***
Этого не было достаточно. Реки положил ноги на край сиденья Ланги и с энтузиазмом рассказывал о своих рисунках, показывая их ему один за другим, каждый раз говоря: "О-о-о!" из-за чего сердце Ланги еще больше растаяло. Господи. Его сердце никогда не билось так быстро, если только он не мчался вниз с холма со скоростью 25 миль в час. Сегодня же он просто сидел за своим столом, наблюдая, как забинтованные пальцы Реки указывают на размазанные карандашные скетчи, и его сердце билось так быстро в груди, что было больно. Он хотел попросить показать рисунки поближе. Он хотел провести пальцем по линиям, оставленным Реки, как будто он каким-то образом так мог разгадать и загадки сердца Реки. Но слишком скоро их учитель призвал класс обратить наконец-то на него внимание, и Реки улыбнулся Ланге, слегка высунув язык. И хотя Ланга знал, что Реки просто пытается сделать смешное лицо, его сердце болезненно сжалось, когда они все повернулись лицом вперед. Этого было недостаточно. Он любил Реки как друга, он хотел быть его другом всегда, но теперь он снова думал о его губах и о том, как хотел бы лежать в его объятиях, слушая бесконечные разговоры Реки о каждом скетче, который он набросал сегодня утром.***
— Пойдем в скейт парк, — сказал на следующий день Реки. — Я хочу снять пару видео, как ты катаешься. Поэтому Ланга последовал за ним в скейт парк, где они тусовались до заката, а потом отправились в магазин за газировкой. Они сидели на обочине, пили, и Реки в течение благословенных получаса прижимал свою руку к руке Ланги, пока последний думал о том, как бы хотел поцеловать его. Реки сказал, что они могут снова попрактиковаться, но Ланга не переставал отчаянно гадать, когда же это произойдет. Но потом небо потемнело, они пожелали друг другу спокойной ночи, и Ланга снова лег спать слишком поздно, думая о нем. Может быть, если бы он целовался лучше, подумал он, тогда Реки захотелось бы целоваться чаще. Может быть, он начнет думать о Ланге как о настоящем эксперте. Может быть, у него появятся чувства к…нет. Нет, Ланга не мог начать так думать, но он все равно хотел совершенствоваться. На следующий день во время занятий он принял решение. В прошлый раз он был неуклюж, не знал, что делать со своим языком, но в следующий раз он будет более подготовлен. — Хочешь зайти ко мне сегодня вечером до «S»? — спросил после уроков Реки, перевернув ногой доску. Ответ был утвердительным, как и всегда, потому что Ланга последовал бы за ним куда угодно, но он знал, что Реки все равно любит спрашивать и получать что-то насчет словесного подтверждения. — Хорошо. Его сердце снова затрепетало, когда он подумал о практике поцелуев. Может быть, Реки снова усадит его в постель и приложит ладони к лицу Ланги? Может быть, он позволит Ланге сидеть у него на коленях. Ланга сглотнул… Нет, это было бы уже слишком. Мысль о себе, сидящем на сильных бедрах Реки, о руках Реки на его джинсах, притягивающих его ближе, о том, как он поднимает подбородок, чтобы ухмыльнуться, о том, как его волосы падают со лба— — Я хочу поработать над твоей доской, — говорил Реки, и Ланга слегка споткнулся, отталкиваясь от бордюра кроссовком. — Я искал хоть что-то, что мог бы изменить в ней прошлой ночью, до утра смотрел разные видео об этом. Но все в порядке. Я подумал, что для задних колес… Ланга слушал болтовню Реки, но когда они ехали между деревьями, в груди у него почему-то стало тяжелее. Прошлой ночью он лежал без сна, гадая, когда же Реки снова захочет его поцеловать, а у Реки в голове этой мысли и в помине не было. Может быть, Реки уже забыл об их тренировке. Сердце Ланги болезненно пульсировало под ребрами. Он думал, что может разорваться на части, если будет продолжать ждать, думая о том, когда же он сможет поцеловать Реки, только чтобы постепенно потерять надежду, что это никогда больше не повторится. Когда они добрались до гаража Реки, тот пнул их рюкзаки в угол и