***
За обедом Ланга получил еще одно признание. Это было ужасно неловкое дело. Девочка была первокурсницей, она сжимала конверт с сердечками на лицевой стороне и нервно подпрыгивала, и она так сильно напоминала ему Реки, с ее растрепанными волосами и большими умоляющими глазами. Но, конечно, Ланге пришлось сказать: «Гм, нет, спасибо», и когда он это сделал, она заплакала, пытаясь заглушить звуки рукавами формы, и ладони Ланги вспотели так сильно, что его карманы были влажными от трения о них рук. Наконец он сбежал. Он надеялся, что Реки не будет ревновать или расстраиваться, как он иногда делал, наблюдая, как Ланга получает признание за признанием, особенно после субботнего вечера. Но когда Ланга завернул за угол, он увидел Реки, сидящего на нижней ступеньке лестницы с Юа, и замер. О нет, подумал он, его ладони снова вспотели, потому что, что, если она сказала ему что-то ужасное? А если она причинила ему боль… Но потом Реки запрокинул голову, и Ланга услышал его смех, а когда он подошел ближе, то услышал, как Реки сказал: -… это действительно хорошая идея! Ланга остановился в нескольких метрах перед ними, не зная, следует ли ему их прерывать, но Реки заметил его и начал беспорядочно махать, Юа вскочила на ноги. —Ланга-кун,— сказала она немного взволнованно. —Я оставлю вас, ребята. Увидимся в классе, Реки! —Хорошо! —ответил Реки. Он тоже вскочил, схватив Лангу за руку, его улыбка была такой широкой, что сердце парня заколотилось, потому что, боже. Они стояли так близко, и Реки выглядел таким счастливым, увидев его, и Ланга не собирался долго выдерживать такой уровень привязанности. Его сердце было слишком хрупким, и его мозг уже решил, что именно так Реки приветствовал бы его, если бы они действительно встречались. —Она была груба с тобой? —было первое, что сорвалось с губ Ланги, и он поморщился на себя, потому что почему он подумал, что это было бы хорошо так сказать? Реки не хотел думать о грубости девушек. Ланге не следовало напоминать ему об этом. Но Реки только покачал головой, волосы развевались, и сказал: —Она давала мне советы для нашего свидания! Мозг Ланги замер. —Что? —Она давала мне— —Ты рассказал ей о свидании? —Ну да,— сказал Реки. —Не волнуйся, я не говорил, что это с тобой! Она просто спросила меня, встречаюсь ли я с кем-нибудь, и я сказал ей, что не совсем, но что я планирую действительно захватывающее свидание. И она, казалось, заинтересовалась, поэтому я рассказал ей об этом, и у нее было правда много замечательных идей! Ланга уставился на него, его мысли путались. Реки потянул его к лестнице, болтая со скоростью мили в минуту о подготовке, которую им нужно сделать для свидания, но Ланга не мог сосредоточиться ни на чем, что он говорил. Если это свидание было просто тренировкой для свиданий, которые Реки будет проводить с девушками, почему он рассказывал об этом девушкам? Таким образом все подумают, что Реки с кем-то встречается. И разве Ланга не должен был давать Реки советы по свиданиям? Разве не в этом весь смысл практики? Ланга, спотыкаясь, поднялся на последнюю пару ступенек на крышу, и Реки плюхнулся на свое обычное место, вываливая еду на свой скейтборд, как будто это был стол. —Так что ты думаешь? —спросил он, и Ланга покачал головой, пытаясь прояснить мысли. —Что? —Ты что, не слушал меня? —Гм… —Ланга не хотел признаваться, что его мысли блуждали, но он был ужасным лжецом. —Ты можешь повторить? Реки ухмыльнулся ему, прижимая их плечи друг к другу, когда Ланга сел, теплая линия его тела прижалась к рукаву Ланги. —Конечно, бро,— сказал он. —Я просто говорю, что на этой неделе мы должны пойти в торговый центр, чтобы купить новую одежду для свидания. Юа говорила, мол, ты захочешь выглядеть как можно лучше на первом свидании, и было бы неплохо выяснить, какие вещи хорошо смотрятся на нас, чтобы мы могли быть готовы в будущем! Ланга наблюдал, как его ноги балансируют на краю скейтборда, а картошка опасно покачивается. —О,— это было все, что он мог сказать, стараясь не думать обо всех людях, для которых Реки хотел хорошо выглядеть, людях, которых он в конечном итоге приведет на настоящие первые свидания. —Я никогда не был в торговом центре здесь. Это близко? —Нам придется поехать на поезде,— сказал Реки. —Но это не слишком далеко! И там куча крутых вещей. Я люблю покупать вещи, но моя мама говорит, что это не