***
Шэнь Цинцю смотрел на своего сына и не мог налюбоваться. Его мальчик был очень спокойным, как будто сосредоточенным. Он не возился в руках и не смотрел по сторонам. Всё это время он уставился в одну точку, будто что-то обдумывал. Сразу видно в кого пошёл! Шэнь Цинцю был очень горд своим сыном, который уже при рождении ведёт себя так рационально. Он мог и дальше наслаждаться обществом своего ребёнка, но заметил, что тот начал закрывать глаза. Похоже, что он очень устал. Новорожденным детям нужно куда больше спать нежели взрослому. Поэтому Шэнь Цинцю решил отнести ребенка в кроватку. Кстати, кроватку он выбирал и покупал лично. По таким тривиальным вопросам обычно нужно обращаться на Пик Аньдин. Вряд ли Шан Цинхуа откажет в такой маленькой просьбе. Всё-таки Шэнь Цинцю — омега, даже если бы он попросил скупить все детские кроватки, ему бы не отказали. Но он хотел заниматься благоустройством своего ребёнка самостоятельно. А то знает, что случится если попросит купить кроватку, то к нему сразу наведаются в бамбуковую хижину. Если такое случится во время беременности, то ему будут докучать расспросами о самочувствии, а также советовать не перенапрягаться и все дела оставить им. Если же попросить уже после родов, то они попросятся «измерить» ребёнка, чтобы подобрать наиболее подходящую кроватку. В итоге они попросту бы затискали его сына, напрочь забыв о кроватке. Так что заняться благоустройством места для своего детёныша Шэнь Цинцю предпочёл сам. Помимо кроватки он купил всё необходимое уже на следующий день после того как узнал о своей беременности. Комплекты одежды он покупал для мальчика и для девочки, так как не знал кто у него будет. На самом деле девочку он хотел даже больше, всё же прошлое оставило на нём неизгладимый след. Мужчинам ему доверять всё ещё сложно. Но когда он узнал, что его ребенок — омега, обрадовался этому даже больше. В общем Шэнь Цинцю очень серьезно подошёл к рождению ребенка. Кстати, кроватка — это его особая гордость. Он сделал настоящее гнездо! Для омег делать гнезда — это обычное дело. Они часто делают их для себя, детей и их Альф. Всю свою жизнь Шэнь Цинцю скрывал свой вторичный пол, поэтому до гнёзд ему не было дела. Но сейчас, когда у него появился ребёнок, он впервые решил сделать гнездо. И по его скромному мнению у него получилось довольно хорошо. Он использовал только самые лучшие материалы. Как и практически всё на пике Цинцзин одеяла и подушки были в зелёных и белых тонах с серебряными вышивками. Они были мягкими и тёплыми. Получилось просто идеальное место для сна. — Вот так, моя маленькая клёцка… Сейчас ты поспишь. Устал бедненький… — Шэнь Цинцю аккуратно уложил сына в кроватку и хотел его поцеловать, но сдержался, так как не хотел тревожить ребёнка. Он хотел ещё полюбоваться своим детёнышем, но в дверь достаточно тихо постучались. — Кого там ещё принесло. — Шэнь Цинцю очень не любил, когда к нему приходят без приглашения, хотя он особо никого не звал. Глава пика Цинцзин несмотря на то, что является омегой, довольно территориальный. После рождения сына он стал куда сильнее злиться, когда кто-то заходит на его территорию. Шэнь Цинцю очень надеялся, что пришёл кто-то из его учеников. Хоть они и были предупреждены, что по крайней мере неделю его лучше не беспокоить. Но в случае чрезвычайной ситуации они всё равно вынуждены обратиться. Дай Бог если это не снова из-за обезьян с пика Бай Чжан. Ему ой-как не хотелось вновь идти и разбираться с Лю Цингэ. Раньше Шэнь Цинцю приходилось слушать бред о том, что его (Лю Цингэ) ученики «обучают» остальных, а иногда даже оба пиковых лорда сами вступали в драку. Сейчас же, когда стал известен