Drunk-Dazed

— СОНУ! Дверь громко захлопывается, оставляя полураздетого парня вне квартиры. Домашние шорты, какая-то растянутая серая майка и кроссовки, которые тот догадался выкинуть наружу прежде, чем выкинут его самого. Оставили без ключей, телефона, денег, тёплой одежды, лишь с неприятным осадком после всего того потока «правдивых» слов, вылитых на него, словно мусор из ведра. — СОНУ, ОТКРОЙ СЕЙЧАС ЖЕ! — блондин сильно стучит по двери, понимая, что его попытки прекрасно слышат. — СОНУ! Давай нормально поговорим! — Уходи, Джей! Давай, уходи, уходи к своему Чонвону и с ним разговаривай! — доносится надрывной крик из-за двери, и Джей давит в себе желание расхреначить её к чёрту и вломиться внутрь, к Сону, чтобы вбить ему в голову обратно все его ревнивые претензии. — Видеть тебя не хочу, не хочу тебя знать! — Сону-я… — тянет устало Джей, надеясь на то, что внутренний стержень младшего сломится и он вновь поддастся на уговоры. — Давай поговорим. Прошу тебя, мой лисё- — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК! — Джей чувствует, как разъяренный Ким, с ноги, наверное, пинает входную дверь изнутри. — Я не твой! Крики за стеной затихают, и Джей так же молча устало опускается на хододные ступени. Нужно просто переждать, пока тот остынет, подумает, поразмышляет, выпустит пар, потом, возможно, на самом Джее. Пак думает, что соседи слишком равнодушны, чтобы вмешиваться в чужие разборки, а уж тем более, в чужие отношения. Он понимает. Да и проблем, наверное, было больше, если бы сейчас на лестничную площадку вышла бы ворчливая аджумма и начала поносить кого не попадя за шум. Лучше, когда никто никуда не лезет. Всё должно разрешиться без внешнего вмешательства: Джей искренне так считает. Именно поэтому ему не хочется никуда уходить и привлекать внимание. А ещё потому, что на улице — конец октября. Сону оттает. Обязательно оттает. Неизвестно, конечно, насколько его хватит, но он всегда отходил. И первым шёл на примирение. Так нужно, так всем будет лучше, ибо Джей знал: если он снова напомнит о себе мольбами и просьбами, то агрессия младшего только увеличится в несколько раз. Было. Проходили. Джей потирает красное пятнышко на руке у локтя, одновременно стараясь не вспоминать тот случай. Первая крупная ссора. Джею уже и не припомнить ее причину, но тогда Сону ошпарил его кипятком из чашки. Себя, кстати, тоже, и Пак позволяет себе горькую усмешку: они связаны своими ожогами, что неизменно напоминают о друг друге, хуже татуировок. Зябко. В подъезде немногим теплее, чем на улице, хоть отопление включили давно. Погруженный в размышления, Джей пропускает высветленные пряди волос сквозь пальцы, и вздрагивает, когда слышит звук спасительно отпирающейся двери. Он не знает, сколько просидел там, на ступеньках четвёртого этажа, но время не имеет значения больше. Из-за приоткрытой двери высовывается лохматая макушка Сону. У Джея зрение не очень, но эти красные заплаканные глаза заметно даже за километр. Ким молча подходит, накидывает на плечи старшего тёплый плед и неловко тянет за руку внутрь, в тепло. Сону извиняется и виснет на шее, согревая холодную кожу обжигающим дыханием, и Джей прощает, как всегда прощал, и будет прощать столько, сколько потребуется. Джей слеп, и здесь не помогут даже очки.