очень хорошая идея ходить по магазинам очень часто, за исключением того, что на этот раз все будет в порядке, потому что это особый случай, понимаешь? Мы должны выяснить, какие цвета хорошо смотрятся на нас и все такое. Юа сказала, что это очень важно. Ланга колебался. Он хотел сказать, что, по его мнению, на Реки хорошо смотрится любой цвет, но потом подумал о том, чтобы прогуляться с Реки по торговому центру и посмотреть, как он указывает на каждую вещь, которую Ланга никогда бы не заметил сам. Он кивнул. —Ладно,— сказал он. —Я ничего не знаю об одежде, но я пойду с тобой. —Я помогу тебе! —сказал Реки. —Я типа эксперт в шоппинге. Ты можешь найти самые сумасшедшие вещи, а затем просто носить их, это потрясающе. Ланга наблюдал, как он поглощает свой обед. Реки всегда носил все самые яркие цвета вместе— оранжевый, электрический синий и неоново-розовый, и это всегда выглядело хорошо для Ланги, так как он мог найти Реки в толпе быстрее, чем кто-либо другой. С Реки не имело значения, плохо ли Ланга запоминал лица людей, потому что все остальное в Реки было запоминающимся. Реки подтолкнул скейтборд к нему, издавая звук сквозь еду, как будто он предлагал Ланге жареную картошку, и Ланга осторожно взял только несколько, а не все. Пока они ели, Реки рассказывал о разных магазинах, которые они могли бы посетить, и Ланга подумал о том, как Реки примеряет для него одежду, мягкие толстовки, узорчатые пуговицы и тонкие футболки, и он покраснел, руки нащупали палочки для еды. Что, если Реки захочет попрактиковаться в том, чтобы держаться за руки на публике, когда они пойдут в торговый центр? Боже. Это все уже было похоже на… на тренировочное свидание для тренировочного свидания. Как они так глубоко увязли? —Спроси свою маму, можем ли мы пойти после школы в среду,— сказал Реки с полным ртом картошки фри, и Ланга кивнул, его голова уже заполнилась мыслями о поездке на поезде с Реки, об исследовании нового места с ним, о том, как рука Реки скользнула бы в его собственную, их ладони прижались друг к другу, когда они шли бы через стеллажи с яркой одеждой. Реки будет держаться за него весь день, как якорь, как ремень безопасности, никогда не отпуская его.Где-то между сегодняшним днем и средой Ланге нужно было что-то сделать со своими потными гребаными руками.
***
Во вторник вечером Ланге приснился кошмар. Во сне его тело было заморожено. Он не мог пошевелиться. Он стоял на трибуне позади своей школы в Канаде, и перед ним была размытая фигура мальчика, но сколько бы Ланга ни моргал, жгучий снег не рассеивался, и он ничего не видел. —Прости,— пытался сказать он, но слова таяли, теряясь в снегу. —Мне жаль. Я… я все неправильно понял. —Ты всегда все неправильно понимаешь, Ланга,— сказал парень. Его голос был резким и холодным, когда он повторил: «Ты всегда неправильно понимаешь», но эти слова тоже начали исчезать, потому что мальчик повернулся спиной и исчез в белизне. Тело Ланги не двигалось, он был заморожен. Он попытался закричать, но не смог, у него не было слов, он не мог пошевелиться, и он был один, он был один, он был один, и вокруг него мир расплывался в ничто. Ланга вскрикнул, садясь, его комната закружилась вокруг него. Где-то в квартире послышалась возня, а затем дверь открыла его мать, ее волосы были растрепаны, наспех наброшен халат. —Малыш? Ланга моргал, моргал и моргал, открывая рот, как рыба, но не издавал ни звука. Его мать закрыла за собой дверь и устроилась на углу матраса, и когда она положила руку ему на колено, Ланга почувствовал, как у него защипало в глазах. —Ты в порядке? —прошептала она. Когда Ланга не ответил (не мог ответить), ее голос печально понизился. —Это о… это из-за него, не так ли? Она имела в виду отца, но Ланга с трудом перевел дыхание и кивнул, потому что, хотя кошмар не был связан с его отцом, все равно все вернулось к нему— если бы его отец все еще был здесь, то Ланга никогда не был бы один. Мама сжала его колено. —Детка,— тихо сказала она, и Ланга начал задыхаться. —Все в порядке.Он не мог рассказать ей о мальчике в Канаде, просто не мог. Его тело горело от смущения при одной мысли об этом. Слова эхом отдавались в его голове, с каждым разом все резче и резче:
Ты всегда все неправильно понимаешь, Ланга, ты всегда неправильно понимаешь, ты всегда неправильно понимаешь, боже, почему ты все неправильно понимаешь?