его вторичный пол, Лю Цингэ не даст сказать ему ни слова, решив, что с ним что-то случилось. Это беспокойство со стороны альф очень раздражало. Тем более, когда у Шэнь Цинцю появился ребёнок. Сейчас в его когда-то спокойную хижину будут наведываться куда чаще. Так что сейчас он очень надеялся, что это не кто-то из членов его стаи. Но как говорится надежда умирает последней… Стоило Шэнь Цинцю только открыть дверь, как он увидел одного из этих альф. Хуже всего, что этого человека он хотел видеть меньше всего. Да если бы это был Лю Цингэ, и то было лучше! Но нет… В дверном проёме стоял, как бы не хотелось, отец его ребёнка.***
Юэ Циньюань быстро получил известие о рождении сына от Му Цинфана, несмотря на то, что время было позднее*. Лидер секты был в полном восторге от этой новости и хотел сразу же отправиться на пик Цинцзин, но передумал. Несмотря на то, что у них с Шэнь Цинцю родился ребёнок, отношения всё ещё мягко говоря были натянуты. Поэтому он решил пока не беспокоить своего омегу, который только недавно родил. Тем более Юэ Циньюань должен был собрать все подарки, которые приготовил задолго до рождения сына. Лидер секты был очень рад, узнав несколько месяцев назад, что у него и его возлюбленного будет ребёнок. Он уже очень давно потерял родителей и забыл каково это иметь семью. Единственный кого он действительно считал семьёй после этого был его Сяо Цзю, который и вовсе не знал семейной любви. Шэнь Цинцю хоть и говорил, что ему этого не нужно, но Юэ Циньюань знал, как тот в детстве всегда с завистью наблюдал за любящими родителями и их детьми. Это также подтвердилось, когда стало известно о беременности омеги. Многие могли не заметить, но Шэнь Цинцю стал мягче. Юэ Циньюаню, как и другим пиковым лордам, не разрешалось заходить в бамбуковую хижину, но ему не запрещали наблюдать издалека. Как ни странно, но лидеру самой могущественной секты не было стыдно шпионить за своим товарищем по стае. Всё-таки это его возлюбленная омега, которая носит под сердцем его ребёнка. Вот вдруг с Сяо Цзю что-нибудь случится, и никто об этом не узнает! Так что его действия были обоснованы. И вот сейчас, когда ребёнок наконец родился, у них с Шэнь Цинцю могла появиться настоящая семья. Конечно, это не означало, что их отношения сразу же изменятся в лучшую сторону, но это был отличный толчок в нужном направлении. В общем шёл Юэ Циньюань на пик Цинцзин с багажом ожидания и с небывалой смелостью, которую уже давно не испытывал при встрече с Шэнь Цинцю. Вот только вся эта смелость улетучилась, стоило двери перед ним открыться. Юэ Циньюань даже не знал как правильно поприветствовать омегу! Если назвать его Сяо Цзю, то он сразу же разозлится, а официально называть его как-то не хотелось… — Приветствую, Чжаньмень-шисюн. — Шэнь Цинцю по всей видимости заметил противоречивые эмоции на лице Юэ Циньюаня и решил показать, как «правильно нужно приветствовать». — Приветствую, Шэнь-шиди… — Юэ Циньюаню очень не нравилось так называть любовь всей его жизни. Было ощущение, что Лю Цингэ, который назвал омегу «Шэнь Цинцю» был куда ближе к его предначертанному. Но с этим можно было пока только смириться. Сейчас нужно давать Шэнь Цинцю как можно меньше поводов злиться, чтобы потихонечку потом с ним примириться. — По какому вопросу Чжаньмень-шисюн пожаловал сюда? — Шэнь Цинцю как будто специально в каждом предложение вставлял «Чжаньмень-шисюн», дабы показать, что альфе здесь не рады. Почему как будто? Он действительно делал это специально. — Му-шиди проинформировал меня о рождении нашего ребёнка. Я хотел сразу же прийти, но не хотел тревожить тебя после родов, так ещё и ночью. Поэтому я прибыл только