схватил доску Ланги, перевернув ее вверх дном на столе. Ланга сидел напротив него, наблюдая, как он отвинчивает задние колеса и бормочет о том, кто будет на " S " этой ночью. — Мне кажется, мама слышала, как я тайком уходил прошлой ночью, — сказал Реки, сосредоточенно высунув язык, пока боролся с колесиками. — Сегодня утром она спросила, не встречаюсь ли я по ночам с девушками. Я сказал ей «нет». И это правда! Вокруг нет ни одной девушки, которая бы мной интересовалась. Ланга прикусил щеку изнутри. На вкус она напоминала металл. — Если хочешь… — сказал он. — Я имею в виду, если она поймает тебя, когда ты будешь убегать, ты можешь просто сказать, что был со мной. Думаю, моя мама нас прикроет. Реки поднял глаза. — Реально? — когда он откидывал волосы с лица, его большой палец оставил длинный след грязи, и руки очень захотели стереть его. — Да, — ответил он. — Я думаю…ну, она определенно будет разочарована во мне, если узнает, что я сбегаю по ночам. Но у меня не будет проблем после этого. Я думаю, что с тех пор как, ну, ты знаешь, моя мама слишком боится навлечь на меня неприятности. Реки замолчал, качая головой и наморщив лоб. Казалось, Реки никогда не знал, как говорить о смерти отца Ланги. Ланга не был уверен, что кто-то в жизни Реки когда-либо умирал раньше, так что, возможно, это было не то, что он действительно мог понять, и Ланга правда не хотел говорить об этом, так что он перевел тему. — Что ты делаешь? Расскажи мне, чтобы я понимал, — и Реки пустился в описание каждой книги или руководства, которые он читал об этом конкретном типе колеса, все перемешалось, так что Ланга сразу забыл все названия. Он любил слушать, как Реки говорит, и когда у Реки кончались слова, они просто сидели в уютной тишине, пока Реки работал над доской. В телефоне Ланги высветилось сообщение от матери. «Подумала, тебе это могло бы пригодиться!» написала она рядом со статьей " Руководство для старшеклассников по каминг-ауту». Ланга поморщился про себя. Он знал, что она хотела как лучше, так как он вроде как случайно рассказал ей о своей влюбленности в Реки, но как он мог признаться в этом своему гетеро другу? Это только все усложнит. Он взглянул на Реки, который что-то напевал себе под нос, и задумчиво постучал пальцем по краю телефона. Он не нуждался в совете, чтобы сделать каминг-аут, но, возможно, он мог бы найти совет по…другим вещам. Он тихонько открыл новую вкладку и набрал: «Как хорошо целоваться». Появилось так много результатов поиска, что поначалу Ланга почувствовал головокружение, беспомощно листая страницы и глядя на диаграммы, слишком сложные для понимания. Потом он нашел видео. О! Это было бы гораздо проще. Никакого чтения. От чтения у Ланги обычно начинала болеть голова. Он нажал на первое видео, которое показалось ему плюс-минус познавательным. Его громкость была выключена, и видео было на английском, так что Реки никогда и не узнает. Ланга осторожно поднес видео к лицу, наблюдая, как люди наклоняют лица, чтобы сомкнуть рты. У видео был белый фон, и все это выглядело очень гигиенично и стерильно, ничего похожего на теплый, мечтательный свет в мягкой спальне Реки, с воздухом, треплющим их волосы, со всеми чувствами в мире, хранящимися в янтарных глазах Реки, в изгибе его улыбки. Недовольный, Ланга нажал на следующее видео, которое выглядело более горячим, во всяком случае, это было, вероятно, лучше— — Что ты смотришь? — спросил Реки, его голос прозвучал ближе, чем ожидал Ланга, и от удивления Ланга уронил смартфон на колени. Реки опустил глаза. Он стоял прямо перед Лангой, держа в руках скейтборд, и Ланга запаниковал. Господиблятьнетпожалуйста подумал он, но когда посмотрел на видео, все оказалось гораздо хуже, чем он себе представлял. В темной спальне женщина забиралась на мужчину, его руки скользили по ее талии и… — Окей! — громко сказал Реки, разворачиваясь, и Ланга быстро поднял телефон, но вместо питания нажал кнопку