Цели: собрать родителей вместе и спасти им жизнь

Шэнь Юаню уже шесть месяцев. Шесть месяцев как он переселился в романе «Гордый путь бессмертного демона». Шесть месяцев как он умирает от скуки. Всё-таки жизнь младенца не просто… Делать было абсолютно нечего. Он не мог даже пойти туда, куда хочет без посторонней помощи. Да что там! Он не мог даже ни с кем поговорить кроме системы. Вот только эта система сама имеет мозг как у младенца. Такое наивное и плаксивое существо Шэнь Юань ещё не видел. Он вообще не ожидал, что такое «совершенное существо» вообще может плакать. Столько новелл про переселение с системами были прочитаны, но ни в одной не было настолько эмоциональной. Поэтому Юаню срочно нужен был новый собеседник. Но будучи младенцем, он не мог позволить себе такую «роскошь». Однако мозг Шэнь Юаня всё-таки взрослого человека. Поэтому он всеми силами развивал свой речевой аппарат. Получалось не очень… Спустя несколько месяцев Юань мог произносить только слоги и то с большим трудом. От этого становится грустно… Вот только эту печаль не понимал Шэнь Цинцю, который всякий раз, когда его детёныш произносил несвязные звуки, хвалил за его интелект. Ну, а как тут не хвалить! Первые слоги ребёнок начинает произносить ближе к году, но его «маленькая клёцка» начал уже, когда ему было четыре месяца! Интересно, как бы Шэнь Цинцю отреагировал если бы знал, что добился такого успеха не младенец, а взрослый человек… К счастью, с передвижением дела обстояли лучше чем с речью. Ходить, конечно, Шэнь Юань ещё не научился, но зато теперь он прекрасно ползает. Обычный ребёнок начинает ползать с помощью рук в четыре месяца. Шэнь Юань же в таком же возрасте смог научиться передвигаться на четвереньках. Конечно же, Шэнь Цинцю и от этого достижения своего сына был в восторге. К сожалению, ненадолго… Стоило только Юаню получить «власть» над своими конечностями, так он сразу же начал обследовать бамбуковую хижину. И это «малость» беспокоило его родителя. Шэнь Цинцю приходилось буквально по всему дому отлавливать своего детёныша. Кто бы мог подумать, что на четвереньках можно так быстро передвигаться! Так это ещё не самое страшное. Естественно, что тело младенца меньше чем у взрослого человека. Поэтому там, куда Юань может с лёгкостью залезть, его родителю нужно очень постараться. Вот и сейчас Шэнь Цинцю пытается поймать своего неугомонного детёныша. — Маленькая клёцка, хватит убегать. Твоему А-ньянг нужно работать. — Шэнь Цинцю действительно не понимал от кого его ребёнок унаследовал такую активность. Явно же не от него самого. Неужели это гены Юэ Циньюаня зашалили… Довольно неожиданно… Хотя это всё равно как-то странно звучит. Как бы Шэнь Цинцю не хотел признавать, но Юэ Циньюань не создаёт впечатление уж больно активного человека. Но от кого-то же А-Юань этого ведь понабрался?! Может от Му Цинфана? Конечно, за последние месяцы его поведение вызывает большие вопросы, но особой активности у него не наблюдалась. Так, ну кроме этих двоих А-Юань видел только учеников Шэнь Цинцю. Вот откуда ноги растут! Они то никогда не были образцом элегантности и строгости. Похоже придётся проводить у них дополнительные занятия. А то оказывают тут дурное влияние на А-Юаня! — Попался! — Наконец, в тот момент, когда Шэнь Юань выполз из-под стола, чтобы скрыться в другом «убежище», Шэнь Цинцю смог поймать его. Он буквально ухватился за ноги своего детёныша, из-за чего тот плюхнулся на пол. Подхватив сына на руки, Шэнь Цинцю направился в свой кабинет. Вырваться