—Иди сюда,— сказала его мама, раскрывая руки, как будто собиралась обнять его, а затем заколебалась, как будто подумала, что, может быть, Ланга не захочет этого. Но Ланга действительно хотел, его тело горело, горло болело, и была середина ночи, а он был слишком взвинчен, чтобы чувствовать себя неловко, обнимая свою мать. Когда он наклонился вперед, она обняла его, погладила по волосам, тихо шептала ему простые вещи, как будто все будет хорошо, и Ланга дрожал рядом с ней, пытаясь дышать, пока, наконец, тепло прикосновения не проникло внутрь достаточно, чтобы позволить ему расслабиться. Он кое-что вспомнил, когда она погладила его по голове, ее голос успокаивал его ухо. —Могу я завтра поехать в торговый центр с Реки? —пробормотал он, и она на мгновение замолчала, тишина врезалась в темноту. Затем она тихо засмеялась, прижавшись к нему. —Это то, что у тебя на уме? Он слишком устал, чтобы думать. —Реки всегда у меня на уме. Она снова рассмеялась, сжимая его в объятиях. —Хорошо,— сказала она. —Скажи ему, что можешь поехать. Но сначала тебе нужно поспать, хорошо? —Угу. Она отстранилась, слегка взбив подушки, и Ланга лег, его глаза болели, но, несмотря на темноту, он мог видеть лицо своей матери. Она поцеловала его в лоб, и Ланга выдохнул, пытаясь подавить голоса в своей голове, голоса, говорящие ему, что он всегда все неправильно понимает, что, несмотря ни на что, он всегда будет все неправильно понимать. Мать тихо закрыла за собой дверь спальни. Ланга нащупал телефон на прикроватном столике, открыл свои сообщения, глаза немного затуманились над яркими строчками шрифта. Он заснул посреди просмотра видео с катанием на скейте, которое прислал ему Реки, а под видео было еще двенадцать сообщений, которые он пропустил. ты видел этот хилфлип??? охеренно эй Ланга как ты думаешь ты мог бы это сделать но с одной из этих труб за Доупскетчем? лангаааа ты уже закончил смотреть? напиши мне когда закончишь ланга ты опять заснул???? думаю ты очень устал сегодня я видел как твои глаза закрывались сегодня на англе мне очень хотелось ткнуть тебя карандашом но я подумал что тебе нужно поспать ты можешь поблагодарить меня завтра <3 <3 <3 <3 <3 сладких снов ланга!!! 1! 1 не забудь спросить свою маму о завтрашнем дне <3 Ланга потер глаза, но он слишком устал, чтобы держать их открытыми, поэтому неуклюже печатал.я спросил, она сказала «Да».
А потом, перед тем как заснуть, он не забыл отправить еще одно сообщение.<3.
