Дефект

***

Света не помнила, как оказалась дома. Между больницей и родной комнатой словно была огромная пропасть, которую её память не давала ей перешагнуть. И лишь выйдя из полубреда, она осознала себя сидящей на кровати. В руках – баночка с таблетками. Но стоило входной двери отвориться, как рука тут же юркнула под подушку и вернулась обратно. Света поправила одежду, встала и кинулась в чужие объятия. – Миша! – и в тот же миг по плечу Миши прошелся чужой кулачок. – Предатель! – Ай, да что я опять натворил?! – Миша отскочил, искренне не понимая нападок со стороны подруги. – Бросил меня в школе, вот что ты натворил. Куда ты ушел? – Куда-куда, на продление. Куда ещё-то? – Миша снял зеленую бойцовку и водрузил её на плечи вешалки, попутно снимая обувь. Света уселась на кровать и аж скукожилась от недавних воспоминаний: – Ой, врач на продлении странный такой был... А ты на церемонии отстрела был? – С чего ты взяла? – Ну, ты так поздно пришел. Где-то ты точно должен был ошиваться все это время. Миша, пытаясь снять сапог, запрыгал на одной ноге, а после так резко потянул сапог на себя, что чуть не угодил себе по носу. – Поверь, была причина, – парень перевернул несчастный сапог и нещадно покрыл его тумаками, вытряхивая всякий мусор. – Что за причина? – А ты столько вопросов задаешь, конечно. Была и была, какая разница. – Но все же? – Да смысл мне тебе говорить, если ты все равно не поверишь? – Миша-таки поставил сапоги под вешалкой, распрямился и с улыбкой махнул на кровать. – Давай лучше отпразднуем экзамен, доставай! Света ойкнула, активно закивала и юркнула под чужую постель. Она совсем и забыла, что время накрывать на стол. У них с друзьями традиция: каждый сданный экзамен отмечать бокалом шампанского. И этот вечер, конечно, не должен быть исключением. И пока остальные задерживались, Миша принялся расставлять бокалы. – Максу можешь пока не ставить. Вряд ли этот дурень справился, – засмеялась Света, вынырия из-под кровати с заветной бутылочкой. – Ой, не начинай, а. Если ты сдала, то он и подавно. – Ха! Да ну, ставлю на то, что он первый нас покинет. – Хочешь поспорить? – Миша принялся было раскладывать вилки, но прервал это важно занятие. – Да без проблем, – Света поставила на стол бутылку и с улыбкой оперлась на стол. – Что отдашь, когда проиграешь? – Охо-хо, какая самоуверенность. Можешь наушники мои забрать, а с тебя амулет. Света глянула на розовый камешек, поблескивающий у неё на груди, и вдруг сомкнула его в кулаке. – Как-то это нечестно. Твои наушники такого не стоят. – Но ты же у нас такая самоуверенная. Дава-ай, ты же ничего не теряешь, ну же. Света ещё раз неуверенно скользнула взглядом на амулет, после – на протяную руку Миши. Ах, будь что будет! Всё равно. И руки сомкнулись в рукопожатии. – Ой, стоп, а ты на кого ставишь? – На себя. Чего? Света слегка качнула рукой, и со стола стремглав слетел бокал, с треском разбившись о бетонный пол. – Света, блин! – Миша толкнул девушку в сторону, чтобы та случайно не поранилась об осколки, а сам полез в шкаф в поисках метлы. – Но так нечестно. Оставь бланк пустым и всё – ты победил, – опешила Света и уселась на корточки, собирая большие осколки. – И кому мне тогда отдавать амулет, если тебя не будет в живых? – Никому не отдавай, я же говорю, ты ничего не теряешь, – Миша вернулся с метлой и совком, на всякий напялив на себя еще и перчатки. – Отойди-и, брось осколки, поранишься ещё. – Но я не понимаю, ты же не собираешься умирать? – Дуреха, а что будешь делать, если я уже мертв? – Не говори так... – Света ухватилась за осколок с такой силой, что из рук потекла кровь. Дверь с грохотом открылась, и Света, совершенно растерянная, бросила взгляд на вошедших друзей: Макса и Настю. Они бурно что-то обсуждали, но затихли. Света сидела над разбитой чашкой, нервно потирая края стекла. – Ой, вы пришли, – прошептала она, скорее даже вопрошая. – Вы так поздно, экзамены давно закончились. – Твою мать, – Макс, стоявший у порога, скосил лицо и взялся за голову, на что получил осуждающий взгляд от Насти: – Перестань. – Ты же видишь, ей не становится лучше. Сама с этим разбирайся, – Макс, кажется, полный негодования, снял с себя куртку и бросил на стол. – О чем вы? – Света встала, как-то криво улыбнувшись, и вытерла руки о футболку. – Ах! – вскрикнула Настя, заметив кровь. – Что ты натворила? Максим, есть у нас бинты? – Я уронила чашку, – как-то виновато вставила Света и тут же получила по голове пачкой бинтов: Макс уже уселся за стол и выкинул