***
После того как Сэм ушел, Алек снова уставился на нож в своей руке, на оружие, которым он поклялся убить своего собственного брата, чтобы Дин не попал в ад. Какая ирония, что он снова должен был убить родного человека. Хотя это была не так же ситуация как с Уайтом, когда он заключил сделку, чтобы спасти собственную шкуру. Алек знал, что из всего оружия, которым он когда-либо пользовался, это было самое мощное и самое смертоносное из всех. Этот клинок мог убивать монстров, мог уничтожать как зло, так и добро, и все одним махом. Нож был одновременно и убийцей, и спасителем. «Но только для тех, кто слишком хладнокровен, чтобы использовать его», — с горечью подумал он, отчетливо вспомнив момент, когда вбежал в комнату и увидел нож на полу. И он не мог заставить себя даже прикоснуться к оружию, он не мог даже подумать о том, чтобы выполнить обещание данное Дину. Алек знал, что он скорее отпустит брата в ад, но не убьет его. Он слишком сильно любил Дина, и слишком сильно любил себя, чтобы принести такую жертву. Алек испуганно дернулся, когда раздался звонок микроволновки. Он поднял взгляд от ножа и заметил, что Дин обеспокоенно смотрит на него. Решительно сунув нож за пояс, Алек выдавил улыбку. — Обед готов. Затем он достал бульон из микроволновки, налил дымящуюся жидкость в чашку и подошел к кровати. Поставив чашку на тумбочку, он чуть не рассмеялся, когда Дин насторожено проследил за его движениями. — Как думаешь, ты сможешь сесть? — спросил Алек, глядя на Дина, заметив, что старший брат был бледнее, чем призраки, на которых они охотились. Он все еще был подключен к кислороду и морфину, и не мог даже двигать головой, если это не было абсолютно необходимо. — Да, — хрипло ответил Дин. Затем сжал челюсть от боли, оперся руками о матрас, намереваясь сесть. Но Алек прижал ладонь к его ключице, удерживая от любого движения. Посмотрев на Алека, Дин уже собирался ворчать о том, что может справится сам, но брат заговорил первым. — Подожди. Я потратил много усилий на твои швы, — сказал он выдавив смешок. — Я не очень хочу повторять процедуру, и стирать твою кровь со второй рубашки. — Точно, мы же не хотим испортить твой гардероб моей кровью, — усмехнулся Дин, снова опустившись на матрас. Но он сразу же пожалел о своих словах, когда Алек покосился на капельницу, раздумывая добавить ли дозу морфия. — Так может быть тебе стоит помочь мне сесть, пока бульон не остыл, — проворчал он, желая стереть беспокойство из глаз Алека. — Конечно, это будет потрясающий бульон, потому что ты настоящий повар. Ведь разогревать еду в микроволновке - верх искусства. Обрадовавшись, что Дин позволил ему помочь, Алек схватил другую подушку с кровати. Встав над Дином, он спросил с коварной усмешкой: — Хорошо, я могу либо заткнуть тебя, либо помочь сесть. Твой выбор? — Сколько у меня времени на принятие решения? Через секунду Алек объявил: — Время вышло. Он сел рядом с бедром брата, и получив кивок от Дина осторожно подсунул правую руку под его спину. Он не сводил глаз со старшего брата, стараясь понять, что не причиняет боль. И только сжатая челюсть была единственным доказательством того, что Дину больно. — Ты в порядке? — Да, — ответил Дин хрипло. — Продолжай, — сказал он ободряюще. Зная, что брат совсем не в порядке, и любое движение причиняло боль, Алек наклонился вперед и скользнул рукой по лопаткам брата. Сжав зубы, он приподнял Дина с матраса и подсунул подушку ему под спину. Алек притянул к себе брата, и на мгновение положил подбородок на плечо Дина, потом опустил на подушки. Ему было тяжело отпустить Дина, но он заставил себя отодвинуться. Он поражался как вообще мог пообещать убить старшего брата?! Отводя взгляд, он потянулся к бульону и сунул соломинку в чашку. — Обмен слюной не должен тебя беспокоить, потому что мы кровные братья, — сказал он так, словно ожидал, что Дин будет протестовать против того, что они пьют из одной соломинки. Но когда он повернулся к брату, Дин молча наблюдал за ним, и на его лице блестели капли пота. В панике Алек быстро поставил