сейчас. Я принес несколько подарков на рождение нашего сына. — Говоря «несколько» было ложью. Так заглянув, за спину нежелательного гостя Шэнь Цинцю увидел десять огромных сундуков, которые по всей видимости еле закрыли из-за их набитости. Шэнь Цинцю не хотел признавать, но похоже, что Ци… Юэ Циньюань подготовился даже лучше его. — Не нужно. Я уже давно приобрёл всё необходимое. — Но, Шэнь-шиди, по крайней мере посмотри, что я приобрёл. Может что-нибудь пригодится. — Юэ Циньюань был чрезвычайно горд, что даже не попытался сказать «Сяо Цзю». Было, конечно, некомфортно, но ради их будущего можно и немного потерпеть. — Хорошо… — Шэнь Цинцю еле выдавил из себя единственное слово, голосом «полной безнадежности». Он это делал не потому что решил перепроверить всё ли он сам купил, а потому что хотел, чтобы надоедливый альфа отвязался. Шэнь Цинцю всем своим видом хотел показать, что «гостю» здесь не рады. Но похоже его посылы не замечали. Юэ Циньюань буквально засветился от радости, когда его подарки приняли. Шэнь Цинцю, глядя на него, начал задумываться не мазохист ли он. Однако радость быстро утихла. Альфа стал каким-то беспокойным и то и дело нервно поглядывал на омегу. — Что-то ещё? — Шэнь-шиди… Могу я посмотреть на ребёнка? — Шэнь Цинцю после этого вопроса хотел кричать настолько громко и использовать столько нецензурной лексики, которой нахватался ещё, когда жил на улице, как никогда. Однако он вспомнил, что буквально за бамбуковой дверью, которая не отличается звуконепроницаемостью, находится его недавно уснувший сын. Пиковому лорду пришлось задействовать всё своё самообладание, на которое он был способен. — Он только недавно родился и ещё слишком слаб для внешнего мира. Поэтому ему по крайней мере неделю не следует покидать дом и встречаться с большим количеством людей. — В интерпретации Шэнь Цинцю его слова звучали как: «Тебе здесь не рады! Пошёл вон!», — но в более приличной форме. Для Юэ Циньюаня же его слова были как благословение. В его понимании всё звучало так: «Сейчас ребёнок слишком слаб. Поэтому приходи через неделю». — О, хорошо. Шэнь-шиди уже выбрал ему имя? — Да. Шэнь Юань. — По сути на протяжении всего разговора Шэнь Цинцю хотел показать своему посетителю, что тому здесь делать нечего, и что воспитывать ребёнка он будет сам. Кхм! Он выбрал имя для сына без его отца, и даже не сохранил за ним права носить ребёнку его фамилию. Вот только опять же в понимании лидера секты всё было иначе. Юэ Циньюань ещё в самом начале собирался не вмешиваться в выбор имени для их сына. Дело не в том что он безответственный родитель, а потому что считал, что Шэнь Цинцю как учёный сможет подобрать самое красивое имя. С фамилией всё тоже было воспринято с другой стороны. Всё-таки они с Шэнь Цинцю ещё не женаты, поэтому логично, что ребёнок будет носить фамилию матери. — А-Юань значит. Красивое имя. — Конечно! — Шэнь Цинцю был очень доволен, что его выбором восхищаются. Он был так горд этим, что даже не огрызнулся на ласковое имя «А-Юань». На его лице расплылась удовлетворённая улыбка. — Хорошо. Этому шисюну больше нечего сказать, поэтому я удалюсь. — Юэ Циньюань был очень доволен разговором с Шэнь Цинцю. Он на него не разу не огрызнулся и не прогонял. Более того лидер секты впервые за долгие годы увидел искреннюю улыбку омеги, а не усмешку как это обычно бывает. Их сегодняшняя встреча была очень продуктивна. Хотелось ещё многое сказать, но лучше пока остановиться. Отношения у них всё ещё очень хрупкие. Поэтому пока не стоит давить на омегу и вовремя уйти.***