её в девчонку. Конечно, его поведение было отмечено осуждающим взглядом Насти. – Не обращай на него внимания, – посоветовала Настя, обвязывая чужую руку. – И Максим, убери осколки. – Миша собирался убрать, да, Миш? – Света повернулась к другу. Тот словно застыл, продолжая молча стоять рядом со столом. – Мы, кстати, с ним поспорили, что Макс первый отправится на тот свет. Жа-а-аль, что ты пришел, я бы заполучила его наушники. Света, улыбаясь, повернулась к ребятам, желая увидеть их реакцию. Но те лишь переглянулись: Настя выглядела расстроенно, а Макс – сердито. – Света, с кем... С кем ты разговариваешь? – Настя ухватила девушку за пальцы. – Аха-ха, ты совсем? – Там никого нет. – Пф-ф, это несмешно. Миша, сделай с ними что-нибудь, – Света повернулась к другу, но тот стоял все так же неподвижно. А на его лице читалась одна эмоция – вина. – Миша? – Света, послушай... – Почему ты молчишь? – Потому что он мертв! Мертв! – не выдержал Макс, привстав из-за стола. Света посмотрела на него с таким лицом, словно кто-то ей доказывал очевидно ложные вещи. Такой же взгляд она перевела на свою подругу, но та отвела взгляд, нервно поджав губу. – Что у вас за шутки такие? Не смешные… – Послушай, Света, – Настя усадила девушку на стул, продолжая обхватывать её маленькие руки. – Миши больше нет. Он погиб три года назад, не смог написать экзамен. И с тех пор ты видишь всякого рода... галлюцинации? Странно, почему, ведь тебе выписали таблетки… На этих словах Макс встал из-за стола, вынул из-под подушки банку, до краев набитую таблетками, и кинул на кровать: – А вот и ответ. – Быть не может! – Настя схватилась за банку, осматривая содержимое со всех сторон. – Ты не выпила ни одной таблетки, что тебе прописали. Ты хоть осознаешь, чем тебе это аукнется? Но Света даже не слушала, не отрывая глаз от Миши. Он отвечал виноватым лицом, полусогнутой улыбкой и сверкающими глазами. Свете так и хотелось спросить: это правда? Но её лицо говорило само за себя. И Миша еле заметно кивнул головой. И точно. Как она могла это забыть? – Уже прошло три года? – Да, мы уже закончили школу. Нам не придётся больше сдавать экзамены, этот ужас наконец закончился. Ты ничего из этого не помнишь? – Смутно. Настя выдохнула и ухватила подругу за руку. – Пойдем. Хочу кое-что тебе показать. Макс проводил девчонок холодным взглядом. Они шли по длинным холодным коридорам, наконец дойдя до длинной винтовой лестницы, уходящей как вниз, так и вверх. – Куда они ведут? – Увидишь, – Настя аккуратно ступила вниз, лесенка противно скрипнула и слегка прогнулась под её весом. Здание было совсем старое, оттого передвигаться по нему нужно было аккуратно. Ступенька за ступенькой оставалась позади, и каждый скрип, нарушающий тишину, вызывал жгучее чувство ностальгии. – Я помню, как мы с Мишей поднимались по этой лестнице. Он просто захотел поесть в два часа ночи, и мы пытались подниматься так тихо, чтобы нас никто-никто не услышал, – усмехнулась Света. – Эту лестницу открыли год назад, тогда с тобой не было Миши. Дальше они шли молча, высматривая следующий поворот. Света заметно сникла: она понемногу осознавала происходящее, отчего хотелось провалиться на месте. – Мы пришли, – они встали перед большой железной дверью. – Разве нам можно сюда? В детстве воспитатели не разрешали. – Настали другие времена, так что не бойся, заходи. Света толкнула дверь и широко раскрыла глаза: её взгляду предстало огромное пространство. На длинных потолках по очереди зажглись лампы, освещая серые кресты, которыми было усыпано все помещение. – Это кладбище. Раньше наши предки закапывали мертвых людей в землю. И подобных захоронений стало настолько много, что места не осталось для живых людей. Потому мертвые тела сжигают. Наш приют единственный, кто сохранил этот ритуал. Света задумчиво прошлась посреди крестов, словно считая своим долгом дотронуться до каждого из них. – Кто все эти люди? – Сироты, все до одного. Кто провалил экзамены, кто неудачно залез на дерево, кто съел что-то не то. – Мир – опасное место. – Только для неосторожных людей. – И тут закопаны их тела? – Ох, нет, – Настя мотнула головой. – Все тела, скорее всего, сожгли. – Тогда какой смысл? – Сохранить память о каждом погибшем. В том числе и о Мише. Взгляд Светы непроизвольно цеплялся за каждое надгробие и надписи, высеченные на нем. «Проваленный экзамен». «Проваленный экзамен». «Проваленный экзамен». В глазах рябило. Менялись лишь имена, даты и ничего более. Была только одна могилка, что выделялась среди