чашку на прикроватную тумбочку, и бросился в ванную. Несмотря на головокружение, Дин знал одно: Алек ушел. Брат был рядом с ним минуту назад, а теперь он ушёл. Он открыл рот, чтобы позвать брата, но во рту пересохло, и он смог только прошептать: — Алек? Подбежав к Дину Алек услышал шепот брата, и у него чуть не остановилось сердце. — Я здесь, Дин. Я здесь, — сказал он, опустившись на кровать. Алек нежно начал вытирать влажной холодной тряпкой лоб Дина и лицо, стараясь не сбить канюлю. — Извини, я не должен был двигать тебя, или должен был действовать медленнее, — поспешно извинился он, злясь на себя за то, что вместо того, чтобы помочь Дину, только усугубил ситуацию. Лучше бы Сэм не доверял ему присматривать за Дином. — Просто сделай несколько глубоких вдохов, ты скоро привыкнешь к новому положению. — Это не твоя вина. — пробормотал Дин, закрыв глаза. — И я не могу пить бульон лежа. — Ты должен быть в больнице, — сказал с горечью Алек. — Это я сказал, что тебе не нужно в больницу, что я могу спасти тебя, а врачи — нет. — И ты был прав, — сказал Дин, а затем с благодарностью посмотрел на младшего брата. — Можно сказать, что я «живое доказательство» твоей правоты. Алек ухмыльнулся и покачал головой от юмора своего упрямого брата. «Я не заслуживаю его или Сэма, но я не собираюсь жаловаться». — Если ты не хочешь пить бульон, все, что тебе нужно было сделать, это отказаться. Ты чуть не потерял сознание. — Я не собираюсь терять сознание, — возмущенно нахмурился Дин. — Это ты так говоришь, — насмешливо сказал Алек, и рассмеялся, когда Дин с трудом поднял руку, чтобы оттолкнуть его. — И тебе нужно поесть. — Я не голоден, — пробормотал Дин, звуча как раздраженный ребенок, отказывающийся принимать лекарства. — Тебе же хуже. Разве я работал на кухне зря? — пошутил Алек, беря чашку с бульоном и пододвигая соломинку ко рту Дина. Но когда старший брат упрямо посмотрел на него, Алек прошептал: — Тебе действительно нужно что-нибудь поесть. Даже если это просто бульон. Сдаваясь больше из-за беспокойства Алека, чем из-за каких-либо других причин, Дин проворчал: — Хорошо, я съем немного глупого бульона, — он страдальчески посмотрел на младшего брата, взглядом говоря: «я делаю это только ради тебя», прежде чем сделал глоток. Теплый бульон успокоил горло и согрел все тело. Но Дину было хорошо не от бульона, а от ласкового взгляда в глазах Алека, и того факта, что брат оставался рядом с ним даже после того, как он допил бульон. Алек продолжал вытирать его лицо влажной губкой. Он спокойно закрыл глаза, зная, что не одинок и не проснется в аду. — Разбуди меня, когда Сэм позвонит, — пробормотал он сонно. — Конечно, — тихо пообещал Алек, хотя знал, что это ложь. Выходя из комнаты, Сэм поручил ему заботиться о благополучии Дина, и он не потерпит неудачу в этом. — Просто отдохни. Я присмотрю за тобой. Получив это обещание, Дин закрыл глаза, и его последняя сознательная мысль была о том, как он ошибался. Почему он хотел использовать нож Руби? Он думал, что это его последняя надежда не оказаться в аду. Но его последней надеждой был Алек, Сэм, Бобби… семья. Когда Дин уснул, Алек осторожно вытащил вторую подушку из-под спины брата, но не встал с кровати. Сидел рядом и смотрел, как Дин спит, и думал, сколько ему придется заплатить за то, что он чувствует себя таким счастливым. «Я заплачу любую цену, которую может приготовить судьба, пока у меня есть семья». Но он волновался о реакции Дина, когда старший брат поймет, что он готов был отпустить его в ад, что никогда не собирается использовать нож, не собирался сдерживать обещание. «Господи, пусть он и дальше остается в неведении». Хотя большую часть жизни Алек прожил без семьи, он не смог бы жить так снова.***
