Не надо!
Быстрый удар по руке блондина, и стакан разбивается об теплый кафель оттенка нежного заварного крема. Осколки разлетелись эхом по комнате, а капли воды с их смертью впитываются в обивку дивана. Второй стакан полетел следом за первым, крошась осколками под кофейным столиком. И капли медленно скатывались в выпуклые части стекла.Тишина.
Сяо вцепился в плечи Итера, впиваясь больно ногтями, переводя своё дыхание. Обычная слеза смогла спасти их жизни. Стекла по подбородку и упала на светлые домашние штаны. Темноволосый тяжело дышал в чужое плечо любимого человека, которого под стрессом чуть не убил. — Итер… Итер… Итер… — словно мантру проговаривал старший, успокаивая себя. — Я не думал, что буду так рад твоим слезам… Я ужасен, прости! Прости, прости, прости… — извинялся десятки и тысячи раз, не проговаривая вслух, сжал чужое тело, словно мягкую игрушку во время грозы. — Прости, прости, прости… — шептал Сяо, гладил по блондинистым волосам и был настолько рад хоть такой малейшей эмоции. — Прости… Он понял, что нельзя останавливаться и сдаваться. Слова Альбедо вспыхнули в голове, словно удар молотком по металлу. К огромному удивлению, Итер продолжал реагировать на него. Хлопал глазами, словно хоть каплю понимая, иногда кивал по своей воле, Сяо казалось. Одним вечером, от усталости, не понимая, темноволсый по привычке бросил — «помой посуду, если сможешь». На утро, вся посуда была в посудомойке и даже была включена. Сяо начал думать, не глюки ли у него, ведь не помнил, когда загрузил машинку или у него в квартире приведение. Отложив эти мысли пока на дальнюю полку, он просто включил ее. Следующим утром ситуация повторилась. И тогда сомнения обрушились. Он, не найдя Итера сразу утром, обнаружил его рядом с включенной посудомойкой, и в его руках была заправка для машины. И тогда Сяо осознал, что всё это время тот сам это делал. Конечно, не без лишних проблем, ведь блондин уже потянул в рот красивую яркую капсулу, и Сяо пришлось спасать этого недо-суицидника.***
Венти сидел на диване и уже час разглядывал поведение Итера, пытался осознать, что тот начал хоть как-то реагировать. Сяо отошел недалеко ответить на срочный звонок, оставив того и Итера сидеть вместе на диване. Венти аккуратно, словно опасаясь за свои руки, тыкал в уже веснушчатую щеку пальцем и пристально глядел за реакцией светловолосого. В медовых зрачках игралась искорка, но очень быстро гасла, оставляя вновь серую дымку в радужке. С понимающим и задуманным взглядом, Итэр наблюдал за действиями музыканта и как-будто что-то обдумывал. Венти хмыкнул. — Он меня не хочет убить? — Нет, скорее попытается снова что-то сожрать или каким-то образом уронить, — брюнет цокнул и отшвырнул телефон на диван рядом с синеволосым. — Но, после того случая с машинкой, прогресса нет, — Сяо упал на диван и закрыл рукой глаза. — Ну… А что ты сделал, что он заплакал? — голубоглазый откинулся на мягкую спинку и стал постукивать пальцем по обивке. — Я… Не важно, — отрезал старший, снова наблюдая за блондином. — Эх… Может быть, они и просидели так час или два, перебрасываясь небольшими фразами, если бы не звонок в дверь. Сяо недовольно ругнулся и с хрипом, что вырвался из груди, тяжело встал с мягкой сидушки. Венти быстро подскочил, присаживаясь ближе к Итеру, выуживая из своего маленького портфеля распечатанные фотографии, сделанные в самые беззаботные времена их недавней жизни. Сейчас он был безумно рад, что светловолосый всматривается в картинки, в их счастливые лица… Как они в привычной суете