Nightmares & Dreams

      — Быть не может! — Чанбин едва ли не давится пивом, когда Сан завершает рассказ. — И ты прям совсем не видел, кто это был?!       — А я мог не совсем увидеть?       — Ну… Вдруг глаза приоткрывал.       Сан смиряет его взглядом, передающим «ага, оба сразу», после чего вздыхает и смотрит в свой стакан с неразбавленным виски (ему всегда было проще пить крепкий алкоголь).       Они стоят около окна и разглядывают всех присутствующих — сплошь нечисть и герои фильмов, дорам и сериалов, с разноцветными кожей и волосами. Хэллоуин Сану всегда нравился тем, что можно посмотреть на фантазию других людей, хотя сам он её как-то не особо проявлял.       Правда, в этом году друг настоял на костюме, чем и занялся после фразы «делай, что хочешь, сам придумывать ничего не буду». Так и получилось, что теперь на Сане кофта с длинным рукавом в чёрно-белую полоску и с несколькими кровавыми отпечатками, глаза у него разноцветные благодаря линзам, а лицо и шея полностью выбелены (как и руки). Кстати, шею Чанбин и выбрал для «убийства», ведь именно на ней завершающая образ деталь — ужасная рана. Явно смертельная.       После окончания работы над образом Со довольно прокомментировал, что из Сана получился вполне себе красивый зомби, а сам почему-то не слишком стал заморачиваться с костюмом. Решил, что хватит и докторского халата (на том тоже следы крови и отпечатки), который Сану объяснил просто: «ты зомби, а я ищу лекарство для твоего спасения».       — Это был первый раз за два года, когда спал спокойно, — констатирует со вздохом, наблюдая, как две мумии-девчонки и Бэтмен о чём-то спорят, разбрызгивая алкоголь направо и налево.       — Знаю, — Чанбин хлопает по плечу и неожиданно щёлкает пальцами другой руки, вставая лицом к лицу и не давая выяснить, чем закончится эпичное противостояние. — Давай объявления расклеим? А что! Многие ли парни позволяют кому-то спать у себя на плече и пахнут лавандой?       — Я даже не уверен, что это именно лаванда была, — Сан решает закруглить тему, поскольку прекрасно осведомлён — если противостоять Со, тогда он точно сделает всё наперекор. Вместо споров предпочитает оглядеться и спросить почти ехидно. — Так где парень твоей мечты?       — Ты прямо рядом со мной, — дурачится, поглаживая неожиданно по плечу, и тут же получает подзатыльник, после чего обиженно надувает губы, складывает руки на груди и отвечает серьёзнее. — Он сейчас в магазине. В группе, которая занимается «захватом алкоголя и закусок».       — Понятно, — кивает и всё-таки смещает друга, чтобы продолжить наблюдать за другими студентами (хотя разборки, что наблюдал до этого, уже закончились. Бэтмэн явно покинул помещение).       Весело Сану становится тогда, когда алкоголь наконец ударяет в голову и его даже тянет танцевать, чему безумно радуется Чанбин, размахивающий сразу же руками и громко верещащий.       В аудитории, которую они заняли для празднования (старшекурсники договорились с преподами заранее), все столы расставлены по контуру помещения, чтобы как можно больше места оставалось именно для танцев. И они вдвоём вливаются в самую гущу, теряясь и находясь там.       — Обожаю эту песню, — перекрикивает музыку Чанбин, пока Сан рассуждает — знает ли вообще этот трек.

…빛들이 마주한 길 위로 (Don’t know, just wake me up) 자고 있었던 본능을 다 깨워…

      Сан лишь усмехается тому, что слышит «разбуди меня», в то время как ему требуется обратное — чтобы кто-нибудь безопасно усыпил и позволил отдохнуть.       Музыка поглощает и заставляет тело активно отзываться, кутаться в ритм и забывать о проблемах. Каждое движение доставляет приятные ощущения, и, чёрт возьми, Сан уже и забыл эту эйфорию. Забыл, что такое состояние вообще бывает.       — Классно танцуешь, — звучит где-то совсем рядом, заставляя приоткрыть глаза и наблюдать, как тот самый парень подкатывает к его другу. — А как тебя зовут?       Чанбин конкретно теряется и оглядывается так, будто этот парень со светлыми волосами и в костюме лиса (Сан думает, что в следующем году он тоже может обойтись кигуруми, если другу приспичит нарядить его снова), стоящий прямо рядом с ним и разглядывающий нелепое сейчас лицо, может обращаться к кому-то ещё.       — Он не немой, если что. Просто слегка тормоз, — говорит на ухо незнакомцу, решая помочь этим двоим. — А имя ему Со Чанбин.       — Правда? Я тоже был бы озадачен, если бы ко мне так внезапно подошли! — говорит достаточно громко — его слова вполне отчётливы, несмотря на гул музыки. — Меня зовут Ли Феликс! — сам тянет руку к Чанбину, пока друг того думает, что ещё чуть-чуть и у этого самого Феликса начнут сердечки из глаз сыпаться. Кажется, Со повезло. Причём крупно.       — Если не прекратишь тупить, он уйдёт, — говорит на ухо, после чего покидает парочку, чтобы промочить горло и ещё раз осмотреться, поскольку свою компанию на этот вечер несколько секунд назад потерял.       Проходя по залу, Сан замечает Юнхо и Минги, которые явно уже напились. Потому что такие танцы, по его мнению, могут исполнять лишь люди в крайней степени алкогольного опьянения. Он на это только усмехается, проходя дальше, чтобы устроиться на краешке стола и отпить из картонного стаканчика, а после снова начать изучать присутствующих.       Его взгляд скользит по людям до тех пор, пока не останавливается на одном парне.       Каком-то неестественно красивом парне.       Казалось бы, весь костюм того не особо оригинален — позолоченная кошачья маска с тёмным витиеватым рисунком и чёрные пушистые ушки за ней (в связи с чем у него их целых три пары выходит, поскольку на маске они тоже есть), чёрная шёлковая рубашка (Сан думает, что шёлковая, из-за особого блеска ткани) и того же цвета кожаные брюки (чёрт возьми, его ноги — отдельная песня).       Однако. Несмотря на то, что костюм неординарностью не отличается, этот парень привлекает внимание, концентрирует на себе за считанные секунды. Помимо прочего, ещё двигаясь очень вдохновенно и весело. И грации этому «коту» точно не занимать.       Сан настолько очарован, что даже подумывает подойти и познакомиться, хотя обычно так не поступает, но его отвлекает неугомонный друг:       — Мы с Феликсом хотим пройтись и погулять. Ты с нами?       — Вот чего мне в жизни не хватало, так это на чужой свиданке третьим лишним быть! Спасибо, дружище, — хлопает его по плечу и отправляет восвояси, а потом лихорадочно ищет в толпе так заинтересовавшего…       Но всё безуспешно и приводит только к расстройству, поэтому решает, что пора бы уже пойти и отдохнуть.       Всё-таки Сан далеко не любитель вечеринок.