Дин проснулся в полной темноте, и мысленно отругал Алека за то, что напоил его бульоном. Потому что теперь ему хотелось в туалет. Он повернул голову и увидел, что брат спит на соседней кровати, но из-под двери ванной лился свет. Дин с облегчением понял, что второй брат тоже здесь. Но полностью расслабился, только когда увидел как дверь распахнулась и Сэм появился на пороге. Дина совсем не удивило, что выйдя из ванной Сэм сразу посмотрел на него через темную комнату. Разделив тысячи номеров и вместе проведя сотни ночных охот, они отточили способность различать друг друга в темноте. Конечно, это не было похоже на супер чувства Алека, но этого было достаточно, чтобы выжить, и преодолеть подводные камни в их отношениях на протяжении многих лет. — Эй, ты в порядке? — спросил Сэм тихо, подходя к кровати. Он присел рядом, чтобы быть с братом на одном уровне, и инстинктивно взял Дина за руку. Именно тогда Сэм понял, что у него появилась привычка прикасаться к брату, устанавливать какую-то физическую связь, как будто ему нужно какое-то осязаемое доказательство того, что Дин жив. От этого откровения он должен был почувствовать неловкость, но вместо этого крепче сжал руку Дина. — Как город? — спросил старший Винчестер. Судя по темноте прошло много часов с тех пор, как Сэм и Бобби отправились на разведку. И также он понял, что Алек не разбудил его, когда Сэм позвонил, чтобы зарегистрироваться, и Сэм тоже не разбудил его, когда вернулся. «Отлично, у меня два младших брата, которые не слушают то, что я им говорю». Понимая, что если он хочет получить от Дина ответы, ему придется сначала все рассказать, Сэм честно ответил на вопрос брата. — Это город-призрак, — вздохнул он. — Даже тела, которые мы оставили, исчезли. — Кроатон? — тихо спросил Дин, вспоминая целый город, который просто исчез. — Да, похоже на это, — с горечью сказал Сэм. Покачав головой, он вернулся к своему первоначальному вопросу. — Так почему ты не спишь? — Нужно отлить, — мрачно объявил Дин, выдавив улыбку. Внутренне он возражал против необходимости просить о помощи, и ненавидел, что его голос был таким хриплым, выдавая насколько он устал, хотя и только что проснулся. Он злился, что был настолько беспомощен, нуждался в помощи, и не мог даже держать в руках дурацкий стакан с водой, не мог перевернуться самостоятельно, не смог бы даже добраться до туалета без посторонней помощи. От унижения, отвращения и разочарования на лице Дина, у Сэма перехватило дыхание. Он не знал, что сказать, не знал, как убедить брата, что не смотря ни на что считает старшего брата самым сильным человеком. И знал, что бы он сейчас не сказал, Дин ему не поверит. Он подумает, что Сэм просто пытается его утешить. Сэм не успел открыть рот, чтобы ответить, как на соседней кровати зашевелился Алек: — Что случилось? — пробормотал он, насторожено оглядывая комнату, чтобы оценить угрозу для его семьи. Голос Дина сработал, как спусковой крючок, его сердце заколотилось, мышцы напряглись, когда он приготовился действовать, чтобы устранить любого врага. «И как простой поход в туалет стал такой проблемой?» — со вздохом подумал Дин. — Все нормально. Спи дальше, Алек, — сказал он тем мягким уговаривающим тоном, которым разговаривал с Сэмом, когда брат был ребенком. Но Алек не был Сэмом, он не рос в заботе и любви. Не рос рядом с человеком, который защищал его от того, что прячется в темноте. Алека учили, что страх — это слабость, а тьму можно использовать в своих целях. Приподнявшись на локте, Алек посмотрел на Сэма, который присел у кровати Дина, и спросил: — Что случилось? Сэм загораживал обзор и в Алеке нарастала паника от того, что он не мог видеть лицо Дина. Разве можно доверять заявлению Дина «все в порядке»? Особенно после того, как несколько часов назад Алек из первых рук увидел, насколько уязвимым и слабым был Дин. — Все в порядке, Алек, — заверил его Сэм, не сводя глаз с Дина, и улыбнулся, когда старший брат попытался посмотреть на Алека из-за его плеча. И он понял, что Дин хотел помощи от него, а не от Алека или Бобби. — Сколько времени? — спросил Алек, успокоившись от слов младшего Винчестера. — Около шести утра, — сказал Сэм, возвращаясь к столу и наблюдая, как Алек зевнул и потянулся. Но в движениях молодого человека была напряженность, которая исчезала только тогда, когда он смог рассмотреть лицо Дина. Пройдя ускоренный