громкости, и никакой языковой барьер не мог заглушить стон, эхом разнесшийся по гаражу. Когда Ланге наконец удалось заставить телефон замолчать, все его тело вспотело, руки дрожали, Реки вернулся к столу, все еще стоя спиной к Ланге. — Извини, — выдавил Ланга, и его голос дрогнул, как будто все, что произошло до этого, было недостаточно унизительным. Реки махнул рукой в воздухе. — Все нормально, — сказал он, но его голос тоже дрогнул, и Ланга поморщился. Все было далеко не нормально. Это было полной противоположностью нормальности. — Ты все не так понял, — попытался он, но фраза оборвалась, потому что как он мог это объяснить? Я просто хотел быть хорошим для тебя? Я хотел научиться целовать тебя так хорошо, что ты бы полюбил меня в ответ? Реки откашлялся. — Как я и сказал, чел, — сказал он. — Все окей. Он потер локоть, повернулся так, чтобы Ланга мог видеть его лицо, и снова поморщился. Реки покраснел, и хоть Ланга и хотел заставлять Реки краснеть, это была опреденно не та ситуация, о которой он мечтал. — Я не… э-э… — Реки слегка кашлянул в кулак. — Я не думал, что ты такой парень, который смотрит такие вещи. Глупо, правда? Наверное, все так делают. — Нет, — сказал Ланга, лицо его вспыхнуло, — я бы… Я бы не стал делать этого на публике, я просто… — Все в порядке, бро, — сказал Реки. — У всех нас есть свои потребности. — Нет, стой, — сказал Ланга, — стой, стой, я не об этом — Но тут Реки рассмеялся, неловко, но все же рассмеялся, и Ланга позволил своим оправданиям прерваться, его лицо все еще горело, когда он сунул телефон в карман. Здорово. Просто прекрасно. Теперь Реки представлял его себе парнем, который смотрит разные интересные видео на публике, и если после всего этого эпизода с поцелуями он не считал Лангу извращенцем, то теперь определенно начал. — Все в порядке, — в миллионный раз повторил Реки, вскакивая и садясь на край стола, болтая ногами. — В конце концов, у нас все равно должен был быть такой момент, верно? Вот что происходит между лучшими друзьями. В конце концов вы узнаете друг о друге не самые приятные вещи. Ланга с трудом сглотнул. — Ага. — Так что все в порядке, — успокаивающе сказал Реки, откидываясь на запястья. — И вообще, какие тебе нравятся девочки? Ты никогда не говоришь о девушках, хотя они все время смотрят на тебя пятирублевыми глазами. Ланга снова сглотнул. Он мысленно искал какое—нибудь описание, которое не было бы слишком похоже на Реки. Он едва мог вспомнить, когда в последний раз ему нравился кто-то, кто не был бы Реки. — Хм, — промычал он, и Реки снова рассмеялся. — У тебя такой супер-пустой взгляд, — сказал он, пиная колени Ланги. — Да ладно, ты же, наверное, хоть иногда об этом думаешь? Или только о скейтбординге? — Он постучал себя по виску, поддразнивая, и Ланга почувствовал, как его румянец снова поднимается. — О скейтбординге и Реки? Боже. Ланга знал, что все его лицо, должно быть, покраснело, и Реки снова начал смеяться, дружески пиная его. Он просто поддразнивал его, но Ланга чувствовал себя так, словно у него случится сердечный приступ, если это будет продолжаться еще хоть минуту. — А какие нравятся тебе? — быстро спросил Ланга, когда хихиканье Реки затихло, и он снова потер свой локоть. — Хм, — сказал он и рассмеялся. — Наверное, я тоже не слишком много об этом думал. — Хорошо, — чуть было не сказал Ланга, но тут же почувствовал, как краска стыда заливает его шею. Он не имел права быть собственником Реки. Они были просто друзьями, и Реки должен быть с тем, кто сделает его самым счастливым. — Я думал, ты сейчас в поисках девушки, — сказал он. — Ну… — Реки не торопился с ответом, глядя мимо Ланги во двор. — Я не знаю. Это больше о том, чтобы найти кого-то, с кем я действительно бы мог общаться, понимаешь? Неважно, как они выглядят. Я просто хочу, чтобы кто-то постоянно тусовался и говорил о скейтбординге и, я не знаю, о чем-то еще, чем они увлечены. Я не знаю. Я просто