***
На следующий день по дороге на вокзал у Ланги вспотели руки. День был жаркий, поэтому Реки завязал толстовку вокруг талии, и его руки болтались вокруг, пока он говорил, катаясь рядом с Лангой на тротуаре. Ланга старался не смотреть на его руки. Это были просто руки, сказал он себе, но Реки на днях получил солнечный ожог, и поэтому верхние части его рук были красными, темные волосы выделялись на фоне ожога, и Ланга не мог перестать сглатывать. Солнечный ожог должен быть теплым на ощупь; Ланга просто знал, что это так. Его рубашка неловко промокла под мышками, когда они балансировали на своих досках снаружи станции, ожидая поезда. —Ты снова отключаешься? —спросил Реки, толкнув его локтем, и Ланга подпрыгнул. —Ты, наверное, все еще уставший, не так ли? Ты написал мне вчера в пять утра. Ланга откашлялся. —Я, гм. Я проснулся в это время. —Снился плохой сон? —понимающе переспросил Реки, и Ланга пошевелился, стягивая с груди рубашку, чтобы глотнуть воздуха. Реки всегда так легко читал его мысли, подумал он, хотя Ланга никогда не рассказывал ему о кошмарах. Он уже собирался кивнуть, но тут Реки снова толкнул его локтем, упираясь в бок Ланги, и сказал, хихикая: —Или это был хороший сон? Мозгу Ланги потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, и его лицо вспыхнуло. —Я…нет! —Я так и знал! —воскликнул Реки, отпрыгивая в сторону, когда Ланга неуклюже попытался оттолкнуть его локтем. —Я так и знал. Конечно, ты думал о грязных вещах во сне, ты, извращенец. —Я не думал! —Не отрицай этого! —рассмеялся Реки, когда Ланга попытался схватить его за рубашку, его пальцы нащупали теплую ткань, когда Реки увернулся от него. —Мы все здесь парни! Ты можешь об этом рассказать. —Я этого не делал… —Твоя мама вошла? —Реки схватил его за руку, чтобы Ланга не ударил его в живот, и все тело Ланги вспыхнуло от того, как их ладони прижались друг к другу, пот стекал по его спине. Реки, должно быть, заметил румянец, потому что он ухмыльнулся, а его голос радостно повысился. —О боже, она это сделала! Ланга! Чувак! Это так неловко, почему ты мне не сказал? —Этого не было! —сказал Ланга, пытаясь вырвать руку, но Реки только сильнее рассмеялся, его волосы растрепались на солнце, щеки и нос горели красным, и Ланга покраснел еще сильнее. Боже. Реки думал о том, как он… Нет, Господи, он не мог думать об этом прямо сейчас, они были на публике. Он, наверное, вспыхнул бы от смущения, подумал он, если бы поезд не подъехал к станции прямо сейчас, засвистев. Реки опустил руку и протиснулся в раздвижные двери, Ланга последовал за ним, пытаясь отдышаться, все еще теребя рубашку, которая теперь прилипла к груди. Реки нашел им место в задней части вагона, у окон, но остальная часть вагона была почти пуста, только одинокая пожилая дама с газетой сидела у дверей. Ланга осторожно скользнул на сиденье. Оно было маленьким, и единственный способ удобно сидеть— это прижать ноги друг к другу, зажав доски под ногами. Он сглотнул, глядя на их колени. На днях Реки наклеил пластырь на одну из царапин на колене Ланги, и красные и оранжевые пятна выделялись на его бледной коже, находящейся так близко к костлявой ноге Реки. Волосы на теле Реки были намного гуще, чем у него, понял Ланга, и по какой-то причине от этой мысли в горле у него пересохло и стало пусто. Как он раньше этого не замечал? —Хочешь воды? —спросил Реки, копаясь в своем рюкзаке, и Ланга поспешно кивнул, отрывая взгляд от того, как их обнаженная кожа соприкасалась под краями шорт. Он одним глотком выпил половину бутылки с водой, хрустнув пластиком, и Реки рассмеялся. —Пытаешься остыть от мыслей о своем сне? —начал он, и Ланга пнул его по лодыжкам, снова покраснев. —Прекрати,— сказал он, потирая рот и завинчивая крышку на бутылке. Поезд загрохотал по рельсам, и он выглянул в окно, наблюдая, как мимо проплывают деревья. —Еще раз, сколько нам ехать? —Около часа,— ответил Реки, и Ланга скорчил гримасу, его кровь забурлила в жилах при одной мысли о том, что он будет так близко прижат к телу Реки в течение часа. Он чувствовал каждый раз, когда Реки двигался рядом с ним, шаркая ногами, и каждый удар руки Реки, когда он собирал бутылки с