университета сидели за столиком, и тогда Итер кривился от соленого салата и запивал его обычной водой. Сяо сидел в своей привычной манере рядом и как всегда безрадостно что-то листал в телефоне. Тарталья, яркое пятно на фото, приобнимал за плечо светловолосого и показывал два пальца в камеру со счастливой улыбкой. Венти решил разглядеть поподробней фотографию и ещё сильнее стал расплываться в нежной улыбке. Прямо на заднем фоне ссорились Мона с Скарамуччей, но, скорее, парень терпел, а девушка выносила мозг предсказаниями с поучающим видом. Тот уже хотел отложить фотографию, как тонкий пальчик придержал глянцевую бумажку и остановил музыканта. Венти дернулся и глянул на парня рядом, что смотрел неотрывно в одну точку на снимке. Парень решил присмотреться, куда же он так пристально вглядывается. За стеклянным окном ближайшего здания был мужчина со светлыми волосами, завязанные в небрежный пучок и очками. Венти знал, что через линзы еще лучились глаза цвета бирюзы, такие красивые и добрые, и они смотрели через окно прямо в сторону компании парней. — Альбедо…? — Венти закусил губу и пытался сдержать новый ком в горле. — Это… Этот человек тебе был дорог, Итер… Благодаря ему, ты жив и свободен… — парень вдохнул полной грудью и повернулся с нежной улыбкой в сторону блондина. — Помни его… Следующая фотография дала юноше отдохнуть и прийти в себя от горечи. Хоть он и не общался с ним настолько хорошо, как Итер с Сяо, и не был связан с ним никак… Но этот человек был настолько хорошим и заботливым… Однажды, Венти бежал в слезах от слов Сяо по коридорам, и столкнулся с Альбедо, не видя ничего. Тогда он ведь и не догадывался, кто он и как его имя… Тот просто помог ему встать с пола и пригласил к себе посидеть, попросил выговориться, если что-то беспокоит… Помнил, как он зашел в его комнату и в удивлении открыл челюсть от вида красивых картин и одной незаконченной. Незаконченная картина была с двумя детьми, что были словно чем-то похожи друг на друга. Короткие волосы щекотали тонкие плечи, Венти точно мог сказать, девушки, силуэт был тогда лишь неясно очерчен карандашом. Тот спросил, кто это? — но в ответ лишь ленивые покачивания головой и фраза «не важно». Альбедо в тот раз напоил чаем и успокоил. «Люди могут остыть, и сердцу не прикажешь. В отношениях может быть все идеально, как сердце может сказать «нет» чувствам, и никто из вас в этом не виноват. Не он, не ты. Постарайся его понять и принять. Будет больно и тоскливо, но дело времени». Он тогда предложил заплести растрепанные косички Венти и блюдце с шоколадными конфетами. И юноше тогда стало намного легче. Прикосновение к волосам напоминали мамины, когда он был таким маленьким и озорным, что очень часто огорчал своих родителей. Но они его любили, даже за треснутую вазу, поломанные вилки и ложки, разбитые тарелки и чашки, разбросанные мягкие игрушки, которые пахли слоями пыли. Жили не бедно и не богато, но ему было все равно. Он помнил ту радость, когда на его десятый день рождения, ему подарили деревянную гитару. Играл днями напролет, выписывал комбинации аккордов, черкал странные строчки песен. И ему только сейчас стало жалко родителей, когда он только-только учился. — Жаль, что так сложилось… — он вытер рукавом покрасневшие глаза и решил дальше листать фотоальбом. — Вот это местный парк аттракционов… Ты там маленькую девочку успокоил и был с ней, когда она родителей потеряла. Ты таким добрым был… — музыкант хрустнул спиной и отдал в руки парню фотографии чтобы разогреть мышцы. — Долбанный