из рук могучего заклинателя ребёнку, которому нет и года, просто невозможно. Поэтому Шэнь Юаню ничего не оставалось делать кроме как смириться со своей судьбой. — Поиграй пока здесь. Когда твой А-ньянг закончит работать, тогда мы погуляем. — Шэнь Цинцю уложил своего детёныша в манежик около своего рабочего стола и стал проверять сочинения своих учеников как ни в чём не бывало. Однако Шэнь Юаня такой расклад не устраивал. Так называемый манежик в его понимании является «детской тюрьмой». Не, ну вы сами посудите. Решётка есть. Надзор есть. Причём надзор покруче чем в самых охраняемых тюрьмах в мире. Конечно, чтобы разнообразить столь «удручающую» атмосферу в манежике было положено множество подушек и игрушек. Но двадцатилетнему мужчине не особо интересно играться с безделушками для младенцев. Ну, если только совсем скучно не станет, тогда можно немного «развлечься». Однако сейчас настроения не было вообще. Поэтому Шэнь Юань с удрученным видом плюхнулся на многочисленные подушки. [Пользователь, что-то не так?] — Система будучи доброй душой очень переживала за Шэнь Юаня. Всё-таки он её первый партнёр. И она изо всех сил хотела ему понравиться. Тем более Юань единственный с кем система 247 могла поговорить. Есть, конечно, ещё система 101, которая тоже находится в этом мире, но с ней можно только списываться, а это куда сильнее отличается от живого общения. Так что «глоток свежего воздуха» может дать Шэнь Юань. У него пока тоже нет никого кроме системы с кем он может поговорить. Но что будет, когда он вырастет?! Забудет о системе 247?! И будет разве что выполнять задания?! Такого нельзя допустить! Поэтому нужно наладить их отношения так, чтобы Шэнь Юань не смог с ней расстаться. — Я будучи взрослым человеком, нахожусь в теле младенца. Это достаточно веская причина? — Вообще Шэнь Юань хотел сказать это вслух. И даже попробовал! Но получилось лишь недовольное бурчание младенца. Ладно бы ещё это никто не заметил, но ведь рядом Шэнь Цинцю. Он воспринял этот непонятный звук как «призыв» сына взбить ему подушки. Эх… Как же сложно, когда тебя не понимают. [… Пользователь, я думала вы уже смирились…] — С этим невозможно смириться! — Шэнь Юаню в этот момент очень хотелось что-то швырнуть от злости. Под рукой были только игрушки и подушки. Выбор пал на одну из погремушек, Юань её даже схватил и замахнулся. Однако сразу же остановился. Вместо того, чтобы кинуть погремушку куда подальше, он со всей силы прижал её к себе. Дело в том что психологический срыв Шэнь Юаня со стороны будет выглядеть как шалости непослушного младенца. А ему не хотелось так выглядеть! Подобные заскоки у Юаня вообще часто случались. Причём под руку всегда попадалась одна и та же погремушка. Шэнь Цинцю ошибочно думает, что это его любимая и всегда ею успокаивает своего детёныша. Он не понимает, что когда Юань её видит, то начинает нервничать ещё больше. — Но если серьёзно, то у меня сегодня болит голова и десна. — Кажется у Шэня режутся зубы. Кто знал, что это так больно?! В прошлой жизни у Юаня было больное сердце и слабые лёгкие. Из-за этого, особенно в детстве, ему было сложно дышать. Поэтому к боли он был наиболее терпим чем другие. Шэнь Юань, наверное, был один из немногих детей, которые не боятся стоматолога, при этом его не беспокоит зубная боль. Для Шэнь Юаня смена зубов была всего лишь небольшим дискомфортом, который он даже не замечал. Но теперь, когда у него здоровое тело, Юань отвык от постоянной боли и теперь чувствует её куда