себе подобных. «Ивонн Безымянная, 2077-2086. Пропала без вести». Они прошли довольно много, прежде чем остановиться перед серым могильным камнем. «Миша Ровин, 2077-2092. Проваленный экзамен». Жутко. Девушки переглянулись, Настя хотела было что-то сказать, но остановилась. Тишина. – Как говорится, о мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды, – осмелилась прервать молчание Света. – Может расскажешь, каким он был? А то, кажется, я многое выдумала. – Нет, мы пришли сюда не говорить о мертвых... – Ты хочешь помолчать? – Нет, дай договорить. Мы пришли сюда, чтобы ты вспомнила о живых. Пусть память о Мише останется здесь. Не выноси её за пределы этого зала, хорошо? Что за смехотворная идея: Света расплылась в улыбке, ожидая, что подруга присоединиться к ней. Однако Настя лишь свела брови. – Постой, ты серьезно? – Своими разговорами ты лишь портишь всем настроение. Света совсем не смогла сдерживать смех: – По-твоему, чужое настроение стоит выше чужой жизни? Что станет, если я перестану о нем говорить, все ведь забудут о Мише, словно его и не было! Настя сделала глубокий вдох и придвинулась к Свете, легким движением рук обволакивая её плечи и залезая на спину. – Я тебе не враг, успокойся, – шепнула она, постукивая пальцами по чужой спине. И Света, словно малое дитя, не смогла противостоять подобной ласке и заботе. – Завтра надо будет сходить к психиатру. Сделай это не для меня, а для себя, ладно? – предательски заманчиво шепнула Настя, и Света не нашла в себе силы сказать нет. Обратно они шли в полной тишине. Ночь накинулась быстро, и все дети давно лежали в своих кроватях. Даже Макса они застали в таком положении: он пялился в телефон, ворочаясь с бока на бок. Две двухъярусные кровати стояли в маленькой комнатушке, примкнутые к противоположным стенам. София спала снизу, Лиза – сверху, а Макс занимал отдельную кровать. И лишь место над ним пустовало. На нем и не было ничего: ни простыней, ни подушек. За три года к ним в комнату никого не подселили. Не потому, что некого, просто Лиза не давала этого сделать. Когда хотели сменить кровати, она противилась, даже переставить их не разрешила. Такие выходки каждый раз действовали Максу на нервы. А сейчас он отложил телефон и вытянулся на кровати. – Добрых снов всем, – шепнула Настя, потихоньку засыпая. – Добрых, – сухо подхватил Макс. – И вам, – закончила Света и повернулась к пустой кровати. Именно в такие моменты, когда вокруг все замирает, когда ночь сгущает свои краски, она ощущала неповторимое чувство мнимого одиночества. И это чувство не было чем-то положительным, ведь оставляла её наедине с собственным «я», с теми мыслями, что преследовали её днем и наконец нагоняли под покровом тьмы. И эти мысли ей сильно не нравились. Света уткнулась глазами в потолок, слыша храп Макса. Быстро же он уснул. Макс храпел невыносимо громко и слышно было, как шатается кровать от его движений. Она снова кинула взгляд на противоположную стену и резко вскочила. На верхней койке лежал он. Кевин. – Тебе тоже не спиться? – шепнул он через перегородку, улыбаясь. Света не нашлась, что ему ответить. Она старалась не убирать глаз от явной иллюзии, будто стоит ей отвести взгляд, Миша посыплется как фигура, слепленная из песка. А Света такого допустить не могла. Она положила голову на белые покрывала, продолжая слежку за соседом по верхней кровати. – Прости, надо было сразу тебе сказать, но ты бы не поверила. Ты теперь ненавидишь меня? – обратился Миша. – Нет, – шепнула Света. – Просто мне странно. – Тебе странно? – Это все странно. Они говорят, что ты не существуешь. Но если я тебя вижу, значит, ты все-таки есть? – Я умер, Свет. – Пускай так, но ты есть. Память о тебе есть. В моем сознании ты есть. А они говорят это лечить, я не хочу это лечить. – Понимаю, я бы тоже не стал так делать на твоем месте. Удивительные вещи творит подсознание. Света громко хихикнула, опрокинувшись на перегородку. Она смотрела сквозь неё, словно сквозь замочную скважину, и Миша отвечал ей тем же. – Чего же ты смеешься, дуреха? – Ты и есть мое подсознание. Просто забавно, словно у тебя был выбор не согласиться со мной. – О, я могу не соглашаться. Например, сейчас. Я с тобой не согласен. Света снова хихикнула. Она и не знала, что от её ночных бормотаний проснулась Настя. Настя лишь приподняла голову, глянув на Макса. Тот спал беспробудным сном, потому девушка с облегчением улеглась на подушку, невольно подслушивая Настю. – А я скучаю по тебе. И эта фраза разбила Насте сердце.