голову, скрывая бушующую злость.       — Что-то не увидела почтения с его стороны.              Господин Бруно рассмеялся звонко, закидывая голову и прикрывая рукой глаза.       — Если бы этот засранец относился хоть к одному человеку с почтением, мир бы схлопнулся. А так он ценит лишь своего драного кота.       — Простите за такой вопрос, но... почему вы вообще его здесь держите? На вашем месте я бы давно его вышвырнула.       — Слишком поверхностно судите. Фило далеко не самый приятный человек, но во многих вещах компетентнее него нет никого. В нашем мире способности человека куда важнее самого человека.              Он странно уставился на четырёх аристократов на портрете, которые были нарисованы с явной претенциозностью. Мужчины выглядели грозно и опасно, а женщина скорее походила на дикую кошку, засматривающуюся на ловкую мышь. Взгляд хитрых глаз кричал об её самоуверенности. Ярко-красные губы как будто обмазаны смесью крови, пота и слёз. Вернер снова посмотрел на девушку и улыбнулся, Риса же осталась приворожённой к этой женщине.       — Кто она?       — В своё время гениальная учёная. Её лаборатории расплодились по всему государству, пересёкши границы Стены Сина. После смерти мужа ей пришлось заниматься всем самостоятельно. Сын ещё выдался... довольно никудышным.       — А... остальные?       — Тоже своего рода учёные. Кроме, пожалуй, одного. Его, — указал рукой хозяин поместья на самого высокого брюнета. — Эбнер Бруно был монополистом и предпринимателем. Пусть с наукой он мало связан, но он выступал неким фундаментом на пути к всеобщему прогрессу.       — Это... ваш родственник?       — Да, мой отец.              На секунду девушка замерла. На самом деле в этой информации нет ничего сверхъестественного: логично, что влиятельный человек имеет такие корни. Риса скорее расстроилась из-за того, что имея такой талант к искусству, отец совершенно не стремился к признанию. Он создавал кинжалы один за другим, потом продавал случайным зевакам. Возможно, у него просто не было шанса. Но зато у Рисы он точно имеется.       — Вы сказали о том, что важнее не сам человек, а то, что он может дать. Вы имели в виду и меня? — неуверенно спросила оружейница, страшась смутить своего хозяина.              Господин Бруно улыбнулся. Он вообще довольно улыбчивый, однако совсем не такой как Домовой. Тот смеётся над тобой, теша своё самолюбие, а Вернер по-доброму умиляется юной собеседнице и её глупым вопросам.       — Госпожа Сеппэль, вы без сомнения талантливый кузнец. Ваши предки гордились бы вами. Но я не могу помогать абсолютно каждому жителю Подземного города, мои человеческие ресурсы ограниченны. Думаю, не каждый достоин шанса. Уж точно не сборище бандитов, я прав?              Убранство вокруг не придавало правдивости его словам. Колонны, ковры, картины, десятки спален и сотни огней. Он хоть и не обязан, но тогда не надо строить из себя благодетеля. Риса резко вернулась в воспоминания из комнаты Принцессы, когда девочка рассказала ей ужасающую правду об отце. Этот человек собирается убить тысячи жителей, включая её сестру и друга, а сейчас улыбается ей прямо в лицо.       Руки снова сжались в кулаки, напоминая о незаживших мозолях. Хотелось высказать ему всё в лицо, но... Он правда дал ей шанс. Шанс увидеть небо, траву, цветы, послушать пение птиц и цикад, почувствовать ветер и вдохнуть полной грудью, не боясь задохнуться от пыли, повидать мир и Фарлана, найти своё место. Хотелось вновь разрыдаться от внутренних противоречий. Папа учил отдавать всё, что у неё есть людям, но... Почему так не хочется? Почему так гадко от осознания того, что она действительно достойна такой жизни — роскошного особняка в столице и возможности заниматься своим делом? Почему она должна валяться в грязи, а не взлетать в небеса подобно птице? Почему жизнь так жестоко обошлась с ней — той, которая пыталась жить по правилам, не жалела ни сердца, ни сил, чтобы сохранить остатки благоразумия в том диком месте? Шрам на ноге подтверждал её значимость и жертвенность, растерзанные работой руки кричали о покое и заботе, а костлявые щёки молили о вкусном и сытном обеде. Может, это и есть её награда за мучения?              