***
У Му Цинфана сегодня был обычный скучный день. Раньше он был вполне доволен подобными днями, но после рождения А-Юаня всё изменилось. Маленький омега стал для него самой настоящей радостью, как будто он был его собственным ребёнком. Вот только Шэнь Цинцю был очень собственническим по отношению к своему детёнышу. Как только прошла неделя после рождения А-Юаня, то он перестал пускать Цинфана в дом, аргументируя это тем, что ежедневно ребёнку нужно наблюдаться у врача первые дни жизни. Ну, вот откуда он это знает?! Ох, уж эти учёные… Ведь в каждом аспекте разбираются! В общем, сказать, что проверять ребёнка каждый день, не было возможным. Поэтому Шэнь Цинцю в лучшем случае стал пускать Му Цинфана только раз в месяц. И почему-то стал как-то подозрительно к нему относиться… В общем, врач никак не ожидал, что его монотонный день резко окрасится. Му Цинфан информировал своего ученика о новом задании, как вдруг в его кабинет ворвался Шэнь Цинцю. Взгляд бешенный, волосы растрёпаны, сам он тяжело дышит. Видеть своего вечно элегантного и безупречного шисюна в таком «мятом» состоянии было как минимум непривычно. Но на этом странности не закончились. Ну, по крайней мере Цинфан не видел, чтобы его боевой брат так себя вёл… Шэнь Цинцю сначала пристально смотрел на Му Цинфана и пытался отдышаться. Потом его взгляд упал на ученика Цянь Цао, который был ещё в большем шоке чем его учитель. Бедный мальчик весь съёжился под взглядом своего шибо. Он сразу понял, что сейчас случится то, что ему не понравится. Иии оказался прав… Шэнь Цинцю, всё ещё держа А-Юаня в одной руке, другой рукой схватил за шкирку бедного паренька и выставил за дверь. — Мален… А-Юань заболел. Быстро вылечи его! — Шэнь Цинцю сел напротив Му Цинфана, всё также сверля его бешеным взглядом. — Шисюн, сначала успокойся и сделай глубокий вдох. — Шэнь Цинцю сейчас очень сильно хотел врезать своему шиди. Причём так чтобы тот пролежал в бессознательном состоянии несколько часов. От подобного исхода Цинцю останавливал только его детёныш, который сейчас нуждался в медицинской помощи. Конечно, есть ещё ученики Цянь Цао, но они всё ещё обучаются. Среди них нет даже преемника! Поэтому Шэнь Цинцю здоровье своего сына мог доверить только Му Цинфану. Только по этой причине ему пришлось «подчиниться» своему шиди и вздохнуть полной грудью. — Хорошо. А теперь объясни, что случилось. — У А-Юаня жар. Достаточно спокойно? А теперь быстро его вылечи! — Хорошо-хорошо. Давай его сюда, и я его осмотрю. — Му Цинфан протянул руки в ожидании получить маленького племянника и невинно улыбнулся. Вот только в невинность этой улыбки Шэнь Цинцю не верил. Вы только посмотрите на этого «врача»! Он же явно пользуется возможностью, чтобы поддержать его детёныша! Шэнь Цинцю уже хотел потребовать, чтобы тот осматривал ребёнка как и прежде, но А-Юань вновь издал болезненное мычание. Вот тут никакое родительское сердце не выдержит… Поэтому Шэнь Цинцю, закусил губу, неохотно передал своего детёныша уж через чур счастливому Му Цинфану. — Так, давай посмотрим… — Му Цинфан взял А-Юаня за руку и направил свою духовную энергию. В обычной ситуации Шэнь Юань начал был вырваться из его рук. Всё-таки даже, когда прошло несколько месяцев он не до конца доверял этому врачу, после не самого лучшего первого впечатления. Но сейчас Юань из-за неожиданной болезни слишком вялый, и ему не до этого. — Вот оно как… Шэнь-шисюн, тебе не о чем беспокоиться. С А-Юанем всё впорядке. — В порядке? На нём можно обед разогреть! А ты говоришь в порядке?! — Мягко говоря Шэнь Цинцю ожидал большего от лучшего врача своего поколения. В порядке… Если бы с его детёнышем был в порядке, то он бы сюда не пришёл! Цинцю никогда не думал, что до этого дойдёт, но похоже ему придётся искать более компетентного врача. И это притом, что в секте есть целый пик, посвящённый искусству исцеления. — Шисюн, всё, что происходит с А-Юанем абсолютно нормально. У него просто режутся зубы, и температура поднялась из-за них. — Режутся зубы?.. — Да. Я сейчас дам А-Юаню лекарство, чтобы сбить жар, и намажу ему дёсны гелем, тогда ему уже не будет больно. — Шэнь Цинцю очень беспокоился за своего детёныша. Поэтому не стал комментировать «странность» хранения лекарств в кабинете. Дело в том, что за жаропонижающим лекарством Му Цинфану пришлось встать и пройти к шкафу с многочисленными лекарствами,***
