Пеппер кричала. Кричала не переставая, и кровь пульсировала в висках, а дышать становилось все труднее. Она почти ничего не видела из-за слез и головокружения, потеряла чувство времени, и ей казалось, что прошли годы, но она просто не могла остановить истерику. Она кричала. Только с ее губ не сорвалось ни звука.
Он не придет. Пеппер просто знала, что он больше не придет. Ни за ней, ни за ребенком - Тони никогда не хотел детей. А она хотела, и очень. И когда стало понятно, что их брак уже не спасти, она подумала, что имеет право немного побыть эгоисткой после всего.
Он не придет. Если бы она только могла говорить, то расхохоталась бы этой синей суке в лицо. Развлекается со своим мальчишкой. Пока она и ее малыш умирают в этой дыре.
Лежать стало не только холодно, но и мокро. Он не придет.
Стены то сжимались - и тогда она не могла вдохнуть, то отпрыгивали – и ей казалось, что она проваливается в бездну. Она не сдержалась и заплакала снова, стала звать маму. И мама откликнулась. Гладила непутевую дочь по голове - и пинала в живот, шептала ей, что все будет хорошо, и хохотала «Танос,Танос,Танос...». Длинные рыжие волосы сменяла синяя лысина. Он не придет.
Пеппер услышала звук репульсора. Он… пришел?
***
- Она поправится. - Питер обнял его за плечи. - Ей потребуется время, но она будет в порядке.
Это была ложь. Тони знал, что специалисты этой больницы - лучшие на Земле, что жизни Пеппер больше ничего не угрожает, но все же... Она не говорила, не двигалась, ни на что не реагировала. Одна ночь - и одна потеря превратили ее в старуху. Морщины, тусклые радужки и совершенно седые волосы - в Пепс не осталось ни капли жизни и цвета. Тони повел плечами, сбрасывая чужие руки.
- Оставь меня.
- Я тоже переживаю за нее. За вас обоих.
- Уходи. - Голос дрогнул. - Пожалуйста.
И Питер ушел.
***
Она не помнила, как оказалась здесь. Но это было неважно. Пеппер казалось, что жажда утихнет, как только она окажется в этой комнате. Она никогда так не ошибалась. Танос,Танос,Танос,Танос... Тяга стала сильнее в разы, кости горели и зудели, все плавилось внутри. Жажда вынуждала торопиться. Она сорвала розовый треугольник с подставки, закрепила на груди. Взгляд упал на потрепанную черную форму. Лук и колчан были бесполезны, но катана... Она уже видела, как по лезвию стекает кровь. Будет ли она фиолетовой? Синей? Красной? Неважно. Главное - она принесет покой.
