Nightmares & Dreams

      Сан просыпается от того, что ему слегка щекотно.       «Странно, — думает. — Очень странно».       Только вот в чём именно странность не улавливает ещё пару минут, пока организм медленно переходит в режим бодрствования.       Приоткрывая один глаз, наконец, осознаёт — он проснулся сам, а не разбужен кошмаром. И — что самое главное — чувствует себя выспавшимся.       Рядом раздаётся мерное сопение, а рука внезапно оказывается ужасно затёкшей (и пусть).       Открывая глаза, Сан обнаруживает, что лежит на боку. Лицом к лицу с тем самым парнем. Чон Уёном. Тем, который ещё кот.       Сознание вопит о том, что они чрезвычайно близко, потому намеревается это исправить, хотя бы отодвинувшись нижней частью тела.       Вот только.       Стоит Сану лишь слегка попробовать отползти, как его бедро тут же накрывает бедро Уёна и тот тянет обратно.       — Мне так нравится, успокойся, — тихо и едва разборчиво бубнит. Звучит так, будто и не проснулся ещё вовсе.       Ничего не остаётся, кроме как попытаться отвлечь себя разглядыванием лица… которое прекрасное и заставляет хотеть прикоснуться (Сану повезло, что не может этого сделать чисто физически — одна его рука у Уёна под шеей, а другая между их телами). Как и ночью, внимание притягивает родинка под глазом, но он силой воли убеждает себя рассмотреть и остальное — ровные брови и чуть подрагивающие веки, красивые щёки и гу…       Вот чёрт.       У него и на губе родинка?!       Сан не готов.       Ему такое слишком нравится.       Страшно как-то разбудить своей странной реакцией, поэтому скользит взглядом вверх и тут же в удивлении приподнимает брови, поскольку у Уёна на макушке по-прежнему красуются кошачьи ушки. Сан только сейчас нормально видит, что те не чёрные, а серо-голубые. Оттенок кажется неестественным, но выглядят они…       Внезапно правое дёргается.       Вполне себе живенько, как настоящее.       — Да быть не может! — от шока забывается и проговаривает вслух.       — Мяу? — Уён приоткрывает глаза, сонно щурясь и часто моргая. — Что-то случилось?       — Ты и не будучи пьяным мяукаешь?!       У Сана все микросхемы в мозгу перегорели. Нельзя винить Сана за глупые вопросы.       Уён винить или переспрашивать и не собирается.       — Ах это… — немного отстраняется и садится в постели, чтобы потянуться и изогнуться очень сильно в спине. — Сейчас умоюсь и расскажу, — кивает сам себе и соскакивает после на пол, через считанные секунды скрываясь в нужной стороне.       — Что?! — выдаёт нервно в пустоту.       В себя прийти немного помогают затёкшие конечности, которые теперь освобождены из плена и умоляют их размять, чем Сан всё ещё и занимается, когда звучит комментарий:       — У вас так чистенько. Юнхо молодец, — задумчиво тянет, возвращаясь в спальню и усаживаясь на кровать рядом с хозяином той лицом к лицу и так, что коленом касается его бедра. — Так что ты спрашивал, Сан?       — Я же тебе не представлялся? — спрашивает, а сам глаза выше футболки не поднимает. Потому что страшно снова на что-нибудь залипнуть.       — Чанбин сказал, — Уён пожимает легко плечами, совсем не осознавая, что эти слова взрывают ещё одну бомбу в мозгу собеседника.       — А его ты откуда знаешь?       — Как странно, что он обо мне не рассказывал. Мяу, — бубнит недовольно, судя по тону действительно расстраиваясь. — Мы с детства дружим.       — Вот как… — Сан трёт усиленно виски и пытается привести себя в порядок, прежде чем спрашивает. — Почему ты мяукаешь?       Уён склоняет непонятливо голову набок, а затем резко смещается и опирается на руки по бокам от чужих бёдер, оказываясь лицом к лицу и заглядывая будто не просто в глаза, а в саму душу.       — Нам нравится так разговаривать.       Сан теперь уже не может отвести глаза и потому залипает на линзы Уёна, которые зелёные и с узким вертикальным зрачком. Впрочем, это не мешает задать очередной вопрос:       — Нам? У тебя ещё и раздвоение личности? — уже даже не особо нервничая, пусть и сглатывает шумно.       — Нет-нет, — Уён неожиданно смеётся, забавно щурясь, и просто объясняет. — Нам — это котам.       — А.       И снова дёргает ухом.       Сан несколько секунд списывает всё на недосып и галлюцинации, потому щиплет себя за бедро, пока до него наконец не доходит — это настоящее кошачье ухо. У человека. И глаза — настоящие.       Почему-то эти факты почти не смущают.       Подумаешь.       — А Чанбин говорил, что ты испугаешься, — тихо хмыкает и внезапно (что он вообще делает не внезапно?) поднимает руки, обнимая Сана за шею. — Я не собирался сразу рассказывать. Просто был пьян вчера и не сообразил, что ты можешь утром проснуться вот так и обнаружить… В общем, прости, — облизывается и улыбается, затем мягко целуя в щёку и радостно заявляя. — Прими мои поздравления.       — С чем? — Сан очень старается не выдать всю степень своего смятения и непонимания происходящего.       — Как это — с чем?..