Во время незамысловатого разговора двух пиковых лордов лекарство уже начало действовать. Поэтому Шэнь Юань наконец смог трезво оценивать своё окружение. Для него было шоком, что всё это время он находился на руках врача, к которому испытывал смешанные чувства. Их первая встреча оставила неизгладимый след на памяти Юаня. Хотя Му Цинфан человек хороший. Жизни людей спасает. Да и любит он его. Вот только оказалось, что слишком сильно… После того, как Шэнь Юань получил дополнительное задание, он вскоре встретил Му Цинфана. Каково же было его удивление, когда очки любви составляли аж 90 баллов! Ладно бы если это были Шэнь Цинцю или Юэ Циньюань, им как родителям можно. Но ведь тут абсолютно чужой человек! Система вообще сказала, что обычно родительская любовь при рождении ребёнка составляет только 80 баллов! Так почему же посторонний человек испытывает чувства, превышающию любовь среднестатистических родителей?! Поэтому Шэнь Юань стал «вырваться» из хватки врача и проситься на пол. Му Цинфан, конечно же выполнил просьбу ребёнка, хоть и ему было грустно, что тот хочет от него уйти. Как только Юань оказался на твёрдой поверхности, он сразу же пополз в сторону Шэнь Цинцю. Когда цель была достигнута, он улёгся на ступни своего родителя и посмотрел ему в глаза, как бы призывая, чтобы его взяли на руки. Восторг Шэнь Цинцю в этот момент трудно описать словами. Его детёныш, стоило только ему оклематься после «серьёзной болезни», сразу же пополз к нему, ища его поддержки и внимания. Разве можно ему отказать? Шэнь Цинцю естественно поднял своего сына на руки, прикрыв его рукавами. Его милый А-Юань сразу же прильнул к нему, цепляясь за его мантию. Родительское сердце Цинцю растаяло от такого очаровательного действия его детёныша. — А-Юань хорошо развивается. Он уже так быстро ползает. — Му Цинфан до сих пор поражается насколько его шисюн смягчается в присутствии своего детёныша. Кто бы мог подумать, что вечно холодный и отстранённый Шэнь Цинцю скрывает свою заботливую черту. Правда его заботу может ощутить только А-Юань, с остальными же пиковый лорд Цин Цзин всё также безразличен. Но это всё равно поразительно. — Да. Он уже пытается произносить слова. Думаю скоро А-Юань уже сможет говорить. — сказал Шэнь Цинцю, не отрывая взора от своего детёныша. Кроме того в это время он ещё и щекотал его. А-Юань же в свою очередь хватал за пальцы своего родителя. Было действительно очаровательно и поразительно, когда обхват Шэнь Юань ладони составлял всего один палец Шэнь Цинцю. Подобная игра для них уже привычна. Шэнь Цинцю был уверен, что его ребёнку нравится держать его за пальцы. Радовало, конечно, что он не пытается засунуть их в рот, да и вообще к счастью маленький омега ничего постороннего в рот себе не засовывает. Но вот со стороны Шэнь Юаня это выглядело, как будто это его А-ньянг хочет поиграть с ним в незатейливую игру. Ну делать всё равно особо нечего, поэтому он и играет. — Похоже, что А-Юань слишком устал. Нужно скорее уложить его спать. — Глаза Шэнь Юаня стали слипаться, а хватка на пальцах ослабла. Кажется, что между ним и его родителем есть какая-то ментальная связь. Ну, по крайней мере так думает сам Шэнь Цинцю. Иначе как ещё объяснить то, что когда он собирался уходить, но не мог придумать подходящего предлога, А-Юань так вовремя стал засыпать. Обычно Шэнь Цинцю просто бы встал