хочу кого-то, кто меня поймет, понимаешь? Он посмотрел на Лангу, улыбаясь, что-то мягкое сверкнуло в его глазах, и Ланга прикусил язык, потому что это что-то мягкое предназначалось девушке, которую он воображал, кому-то, несомненно, прекрасному, кто всегда будет говорить самые сладкие слова, кто-то, кто никогда не будет неуклюже дышать ему в рот, кто-то, кто никогда не будет смотреть видео «Как целоваться?» около него и делать из себя идиота. — Да, — сказал Ланга, его горло пересохло, — я понимаю. И он правда понимал, потому что это было именно то, что он испытывал к Реки. Он хотел плакать, потому что он мог бы быть этим человеком для него, если бы только Реки позволил, если бы он тоже хотел его рядом.***
На следующий день они с Реки поднялись на крышу, чтобы вместе пообедать, когда перед ними остановилась девушка и посмотрела на Лангу. — Ланга-кун, — сказала она, — можно тебя на минутку? У Ланги упало сердце. Он никогда не умел разговаривать с девушками, был ужасно неловок и терпеть не мог слушать признания в присутствии Реки. Краем глаза он уже видел, как поникли плечи парня. — Хорошо, — сказал Ланга, потому что не знал, что еще сказать, и девушка взяла его за руку и оттащила от Реки, и Ланга проглотил свой протест. Ее рука на его локте чувствовалась как-то не так. Она вывела его наружу, за угол возле лестницы, а не в то место за школой, где девочки обычно исповедовались. — Дело не во мне, — объяснила она. — Речь идет о некоторых моих подружках. Они, ну, ты понимаешь. Они хотели пригласить тебя завтра на нашу вечеринку, но ни у кого из них не хватило смелости сделать это. — Оу, — сказал Ланга, и его плечи немного расслабились, потому что это было не признание, но потом он подумал о вечеринке с несколькими девушками, которые, возможно, захотят признаться ему в чувствах, и его плечи снова напряглись. — Гм, я… Это не совсем мое… Я не очень люблю тусовки. Боже, он говорил так неубедительно. — Ой, тут не о чем беспокоиться, — сказала девушка, махнув рукой. — Все будет круто. Встретимся на углу после школы, хорошо? Ланга открыл было рот, но тут же снова закрыл. Что ж, теперь он не знал, как отказаться. — Гм, — сказал он. — Я не знаю. — Все будет хорошо, — сказала девушка. — Вот. Я дам тебе свой номер. Прежде чем он успел отойти, она выхватила у него из кармана телефон и открыла контакты, и руки Ланги беспомощно упали. Единственным человеком, который когда-либо писал ему, был Реки, а иногда и его мама. Он взглянул на лестничную клетку. Он хотел бы, чтобы здесь был Реки, чтобы он знал, что сказать, чтобы Реки, не колеблясь, выхватил телефон обратно. Он всегда шлепал Лангу по затылку и говорил ему, чтобы он просто так ни на что не соглашался, но проблема была в том, что Ланга никогда не мог найти слов, чтобы постоять за себя. А потом он подумал о Реки, и в голову ему пришла новая мысль:Тусовка. Одинокие девушки.
Девушка вернула ему телефон. Ланга не хотел ничего говорить, но заставил себя. — Ничего, если я…если я приведу своего друга? У него нет девушки или чего-то в этом роде. Она нахмурилась. Руки Ланги нащупали телефон, пытаясь засунуть его обратно в штаны; по какой-то причине он чувствовал себя так напряженно рядом с ней, что язык у него заплетался. — Ну, — сказала она после долгой паузы. — Твой друг это Реки? — Да, — сказал Ланга, наконец-то сумев засунуть телефон в карман. Он надеялся, что это правильный ответ, но сразу понял, что это не так. Девушка покачала головой, ее пирсинг в носу сверкнул на солнце. — Мы все знаем Реки с детства, — сказала она. — Он, ну. Ты же знаешь, какой он. Ты знаешь, что я имею в виду. Руки Ланги вдруг вспотели и стали очень горячими. — Нет, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Я не знаю. — Он раздражает, — сказала девушка очень прямо, глядя на него без всяких эмоций за этими словами, и Ланга сильно прикусил губу. Он чувствовал, как его руки сжимаются в кулаки, небо