курс о том, как читать язык тела братьев, чтобы понять насколько им больно, Алек понял, что Дин проснулся не от боли. Посмотрев на Сэма, он попытался прочитать эмоции брата, чтобы выяснить, что случилось на этот раз. Сжалившись над ним, Сэм кивнул в сторону ванной. И мгновенно в душе Алека вспыхнула паника. Дину было больно от того, что он просто сел на кровати, а поход в ванную будет просто агонией. И он снова почувствовал себя виноватым, из-за того, что отказался отвезти Дину в больницу. Он задумался, стоит ли сказать Сэму, что Дин чуть не потерял сознание раньше. Возможно, им стоит отвезти Дина в больницу сейчас. Но он промолчал, потому что решил защищать Дина… даже от Сэма. Но когда вчера они с Бобби вошли в номер, младший Винчестер стоял у кровати Дина, предлагая брату поддержку и защиту, готовый устранить любую угрозу, и Алек понял, что Сэм скорее умрет, прежде чем подведет старшего брата. «Дина не нужно защищать от Сэма. Но, возможно, Сэм должен защитить Дина от меня. Ведь это я не сдержал обещание». Алек не сдержал обещание даже после того, как увидел, как адские гончие рвали Дина на части. А нож Руби лежал на полу неподалеку. «Я не мог этого сделать, я никогда не смогу это сделать». Алек ворочался в кровати не в силах заснуть от беспокойства, вдруг Дин поймет, что младший брат его подвел. Внезапно Алек захотел выйти из комнаты, не желая видеть, как любовь братьев превратится в отвращение. — Я должен сменить Бобби, — объявил он, вылезая из кровати и шаря по полу в поисках своей обуви. Понимая, что никто больше не спит, Сэм включил лампу на тумбочке между кроватями. От яркого света Дин прикрыл глаза, и со стоном отвернулся. Алек обнаружил ботинки, обулся и быстро направился к двери. Но когда уже потянулся к ручке двери, он замер и бросил взгляд через плечо на Сэма, желая убедиться, что брату не нужна его помощь. Он хотел быть рядом со своими братьями, если бы они позволили ему это. И хотя в глазах Сэма было беспокойство, там была и преданность Дину. На мгновение Алек заволновался, что Сэм не поймет, насколько слаб и уязвим старший Винчестер. Видя беспокойство в глазах Алека, Сэм сказал: — Я знаю. Потому что он знал пределы Дина, вероятно, даже лучше, чем свои собственные, знал шрамы, которые Дин нес внутри и снаружи, и также знал, что Дин будет протестовать, сражаться и спорить с ним из-за помощи. Но он не собирался отступать, он чуть не потерял Дина, и не будет ставить под угрозу жизнь старшего брата из-за его гордости. Алек слегка улыбнулся и выскользнул за дверь. Оставил своих братьев одних, чтобы они могли позаботиться друг о друге, как делали всю свою жизнь. Когда дверь за Алеком захлопнулась, Сэм вздохнул, надеясь что не причинит Дину боль, как физическую так и эмоциональную. Повернувшись к брату, он тихо спросил: — Ты готов сделать это? У него ёкнуло сердце от вида все еще бледного Дина, белые повязки на руке и на груди напомнили о ужасных ранах, что скрывало одеяло. — Нет, — хрипло ответил Дин, но повернул голову вправо, и прищурившись в свете лампы, посмотрел на Сэма. Затем с трудом протянул руку, чтобы брат помог ему подняться. Он стиснул зубы, когда на него накатила волна боли, а он даже еще и не пытался сесть. Вспышка боли в глазах Дина только подтвердила то, что Сэм уже и так знал. И это было еще одним доказательством того, что он должен принять важное решение, даже если это разозлит Дина. Таким образом, вместо того, чтобы взять брата за руку, он сделал шаг назад. — Нет. — Что? — недоуменно спросил Дин, нахмурившись. Сэм с трудом проглотил комок в горле, зная, что в данный момент должен быть старшим братом, должен позаботиться о Дине, нравится ли ему это или нет. — Я не позволю тебе еще больше навредить себе, — сказал он тихо. — Это… — он махнул рукой на перевязанную грудь брата, — это не та рана, которую ты можешь игнорировать. Она не заживет только благодаря твоей силе воли, Дин. Все твои раны серьезные. Тебе нужно время и лекарства, чтобы исцелиться. — Я не буду пользоваться уткой, Сэм. И я не собираюсь