острее. — Маленькая клёцка? — Шэнь Цинцю, который до этого проверял подобие сочинений своих учеников, обратил внимание на своего детёныша. А-Юань уже какое-то время беспокойно ворочался и недовольно мычал. Он достаточно спокойный ребёнок, который начинает плакать только тогда, когда Шэнь Цинцю не даёт ему играться с Юэ Циньюанем. Поэтому наблюдать за А-Юанем нужно более внимательно, чтобы не пропустить «намёки» на его потребности. Вот и сейчас он как будто хочет что-то сказать. — Милый, что случилось? Чего ты хочешь? — Шэнь Цинцю с улыбкой на губах положил руку на макушку своего детёныша. Но стоило только прикоснуться к нему, как улыбка сразу же застыла. Температура А-Юаня была выше обычного, его личико покраснело, а сам он тяжело дышал. Вот теперь стало не до шуток. Шэнь Цинцю то думал, что его ребёнок просто проголодался, а тут оказывается всё намного серьёзнее. Он, конечно, знал, что А-Юань рано или поздно заболеет, но всё равно не был к этому готов. Тем более сейчас лето, а болезнь летом переносится более тяжело. В общем Шэнь Цинцю очень перепугался. Не теряя времени, он подхватил А-Юаня одной рукой, в другой держал меч. Цинцю думал уже лететь на нём на Цянь Цао, однако быстро остановился. А-Юань в отличие от него не совершенствующийся, тем более он сейчас болеет, неизвестно как на него этот «безобидный» полёт повлияет. Оставалось только идти пешком. Шэнь Цинцю буквально вылетел из бамбуковой хижины. И под удивлёнными взглядами своих учеников побежал в сторону Цянь Цао.

***

У Му Цинфана сегодня был обычный скучный день. Раньше он был вполне доволен подобными днями, но после рождения А-Юаня всё изменилось. Маленький омега стал для него самой настоящей радостью, как будто он был его собственным ребёнком. Вот только Шэнь Цинцю был очень собственническим по отношению к своему детёнышу. Как только прошла неделя после рождения А-Юаня, то он перестал пускать Цинфана в дом, аргументируя это тем, что ежедневно ребёнку нужно наблюдаться у врача первые дни жизни. Ну, вот откуда он это знает?! Ох, уж эти учёные… Ведь в каждом аспекте разбираются! В общем, сказать, что проверять ребёнка каждый день, не было возможным. Поэтому Шэнь Цинцю в лучшем случае стал пускать Му Цинфана только раз в месяц. И почему-то стал как-то подозрительно к нему относиться… В общем, врач никак не ожидал, что его монотонный день резко окрасится. Му Цинфан информировал своего ученика о новом задании, как вдруг в его кабинет ворвался Шэнь Цинцю. Взгляд бешенный, волосы растрёпаны, сам он тяжело дышит. Видеть своего вечно элегантного и безупречного шисюна в таком «мятом» состоянии было как минимум непривычно. Но на этом странности не закончились. Ну, по крайней мере Цинфан не видел, чтобы его боевой брат так себя вёл… Шэнь Цинцю сначала пристально смотрел на Му Цинфана и пытался отдышаться. Потом его взгляд упал на ученика Цянь Цао, который был ещё в большем шоке чем его учитель. Бедный мальчик весь съёжился под взглядом своего шибо. Он сразу понял, что сейчас случится то, что ему не понравится. Иии оказался прав… Шэнь Цинцю, всё ещё держа А-Юаня в одной руке, другой рукой схватил за шкирку бедного паренька и выставил за дверь. — Мален… А-Юань заболел. Быстро вылечи его! — Шэнь Цинцю сел напротив Му Цинфана, всё также сверля его бешеным взглядом. — Шисюн, сначала успокойся и сделай глубокий вдох. — Шэнь Цинцю сейчас очень сильно хотел врезать своему шиди. Причём так чтобы тот пролежал в бессознательном состоянии несколько часов. От подобного исхода