и трава расплываются вокруг них, ее лицо ничего не выражало. Это несправедливо, думал он, это неправда, Реки замечательный, его энтузиазм настолько заразителен, что Ланга благоговеет перед ним не один день. Иногда, когда Реки катался на скейте, Ланга просто сидел на верхушке хафпайпа и часами смотрел на него. Он хотел сказать, что это неправда, но сначала ему пришлось сглотнуть, а потом из него вырвалось только: — Тогда я не хочу идти на вашу вечеринку. Он обернулся. Он больше не хотел смотреть ей в лицо, этой девушке, которая говорила ужасные вещи о Реки, и его руки все еще были горячими, поэтому он засунул их в карманы. Но девушка все равно снова схватила его за локоть. — Ланга-кун, — сказала она. — Ладно. Хорошо. Ты можешь привести его. Может быть, кто-то из моих друзей… Может быть. Посмотрим, ладно? Ланга некоторое время молчал. Он хотел сказать " нет " и сбежать по лестнице на крышу, где они с Реки будут одни, а Реки заполнит их время вопросами о новом прыжке Ланги и о Канаде. Он хотел оставить Реки при себе. Но он заставил себя откашляться. — Я спрошу у него. Если он захочет, мы придем. Она отпустила его. — Окей, — сказала она обиженно, и тогда Ланга действительно убежал, его ноги стучали по металлическим ступеням, и он надеялся, надеялся и надеялся, что Реки скажет «нет».***
— Тусовка? — переспросил Реки, как только Ланга сказал ему. — Ваа, правда? Вау! Он двигал доску между ног. Они тусовались в скейт-парке после школы; Ланга не мог заставить себя рассказать Реки о вечеринке во время обеда, потому что ему все еще было жарко и сердито из-за слов той девушки слова и он знал, что в конце концов ляпнет что-нибудь не то. Даже сейчас ему было трудно сохранять невозмутимое выражение лица. — Да, — сказал он. — Мы можем пойти, если хочешь. Ты хочешь? — Конечно, хочу! — сказал Реки, и его улыбка была такой широкой, что Ланга едва не поймал себя на том, что тоже улыбается, просто от блеска лица Реки. — Меня никогда раньше не приглашали на вечеринку. Это так круто. Черт. Ланга зажал руки между ног. — Да. — Не могу поверить, что они захотели пригласить меня, — сказал Реки, счастливо глядя на горизонт, где оранжевое солнце таяло в облаках, и у Ланги сжался желудок. Потом Реки засмеялся, наклонив голову и потирая затылок. — Ну, они, наверное, хотели тебя, верно? А я просто тащусь следом. — Это неправда, — сказал Ланга, хотя так оно и было, и его желудок сжался еще сильнее. Ему хотелось сказать Реки правду, но он знал, как сильно это ранит его чувства, это ужасное слово — раздражающий. Реки должен быть с кем-то, кто понимает, как прекрасно выглядит его лицо в лучах заходящего солнца, с кем-то, кто страдает каждую ночь, когда приходит время идти домой, потому что они не хотят разлучаться с ним. — Переночуешь сегодня у меня? — спросил Ланга, хоть и знал, что не должен. Эти слова просто вырвались сами и он не успел их остановить. — После «S»? — Конечно, — ответил Реки и ударил Лангу в плечо, по-дружески, а тело Ланги наполнилось теплом.***
Ланга включил ночник в своей темной спальне, а Реки тихо, очень тихо закрыл дверь, чтобы не разбудить маму. — Мы в порядке? — прошептал Реки, и Ланга кивнул, снимая ботинки. Реки оставил здесь свою сумку перед «S» (и мама Ланги была так рада его видеть, она всегда была такой, потому что Реки крепко обнял ее при первой встрече, что Ланга все еще не решался сделать, хотя она была его собственной матерью), и он вскарабкался на кровать Ланги, чтобы вытащить пижаму. Ланга попытался отвлечься с помощью телефона, но вместо того, чтобы пойти в ванную переодеться, Реки начал снимать одежду прямо в спальне, и, хотя было темно, Ланга почувствовал теплый стук толстовки Реки по кровати рядом с ним. Он крепко зажмурился. Он и раньше видел Реки полуголым, на пляже или когда ночевал у него дома, но каждый раз было трудно не смотреть. Он просто хотел увидеть живот Реки, его ключицы, тазобедренные