и ушёл, но в этот раз Му Цинфан помог его дорогому детёнышу, и нормы приличия всё-таки не позволяют поступить как раньше. На самом же деле никакая связь здесь не причём. Шэнь Юань вообще не был в курсе, что Шэнь Цинцю хочет уйти отсюда поскорее. Ему просто здесь самому не больно нравилось. И так уж получилось, что их с Шэнь Цинцю интересы совпали. Шэнь Юань уже давно отработал этот приём с мнимым засыпанием. Правда после этого он действительно засыпал… Ну, здоровый сон тоже важен. Му Цинфан ничего не мог сделать, чтобы остановить Шэнь Цинцю, который уж с больно довольным лицом собирался уйти. Вот только он не успел даже положить руку на дверную ручку, как дверь открылась. К счастью, открывалась она наружу, если бы было иначе, то скорее всего А-Юаню нехило досталось по лбу. Ну или Шэнь Цинцю успел бы среагировать и уничтожил бы дверь и всё её окружение, как угрозу для его детёныша. Но этого не случилось и все целы и здоровы. Однако была другая проблема. На пороге в кабинет Му Цинфана стояла Ци Цинци. Шэнь Цинцю уже привычно проклял свою удачу. — Шэнь-шисюн? — Сказать, что Ци Цинци была удивлена, увидев своего боевого брата- ничего не сказать. После рождения ребёнка Шэнь Цинцю не выходил со своего пика. Его не было даже на собраниях, всё что нужно он передавал через чересчур уж счастливого Юэ Циньюаня. Так что встретить Шэнь Цинцю вдали от своего пика было уже сродни чуду. Без его ребёнка вообще теперь Цинцю сложно представить. Кстати говоря, о ребёнке… Только сейчас Ци Цинци заметила в руках своего шисюна дремлющего маленького омегу. Её глаза сразу же «недобро» заблестели. Конечно же, такой блеск заметил Шэнь Цинцю и прикрыл своего детёныша рукавом. — Ой, это А-Юань? Можно его посмотреть? — Нет. А-Юань устал, ему нужно поспать. — Шэнь Цинцю крепче прижал к себе своего детёныша, когда увидел, как Ци Цинци протянула к нему руки. Посмотреть она хочет, как же… посмотреть можно и из далека, и руки здесь не нужны. В общем нужно убираться отсюда и поскорее… Шэнь Цинцю никогда не признается, что он сбежал. Но это действительно так. Нет ну, а что? Мало ли ещё здесь кто-нибудь придёт «посмотреть». Так что Шэнь Цинцю свалил по-быстрому, оставив не удивлённых, но расстроенных боевых брата и сестру. — Эх, Шэнь-шисюн слишком оберегает А-Юаня. — Ци Цинци не могла не вздохнуть обречённо. То что Шэнь Цинцю сильно опекает своего детёныша ни для кого в секте ни секрет. Всё-таки он практически никого не впускает в свою бамбуковую хижину, а иногда даже и на свой пик. — Это точно. Но мне он сегодня дал подержать А-Юаня. — Му Цинфан добавил последние предложение как бы невзначай. Однако на его лице расплылась улыбка победителя. -… Не хвастайся.***
Вернулся в бамбуковую хижину Шэнь Цинцю в куда более спокойном состоянии, чем ушёл. Только вот по пути пришлось угрожающе зыркать на чересчур любопытных учеников. Особенное внимание он уделял ученикам Цянь Цао, которые прослышали от своего шисюна о его приходе с А-Юанем. Этим шисюном был ученик, которого Шэнь Цинцю буквально выставил за шкирку. Стоит отметить, что он был единственным на пике Цянь Цао, кто не пытался посмотреть на А-Юаня. Видно, что «выход» из кабинета Му Цинфана на него сильно повлиял, и связываться с «гордой мамашей» он больше не хотел. И это было хорошо! Ну, по крайней мере для Шэнь Цинцю. Теперь он хотя бы знает, что возможно защитить его детёныша от нежелательного внимания. Осталось только перетаскать всю секту за шкирку… Но об этом позже, сейчас же Шэнь Цинцю укладывал А-Юаня в его кроватку. Бедный ребёнок сегодня слишком настрадался. Тем более, что ещё он проделал не маленькое расстояние до другого пика. Раньше А-Юань дальше Цин Цзин не был. Так что для него сегодня было «новое потрясение». Стоило только накрыть А-Юаня одеялом, как в дверь постучали. Шэнь Цинцю хоть и вздохнул обречённо, но всё же пошёл открывать. Видимо