водой и запихивал их обратно в рюкзак. Какое-то время Ланга просто наблюдал за проплывающим мимо пейзажем, слушая, как Реки болтает о своих сестрах, и старался не думать о прикосновениях, за исключением тех случаев, когда он чувствовал, как голень Реки прижимается к его собственной в течение целых двух минут, пока Реки наклонялся, чтобы завязать шнурки на кроссовках. Единственное, о чем он мог думать в течение этих двух минут, было блять, он потеет, о боже, я потею, черт возьми, он, вероятно, чувствует это, а затем Реки сел и почесал локоть, и Ланга поймал вспышку неонового оранжевого. Он схватил руку Реки, прежде чем тот успел ее отпустить, и на мгновение они оба уставились на пальцы Реки, на ярко-оранжевый лак на ногтях которого облупился. —Оу,— сказал Реки и согнул руку, растопырив пальцы, чтобы Ланга мог видеть. —Цукиши хотела поиграть в салон вчера вечером. Она настаивала на том, что серьезно собирается стать бьюти-гуру, но ты же ее знаешь, каждые две недели у нее появляется новая работа мечты, к которой она ооочень серьезно относится. —Да,— сказал Ланга, но не мог оторвать глаз от лака, от того, как он делал руки Реки ярче, каким-то образом, более живыми. Лак был особенно сильно облуплен на большом пальце Реки, ногте, который он всегда грыз на уроках, и по какой-то причине у Ланги свело живот. Он хотел прикоснуться к ногтям, но вдруг понял, что слишком долго держал руку Реки, и быстро опустил ее. Реки наблюдал за ним. —Это немного странно,— сказал он, и его смех был печальным, застенчивым, когда он вытер руки о свои желтые шорты. —Я сказал Цукиши… —Нет,— поспешно ответил Ланга, его ладони чесались, чтобы снова схватить Реки. —Нет, это… Я думаю, это выглядит круто. —Да? —Реки снова согнул пальцы, глядя на них, и позади него в кронах деревьев появился просвет, послеполуденное солнце осветило его волосы, и он сказал, как-то неловко:— Моему отцу это бы не понравилось. Нам всегда приходилось делать это за его спиной, например, ночью и все такое. Ланга посмотрел на него, у него снова пересохло в горле, но иначе, чем раньше. Его голос был тише, чем он ожидал, когда он сказал: —Правда? Реки кивнул, потирая затылок, поерзал на сиденье, чтобы опереться одной ногой о спинку перед ними. —Иногда он нас ловил. Он всегда заставлял меня смывать его, потому что говорил, что это делает меня похожим на девочку. Ланга сглотнул. —Мне очень жаль,— сказал он. —Ему не следовало этого делать… —Да,— сказал Реки, когда Ланга замолчал. Он снова поерзал на сиденье, его колено ударилось о колено Ланги, а затем добавил: —Он был своего рода куском дерьма. Я не знаю. Знаешь, мне не очень нравится об этом говорить. Вот почему я никогда не говорил тебе об этом. Ланга кивнул, сложив руки на коленях, чтобы не пытаться протянуть руку и переплести их пальцы. —Куда он…куда он делся? —Однажды, когда мне было двенадцать, он просто пропал,— сказал Реки, пожимая плечами. —Он забрал все наши деньги, а потом мы сменили замки на дверях, так что больше мы его никогда не видели, понимаешь? Скатертью ему дорога. Я имею в виду, сейчас нам лучше. Ланга снова кивнул. Реки перевернул руки, глядя на пластырь, приклеенный к его левой ладони, и Ланга неловко сказал: —Тогда я рад, что он ушел. —Реки взглянул на него, и Ланга поспешно поправился. —Я имею в виду… я не рад. Я имею в виду… я имею в виду, я рад? Должен ли я радоваться? Реки медленно улыбнулся, ударившись плечом о плечо Ланги, теплое прикосновение его кожи заставило сердце Ланги сжаться. —Да,— сказал он. —Ты должен радоваться. Я знаю, что ты имеешь в виду, чувак. Он остался там, их тела соприкасались повсюду, от локтя до бедра, и Ланга почувствовал, как капелька пота скатилась по его шее, но он не хотел отодвигаться. Реки доверял ему достаточно, чтобы сказать ему это, подумал он, и хотя Ланга, вероятно, сказал что-то не то, Реки понял, что он имел в виду. Реки всегда понимал его. Ну, почти всегда. Наверное, к лучшему, что он не понимал, о чем думал Ланга, когда лежал без сна в постели Реки, прислушиваясь к его сопению. Он подавил дрожь при мысли о том, что сказал бы отец Реки, если бы поймал их. —После того, как твой отец… —тихо сказал