кости. Боже. Ланга крепче зажмурился. Он не будет подглядывать, сказал он себе. Он не станет. Он держал свое тело очень, очень неподвижно, пока не почувствовал, как качается матрас, когда Реки заполз на кровать, ударившись плечом о плечо Ланги. — Хэй, — сказал он. — А ты не собираешься переодеться? Ланга открыл глаза. Ему захотелось откинуться назад, прижаться к груди Реки, и он почувствовал, как тот принимает сидячее положение, упираясь коленями в спину Ланги. Было бы так легко прислониться к нему. Ланга давно мечтал посидеть на коленях у Реки и знал, что это будет так тепло и безопасно.… — Ланга? — ткнул его в бок Реки. — А, — сказал Ланга, подпрыгивая, и Реки тихо рассмеялся в тишине. Ланга почувствовал, как горит его лицо, когда он двинулся к комоду в поисках спортивных штанов, в которых он любил спать, а затем на мгновение задержал их, колеблясь. Он мог бы пойти переодеться в ванной. Реки это не волновало. Но когда он оглянулся через плечо, то увидел, что Реки смотрит в свой телефон (один из гигантских групповых чатов S, в который он постоянно пытался добавить Лангу), так что Ланга быстро сбросил джинсы и скользнул в спортивные штаны. Он еще сменил футболку, а когда обернулся, то поймал на себе взгляд Реки, и хотя тот тут же отвел взгляд, румянец уже заливал шею Ланги. Он откашлялся, и Реки бросил телефон на матрас, протягивая руки. — Иди сюда, — сказал он. — Чел, ты сегодня так быстро ехал! Я думал, что ты исчезнешь на заброшенной фабрике, но ты, конечно, этого не сделал, потому что ты потрясающий. Ланга нерешительно шагнул к кровати. Он не хотел ошибиться в том, что имел в виду Реки с этими протянутыми руками — он не хотел надеяться на слишком многое, — но как только он оказался в пределах досягаемости, Реки обнял Лангу за талию с удовлетворенным вздохом. Он прижался лицом к груди Ланги, слегка уткнувшись носом, и Ланге показалось, что он сейчас умрет от того, как быстро билось его сердце, наверное Реки чувствовал этот пульс, потому что его лицо было прямо там, рядом с сердцем Ланги. — Тепло, — пробормотал Реки, и Ланга закрыл лицо руками, надеясь, что это (никогда не) закончится. Но через мгновение Реки убрал руки и попятился на кровать, освобождая место для Ланги, который осторожно сел рядом. Он вытер руки о спортивные штаны. Они спали в одной постели бесчисленное количество раз, и Реки никогда не делал это странным, но теперь, когда они целовались, Ланга боялся, что он не будет спать всю ночь, наблюдая за ртом Реки, пока он дышит. — Хэй, — сказал Реки, стягивая одеяло, и Ланга послушно забрался под него, устраиваясь на подушках. Реки наблюдал за ним, а Ланга изучал край одеяла, и румянец снова поднялся, потому что он подумал, что если бы он посмотрел на Реки прямо сейчас, то, вероятно, вспыхнул бы миллионом крошечных огоньков. — Что? — спросил он, когда Реки не стал продолжать. Реки откашлялся, ерзая на матрасе. — Э-э, — сказал он. — Я не знаю. Мы, конечно, не обязаны, но я все время думаю об этом…ты знаешь. Например, если мы в конце концов пойдем на ту тусовку, и я не знаю, вдруг что-то случится, и…и я просто подумал, может быть, нам стоит снова попрактиковаться? Просто я… — Он закашлялся. — Просто чтобы мы оба были готовы, понимаешь о чем я? Ланга посмотрел на него. У него болело все тело, когда он думал о том, что сегодня вечером Реки готовится к тому, чтобы завтра поцеловать кого-то получше, но в желтом свете лампы лицо Реки выглядело мягким, расслабленным, между бровями пролегла тончайшая морщинка, так что он на момент забыл об этом. — Хорошо, — тихо сказал Ланга и замялся. — Ты…ты нервничаешь? Из-за вечеринки? Реки пожал плечами, потирая локоть, а затем неловко рассмеялся. — Не знаю, — сказал он. — Наверное? Может быть? Просто я беспокоюсь… Я боюсь, что я им не понравлюсь, или они подумают, что я странный. Ланга вжал руки в матрас. Он вспомнил ужасный, раздражающий голос девушки, и ему захотелось сказать