"Купидон, который не любит людей"

Психология убийц иногда может заключаться в, казалось бы, обычных людских проблемах, которые могут затронуть каждого из нас: абъюзивные родители, которые считают, что насилие над собственными детьми может значительно помочь воспитанию; буллинг со стороны окружающих людей и неудачи с теми, в кого был когда-то влюблён. Жан-Батист из всем известного “Парфюмера”* был рождён в таком романтичном Париже, но с самого первого дня своей жизни был близко знаком со всеми проблемами, что могли бы в появиться у него лишь в более взрослом возрасте. Он стал убивать не ради удовольствия или же удовлетворения извращённых потребностей. Жан-Батист был увлечён идеей того, что можно создать совершенный парфюма и быть чем-то большим, чем неудачник, которого из раза в раз бросали люди. Или более живой и существующий пример – Джон Уэйн Гейси** или клоун-убийца, который стал прототипом того самого «Оно» для Стивена Кинга. Мужчина прошёл через многие события, сломившие главную суть его личности и адекватности ещё в детстве. Тони всячески старался убежать от реальности, в которой Питер и Пеппер каждый раз называли его ужаснейшим отцом и мужем. Старк помнит, как его собственный отец обращался с ним, помнит многочисленные побои и уверенно может заявить, что он не был для своих детей плохим отцом. Нет, вовсе нет. Он просто слишком заигрался в собственные игрушки в осознанном возрасте и совсем немного забыл о семье. Сейчас бы Тони ни за что не отказался от собственной семьи, но в тот момент он был готов на всё, лишь бы не позволить себе остановиться. Убийства для него не были чем-то ужасным, это было своеобразным освобождением. Также, как и некоторые родители он уезжал на несколько дней… только не лакомиться маршмеллоу у костра и спать в палатке, а топить тело одной из своих очередных жертв в кислоте. Старк по-настоящему был уверен в своей правоте и первозданности… всегда. Он не начинал убивать неосознанно в юности, он продумал каждое свое действие, даже если это касалось обычной покупки хлопьев на завтрак. С совсем детского возраста Тони видел, что его отцу до странного удовольствия нравится играться с людьми: бить, насиловать и, порой, просто оскорблять каждого, кто попадался ему на пути. С каждым годом мужчина всё больше и больше становился похож на своего родителя, но никогда не заходил за границы и не любил доставлять боль близким людям. На счету у Старка было более сорока жертв, но он искренне считал, что всего лишь помогает своими убийствами: слишком слабые, с суицидальными наклонностями подростки были его целью. Обычно Тони вырезал им сердца, растворяя тела в кислоте, но в тот момент, когда Питер обнаружил одну из его жертв, мужчина решил, что абсолютно правильно будет доверить свою, по сути, свободу маленькому пятилетнему сыну. Каждый день Питера нельзя было назвать обычным. По пятнадцать выпитых таблеток в день, кошмары, преследующие его не только во снах, психотерапевтка, услуги которого продолжала оплачивать Пеппер ещё с десятого дня рождения парня. Порой Паркер уставал от всего, что было связано с его жизнью и семьёй. Питер ненавидел оставаться один на один с собой, потому что почти всегда его пожирало единственное знакомое ему чувство неосознанности. Паркер нервно вытряхивает из баночки несколько таблеток – антидепрессант с сильным противотревожным действием, не забывая о том, что сегодня его ждёт очередной приём у психотерапевтки. Несколько дней назад, встретившись с Наташей он принял её предложение о работе в полиции Нью–Йорка. В ФБР его не особо любили, Питер никогда не умел работать в команде, да и всегда он ставил на кон свою жизнь. Даже в самый последний раз, когда его напарник убил подозреваемого на задании, Питер был тогда на грани нервного срыва. Парень был готов выстрелить в себя, но продолжать вытягивать детали из человека, который убил почти целую школу людей.. –Как ты, Питер? –спрашивает Пеппер, только зашедшая в лофт. Раньше большинство раз женщина приходила к Паркеру, чтобы проверить, жив ли он и не перестал ли он принимать лекарства по расписанию. Пеппер помнила, как в детстве парень зачастую выбрасывал таблетки от тревожности, потому что ему нравилось чувство эйфории, приходящее после сильных панических атак. –Я, похоже, возвращаюсь в Нью—Йорк и в ближайшее время хочу встретиться с отцом. –Питер не был уверен, что делает сейчас всё правильно. В последнее время, он сомневался во всём, что касалось серьёзных изменений в его жизни. –Ты уверен, что готов к такому шагу? Твой отец испортил жизнь каждому из нас, но на тебе это отразилось в гораздо большей степени, чем на каждом из нас, Морган была вообще ещё слишком маленькой, чтобы помнить что-то о Тони. –Пеппер привыкла жить со своей семьёй так, словно под её домом находится бомба, что в любой момент может подорвать всё, что дорого ей. –Знаешь, я даже вернула себе свою фамилию, чтобы забыть о нём. –Мне нужно попытаться перестать прятаться при каждом упоминании отца. Тем более, мы встречались несколько дней назад с Наташей, я могу и здесь консультировать полицию. – говорит Паркер, пытаясь намекнуть матери о том, что ему не слишком комфортно находиться рядом с ней. –Мне кажется, что тебе стоит знать, что я некоторое время скрывала от тебя ту часть твоего детства, которую ты не помнишь… Питер, понимаешь... –Пеппер тянет время, зная, что парню будет слишком тяжело принять следующие её слова, как простую данность. –Мы с Тони тогда, наверное, слишком повременили и приняли решение, что будет правильно усыновить тебя. До года ты жил со своими родителями Мэй и Беном, а потом их убили. –Нет! –Паркер совсем не готов к таким откровениям. Ему бы с теми проблемами, которые есть сейчас разобраться, а здесь ещё и прошлое, но слова Поттс набатом стучат в голове. –Мам, ты же не можешь рассказывать мне это сейчас! Ты думаешь, что смогла помочь? –Дорогой, я лишь хотела, чтобы ты не встречался с Тони! – в настолько шатком положении женщина не была уже очень-очень давно, но за стеной своего эгоизма она совсем не хочет видеть, как взрослый сын превращается в совсем маленького и беззащитного ребёнка. –Я сижу на чёртовых таблетках, а ещё не хочу создавать собственную семью, потому что боюсь стать ничтожеством для своих детей! Боюсь стать таким же, как и вся наша семья! –Питеру на физическом уровне тяжело воспринимать слова “матери”. –Ты правда думала, что Тони мне может чем-то навредить сейчас? Ощутив дежавю, Питер почувствовал, как в кармане дорогих брюк завибрировал телефон. Парень разблокировал экран и увидел новое сообщение. Паркер знал этот номер, хотя он ещё не был внесён в список контактов. Стабильный и эмоциональное зрелый человек в такие моменты был бы не готов к работе, но только не он: «Пит, ты нужен здесь. Убийство, Стив Роджерс, друг твоего отца. Возможно, оно было подстроено, чтобы отвести нас от чего-то, что мог бы готовить Тони.»