Реки, а затем заколебался. Поезд подкатил к другой станции, и пожилая женщина медленно поднялась с сиденья, тяжело опираясь на поручень, когда выходила из поезда. —Я имею в виду, было ли одиноко в Канаде без него? Ланга кивнул, и Реки как бы прислонился к нему, возможно, для утешения, и сердце Ланги снова сжалось. —Да,— сказал он, колеблясь, потому что хотел сказать, что сейчас ему все еще одиноко в своей пустой квартире, пока его мама на работе, но вместо этого он сказал:— Я некоторое время не ходил в школу. Но я не думаю, что кто-то действительно скучал по мне во время моего отсутствия. —Что? —Реки немного приподнялся, глядя на него, и Ланга зажал руки между бедер. —А как насчет твоих друзей? Разве они не пытались отвлечь тебя от этого и все такое? —Нет…на самом деле,— сказал Ланга, отводя глаза, но он все еще чувствовал, что Реки наблюдает за ним. Реки положил руку на бедро Ланги, и тот вздрогнул, его сердце заколотилось в горле, и парень быстро убрал ладонь. —Извини,— сказал он, но отпечаток его теплых пальцев уже отпечатался на ноге Ланги, и он снова попытался успокоить свое сердце. Боже. Он был таким потным, а Реки был так близко, и если он будет продолжать спрашивать о Канаде, то Ланга выпалит то, что он никогда не хотел, чтобы Реки знал. —Они какие-то дерьмовые друзья,— сказал Реки,— если они даже не держались с тобой, пока ты проходил через это. Ты заслуживаешь лучшего. Ланга сглотнул, пытаясь найти способ объяснить ситуацию, но, казалось, не было никакого ответа, кроме правды. —Я, гм,— сказал он. —На самом деле у меня было не так уж много друзей в Канаде. Они все как бы…отдалились, я думаю. Когда я вырос. —Серьезно? —Реки все еще смотрел на него, и Ланга почувствовал, как его шея покрылась мурашками от стыда. Он сжал руки вместе. —У меня был один друг,— сказал он, хотя его сердце забилось быстрее, говоря ему, что это плохая идея, плохая идея, плохая идея. —Его звали Мигель. Но я ему вроде как…перестал нравиться. —Что? —Реки говорил так, как будто эта идея ему была совершенно непонятна. —Почему? —Это было… —с трудом выдавил Ланга. —Между нами возникло недопонимание. Реки продолжал наблюдать за ним, но Ланга просто теребил свободную нитку на его шортах, поэтому через мгновение Реки плюхнулся обратно на сиденье. —Чувак, это отстой,— сказал он. —Он точно многое потерял. Что ж, теперь у тебя есть я. Это плохо, что я вроде как рад, что мне не нужно ни с кем соревноваться? Ланга искоса взглянул на него. Нос Реки был сморщен, и Ланга мог видеть солнечный ожог на его лбу под волосами. —Радоваться— это нормально,— тихо сказал он. Он хотел сказать Реки, что он был лучшим другом, который у него когда-либо был, что до Реки он по-настоящему не понимал, что такое друг, настоящий друг, тот, кто заботится о тебе, несмотря ни на что. Он хотел сказать Реки, что его сердце все еще замирало от удивления каждый раз, когда Реки писал ему доброе утро, или ждал его после школы, или искренне говорил Ланге, что он потрясающий. Но горло Ланги было слишком переполнено, чтобы сказать что-либо из этого, поэтому он осторожно прислонился к плечу Реки, немного боясь, что тот отодвинется, но он позволил ему это. Некоторое время они сидели в грохочущем поезде, но Ланга больше не смотрел в окно, он просто смотрел на руку Реки. Она лежала на краю его шорт, пальцы слегка согнуты, лак на ногтях облупился с большого пальца. Его рука была так близко, что Ланга не мог отделаться от мысли, что, если он просто переместит ее на пару дюймов, их пальцы соприкоснутся. Был ли лак для ногтей гладким на ощупь? Сложно ли с ним ходить? Если Ланга спросит, покажет ли ему Реки, как его наносить? —Эй,— вдруг сказал Реки, положив другую ногу на спинку переднего сиденья. —Весь вагон в нашем распоряжении. Ланга поднял голову, его глаза были немного ошеломлены от того, что он так долго смотрел на руку Реки, и тот поднял брови. Какое-то мгновение Ланга пытался сообразить, что он сказал, и Реки, должно быть, заметил это, потому что он немного приподнялся и сказал: —Вокруг никого нет. Могу я кое-что попробовать? —Чт… —голос Ланги дрогнул, и он поморщился. —Что ты имеешь в виду? Реки поерзал на