Реки, что им не нужно туда идти. Они могли бы просто зарыться под это одеяло, натянуть его на голову и остаться там навсегда, но Реки не хотел этого, он хотел найти кого-то другого. Это было трудно проглотить. — Ты не странный, — мягко сказал Ланга, и Реки поморщился, поэтому он поправился: — Ну, иногда ты странный, но в хорошем смысле. Ты… — Он нащупал нужное слово. — Ты мило странный. — Оо, — сказал Реки, и в тусклом свете Ланге показалось, что он покраснел, хотя он знал, что Реки не покраснеет из-за чего-то подобного, это была чистая правда. — Иди сюда. Хорошо. Мы будем тренироваться и станем лучше. Он придвинулся ближе, так что их бедра соприкоснулись, и Ланга снова сглотнул. Что-то в том, как Реки сказал «иди сюда», было такое нежное, что Ланге захотелось прижаться к нему, положить голову ему на плечо. Все было по-другому, когда они сидели бок о бок, как сейчас, когда им приходилось поворачивать лица, чтобы посмотреть друг на друга, и это было по-другому ночью, в темноте. Ланга видел тени на лице Реки, когда тот положил руку ему на плечо. — Хочешь начать? — тихо спросил Ланга, и Реки усмехнулся. — Кто-то из нас должен начинать? Ланга пожал плечами, немного беспомощно, потому что, хотя он и должен был учить Реки, он никогда не учился чему-то новому. Реки положил руку на лицо Ланги, обхватил его подбородок, как в прошлый раз, и притянул к себе. На этот раз Ланга ожидал теплого прикосновения губ Реки, но все равно дрожь пробежала по всему его телу. Он почувствовал, как губы Реки оторвались, а затем вернулись, на этот раз уводя его в более крепкий поцелуй, как будто Реки сначала нужно было сделать глубокий вдох. Ланга попытался наклонить голову, и это вроде как сработало, потому что их губы скользнули друг к другу, и Реки издал приглушенный звук. Ланга какое-то время просто смотрел на рот Реки, на то, как двигались его губы, как он дышал через нос, как его лицо было теплым и таким, таким близким. Потом Реки начал поглаживать большим пальцем костлявый изгиб челюсти Ланги, и тот хрипло заскулил, чуть не подавившись, потому что, боже, как приятно было видеть, как бережно Реки держит его лицо своими грубыми мозолистыми пальцами. Реки издал смешок, и Ланга знал, что его лицо пылало, но он не хотел отстраняться, поэтому он положил свою руку на плечо Реки и сжал. В первый раз он ощутил там мускулы, твердость бицепса Реки, и на мгновение у него закружилась голова, прежде чем он снова сжал ее. Боже. Они отстранились от друг друга, чтобы подышать, и Реки прижался лбом к лбу Ланги, его волосы щекотали лицо парня. — Это было хорошо? — прошептал Реки. — Я все правильно делаю? Желудок Ланги скрутило. — Да, — прошептал он в ответ. Он приоткрыл глаза, совсем чуть-чуть, и увидел, что Реки смотрит на него с такой нежностью, что Ланге захотелось плакать. Реки снова медленно провел большим пальцем по подбородку Ланги, и Ланга понял, как много значит для него это словесное подтверждение и одобрение, поэтому он выдавил: — Ты будешь…ты будешь очень хорош для нее. — Для кого? — Для… — Ланга не знал, не хотел говорить. Поэтому вместо этого он снова закрыл глаза и прижался к парню, и его губы случайно коснулись уголка губ Реки, но Реки просто свел их вместе, и они снова поцеловались. Это было так приятно, все эти крошечные прикосновения Реки, его твердое бедро прижималось к Ланге, его пальцы гладили челюсть, их носы соприкасались. Ланга мог только дышать, а рядом был Реки и его влажный рот, двигающийся рядом с его собственным, и каждое прикосновение было таким драгоценным, что Ланге хотелось остановиться и оценить каждое мгновение. Он все еще думал, что Реки отодвинется, и мгновения умрут, но он оставался рядом, держа Лангу рядом с собой. Когда Реки коснулся языком рта Ланги, слегка надавив на его нижнюю губу, Ланга почувствовал, как по его телу пробежал еще один горячий трепет. Он почти забыл, что они должны были учиться пользоваться