***

      Спустя двадцать минут («мумии» умудрились затащить его ещё ненадолго на танцпол), Сану уже ни до чего, кроме собственной кровати и сна, пусть и как всегда не особо спокойного, дела больше нет, поэтому заваливается в комнату и прямо в костюме устраивается на кровати поверх покрывала.       Перед тем, как отвернуться к стенке, он выполняет только два действия: убирает в специальный контейнер цветные линзы и включает лампу, на случай, если придёт Юнхо (всё-таки это лучше, чем когда тот врубает основной свет или спотыкается, пытаясь пойти вслепую).       Стоит закрыть глаза — перед теми темнота и мгновенно погружение в столь необходимый отдых…       …который сегодня прерывается весьма непривычно.       Сан приподнимается на локтях и озадаченно разглядывает пьяного парня-кота. Того самого.       — А вам чего?..       — Спаааать. Мяу. Умираю, как хочу спать. Мяу, — говорит довольно громко, скидывая на ходу кожаную куртку и не обращая внимания, что та сразу же срывается с крючка и падает на пол. — Вечеринка была клаааассная, но неделя жууууткая.       Сан едва удерживается, чтобы не засмеяться от того, как тот тянет гласные и вставляет эти милые «Мяу». Во всяком случае, ему они кажутся очень милыми.       — Эй, — «кот» подходит к его кровати и неожиданно командует. — Двигайся. Мяу.       — Чего?       — Давай-давай, — машет рукой и сам помогает сместиться, после укладываясь рядом. — Юнхо сделает из меня пирожок с кошатинкой, если я лягу на его постель в одежде. Мяу. А у меня для душа ни сил, ни желания нет, — укладывается щекой на руку Сана, которая согнута в локте, и только после, очевидно, до него доходит неожиданно, что так и не снял с лица маску. — Айщ.       Парень садится и принимается развязывать ленточки, которые ту держат, пока Сан решается спросить:       — Как тебя зовут-то хоть? — пока ответа не следует, ещё для верности уточняет. — Ты крепко спишь?       Всё-таки выпутавшись из карнавальной атрибутики, кот (для Сана он, наверное, так и останется котом) как-то слишком изящно поправляет волосы и чешет у себя за мягким торчащим ушком, почему-то эту часть не снимая, после задумчиво щурясь:       — Чон Уён. И — да, сплю крепко, — в неясном свете настольной лампы Сан умудряется разглядеть родинку под глазом Уёна и залипнуть на неё. — Знаешь… Мне сказали, что ты кричишь от кошмаров.       В ответ неловкий кивок и отведённые глаза, поскольку ужасно стесняется, когда в эту неприятную часть его жизни оказываются посвящены новые люди.       Впрочем, уже в следующее мгновение стесняется не из-за этого.       — Знаешь, — повторяет Уён, ловя пальцами чужой подбородок и поворачивая лицо к себе, — ты такой красавчик. Я бы предпочёл, чтобы ты кричал по другим причинам.       Сан думает, что цветом щёк наверняка приближается к запрещающему сигналу светофора (понятия не имеет, почему в голове такое глупое сравнение). Причём полыхание расползается ещё и по шее.       А сердце неуёмно ускоряет ход.       И он не уверен из-за чего именно.       То ли из-за пошлости слов.       То ли потому, что и сам не против, чтобы этот красивый парень, Чон Уён, заставил его кричать по-другому.       — Не напрягайся так, — усмехается и всё-таки снова ложится рядом, непосредственно как-то забирая чужую руку в свою хватку и обнимая её. — Когда так сильно пьян, не особо готов к сексуальным подвигам.       Сан точно не готов к таким откровениям, но кто бы его спрашивал.       Впрочем, он не находится, что сказать. Просто укладывается рядом на спину (забранная в плен рука не оставляет других вариантов), подминая поудобнее подушку, чтобы уже через секунду повернуть голову и минут десять поразглядывать неожиданного соседа по кровати, а затем просто провалиться от усталости в сон.