сиденье, неловко подтянув одно колено, чтобы оказаться лицом к Ланге, и сердце того снова заколотилось, его рубашка зацепилась за грудь. Реки положил руку на плечо Ланги, и его теплой тяжести было достаточно, чтобы парень вздрогнул, а затем Реки сказал: —Ну, мы вроде как на публике, но не совсем, понимаешь? —Э-э-э… —Ланге потребовалась вся сила воли, чтобы не взглянуть на руку Реки, пальцы которой сомкнулись на его плече. Глаза Реки в свете фонаря казались янтарными. Он был таким красивым, Ланга рассеянно подумал, его сердце бешено колотилось, никто не должен иметь права быть таким красивым. —Я просто имею в виду,— сказал Реки и заколебался. —Ну, это хороший способ попрактиковаться, понимаешь? Я имею в виду, что когда-нибудь нам, вероятно, придется целоваться на публике, так что мы должны научиться…как не нервничать, понимаешь? Ланга сглотнул. —Но я нервничаю,— прохрипел он. —Я знаю, чувак,— сказал Реки и сжал плечо Ланги. —Все в порядке, мы не обязаны, если ты не хочешь? Извини. Я не хотел, типа, напугать тебя или… Ланга снова сглотнул. Он оглядел поезд, и Реки проследил за его взглядом. —Вокруг никого нет,— сказала Реки,— но я пойму, если ты… —Когда следующая остановка? Реки колебался. —Минут через пятнадцать, может быть? Это наша остановка. Но нам и не нужно это делать все это время… Я имею в виду, что это может быть быстро. Ланга чувствовал, как сердце колотится у него в горле. Он никогда раньше никого не целовал на публике. Вдруг кто-нибудь войдет в вагон и посмотрит на них с презрением, или, может быть, его руки так вспотеют, что он оставит влажные пятна на рубашке Реки. Ланга еще раз сглотнул. —Я…мы можем,— сказал он. —Уверен? Ланга кивнул, потому что, несмотря на то, что он нервничал, как только он взглянул на губы Реки, он уже не мог отвести взгляд. Губы Реки потрескались, в уголке, где порвалась кожа, виднелась ярко-красная линия, но Ланге хотелось знать, каково это— целовать Реки здесь, за пределами их домов, когда их тела тесно прижаты друг к другу в этом крошечном движущемся поезде. —Хорошо,— сказал Реки и немного повозился со своим положением на сиденье, теперь его колено прижималось к бедру Ланги. Ланга поймал глазами его оранжевый лак на ногтях, когда Реки положил руку ему на подбородок, наклоняя его лицо, и в горле пересохло, когда он закрыл глаза. Реки нервно коснулся уголка его рта, и пробормотал: —Прости. Сердце Ланги заколотилось, потому что Реки никогда раньше не не находил его губы, и по какой-то причине это заставило все его тело сильно сжаться. А потом губы Реки нашли его, и Ланга почувствовал нерешительность в том, как Реки прикоснулся к нему, коротко поцеловав его и отодвинувшись всего на сантиметр, чтобы вдохнуть. —Все окей? И Ланга кивнул. Реки снова заколебался, и поэтому Ланга сам наклонился вперед, прижимая их губы друг к другу, и, хотя его сердце колотилось в груди, он почувствовал, как Реки слегка расслабился, прижавшись к нему. Они обменялись несколькими нежными поцелуями в тишине пустого поезда, сиденье тихонько грохотало под ними, и Ланге показалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди. —Твои волосы на моем лице,— пробормотал Реки, снова отстраняясь и пальцами убирая волосы Ланги со своей щеки. Пластырь на его ладони коснулся кожи Ланги, и лицо того покалывало, теплое и чувствительное. Реки заправил волосы за ухо, но они тут же упали ему на лицо, и Реки издал такой разочарованный звук, что пальцы Ланги в его кроссовках плотно сжались. Затем Реки запустил пальцы в волосы парня, массируя его голову, и на этот раз Ланга не заметил поцелуя, пока губы Реки не прижались к его губам. Ланга слегка поперхнулся, его щеки горели, потому что Реки держал его так крепко, его пальцы слегка теребили волосы Ланги, во рту было жарко и сухо. Ланга почувствовал, как треснула нижняя губа Реки, когда тот наклонил голову, и этого было достаточно, чтобы его желудок перевернулся, а руки сжались на бедрах. На мгновение Ланга забыл, что они на публике; он забыл о поезде, о кошмарах, об их отцах и о тренировочном свидании. Он мог думать только о Реки, о том, как он целовал его так яростно, решительно, как будто каждый раз был