сколиоз… Послышались очередные матюки темноволосого с коридора, но в этот раз он вышел не один. — Чайлд! — Венти радостно вскочил и подбежал к рыжеволосому, обнял его с разбегу, ведь скучал за другом. — Сяо! Зачем ты его гонял? — Догадайся, — огрызнулся брюнет и присел рядом с блондином, чтобы успокоиться. — Сяо… — томно спросил парень, рукой потянулся к своему карману серого пальто. — Что тебе? — златоглазый был явно настроен агрессивно, но не настолько сильно как в больнице. — А ты отдал сережку? — Тарталья прошел ближе к Итеру, ужасаясь его состоянием. — Нет, не… А я не знаю, где она… — темноволосый перепугано стал рыскать по карманам и бегать глазами по всей квартире, вспоминая, куда бы именно он мог ее засунуть. — М-мне сейчас не до этого, мне нужно в больницу. Посидите с ним? — Сяо обращался исключительно к Венти, ведь в данной комнате он доверяет лишь ему. — Он иногда творит дичь, но не бойтесь отбирать предметы или придерживать его. — Сяо, а нахуя тебе в больницу? — синеволосый пролистнул новую фотографию и глянул на старшего. — Скар проснулся, мне нужно с ним поговорить. — Он жив?! — Да… Но, я надеюсь, что он вообще сможет говорить… — прихватил с полки ключи от квартиры и с переживанием взглянул на Итера. — Будьте осторожны… — он уже собрался выходить за дверь, как кто-то со всей дури врезался в его спину, слабо приобнимая. Никто не мог поверить своим глазам. Итер слабо схватился за чужое пальто, словно не хотел отпускать. Брюнет обернулся в перепуге, боясь, что эмоции настолько заглушили другие ощущения, что он не почувствовал ножа в спине. Но нет, он будто держался за последнюю ниточку, боялся отпустить и не хотел, чтобы тот уходил. Вот только взгляд всё равно был пуст и тускл. А позже отпустил вообще сам руки и снова встал, словно кукла. Старший прижал его голову к своей груди, невесомо касаясь губами макушки. Для Сяо это было прекрасным удивлением, словно ребенок научился ходить. — Я вернусь, не скучай… Венти! Присмотри, прошу… — Конечно! Я же согласился… Чайлд поможет! — лучисто улыбнулся синеволосый, что подоспел к ним и придерживал блондина за плечи. Дверь в спешке захлопнулась и Тарталья недоверчиво посмотрел на парня в домашней бежевой одежде. Обвел взглядом и сложил руки в замок, перебирая нервно большими пальцами. — Венти. — М? — младший повел Итера за собой на кухню, чтобы покопаться на кухне, найти перекусить. — Меня беспокоил один момент… Причем очень сильно… — рыжеволосый пару раз моргнул и встал с мягкого дивана. — И что же? — музыкант на носочках потянулся к дверце, где были крупы и не одной сладости. — Ц. — Ты знаешь, как умерла Люмин? — старший облокотился об перегородку кухни с гостиной, глядя прямо в медовые глаза. — Ну ты же рассказывал, очень трагично… — Венти грустно вздохнул и нагнулся к нижним шкафчикам. — Он слишком легко это сказал. — Что? — повисла неловкая тишина, которую разрубил звук падения упаковки с хлопьями на пол. — Легко?.. В каком смысле? Это как? Что ты имеешь в виду? — Я просто спросил, кто на рисунке, и слёту, что она умерла. Причём в подробностях. Не одна мускула не дрогнула! — Чайлд прикоснулся пальцев к виску парня за стулом. — Ну… Может, отошел от смерти… И для него это не так тяжело, как раньше.? — младший подобрал с пола коробку с хлопьями и открыл, чтобы взглянуть на содержимое. — Она родной человек, близкий, и она его защищала… С рождения с ним, и я уверен, что просто так сказать о смерти… Ну, никто бы не смог! — он убрал руку с виска парня и облокотился грудью на темную