Риса не заметила, как зажмурилась и сомкнула губы. Сердце ныло от сомнений. Сжав вынутый Рондель в руках, девушка принялась вдыхать и выдыхать, пытаясь совладать с эмоциями и взять себя в руки. Нельзя каким-то сомнениям нарушить собственные принципы и обещания. Победа над собой — первый шаг к истинному могуществу. Прости, Фило, но ты ошибся.       — С вами всё в порядке? — спросил Вернер, трогая девушку за плечо. В ином случае она бы сбросила руку, но нужно отыгрывать благодарную простушку с социальных низов. Риса открыла глаза и выдохнула в последний раз.       — Вполне. Спасибо вам за всё. Можно ли рассчитывать на помощь моей сестре?              Господин Бруно почему-то удивился:       — Сестра? Но я слышал, что у вас был брат, ныне трагически почивший. Если не ошибаюсь, его звали Карстен.       — Не ошибаетесь, однако нас у родителей трое: я, Амари и Карстен. Она работает начальницей в борделе.       — В борделе? То есть... Она проститутка?              Риса почему-то напряглась:       — Ну... сейчас уже нет. Раньше спала с мужчинами, возможно, и с женщинами, не вдавалась в подробности. Она могла бы... ну... быть здесь служанкой или кухаркой? Она неплохо готовит, — протараторила Риса, пытаясь подобрать слова. — Если, конечно, это не слишком нагло с моей стороны.              Вернер усмехнулся:       — Падшую женщину? Уж извините, но здесь ей не место.              Рисе захотелось отрубить ему пару пальцев. Этот негодяй смеет ещё что-то говорить про её любимую сестру, когда у самого под носом малолетняя дочь трахается со взрослым мужчиной. Не ему возмущаться каким-то непотребствам. Чему вообще удивляться, если местный домовой — это зазнавшийся придурок с манией величия?              Каков хранитель — таков и дом. Хотя, не совсем. Каков хозяин — таков дом и соответственно его хранитель.              Пришлось резко сдержать свой порыв и придерживаться нейтрального статуса, чтобы её в ту же секунду не вернули в Подземный город.       — А... мой друг, Полди Рейн, он совсем невинный мальчик. Честно работает у меня в магазине, помогал мне постоянно, можно сказать, спасал. Его вы вытащите?       — Полди Рейн, говорите, — он почесал щетинистый подбородок. — Я подумаю над этим, обещаю.       — Благодарю вас, господин.       — Всегда пожалуйста, госпожа.              Как только Вернер произнёс эту фразу, дверь сзади резко распахнулась и в коридор быстрым шагом вышел Домовой. В руках он держал какую-то бумагу с печатью. Заметив двоих неприятных ему личностей, парень хмыкнул и остановился.       — Поговорить надо, Ослик.              Вернер закатил глаза и обернулся одной головой:       — До утра подождать не может?              Фило цокнул и швырнул бумагу на мраморный пол, усеянный бархатными коврами. Демонстративно пройдясь по ней ногами, он подошёл к картине и встал между своей коллегой и хозяином. Господин Бруно взглянул на след от ботинка на, видимо, каком-то важном документе, но ничего не сделал. Рисе стало некомфортно. Кто этот придурок такой, что его начальник настолько снисходителен к нему? Неужели он действительно незаменим в каком-то важном деле? Девушка сжала губы в тонкую линию, совсем запутавшись, кто кому тут господин.       Внезапно Фило произнёс:       — Госпожа, не советую вести с ним беседы. Этот тип может заразить вас своим идиотизмом.              Дёрнув плечами, Риса сжалась под напором двух противных ей мужчин. Ей трудно распознать суть их отношений, здешней иерархии и всего происходящего в целом. Всё это казалось ей кошмаром, который наслаивался на чудесное сновидение в разных фазах сна.       — Ты вновь несправедливо груб, Фило. Забыл выпить на ночь парного молочка? Так я распоряжусь, тебе принесут.       — Было бы неплохо, Бонум будет доволен. Себе бы я заказал бурбона прямиком из Яркела.       — Будет тебе бурбон, так и быть, а твоя скотина обойдётся.       — Это ты о себе? Так-то правда, лактоза вредна для стариков с сердечными заболеваниями. Выпей лучше яд, всё равно не подействует.       — Конечно не подействует. За двадцать с лишним лет общения с тобой выработался иммунитет ко всем гадам нашего мира.       — То-то я поседел раньше времени. Столько времени наблюдаю за страшилищем вроде тебя.       — Приятнее быть страшилищем во дворце, чем писаным красавцем под забором.              Нервно усмехнувшись, Домовой вдохнул тёплый воздух коридора и выдохнул вместе со своей злостью. Развернувшись, он поднял документ с пола, смял его и бросил под ноги господину Бруно. Риса молча наблюдала за их перепалкой. Почему-то ей стало жаль Фишера. Боже, ну и бред же.       — Лучше валяться под забором среди сильных муравьёв, чем выпивать в компании трусливых ящериц, — совершенно спокойно выговорил парень, вновь вернувшись на прежнее место. Он внимательно посмотрел на картину, а именно на таинственную женщину и издевательски улыбнулся. — Орёл мух не ловит. Ты поэтому так позорно сдохла... да, мама?              Вернер лишь повёл бровью. Девушка осталась неподвижной и шокированной. Домовой повернулся к ней, без злобы улыбнулся и потрепал по голове. Сейчас он не казался таким уж мерзким, но Риса не обратила на перемену внимания, сконцентрировавшись на всё той же картине и женщине на ней. Такие же чёрные волосы, пугающий взгляд и надменная поза... Оружейница уставилась на Фило, но тот вскинул голову и пошёл по направлению к складу с провизией.       — Бонум всё же хочет молока. Надо согреть, а служанки спят. Наверное, это не так трудно, как кажется, справлюсь и сам.              Фило сунул руки в карманы брюк, вытащил сигарету и спичку, после чего совершенно не заботясь о нахождении в душном помещении, двинулся медленным спокойным шагом. Казалось, будто слова господина Бруно его успокоили. Риса вернулась в реальность, почувствовав знакомый запах дыма. Вернер закашлялся.       — Прошу простить моего слугу за столь невежественное поведение. Мир знатно обидел его, вот и отвечает злостью на злость.       — Это... его мать?       — Да. Он аристократ по крови, но по сути никто... уже никто. Обстоятельства лишили его всего. Благо, друзья не бросили. А он вот так с нами всеми... Мог бы быть гением, но стал лишь закомплексованным глупцом.              Стало резко холодно. Почему сейчас ей кажется, что она стоит на перепутье? С одной стороны — ровная дорога с нежной зелёной травкой с блестящими от лучей солнца росинками. С другой — снежная тропа с ямами, сугробами и дикой пургой. Живым там пройти точно не удастся. Девушка повертела головой, отгоняя бредовые аналогии. Почему-то ей захотелось сбежать из этого дома, никогда не возвращаться и жрать пусть и сырую, но землю. Такую, какой она была описана в детских книжках. Так она будет знать, что хотя бы не иллюзия.       — А кто остальные двое, если не секрет?       — Ланзо Харман, прекрасный учёный-биолог и врач. Рядом с ним с краю Аццо Уотан, его лучший друг и по совместительству коллега. Однако специализировался на неорганической химии. Вместе с Эмили Фишер и моим отцом они являлись главами четырёх основных кланов нашего королевства. Правда, в наше время уцелели лишь два из них — кланы Бруно и Харман. Есть ещё Рэйссы, но о них давно не слышно.              Риса прищурилась, стараясь отпечатать в памяти их лица. В голове родилось странное чувство дежавю.       — А как же Фило? Он тоже один из вас. Разве у высших кругов не в приоритете чистота крови?       — Давно уже нет. Решают статус и влияние. У Фило, кроме его по истине королевского самомнения, нет ничего.       — Разве он не стал наследником своей матери?       — В завещании она указала, что в случае её смерти всё имущество переходит во владение Харманам. Сына она оставила ни с чем.              Девушка усмехнулась, не веря своим ушам. Чтобы мать бросила своего ребёнка на произвол судьбы? Быть такого не может. Здесь явно что-то нечисто, но расспрашивать господина Бруно, а тем более Домового идея так себе. Ей казалось, что и так на неё потратили слишком много «человеческих ресурсов».       — А что стало с Уотанами? Глава умер, а наследника нет?       — Именно так. Имущество перешло соответственно мне. Такая у нас договорённость была.              Бруно всё ещё выглядел достаточно расслабленным, а бумагу так и не поднял.       — Почему вы мне это рассказываете? Я же никто... — признавать это было неприятно, да и «никем» она себя не считала. Всё-таки её клан не последний в королевстве, хоть и забытый. Получить признание её таланта и искусства ей явно не составит труда.       — Вы кажетесь разумной девушкой, да и в этой информации нет ничего конфиденциального. Все в столице это знают, а вы же теперь гражданин поверхности.              Риса улыбнулась натянутой благодарной улыбкой, но ничего светлого от этого не почувствовала. Как будто её сахарная мечта смешалась с мокрым песком.       — У меня есть близкий друг в Разведкорпусе. Я бы хотела повидаться с ним, если можно, конечно. Всего на несколько дней.              Вернер вздохнул:       — Никаких проблем, госпожа. Однако несколько дней займёт лишь путь в одну сторону, поэтому советую повременить с этим и запланировать полноценную поездку. Еда в дорогу, лошадь, сменная одежда, ну и допуск на пересечение Стен. Денег понадобится много. Зарплатой вас не обижу, однако копить всё же придётся. Вы же у нас честный гражданин поверхности?              Матушка Домового как будто усмехнулась ей сквозь полотно. Неужели она настолько наивная, что поверила в сказку, где ей всё преподнесут на блюдечке? Ей и так несказанно повезло, что не пришлось мучиться с гражданством, жильём и работой. Господин был абсолютно прав. Хочешь чего-то добиться — топчи дорогу к цели полностью своими силами. В этом даже был определённый азарт. Работать будет гораздо приятнее, если есть внятная мотивация. Девушка по-доброму улыбнулась своему начальнику и кивнула.       — Спасибо вам за всё. Но... что именно я должна делать? Кинжалы? Неужели вам необходимо так много?       — Идите спать, госпожа. Фило вам всё расскажет утром. Покажет дом, рабочее место, а также сводит на ярмарку, где вы сможете купить себе одежду, а то носить платья моей дочери не входит в ваши обязанности.       — Фило? Что он вообще понимает в женской одежде? Можно ли сходить с вашей дочерью? Мы... неплохо подружились.       — Когда успели? — Риса напряглась, совсем позабыв, как именно она здесь оказалась. — Впрочем, неважно. Я рад, что вы нашли общий язык. Сходите с ней, если она того захочет. Но Фило всё равно пойдёт с вами, чтобы не валяться как всегда без дела, к тому же присмотрит за Марлис. А теперь прошу меня извинить, уже очень поздно. Спокойной ночи, госпожа Сеппэль. Надеюсь, мы сработаемся.       — Да, господин, взаимно. Благодарю за оказанную мне честь.              Вернер кивнул и удалился в глубину коридора. Риса ещё раз взглянула на полотно. Четыре фигуры были по-прежнему неподвижны, излучали собой силу и власть. Возможно, и она когда-нибудь могла бы оказаться на красивом гобелене в роскошном дорогом платье с усеянными драгоценностями грудью и шеей. Но... её миссия в другом, а клан Сеппэль навсегда останется забытой всеми историей среди кузнецов. Лишь одинокий Рондель, который она отберёт у Леви и вернёт Фарлану, будет напоминанием об её существовании.