в больницу, — прорычал Дин, опасаясь, что младшие братья договорятся за его спиной. — Я и здесь хорошо вылечусь, — решительно заявил он, сверкая глазами. Сэм не удивился словам брата, и не хотел чтобы все перешло в ссору. И более того, он не хотел причинять боль Дину, смущать его, заставлять чувствовать себя слабым. — Хорошо, никакой утки и больницы, — согласился он осторожно и нежно, желая уступить Дину где мог. Старший Винчестер не расслабился, когда брат капитулировал перед его требованием, вместо этого его глаза потемнели от страха. — И вот в разговор вступает «но». — Но, — протянул Сэм, улыбнувшись, — это означает, что ты должен позволить мне, Алеку и Бобби помочь тебе. Действительно помочь тебе. Дин нахмурился, прекрасно понимая, что весь разговор не закончится хорошо. — Как вы хотите помочь мне? — В больнице тебе не разрешили бы вставать с койки… И поставили бы катетер. Ты же понимаешь это? - спросил Сэм, надеясь, что после этого аргумента, его дальнейшие слова не встретят бурного протеста. Наблюдая, как Дин с отвращением поморщился, он продолжил: — Значит, не страшно, если кто-то отнесет тебя в ванную. Верно? Но Дин начал мотать головой, как только было произнесено слово «отнесет». — Да, Дин. — Нет! Я могу ходить с небольшой помощью… — Не с моей помощью, — решительно возразил Сэм. — И не с помощью Алека или Бобби. — Позови сюда Алека, — прорычал Дин, уверенный, что сможет получить помощь от второго младшего брата. Он переместился на кровати, готовый доказать Сэму, что не настолько слаб, и его не нужно носить на руках как ребенка. «Сразу видно насколько Дин мне доверяет», — подумал Сэм. Ему было больно от того, что брат ему не доверяет, и решил позвать Алека или Бобби. Но иногда, для того, чтобы доказать свою любовь, нужно причинить боль. — Я никуда не пойду… И ты тоже. Сэму еще никогда не было так трудно просто стоять и смотреть, как Дин собирается навредить себе. И мало утешало то, что он должен был позволить этому случиться. Он должен достучаться до Дина, заставить его увидеть, что он не в порядке, и не мог делать то, что всегда делал: оттолкнуть боль, и двигаться дальше так, словно он не был ранен. Но более того, Сэм должен был заставить Дина признать, что ему нужна помощь, что он хочет принять помочь от него, Алека и Бобби. Они готовы были помочь ему, чтобы он больше не страдал, не терпел боль, если этого можно было избежать. Гордый тем, что смог подвинуться, и доказать, что Сэм неправ, Дин выше приподнялся на кровати. Но не был готов к вспышке ужасной агонии, которая пронзила его грудь. Резко вскрикнув, он рухнул обратно на кровать, и от этого движения волна боли затопила каждый нерв в его теле. Ему казалось, что адская гончая снова стоит у него на груди, и ужасные когти снова беспощадно рвут его на части, он снова ощущал металлический привкус крови во рту. Закрыв глаза, Дин обхватил руками грудь, пытаясь свернуться калачиком, чтобы защититься об боли, но агония не уменьшилась, а обожгла еще больше. У него перехватило дыхание и он чуть не потерял сознание. Желая ослабить боль, он попытался перевернуться на бок. Крик Дина пронзил Сэма, как нож до самого сердца. Он вздрогнул, ненавидя себя за то, что позволил брату причинить себе боль. У него чесались руки от желания прикоснуться к Дину, уменьшить его боль. Он сжал кулаки и зажмурился, заставив себя не подходить к Дину, стоять на месте. Ему пришлось прикусить губу, чтобы самому не закричать, когда Дин попытался свернуться клубком, но это только причинило ему больше боли. И это была последней каплей для Сэма. Он был неспособен смотреть на агонию брата, не мог не помочь, когда Дин нуждался в нем. Вытерев слезы, он осторожно сел на кровать рядом с Дином. Он посмотрел на бледного брата, прижал дрожащую руку к его ребрам. И мгновенно его рука оказалась в железной хватке, и это только показывало насколько Дину больно. — Дин, — с отчаянием позвал Сэм. Он как маленький ребенок искал единственного человека, который всегда все мог исправить: старшего брата. Дин что-то прохрипел. Это