языком; он был бы так доволен, если бы они просто нежно целовались друг с другом вечно. А потом большой палец Реки снова коснулся его челюсти, пытаясь заставить Лангу открыть рот, и горячая дрожь снова пробежала по телу Ланги, потому что, ох, Реки был нетерпелив. Ланга поспешно наклонил голову и легко прикоснулся своим языком к языку Реки, и тот издал этот тихий одобрительный звук, от которого пальцы ног Ланги в носках стали горячими. Он скользнул ладонью вверх по руке Реки, прямо под рукав его футболки, и Реки обхватил лицо Ланги другой рукой, такой теплой, что Ланга мог бы растаять, и он снова коснулся их языков. Ланга думал, что умрет от этого прикосновения, хотя оно было таким маленьким и таким коротким, но они делали это снова и снова, и Ланга чувствовал, как его дыхание становится все тяжелее, как будто он все время возвращался за новым, как будто он не мог насытиться, как будто он тоже хотел Лангу, как будто это тоже было приятно для него, и боже, неужели это тоже было приятно для него? Ему тоже было жарко и тревожно в футболке, как будто она слишком туго обхватила его грудь? Реки наклонил голову Ланги набок, и Ланга вжал пальцы ног в матрас, подавив стон от того, как хорошо было чувствовать себя так, как будто Реки им управлял, точно так же, как Реки фиксировал ноги в правильном положении на скейтборде, и теперь Ланга тяжело дышал, только Реки не остановился, как в прошлый раз. Он скользнул языком дальше в рот Ланги, поглаживая его нижнюю губу, а затем коснулся неба, осторожно, как будто хотел увидеть, что произойдет, и Ланга издал дрожащий стон. Какое-то мгновение Ланга не мог дышать, он не решался открыть глаза. Боже. Он издал такой неловкий звук, такой ужасный звук, но Реки все еще не отстранился. Его пальцы делали успокаивающие круги на подбородке Ланги, когда он целовал его снова, целомудренно и сладко, просто их губы снова прижались друг к другу, как будто он знал, что ошеломил Лангу и пытался сказать, что сожалеет. Они снова долго целовались. Постепенно напряжение в груди Ланги начало ослабевать, и он еще сильнее прижался к Реки, потому что руки Реки на его лице заставляли его чувствовать себя в безопасности, почти любимым. Конечно, Реки держал его так бережно только потому, что он заботился о Ланге, как о друге, но это было так приятно, когда о нем заботились, и поскольку Реки целовал его, Ланга позволил себе забыть обо всем остальном. — Ты выглядишь сонным, — пробормотал Реки, убирая прядь волос со лба Ланги, и прикосновение было таким приятным, что Ланга надеялся, что он будет делать это снова и снова, и какое-то время Реки так и делал, просто разглаживая напряженность на виске Ланги. — Ты хочешь спать, бро? — прошептал он, отстраняясь еще сильнее, и Ланга слегка заскулил от потери. — Ты засыпаешь прямо на мне. Ланга не осознавал, насколько он устал, пока не открыл глаза. Тени на лице Рэки были мягкими от света лампы, его распущенные волосы падали на лоб. - Угу, — сказал Ланга немного бессвязно, и Реки тихо рассмеялся и наклонился над ним, чтобы выключить свет. В этом положении его грудь была почти прижата к груди Ланги, так близко, что он чувствовал, как поднимается и опускается дыхание Реки, и Ланга снова закрыл глаза. — Спасибо, что помог мне, — прошептал в темноте Реки, опуская голову Ланги на подушки, и Ланга что-то пробормотал в его руку, что было приятно. Но потом Реки убрал руку, что было нехорошо, и Ланга захныкал, а Реки тихо засмеялся и натянул на них одеяло. Затем он положил свою руку поверх руки Ланги, и хныканье стихло. Ему было тепло. Ланге тоже было тепло, потому что он был с Реки. — Спкн ночи, — пробормотал он, что означало «спокойной ночи», и Реки прошептал:, — Спокойной ночи, — и через мгновение добавил: — Все было хорошо, правда, Ланга? Я думаю, получилось отлично. Мне было очень приятно, — Ланга слишком устал, чтобы отвечать, но когда он заснул, ему снился только Реки.