***

                    Утро выдалось невероятно уютным. Лучи пробирались сквозь шторы и тюль, побуждая мирно спящую девушку на великие дела. Валяясь в полудрёме в мягкой белоснежной постели, Риса не могла поверить, что всё это не прекрасный сон, где она всё же оказалась прекрасной принцессой, запертой злым колдуном в подземном царстве. Не открывая своих всё ещё красных глаз, она подошла к огромному окну, раскрыла шторы и отдёрнула тюль.              Сглотнув, она пыталась морально подготовиться к тому самому моменту, ожидание которого превысило всевозможные силы. Сжав в очередной раз руки в кулаки, девушка пыталась разомкнуть глаза, но не могла позволить себе этого. Часто задышав, она оскалилась, разозлившись на себя за эту секундную слабость. «Ну давай же, сука, ты так этого ждала!» Открыв один глаз на кукую-то миллисекунду, она тут же захлопнула его вновь. Хоть солнце она и видела раньше, но только в отдалении, лишь проглядывающие полосы света, скрытые тёмными шторами, оранжево-розовое сумеречное небо в комнате Домового, которое хоть и вызывало восторг, но лишь добавляло напряжение его пугающему образу. Сейчас же перед ней ясная погода, солнце больше не прячется, а голубое небо бережно держит его в своих сильных руках. Внизу будет зелёная трава и капли росы после раннего дождика. Снаружи приятное тепло, а не душная каменная тюрьма.              Там жизнь, а не существование.              Выдохнув, она всё же пересилила себя. На счёт десять Риса решилась совершить невозможное.              Десять. Короткий вдох.              Девять. Следом выдох.              Восемь. Ногти сильнее впились в кожу.              Семь. Мир отключился.              Шесть. Тело напряглось.              Пять. Лёгкий свист для успокоения.              Четыре. Полная боевая готовность.              Три. Колени задрожали.              Два. Нет-нет-нет-нет-нет...              Один. Глаза открыты.              В лицо как будто прыснули кислотой. Слёзы (возможно, и кровь, Риса не понимала) заполонили всё пространство глазных яблок. Резкая и такая сильная боль свалили девушку прямо на дрожащие ныне колени. Она заунывно закричала, не распознавая свои эмоции. Охватившее её нутро гадкое чувство вызвало у неё желание прямо сейчас схватить Квилон и перерезать себе глотку. Голова загудела, а руки и ноги заразились бессилием сердца и отказывали слушаться хозяйку.       — Не вой ты так! Светобоязнь пройдёт, тебе просто привыкнуть надо. Не конец света.              Знакомый хриплый голос вытянул её из бездны, в которую она добровольно кинулась. Повернув в его сторону голову, Риса открыла глаза, боясь нового всплеска злобного света. Она дёрнулась, как только заметила, что Фило сидит на корточках в нескольких сантиметрах от неё. Его лицо такое же невозмутимое, даже каменное, а чёрные глаза как будто специально защищены не только от света, но и всего происходящего в мире.              Вдруг лицо почувствовало резкий всплеск и невыносимый холод, возвращая девушку прямиком в реальность. Фило сидел так же перед ней, но уже с какой-то кружкой, с которой капала жидкость. Вот бы это была вода... Но это действительно была она, однако ледяная. Глазам резко стало легче, хоть слёзы продолжали вытекать из своих желёз.       — Очухивайся давай. У меня не так много времени, чтобы с тобой нянчиться, — процедил парень, поднимаясь на ноги и откладывая пустую кружку на стол.       — Чем же ты так занят? Ничегонеделанием, господин аристократ?              Парень усмехнулся, но надул губы. Ему неприятно напоминание о потерянном прошлом. Риса победно засмеялась.              Она узнала его слабость.       — Выгуливаю одну шавку на пару с госпожой. Наряды будем подбирать.       — Ненавижу, ублюдок!       — Взаимно. У тебя рубашка просвечивает. Не волнуйся, не наброшусь, видел и покрасивее.              Чуть ли не зарычав, она схватила ту самую кружку и со всей силы бросила в сторону двери. Домовой пафосно закрыл её прямо перед носом, заставив разлететься осколкам по красивому паркету. Нет, всё-таки это кошмар.              Кошмар, в котором она будет вечно встречаться с этом исчадьем ада.