могло означать что угодно, от: «что случилось, Сэм?», до: «мне слишком больно говорить, но я все еще слышу тебя, младший брат, и мы все еще вместе». — Я готов был уйти за тобой в ад, если бы мне пришлось, - тихо признался Сэм. Когда Дин открыл глаза и посмотрел на него, в его глазах было понимание, даже благодарность. — Значит, ты позволишь отнести тебя в ванную? Или к машине? Просто пока ты не станешь сильнее, — спросил Сэм хриплым голосом, стараясь проглотить комок в горле. — Это просто пустяк с тем, что произошло, — заметил он с дрожащей улыбкой. Сэм хотел, чтобы Дин понял, что он сделает для старшего брата все то, что Дин делал для него в прошлом, а возможно что ему придется еще сделать в будущем. — У тебя искаженное представление о том, что представляет собой пустяк, — выдохнул Дин, хриплым от боли голосом. Но в его глазах было согласие, благодарность за предложенную помощь. — Беру пример с тебя, — ответил Сэм с улыбкой. Потом он с нежностью положил правую руку на колено Дина, и почувствовал, как дрожь боли все еще сотрясает тело брата. — Ты не вылечишься в одночасье, Дин. Никто не ждет от тебя этого. Когда старший Винчестер опустил взгляд, Сэм с трудом сглотнул. Что бы он сейчас не сказал, он проиграет. Убрав руку с колена Дина, он обхватил брата за подбородок и повернул его голову так, вынудив посмотреть ему в глаза. — Тебе нечего доказывать, Дин! Ни мне, ни Алеку, ни Бобби, и даже себе! Ты улыбнулся мне… — чуть не прорыдал младший Винчестер. — Ты улыбнулся. Он вспомнил, как стоял в комнате в Нью-Гармони, и Дин улыбался ему. В улыбке была любовь к младшему брату, Дин без слов говорил, что не боится умереть, что Сэм должен его отпустить. — Ты лежал на полу, истекая кровью, умирал… И ты сказал мне, что я хорошо справился, что я спас тебя. По-твоему это мог сказать трус?! Ты охотно отдал свою душу, чтобы спасти меня, Дин! По-твоему, я должен был повернуться к тебе спиной и жить дальше? Я должен отказать от тебя только потому, что ты не непобедим? Если ты думаешь, что… — но он не мог продолжать, и молча покачал головой. Убрав руку с лица брата, он прижал ладонь к ключице Дина, и на мгновение отвел глаза, чтобы взять себя в руки. Он ненавидел, что разваливался на части, хотя должен был быть сильным ради брата. — Дин, просто… — Подняв взгляд, он с удивлением увидел, что глаза Дина блестят от слез, а подбородок дрожит. Это было доказательством того, что он достучался до старшего брата, сумел вбить ему в голову, что никто не думал, что он слабый или трус. И старший Винчестер понял, что Сэм пытался ему сказать. Речь шла не о силе или слабости, а заботе о людях, которых вы любили, о том, чтобы что-то сделать для них, охотно, даже с радостью. Даже если это означало позволить отнести вашу жалкую задницу в туалет. — Разве в супер крови Алека был какой-то дефект? — спросил он, стараясь разрядить обстановку юмором. — Дефект?! — возмущенно переспросил Сэм. — Ты умер бы без его супер крови. Или стал бы овощем, — он резко замолчал, увидев улыбку на лице Дина. — Придурок, — проворчал он с любовью, когда понял, что попался на крючок. С трудом сняв с себя одеяло, Дин с облегчением понял, что все еще одет в боксеры. — Если ты не отнесешь меня в ванную в ближайшее время, то и спорить будет не о чем, — проворчал он, протягивая руку к капельнице, которая все еще была присоединена к его руке. — Позволь мне сделать это, — проворчал Сэм, мягко отодвигая руку Дина в сторону, стараясь скрыть облегчение от того, что брат согласился на его помощь. Медленно он вытащил иглу и ловко заменил ее стерильным пластырем, а Дин снял со своего лица канюлю. Сэм открыл рот, что спросить Дина можно ли его взять на руки, когда старший брат сделал первый шаг, приподнявшись на кровати, чтобы Сэм мог просунуть ему под спину руку. У Сэма перехватило дыхание от доверия, которое оказывал ему Дин. Он подсунул руки под спину и колени брата, почувствовав, как тот напрягся от боли даже при небольшом движении. — Извини, — выдохнул Сэм, прежде чем поднять Дина на руки. У него екнуло