Цинцю останавливал только его детёныш, который сейчас нуждался в медицинской помощи. Конечно, есть ещё ученики Цянь Цао, но они всё ещё обучаются. Среди них нет даже преемника! Поэтому Шэнь Цинцю здоровье своего сына мог доверить только Му Цинфану. Только по этой причине ему пришлось «подчиниться» своему шиди и вздохнуть полной грудью. — Хорошо. А теперь объясни, что случилось. — У А-Юаня жар. Достаточно спокойно? А теперь быстро его вылечи! — Хорошо-хорошо. Давай его сюда, и я его осмотрю. — Му Цинфан протянул руки в ожидании получить маленького племянника и невинно улыбнулся. Вот только в невинность этой улыбки Шэнь Цинцю не верил. Вы только посмотрите на этого «врача»! Он же явно пользуется возможностью, чтобы поддержать его детёныша! Шэнь Цинцю уже хотел потребовать, чтобы тот осматривал ребёнка как и прежде, но А-Юань вновь издал болезненное мычание. Вот тут никакое родительское сердце не выдержит… Поэтому Шэнь Цинцю, закусил губу, неохотно передал своего детёныша уж через чур счастливому Му Цинфану. — Так, давай посмотрим… — Му Цинфан взял А-Юаня за руку и направил свою духовную энергию. В обычной ситуации Шэнь Юань начал был вырваться из его рук. Всё-таки даже, когда прошло несколько месяцев он не до конца доверял этому врачу, после не самого лучшего первого впечатления. Но сейчас Юань из-за неожиданной болезни слишком вялый, и ему не до этого. — Вот оно как… Шэнь-шисюн, тебе не о чем беспокоиться. С А-Юанем всё впорядке. — В порядке? На нём можно обед разогреть! А ты говоришь в порядке?! — Мягко говоря Шэнь Цинцю ожидал большего от лучшего врача своего поколения. В порядке… Если бы с его детёнышем был в порядке, то он бы сюда не пришёл! Цинцю никогда не думал, что до этого дойдёт, но похоже ему придётся искать более компетентного врача. И это притом, что в секте есть целый пик, посвящённый искусству исцеления. — Шисюн, всё, что происходит с А-Юанем абсолютно нормально. У него просто режутся зубы, и температура поднялась из-за них. — Режутся зубы?.. — Да. Я сейчас дам А-Юаню лекарство, чтобы сбить жар, и намажу ему дёсны гелем, тогда ему уже не будет больно. — Шэнь Цинцю очень беспокоился за своего детёныша. Поэтому не стал комментировать «странность» хранения лекарств в кабинете. Дело в том, что за жаропонижающим лекарством Му Цинфану пришлось встать и пройти к шкафу с многочисленными лекарствами, при этом всё ещё держа А-Юаня на руках. Но вот гель для дёсен почему-то лежал на рабочем столе врача. Как будто это было самое востребованное лекарство во всей секте. Хотя оно нужно только для младенцев, которых в секте только один. — То есть мозг А-Юаня не пострадает из-за обильного тепла? — Ну, что тут скажешь… Шэнь Цинцю «немного» паникёр. Вот только не надо его в этом винить! В его жизни было слишком много боли, а это в любом случае повлияет на психику. Поэтому теперь Шэнь Цинцю в первую очередь рассматривает самый худший из вариантов, чтобы заранее построить план для дальнейших действий. Тем более сейчас речь идёт о его милом А-Юане, единственном родном ему человеке. Естественно, что Шэнь Цинцю будет паниковать. И вообще, когда родите, тогда поймёте! -… Шисюн, ты слишком категоричен. — Му Цинфан хоть и поражён «глубиной» мыслей своего боевого брата, но врача всё же позабавили его переживания. Шэнь Цинцю вообще был более защищающий по отношению к своему детёнышу, чем другие омеги. Не то что бы Му Цинфан видел много омег, но всё-таки… Однако он считает это очень милым. Хоть и иногда становится страшно.

