***
— Опять не спал? — по взгляду Сонхва уже понятно, что он собирается либо нотацию прочитать, либо самостоятельно записать его к врачу. — Не начинай, — Сан в очередной раз трёт глаза, ощущая приступ тошноты. Это один из его самых нелюбимых недостатков депривации сна. — Просто позвони, как и хочешь сделать. — Пойду вместе с тобой, — быстро кивает и достаёт телефон, чтобы уже через несколько секунд скрыться в коридоре для разговора. Сан любит брата, но тот иногда чересчур навязывает свою заботу. — На грядущее празднование можешь даже не наряжаться! — заявляет вечный источник позитива их группы по английскому и лучший университетский друг Сана в одном лице. — Будешь пандой! Твои фингалы скоро из космоса видны станут. Тогда тебя разглядят инопланетяне и заберут к себе. На опыты. — Заткнись, Чанбин, — Сан отворачивается и укладывает голову на сложенные перед собой руки. Он бы с удовольствием поспал прямо на паре, но кошмары посещают иногда вскоре после засыпания (хотя чаще это и случается после полутора-двух часов сна), а испугать весь класс не по кайфу. — Только не говори, что решил не ходить! — это звучит так, будто бы выбор Чхве остаться дома — трагедия мирового масштаба. Хотя… Для Чанбина так оно и есть. — Чувак, ты не можешь меня кинуть. — Сходи с тем парнем с параллельного потока. Он же тебе нравится. — Так я с ним там познакомиться и хочу! — восклицает и садится с другой стороны, чтобы наблюдать мученическое выражение на лице друга. Именно в этот момент аудитория начинает постепенно заполняться, поэтому Со устраивается почти вплотную и рассказывает сонному Сану свои планы до тех пор, пока его не прерывает Сонхва: — Я договорился. Пойдём завтра. — Завтра? Куда? Во сколько? — Чанбин смотрит на экран мобильного, только что разблокированного, и после страдальчески возводит глаза к небу. — До момента Х осталось двадцать восемь часов. — Да, завтра. К врачу пойдём, — Сонхва всегда побоку словесный понос младшего, поэтому отвечает он спокойно и последовательно. — Приём назначен на четыре часа. А что за?.. — хочет было уточнить про странный обратный отсчёт, но Со его совсем невежливо перебивает: — Надеюсь, «четыре» — это утра? У нас вечеринка в пять! — Ты так говоришь, будто длиться она будет пару часов, — решает вмешаться Сан, пока эти двое не сцепились. — Приду я на эту твою вечеринку. Чанбин расплывается в глуповатой улыбке, а Сонхва не сдерживает тяжёлого вздоха.***
Выходя из здания с очередным рецептом в кармане, Сан старается настраивать себя на то, что новый препарат поможет. — Доберёшься сам? Мне нужно… — Без проблем, — Сан показывает большим и указательным пальцами «окей», а затем отправляется в сторону остановки. Конечно, проще было бы попросить Сонхва, чтобы подвёз, ведь страшно заснуть там, где все люди незнакомые. Ехать, без малого, час, но Чхве просто не захотел причинять неудобств. Ничего удивительного в том, что живут парни не вместе, нет, ведь они — сводные братья. Просто родители Сана развелись, и его отец женился на матери Сонхва. Так и получается: старший ездит каждый день домой (тот рядом с универом), а младший занимает комнату в общежитии (поскольку его дом совсем далеко). От нечего делать (телефон очень «вовремя» разрядился) Чхве рассуждает о превратностях судьбы и о том, как ему повезло, что смог преодолеть безосновательную неприязнь к Сонхва, который стал ему настоящим братом. Единственным, поскольку других детей мама не захотела, пусть и вышла замуж снова несколько лет назад. Едва заняв сидение в автобусе и сжав в кармане куртки бумажку, где написано длинное название и стоит подпись врача, прислоняется головой к стеклу и прикрывает глаза, обещая себе не спать, а только несколько минут отдохнуть. Запах… что-то вроде лаванды… приятно ласкает нюх, заставляя Сана улыбаться вплоть до того момента, как он осознаёт, что завалился кому-то на плечо. Неловкость и стыд накрывают такой ужасающей волной (баллов десять по шкале Бофорта, не меньше), и стоит больших усилий не сбиться в дыхании и не выдать своё пробуждение. Минуты три Сан просто пытается понять на кого опирается. Что не особо успешно — только щекой различает кожаную куртку и понимает, что плечо явно не женское. После борьбы с собой, которая длится, по меньшей мере, вечность, Чхве аккуратно переносит вес на другую сторону (делая это максимально сонно), после чего снова прижимается к оконному стеклу, как сидел изначально. Смущение, пожалуй, могло бы захватить полностью, однако таинственный благодетель исчезает (их бёдра слегка соприкасались, так что Сан уверен в своём выводе), позволяя открыть глаза всего через каких-то несколько десятков секунд. Увидеть незнакомца не представляется возможным — двери и тротуар с другой стороны, плюс несколько сидящих напротив человек загораживают обзор. — Спасибо, — растерянно произносит вслух, на что откликается почему-то женщина приятной наружности, сидящая через проход от него: — Тот молодой человек очень старался тебя не разбудить. Странно, что он не попрощался. Казалось, что вы настоящие друзья. Я просто зашла после вас… — аджума продолжает говорить, а Сан только и может вежливо кивать, пока не слышит название следующей остановки. — Что? Конечная? — Проспал, да? Ну ничего. Зато отдохнул. А то видок у тебя бледный и нездоровый… Под эту лёгкую болтовню Чхве прикидывает весь маршрут, что проехал, и понимает — он спал два часа абсолютно крепким сном и не просыпался. Даже лёгкой тревоги не ощущал, как часто бывает у него во время дрёмы.