сердце, когда брат тихо застонал от боли. Дин склонил голову к его плечу, и Сэм услышал как он быстро дышит, пытаясь справится с болью. Младший Винчестер чувствовал как тело брата дрожит, насколько Дин горячий, и это доказывало, что он все еще слаб и уязвим. И Сэм совсем ему не помог, а только все ухудшил. Проклиная себя, он крепче прижал Дина к своей груди, разрываясь между тем, чтобы отвести брата в ванную, или уложить обратно на кровать, попросив Алека помочь старшему брату. — Я ненавижу собак, — прохрипел Дин, стараясь отвлечься от боли. И самое главное от того, что Сэм нес его на руках как ребенка. Чувствуя себя пятилетним, он крепче сжал рубашку брата в кулаке. Услышав ворчание Дина, почувствовав, как брат вцепился в его рубашку, Сэм затаил дыхание. Дин нуждался в нем, но как всегда старший брат доказал, что их роли на самом деле не изменились. И Дин все еще был сильным, и снова спасал младшего брата. — Не волнуйся, я не скажу Джошуа, — пообещал Сэм, ухмыляясь. Затем осторожно пошел в ванную, стараясь не задеть ногами брата дверной косяк. — Я сейчас поставлю тебя, прислонись ко мне, чтобы не наступать на раненую ногу. — Хорошо, мамочка, — пробормотал Дин, но в следующую секунду зашипел, когда Сэм поставил его на пол. Он постарался не наступать на раненую ногу, голова кружилась, и он почувствовал облегчение, когда младший брат обнял его за талию, удерживая в вертикальном положении. Прижав Дина к своей груди, Сэм обнял брата за талию, стараясь не задеть повязки. — Ты в порядке? — спросил он обеспокоенно. Когда Дин не ответил, младший Винчестер посмотрел на брата, и увидел, что Дин с отвращением смотрит в зеркало, что висело над раковиной. Дрожащей рукой Дин потянулся к толстым повязкам на своей груди. Он смотрел в зеркало и не узнавал того, кого видел в отражении. Этот человек был слишком бледным, слишком слабым, и на котором было больше повязок, чем чистой кожи. — Я выгляжу как живой труп, — сказал он мрачно. — Это не так, — резко ответил Сэм, и крепче сжал брата, словно хотел удостовериться, что Дин действительно жив, и никуда не денется. На Дина накатили воспоминания о том, как его прижали к столу, затем дикие когти адской гончей вцепились в его ногу и стащили на пол, разрывая спину, плечо, грудь. В тот момент, он знал, что умрет и отправится в ад. Дрожащими пальцами он потянулся к краю повязки, чтобы увидеть повреждения, желая понять, что это не просто какая-то уловка ада, что все это реально, и Сэм действительно рядом. Догадываясь о намерениях брата, Сэм ухватил его за руку. — Мне нужно увидеть, — тихо настаивал старший Винчестер, встретившись с Сэмом взглядом в зеркале. — Позже, — уговаривал Сэм, крепче сжав руку Дина, не желая, чтобы брат видел раны, пока они не успели зажить. — Сейчас, — настаивал Дин. Он знал, что младший брат не хочет, чтобы он видел все, но знал, что должен. Он должен удостовериться, что все реально, что он жив, что не был в ловушке в аду. Тон Дина и его взгляд сказали Сэму, что брат хотел все увидеть, чтобы самому понять, насколько тяжелы его раны, чтобы смириться с тем, через что он прошел, поверить в то, что он выжил. Но ему было тяжело отпустить руку старшего брата, и просто стоять в стороне, пока Дин снимал повязки. Он почувствовал как напрягся старший брат, когда увидел ужасные раны в зеркале. У Сэма перехватило дыхание, когда он вместе с Дином смотрел в зеркало. У Дина подкосились колени, и Сэм крепче прижал его к себе. Дрожащей рукой он провел по разорванной плоти, ряду аккуратных черных швов. И вздрогнул от боли, которая разгорелась даже от легкого прикосновения. Но Дин поверил, что выжил. Он выжил, благодаря человеку, который сейчас прижимался к его спине, держал его крепко, но нежно. И благодаря еще одному человеку, который стоял у комнаты мотеля, желая защитить его от любой угрозы. — Кровь Алека, возможно, не сможет излечить тебя в одночасье, но он сказал, что благодаря ей у тебя не останется много рубцов. А через несколько месяцев это будут бледные еле заметные шрамы, — заверил Сэм. Он