Шэнь Цинцю даже не мог себе представить какая баталия происходит в его доме, пока он «выгонял» Юэ Циньюань со своего пика… — Что?! Я сын главного мерзавца в новелле?! — Шэнь Юань мягко говоря не был в восторге от своей должности. Конечно, классно, что имя сохранилось и к новому привыкать не нужно. Но блин! Это же капля, именно капля, а не ложка, мёда в бочке дёгтя. А должно быть наоборот! Шэнь Юань уверен на 99,9%, что это из-за одинаковых фамилий. Если он выберется когда-нибудь от сюда, то никогда больше не будет читать романы, где персонаж имеет такую же фамилию или такое же имя как у него. — Кто вообще решил залететь от него?! [Пользователь… Это он залетел…] — … Шэнь Цинцю — женщина? — Что ж такого в новелле не было. Возможно это какой-то скрытый заговор? Стоп. Шэнь Цинцю же ходила (а?) в бордель. Зачем женщине-бете ходить в бордель к точно таким же женщинам-бетам? Лесбиянка? Шэнь Цинцю — женщина-бета, плюсом ещё лесбиянка?! В мире Омегаверса вообще есть лесбиянки? Господи… Столько вопросов! Погодите… У него (неё) же есть ребенок. Значит он (она) спал (а) с мужчиной-бетой или с каким-то альфой. Неужели бордель был их местом встречи? Тогда это всё объясняет! [… Пользователь, вы ошиблись. Шэнь Цинцю — омега…] — WTF?! — Да это же ещё невероятнее чем возможность предполагаемой смены пола! В этом мире омеги слишком редки! В гареме, который насчитывает более 600 женщин, всего 3 омеги! Это Нин Инъин и ещё две безымянные женщины. А сейчас оказывается, что с Ло Бинхэ всё это время поблизости был ещё один омега. Как такое возможно?! И зачем Шэнь Цинцю вообще скрывал это? Если бы он об этом рассказал, то его репутация не рухнула, и он бы не попал в руки Ло Бинхэ. Всё стало только запутаннее… — Кто мой (!) отец? [Юэ Циньюань.] — Класс… Просто лучше не придумаешь! Из одного родителя сделают человеческую палку, а другого проткнет тысяча стрел. Новой жизни можно только завидовать! Однако это многое объясняет. В конце концов между Шэнь Цинцю и Юэ Циньюань всегда была какая-то недосказанность. Лидер секты всегда благоволил мерзавцу. Возможно он был единственным, кто знал, что Шэнь Цинцю — омега. Учитывая, что у них сейчас есть ребенок, то Юэ Циньюань был влюблен в него! Однако почему тогда Шэнь Цинцю, так его отвергал? Потому что тот знал его секрет? Как-то подозрительно просто… Возможно здесь всё намного глубже. Так, стоп… Это не о чём сейчас нужно переживать! Шэнь Цинцю родил ребенка от альфы, с которым он обменивался только по пять предложений! И Шэнь Юань стал этим ребёнком! Как вообще сложится его судьба?! Неужели с ним будут обращаться хуже чем с главным героем?! Доживёт ли он вообще до начала событий романа?! — Маленькая клёцка, почему ты не спишь? — Шэнь Юань чуть не подпрыгнул, когда услышал голос не в своей голове, а рядом. Было бы комично увидеть, как новорожденный младенец подпрыгивает… Но чёрт! Он действительно испугался! И почему «маленькая клёцка»? Неужели Шэнь Цинцю хочет его съесть?! Но в романе человеческое мясо ели демоны. Неужели Шэнь Цинцю ещё и демон?! В результате последних событий Шэнь Юань не удивится. — Юэ Циньюань тебя разбудил?.. Шэнь Цинцю очень старался не кричать, чтобы не испугать своего ребёнка. Но кажется это у него не очень получилось… У Шэнь Юаня всё же взрослое мышление, кроме того он читал новеллу и знает о характере этого персонажа. Если честно он очень испугался… Однако быстро успокоился, когда понял, что агрессия направлена не на него. Более того мерзавец говорил с ним очень нежно. Даже имя «маленькая клёцка», которое в начале очень испугало Шэнь Юаня, сейчас кажется просто милым домашним прозвищем. Возможно Шэнь Цинцю не такой уж и плохой? Пока Шэнь Юань размышлял о всей полученной информации, он не заметил, как САМ потянул свою руку в рот. Похоже сработал