последним, как будто у него был только один шанс сделать все правильно. Когда Реки снова отстранился, он не отпустил волосы Ланги, он просто провел большим пальцем по линии его шеи, и парень снова вздрогнул, ощущение прошло по всему позвоночнику. —Подожди,— прошептал Реки, слегка нахмурившись, другой рукой дотронувшись большим пальцем до нижней губы Ланги, и тот чуть приоткрыл рот, его сердце прижалось к ребрам так сильно, что было почти больно, потому что боже, боже. Реки убрал свою руку, свою чертовски красивую руку с этими чертовски красивыми ногтями, и сказал: —Не паникуй, но я думаю, на тебе кровь. —Чт-то? —Все не так плохо! —сказал Реки, и глаза Ланги метнулись к его рту, где порез на губе слегка приоткрылся. —Секунду… Он снова наклонился, и Ланга почувствовал влажное прикосновение языка Реки к своим губам, и он зажмурился, сердце колотилось в груди, в ребрах, в покалывающих руках. Боже. Реки просто…так легко…и Реки снова отстранился, выдохнул воздух в лицо Ланги, а затем откинулся назад. На этот раз поцелуй был более влажным, Реки скользнул языком по складке рта Ланги, и ему захотелось всхлипнуть в тишине. Рука Реки все еще была в его волосах, непроизвольно дергая их, и когда Ланга пошевелился на сиденье, край его шорт смялся на колене Реки, прижимаясь к голой коже там. Ланга знал, что его дыхание было тяжелым и горячим, и Реки снова отстранился, делая короткие, быстрые поцелуи, как будто он не мог уйти сразу, и он прошептал: —Ты всегда так странно дышишь, когда мы целуемся, знал об этом? Ланга боролся за слова, за воздух. Он чувствовал, как кровь приливает к щекам, и еще крепче зажмурил глаза, словно мог каким-то образом исчезнуть в спинке сиденья. —Извини,— сказал он смущенно скрипучим голосом, и Реки пробормотал. —Нет, нет, девочки подумают, что ты милый,— и сердце Ланги забилось сильнее при этом слове, милый, никто никогда не называл его так раньше, и он почувствовал, как свободная рука Реки нежно прижалась к его груди, к влажной ткани прямо над его сердцем, где он был весь раскрасневшийся, потный и о боже, о боже. — Видишь,— тихо сказал Реки,— твое сердце бьется очень быстро. —А-ээ— Ланга не мог произнести ни слова, черт возьми, язык не имел значения. —Я— —Ты нервничаешь? —спросил Реки, убирая руку, и рубашка Ланги прилипла к его коже в том теплом месте, которое оставил Реки. Он почти не мог заставить себя открыть глаза. Почти, но когда он это сделал, он увидел, как красные щеки и волосы Реки поплыли перед его глазами, и его сердце сжалось. "Вот так я и умру",— подумал Ланга,— "с пальцами Реки, сжимающими мои волосы". —Э-э— —Все в порядке,— сказал Реки. —Может быть, я… я слишком увлекся,— наконец он убрал руку с волос Ланги, позволив ей коснуться его плеча, прежде чем бросить ее на колени, оглядывая вагон. —Я забыл, что мы на публике,— сказал он, задыхаясь от смеха. —Э-э,— снова выдавил Ланга, потому что его мозг все еще застрял на том, как Реки прижал руку к груди. Реки почувствовал, как колотится сердце Ланги. Румянец был таким теплым, что Ланга подумал, что это, должно быть, навсегда— Реки каким-то образом сломал его, он будет чувствовать себя так вечно: потным и тесным в груди, и как будто его одежда стала слишком маленькой, чтобы поместиться в ней. —Мы почти на месте,— сказал Реки, все еще смущенно, когда он положил свой рюкзак на колени, осматриваясь. Он вложил бутылку с водой обратно в руку Ланги. —Вот, я сохранил это для тебя, подумал, что тебе это может понадобиться. Ланга едва смог прохрипеть «спасибо», когда открутил крышку и выпил воду так быстро, что чуть не поперхнулся. Этого никогда не будет достаточно, его тело будет слишком теплым и зудящим еще очень долго, и Реки чувствовал, как быстро колотится сердце Ланги, Реки знал, он знал точный ритм и ощущение пульса Ланги. Парень протер рот и смял бутылку с водой в кулаке. Теперь Реки собирал их вещи, его губы больше не были потрескавшимися, и Ланга с трудом сглотнул от застенчивой улыбки, которую ему подарил Реки, когда они встали. Он не поймет этого неправильно, повторял себе Ланга снова и снова, пока они ждали, когда поезд подъедет к станции.Он не совершить ту же ошибку дважды.