не хотел, чтобы каждый раз, когда брат снимал рубашку, шрамы напоминали о том, насколько он был близок к спуску в ад. «Хотел бы я так же легко убрать шрамы с твоей души, Дин. Но я не могу». Подняв взгляд от ран, старший Винчестер увидел в глазах Сэма вину за то, что не смог спасти его, не остановил Лилит раньше. — Вам с Алеком придется терпеть мое присутствие и дальше. Конечно, если никто из вас не будет пугать моих дам рассказами про Эдварда руки-ножницы, — заявил он с улыбкой, надеясь, что его шутка сотрет вину из глаз младшего брата. Увидев как с Сэм с облегчением вздохнул, Дин отвел взгляд от зеркала и посмотрел на унитаз. — А теперь дай мне немного уединения, чувак. Сэм, склонив голову, упираясь лбом в лопатки Дина, и сказал: — Поверь мне, я не собираюсь смотреть. — Сэм! — раздраженно вздохнул Дин. — Если ты стал таким стеснительным, то я могу петь во все горло, чтобы ничего не слышать, — предложил Сэм, и тут же с шумом выдохнул, когда локоть старшего брата врезался ему в ребра.***
Бобби с облегчением смотрел на то, как Дин сидит на кровати, без канюли и капельницы, и выглядит так, будто действительно идет на поправку. Он был рад, что Алек и Сэм оставили его наедине со старшим Винчестером, и ни один из них не маячил за спиной, как было всю прошлую неделю. — Поскольку у вас, ребята, все под контролем, я собираюсь сегодня отправиться домой. — Ты хочешь оставить меня с Сэмом и Алеком?! — нахмурился Дин. — Они думают, что я все еще нуждаюсь в их помощи, чтобы добраться до туалета. И пока не позволяют мне выходить из комнаты. — Думаешь, я выступлю против этих двоих?! — Бобби усмехнулся, качая головой. — Я люблю тебя, малыш, но забудь об этом. Тут ты сам по себе. Я давно понял, что влезать между раненым Винчестером и его братом еще хуже, чем предстать перед свирепой мамашей медведицей. — Трус, — пробормотал Дин, но старший охотник только засмеялся. — Тут ты прав, — с радостью признался Бобби, затем пожал Дину руку. Сингер посмотрел ребенку в глаза, надеясь, что Дин поймет, что он хотел сказать. Когда старший Винчестер кивнул, Бобби отпустил его, со словами: — Перестань влипать в неприятности, малыш. Береги себя и своих братьев. Дин поднял брови, когда Бобби включил Алека в семью Винчестеров. — Братьев? — Да, братьев, — проворчал Бобби. Он полюбил Алека, и понял, что парень заслуживает верности и любви, которые разделяют Сэм и Дин. — Мало того, что ребенку не повезло выглядеть как ты, но у него есть твоя язвительность и упрямство Сэма. Не говоря уже о упорстве Винчестеров сделать невозможное, чтобы спасти семью. Трудно поверить, что он не вырос с вами, — закончил Бобби, качая головой. — О, не волнуйся, я планирую научить его многому, — пообещал Дин с озорством в глазах. — Вот именно этого я и боюсь. Теперь у меня будет еще один Винчестер, которого я должен вытаскивать из передряг. Боже, мне нужен отпуск, — проворчал Сингер и направился к двери. — Эй, Бобби, — позвал Дин, и Сингер повернулся к нему. — Спасибо за все, — искренне сказал старший Винчестер. Он знал, что не сможет выразить словами благодарность за то, что друг сделал для их семьи, для него. Часть его ненавидела, что он втянул Бобби в драму со сделкой, но был благодарен за преданность этого человека. Он знал, что Бобби предложил Сэму любую помощь, чтобы освободить его от сделки. Бобби всегда отвечал на их звонки, всегда готов был прикрыть их спины. Старик был рядом, до самого конца. — Я знаю, что тебе не обязательно было быть здесь, но я очень рад, что ты был рядом. Не только для меня, но и для Сэма, и для Алека. — Семья держится вместе. Ты научил меня этому, сынок. Бобби быстро выскользнул за дверь, чтобы ребенок не заметил как на его глаза навернулись слезы. Он не хотел разрушить свою репутацию крутого парня. Помахав Сэму и Алеку, которые загружали вещи в Импалу, он крикнул: — Будьте осторожнее, парни. Позвоните мне, если понадоблюсь. Потом забрался в свою машину. Бобби был рад вернуться домой, хотя знал, что часть его сердца будет путешествовать с Шевроле Импала 1967 года.