сегодня ему не дадут проверить сочинения его учеников. Ну, ничего он просто скажет им, что у него заболели глаза от их писанины и заставит переделывать. Можно подумать в первый раз… — Цинцю-шиди, рад тебя видеть. — На пороге хижины стоял никто иной как Юэ Циньюань. После рождения А-Юаня он стал приходить куда чаще, почти каждый день. Неизвестно только как он успевает ещё управлять самой могущественной сектой в мире. Шэнь Цинцю мог бы восхититься его способностями, но всё ещё держит на него обиду. — Ага. — Шэнь Цинцю отошёл в сторону, чтобы пропустить гостя. Раньше он впустил его если бы это было по работе, если же по другой причине, то выгнал как обычно. Но после рождения А-Юаня всё изменилось. Когда он впервые увидел своего отца, то видимо сильно к нему привязался. Если Шэнь Цинцю не даст им провести время, то А-Юань начинает плакать и не успокоится пока не попадёт на руки Юэ Циньюаня. Нужно отметить, что Цинцю в такие моменты очень сильно ревновал. Это похоже заметил Шэнь Юань и после этих встреч стал более липучим по отношению к своему А-ньянг. Как умный человек Шэнь Цинцю решил этим воспользоваться и специально более открыто показывал свою ревность. — А где А-Юань? — С тех пор как их детёныш научился ползать всегда, когда он слышал, как приходит Юэ Циньюань, встречал его у двери. Но вот этот раз не видно даже его тени. Вместо ответа Шэнь Цинцю шикнул на Юэ Циньюаня и поманил его в сторону главной комнаты. В её центре находилась кроватка, где сейчас самозабвенно спал Шэнь Юань. — У него сегодня резались зубы, к тому же поднялась температура. — Вот оно как… Бедняжка… — Юэ Циньюань погладил А-Юаня по голове. Шэнь Цинцю хотел остановить его от беспокойства их детёныша. Вот только А-Юань сразу прильнул к руке, которая его ласкала. Похоже, что успокаивающий запах Юэ Циньюаня не только расслабил маленького омегу, но и кажется немного излечил его. Несмотря на то, что А-Юань принял лекарство, температура ещё держалась, а кожа всё ещё имела болезненно розовый цвет. Но теперь она наконец начала возвращаться к прежнему цвету. — Цинцю-шиди… — Шэнь Цинцю терпеть не может, когда Юэ Циньюань начинает так неуверенно его звать. Обычно подобное начало заканчивается криками… — Что? -… Цинцю-шиди не злится из-за условий, в которых был зачат А-Юань? — Почему Чжаньмень-шисюн спрашивает об этом? — Для Юэ Циньюаня это был удар ножом прямо в сердце. Чжаньмень-шисюн… Так Сяо Цзю называет его, когда хочет дистанцироваться. Шэнь Цинцю, глядя на Юэ Циньюаня сразу понял о чём он думает. Ну, а как тут не понять? У него же огромными иероглифами на лице написано! Для лидера секты это не очень хорошо… — В том, что тогда случилось нет твоей вины. Это была наша природа, мы ничего не могли изменить. К тому же разве можно злиться на то, что подарило А-Юаня. — Шэнь Цинцю с любовью посмотрел на своего детёныша и пощекотал ему щёку. Для Юэ Циньюаня это было подобно благословению. Не злится… Сяо Цзю на него не злится! Возможно, что их отношения уже стали налаживаться? Вот только стоило Шэнь Цинцю отвернуться от А-Юаня, как его взгляд вновь стал холодным. — Неужели Чжаньмень-шисюн считает, что этот шиди будет злиться из-за этого? Моя злоба направлена только на одно действие лидера секты. Думаю, шисюн знает о чём говорит этот шиди… Не так ли?! — На последнем предложении голос Шэнь Цинцю резко оборвался. Он не смог совладать с эмоциями и заговорил громче, чем раньше, тем самым доставил дискомфорт спящему А-Юаню, который недовольно сморщился. — Уходи. — Но… — Уходи! — Юэ Циньюань действительно не хотел покидать бамбуковую хижину так рано, но пришлось подчиниться. Сяо Цзю сейчас слишком напряжён для продолжения разговора, да и А-Юаня больше не хочется тревожить. Возможно оборванная связь между ними действительно начала восстанавливаться. Но до её возвращения в первичное состояние ещё далеко…