какой-то детский рефлекс нового тела. — О, так ты проголодался. — Взгляд Шэнь Цинцю сразу смягчился, когда он увидел умилительное действие сына. Его ребенок слишком спокоен… Он ещё ни разу не плакал. Шэнь Цинцю читал, что младенцы плачут, чтобы показать потребность в чём либо. Но его детёныш ничего подобного не делает. Возможно пиковый лорд себя просто накручивает, но лучше если он более внимательнее будет относиться к своему ребёнку. — Давай, я тебя сейчас накормлю… Шэнь Цинцю уже протянул руки, чтобы взять своего сына, но опять раздался стук в дверь. — Кто на этот раз… — Что-то к Шэнь Цинцю зачастили. Такого наплыва не было даже во время беременности! Так часто заходили, только когда стало известно о его вторичном поле, после чего к нему стали ходить извиняться. Господи… Не пик, а проходной двор! — Сейчас, мой маленький, я разберусь с нежелательным гостем и покормлю тебя. Перед уходом Шэнь Цинцю оставил лёгкий поцелуй на лбу сына, как бы успокаивая его, но на самом деле ему просто очень хотелось это сделать. С чувством выполненного долга Шэнь Цинцю пошел открывать дверь, оставив Шэнь Юаня недоуменно смотреть ему вслед. — Система, это точно Шэнь Цинцю? [Да… Пользователь… Да…]***
— Приветствую, Шэнь-шисюн. — Что ж Шэнь Цинцю должен признать, что так часто к нему не приходит даже Юэ Циньюань. На пороге его хижины стоял Му Цинфан, который был здесь несколько часов назад, когда принимал роды. — Чего ты хочешь? — Тратить время на формальности Шэнь Цинцю не хотел. Тем более, что своего шиди он уже сегодня видел. — Шисюн, я пришёл проверить ребёнка. Для новорожденных очень важно наблюдаться у врача. — Чтобы доказать свои слова Му Цинфан продемонстрировал свой чемоданчик со всем необходимым. Шэнь Цинцю никогда не жаловался на свой интеллект, он прекрасно понимал, что это всего лишь предлог, чтобы зайти в его дом. Улыбка, расплывшаяся на лице шиди, ещё больше подтверждала его умозаключение. Однако в дом он его всё же пустил. Всё-таки ему небезразлично здоровье его сына. Му Цинфан буквально засветился, когда его пустили и чуть ли не бегом зашёл в хижину. К счастью, он вовремя понял, что его действия будут как минимум подозрительными особенно для его сообразительного шисюна. Поэтому он лишь почтительно последовал за Шэнь Цинцю, который привёл его кроватке сына. — Маленькая клёцка, подожди ещё немного. Сейчас тебя осмотрят, и ты поешь. — Шэнь Цинцю первым делом начал ворковать над своим сыном, который по его мнению уже «умирал» от голода. Му Цинфан же, глядя на него, был очень поражён. Он знает своего шисюна ещё со времён ученичества, но никогда не слышал у него такого нежного тона. Более того он вообще не припомнит, чтобы видел, как Шэнь Цинцю улыбается! — Шэнь-шисюн, ты сделал очень удобное гнездо. — Несмотря на доброжелательность Шэнь Цинцю, Му Цинфан понимал, что не будь он врачом его бы сюда не пустили. Поэтому он попытался сгладить углы между ними. Цинфан знал, что несмотря на то, что его Шисюн является сильным и независимым, у него всё же сохранились инстинкты омеги. Ему было бы приятно, когда его творение похвалили. — Конечно! — От слов своего шиди Шэнь Цинцю гордо выпятил грудь. Хоть он и понимал, что его хотят задобрить, но ему всё равно было очень приятно, что его первое сделанное гнездо похвалили. — Но не лучше ли было поставить кроватку в твою спальню? Ребёнок может проснуться ночью и побеспокоить тебя. Идти от спальни сюда может быть не очень удобно. — Действительно вместо того, чтобы кроватка стояла в спальне, она находилась в главной комнате. Даже для Шэнь Юаня это было непонятно. На этот момент он обращает внимание даже больше, чем на информацию, полученную