***

Во время незамысловатого разговора двух пиковых лордов лекарство уже начало действовать. Поэтому Шэнь Юань наконец смог трезво оценивать своё окружение. Для него было шоком, что всё это время он находился на руках врача, к которому испытывал смешанные чувства. Их первая встреча оставила неизгладимый след на памяти Юаня. Хотя Му Цинфан человек хороший. Жизни людей спасает. Да и любит он его. Вот только оказалось, что слишком сильно… После того, как Шэнь Юань получил дополнительное задание, он вскоре встретил Му Цинфана. Каково же было его удивление, когда очки любви составляли аж 90 баллов! Ладно бы если это были Шэнь Цинцю или Юэ Циньюань, им как родителям можно. Но ведь тут абсолютно чужой человек! Система вообще сказала, что обычно родительская любовь при рождении ребёнка составляет только 80 баллов! Так почему же посторонний человек испытывает чувства, превышающию любовь среднестатистических родителей?! Поэтому Шэнь Юань стал «вырваться» из хватки врача и проситься на пол. Му Цинфан, конечно же выполнил просьбу ребёнка, хоть и ему было грустно, что тот хочет от него уйти. Как только Юань оказался на твёрдой поверхности, он сразу же пополз в сторону Шэнь Цинцю. Когда цель была достигнута, он улёгся на ступни своего родителя и посмотрел ему в глаза, как бы призывая, чтобы его взяли на руки. Восторг Шэнь Цинцю в этот момент трудно описать словами. Его детёныш, стоило только ему оклематься после «серьёзной болезни», сразу же пополз к нему, ища его поддержки и внимания. Разве можно ему отказать? Шэнь Цинцю естественно поднял своего сына на руки, прикрыв его рукавами. Его милый А-Юань сразу же прильнул к нему, цепляясь за его мантию. Родительское сердце Цинцю растаяло от такого очаровательного действия его детёныша. — А-Юань хорошо развивается. Он уже так быстро ползает. — Му Цинфан до сих пор поражается насколько его шисюн смягчается в присутствии своего детёныша. Кто бы мог подумать, что вечно холодный и отстранённый Шэнь Цинцю скрывает свою заботливую черту. Правда его заботу может ощутить только А-Юань, с остальными же пиковый лорд Цин Цзин всё также безразличен. Но это всё равно поразительно. — Да. Он уже пытается произносить слова. Думаю скоро А-Юань уже сможет говорить. — сказал Шэнь Цинцю, не отрывая взора от своего детёныша. Кроме того в это время он ещё и щекотал его. А-Юань же в свою очередь хватал за пальцы своего родителя. Было действительно очаровательно и поразительно, когда обхват Шэнь Юань ладони составлял всего один палец Шэнь Цинцю. Подобная игра для них уже привычна. Шэнь Цинцю был уверен, что его ребёнку нравится держать его за пальцы. Радовало, конечно, что он не пытается засунуть их в рот, да и вообще к счастью маленький омега ничего постороннего в рот себе не засовывает. Но вот со стороны Шэнь Юаня это выглядело, как будто это его А-ньянг хочет поиграть с ним в незатейливую игру. Ну делать всё равно особо нечего, поэтому он и играет. — Похоже, что А-Юань слишком устал. Нужно скорее уложить его спать. — Глаза Шэнь Юаня стали слипаться, а хватка на пальцах ослабла. Кажется, что между ним и его родителем есть какая-то ментальная связь. Ну, по крайней мере так думает сам Шэнь Цинцю. Иначе как ещё объяснить то, что когда он собирался уходить, но не мог придумать подходящего предлога, А-Юань так вовремя стал засыпать. Обычно Шэнь Цинцю просто бы встал и ушёл, но в этот раз Му Цинфан помог его дорогому детёнышу, и нормы приличия всё-таки не позволяют поступить как раньше. На самом же деле никакая связь здесь не причём. Шэнь Юань вообще не был в курсе, что Шэнь Цинцю хочет уйти отсюда поскорее. Ему просто здесь самому не больно нравилось. И так уж получилось, что их с Шэнь Цинцю