от системы о новом персонаже. — Я собираюсь класть его спать к себе на кровать. В этой же кроватке он будет днём. Главная комната, равноудалена от всех других, поэтому здесь будет удобнее. — То, что его ребёнок будет спать с ним, Шэнь Цинцю решил во время беременности. Удивительно, но это было самое спокойное время в его жизни. Кошмары, мучавшие его долгие годы, наконец больше не снились. Так спокойно он себя не чувствовал, даже когда приходил в бордель к девушкам и слушал музыку. Шэнь Цинцю был уверен, что это было связано с его ребёнком, как будто он его защищал. После рождения пиковый лорд не был готов вновь погрузится в кошмар давно минувших дней. — Но это может быть опасно! Ты можешь во сне случайно лечь на него! — Поверь нет никого более внимательного во сне, чем я… — Шэнь Цинцю долгое время жил в страхе за свою жизнь. Даже во сне ему нужно было быть внимательным ко всему, что его окружает. — Кажется ты пришёл, чтобы обследовать моего сына, а не давать мне советы. — О, да, конечно… — Несмотря на то, что после рождения сына Шэнь Цинцю стал более спокойным, но его всё ещё лучше не раздражать. Поэтому Му Цинфан сразу же с ним согласился. — Кстати говоря, шисюн, ты уже выбрал ему имя? — Да, Юань. — Красивое имя. — Шэнь Цинцю чувствует, что ему это будут всегда говорить, когда узнают имя его сына. — Давай, А-Юань, дядюшка Му тебя сейчас осмотрит… Му Цинфан протянул руки в кроватку, чтобы взять ребенка. Шэнь Цинцю лучше не знать, его шиди очень понравилось держать А-Юаня. И он расстроился, что когда стоило ему только отдать ребёнка Шэнь Цинцю, как тот ему его уже не вернул. Но сейчас у него есть прекрасная возможность вновь подержать А-Юаня. Никогда прежде Му Цинфан не был так счастлив, что стал врачом! Вот только ему не то что не дали взять ребенка на руки, ему даже не дали до него дотронуться! Шэнь Цинцю схватил его за руку и сжал её хоть и не болезненно, но крепко. — Что ты делаешь?.. — Шэнь Цинцю использовал самый холодный взгляд, на который был способен. Он даже зарычал, как на угрозу для своего детёныша. — Я хотел лишь взять А-Юаня на руки, чтобы обследовать его. — Омега, защищающая своего детёныша, самое опасное создание в мире. Учитывая, что данная омега является ещё и сильным практикующим, Му Цинфан сразу же поспешил успокоить своего шисюна. — Обследуй, не беря его на руки… — Хоть Му Цинфан действительно очень сильно хотел подержать А-Юаня, но лучше пока подчиниться Шэнь Цинцю. Поэтому начал обследовать ребёнка, проводя рукой по нему. Он и сам не заметил как уже ощупывает А-Юаня уже пятый раз. Впрочем Му Цинфан также не заметил каким взглядом на него смотрит Шэнь Цинцю. Он смотрел на него как на полного идиота… — Му-шиди, ты забыл использовать духовную энергию… — Му Цинфан так долго «обследовал» А-Юаня, что и не заметил, как начал улыбаться, но стоило услышать слова шисюна, так сразу же остановился и улыбка спала с лица. Он так засмотрелся на ребёнка, что полностью забыл для чего вообще пришёл! На Шэнь Цинцю сейчас тем более не хотелось смотреть, он понимал, какой из своих взглядов его Шисюн будет использовать, глядя на него. Более того ему показалось, что А-Юань тоже смотрел на него… Осуждающе? Нет это было, как-то по-другому. Как будто он смотрел на извращенца… Шэнь Цинцю тоже заметил взгляд своего ребёнка и ещё больше начал им гордиться. Кажется, что его сын уже сейчас очень сообразительный и многое понимает. — А-ха-ха, похоже я сегодня переутомился… Бывает же такое… — Му Цинфан, конечно, понимал, что его мягко говоря слабенькая отговорка не обманет Шэнь Цинцю. Но что больше расстраивало так это то, что ему похоже не поверил даже новорожденный ребенок…