интересы совпали. Шэнь Юань уже давно отработал этот приём с мнимым засыпанием. Правда после этого он действительно засыпал… Ну, здоровый сон тоже важен. Му Цинфан ничего не мог сделать, чтобы остановить Шэнь Цинцю, который уж с больно довольным лицом собирался уйти. Вот только он не успел даже положить руку на дверную ручку, как дверь открылась. К счастью, открывалась она наружу, если бы было иначе, то скорее всего А-Юаню нехило досталось по лбу. Ну или Шэнь Цинцю успел бы среагировать и уничтожил бы дверь и всё её окружение, как угрозу для его детёныша. Но этого не случилось и все целы и здоровы. Однако была другая проблема. На пороге в кабинет Му Цинфана стояла Ци Цинци. Шэнь Цинцю уже привычно проклял свою удачу. — Шэнь-шисюн? — Сказать, что Ци Цинци была удивлена, увидев своего боевого брата- ничего не сказать. После рождения ребёнка Шэнь Цинцю не выходил со своего пика. Его не было даже на собраниях, всё что нужно он передавал через чересчур уж счастливого Юэ Циньюаня. Так что встретить Шэнь Цинцю вдали от своего пика было уже сродни чуду. Без его ребёнка вообще теперь Цинцю сложно представить. Кстати говоря, о ребёнке… Только сейчас Ци Цинци заметила в руках своего шисюна дремлющего маленького омегу. Её глаза сразу же «недобро» заблестели. Конечно же, такой блеск заметил Шэнь Цинцю и прикрыл своего детёныша рукавом. — Ой, это А-Юань? Можно его посмотреть? — Нет. А-Юань устал, ему нужно поспать. — Шэнь Цинцю крепче прижал к себе своего детёныша, когда увидел, как Ци Цинци протянула к нему руки. Посмотреть она хочет, как же… посмотреть можно и из далека, и руки здесь не нужны. В общем нужно убираться отсюда и поскорее… Шэнь Цинцю никогда не признается, что он сбежал. Но это действительно так. Нет ну, а что? Мало ли ещё здесь кто-нибудь придёт «посмотреть». Так что Шэнь Цинцю свалил по-быстрому, оставив не удивлённых, но расстроенных боевых брата и сестру. — Эх, Шэнь-шисюн слишком оберегает А-Юаня. — Ци Цинци не могла не вздохнуть обречённо. То что Шэнь Цинцю сильно опекает своего детёныша ни для кого в секте ни секрет. Всё-таки он практически никого не впускает в свою бамбуковую хижину, а иногда даже и на свой пик. — Это точно. Но мне он сегодня дал подержать А-Юаня. — Му Цинфан добавил последние предложение как бы невзначай. Однако на его лице расплылась улыбка победителя. -… Не хвастайся.

***

Вернулся в бамбуковую хижину Шэнь Цинцю в куда более спокойном состоянии, чем ушёл. Только вот по пути пришлось угрожающе зыркать на чересчур любопытных учеников. Особенное внимание он уделял ученикам Цянь Цао, которые прослышали от своего шисюна о его приходе с А-Юанем. Этим шисюном был ученик, которого Шэнь Цинцю буквально выставил за шкирку. Стоит отметить, что он был единственным на пике Цянь Цао, кто не пытался посмотреть на А-Юаня. Видно, что «выход» из кабинета Му Цинфана на него сильно повлиял, и связываться с «гордой мамашей» он больше не хотел. И это было хорошо! Ну, по крайней мере для Шэнь Цинцю. Теперь он хотя бы знает, что возможно защитить его детёныша от нежелательного внимания. Осталось только перетаскать всю секту за шкирку… Но об этом позже, сейчас же Шэнь Цинцю укладывал А-Юаня в его кроватку. Бедный ребёнок сегодня слишком настрадался. Тем более, что ещё он проделал не маленькое расстояние до другого пика. Раньше А-Юань дальше Цин Цзин не был. Так что для него сегодня было «новое потрясение». Стоило только накрыть А-Юаня одеялом, как в дверь постучали. Шэнь Цинцю хоть и вздохнул обречённо, но всё же пошёл открывать. Видимо сегодня ему не дадут проверить сочинения его учеников. Ну, ничего он просто скажет им, что у него заболели глаза от их писанины и заставит переделывать. Можно подумать в первый раз… — Цинцю-шиди, рад тебя видеть. — На пороге хижины стоял никто иной как Юэ Циньюань. После рождения А-Юаня он стал приходить куда чаще, почти каждый день. Неизвестно только как он успевает ещё управлять самой могущественной сектой в мире. Шэнь Цинцю мог бы восхититься его способностями, но всё ещё держит на него обиду. — Ага. — Шэнь Цинцю отошёл в сторону, чтобы пропустить гостя. Раньше он впустил его если бы это было по работе, если же по другой причине, то выгнал как обычно. Но после рождения А-Юаня всё изменилось. Когда он впервые увидел своего отца, то видимо сильно к нему привязался. Если Шэнь Цинцю не даст им провести время, то А-Юань начинает плакать и не успокоится пока не попадёт на руки Юэ Циньюаня. Нужно отметить, что Цинцю в такие моменты очень сильно ревновал. Это похоже заметил Шэнь Юань и после этих встреч стал более липучим по отношению к своему А-ньянг. Как умный человек Шэнь Цинцю решил этим воспользоваться и специально более открыто показывал свою ревность. — А где А-Юань? — С тех пор как их детёныш научился ползать всегда, когда он слышал, как приходит Юэ Циньюань, встречал его у двери. Но вот этот раз не видно даже его тени. Вместо ответа Шэнь Цинцю шикнул на Юэ Циньюаня и поманил его в сторону главной комнаты. В её центре находилась кроватка, где сейчас самозабвенно спал Шэнь Юань. — У него сегодня резались зубы, к тому же поднялась температура. — Вот оно как… Бедняжка… — Юэ Циньюань погладил А-Юаня по голове. Шэнь Цинцю хотел остановить его от беспокойства их детёныша. Вот только А-Юань сразу прильнул к руке, которая его ласкала. Похоже, что успокаивающий запах Юэ Циньюаня не только расслабил маленького омегу, но и кажется немного излечил его. Несмотря на то, что А-Юань принял лекарство, температура ещё держалась, а кожа всё ещё имела болезненно розовый цвет. Но теперь она наконец начала возвращаться к прежнему цвету. — Цинцю-шиди… — Шэнь Цинцю терпеть не может, когда Юэ Циньюань начинает так неуверенно его звать. Обычно подобное начало заканчивается криками… — Что? -… Цинцю-шиди не злится из-за условий, в которых был зачат А-Юань? — Почему Чжаньмень-шисюн спрашивает об этом? — Для Юэ Циньюаня это был удар ножом прямо в сердце. Чжаньмень-шисюн… Так Сяо Цзю называет его, когда хочет дистанцироваться. Шэнь Цинцю, глядя на Юэ Циньюаня сразу понял о чём он думает. Ну, а как тут не понять? У него же огромными иероглифами на лице написано! Для лидера секты это не очень хорошо… — В том, что тогда случилось нет твоей вины. Это была наша природа, мы ничего не могли изменить. К тому же разве можно злиться на то, что подарило А-Юаня. — Шэнь Цинцю с любовью посмотрел на своего детёныша и пощекотал ему щёку. Для Юэ Циньюаня это было подобно благословению. Не злится… Сяо Цзю на него не злится! Возможно, что их отношения уже стали налаживаться? Вот только стоило Шэнь Цинцю отвернуться от А-Юаня, как его взгляд вновь стал холодным. — Неужели Чжаньмень-шисюн считает, что этот шиди будет злиться из-за этого? Моя злоба направлена только на одно действие лидера секты. Думаю, шисюн знает о чём говорит этот шиди… Не так ли?! — На последнем предложении голос Шэнь Цинцю резко оборвался. Он не смог совладать с эмоциями и заговорил громче, чем раньше, тем самым доставил дискомфорт спящему А-Юаню, который недовольно сморщился. — Уходи. — Но… — Уходи! — Юэ Циньюань действительно не хотел покидать бамбуковую хижину так рано, но пришлось подчиниться. Сяо Цзю сейчас слишком напряжён для продолжения разговора, да и А-Юаня больше не хочется тревожить. Возможно оборванная связь между ними действительно начала восстанавливаться. Но до её возвращения в первичное состояние ещё далеко…