перегородку. — Ну, слушай, я тоже не сильно за своей мамой скучаю. И не плачу взахлеб, хотя разница ухода его сестры и моей мамы почти одинакова, — Венти цокнул, когда в его нос врезалось какое-то насекомое. — Моль, сука! Выбросить! — он откинул упаковку в мусорный бак и стал ловить паразита по кухне. — Сравнил… Психушка и смерть. — Чайлд… Я её тоже не вижу. И не напоминай, пожалуйста… — он грустно стал разглядывать мраморный пол. — Даже тебе грустно, учитывая, что она не умерла! А ему… — голубоглазый зыркнул на светловолосого и сверкнул в подозрении глазами. — Или он знает, что не умерла, и врет. Или… — Или?. — Я не знаю, но он же был на её могиле! Значит уверен, что мертва… Твою мать, я не верю, что он так просто забыл её! — он уже замахнулся для удара по столу, но понял, если что-то сломает в доме Сяо, то ему точно не жить. — Чайлд. Ну у каждого своя психика… Пойми… — он хлопнул, так и не поймав моль. — Тварь! Насекомое прилетело и село перед Итером на стол, замерло и сложило крылышки. — Итер, сожри это, задолбала летать, — он обернулся, и крылышко этого насекомого уже торчало из губ светловолосого. — Блять, я пошутил! — Венти хотел вытащить бедное насекомое, но тот уже его проглотил. Чайлд стоял с глазами, с размером Юпитера. — Он только что… Что сделал?.. — Тарталья проморгал, пытаясь осознать действие. — Съел. -…***
Дорога в сторону больницы была вполне спокойной. Снежинки медленно падали на передние пряди, что падали на лицо, темных волос. Морозный ветер не мучал бледное лицо покалываниями и давал спокойно отдохнуть от четырех стен с парнем, который жрет бабочек и убивает рыбок. И вообще ест все подряд. Сваривает это все, пытается кому-то другому засунуть их в рот или себя же убить. Теплый пар выходил из его рта на выдохах, и губы сводило от мороза. Он уже подходил к знакомому белому зданию, что еще сильнее укуталось в снег, но позади послышался знакомый девичий голосок. Сяо разворачивается, и перед глазами причудливые карие хвостики мелькают и темный пуховик. Глаза Ху Тао сразу же напомнили ему алые цветочки в знойное лето. Манера общения, сразу он вспомнил, пугала всех до чертиков, но однако та была слишком, позитивна чтобы бояться будущего обладателя похоронного бюро. — Сяо! Сяо! Сяо! — девушка кричала писклявым голосом от холода и бежала к брюнету. — Постой, постой… Фух… — она потрусила перчатки от снега и обеспокоенно глянула на парня. — Ты куда? — В больницу… — С твоим внешним видом надо сразу в морг… — хихикнула она, прикрывая сухие губы кончиками пальцев. — Давай не будем шутить о смерти… Пожалуйста… — он отвернулся, сверкая золотом в сторону кофейни. — Хи-хи… Ой… — она перепугано посмотрела в темный затылок и стала нервно махать руками. — Прости, прости, прости! Я не хотела… — Я знаю… — Сяо потянулся в карман, чтобы достать белую упаковку табачной дряни. — Зачем меня остановила? — А… Слушай, очень странный вопрос и… Хи-хи, снова о гибели человека… — девушка поправила резинку на волосах, нервно перебирая желтую повязку. — Говори. — Это насчет Итера и… — она перестала усмехаться как раньше и взглянула вполне серьёзным взглядом на парня, такую редко увидишь. — Люмин. — Я не очень хочу на эту тему говорить и уж, тем более, на морозе… — для подтверждения своих слов, он потер ладони об друг друга и выдохнул на покрасневшую кожу теплый воздух. — Пошли в кафе, нужно обсудить детали. — Но мне нужно к Ска- — Успеешь, прием на два часа, дай ему отдохнуть. Ху Тао крепкой хваткой схватила его за рукав и потянула в то самое кафе, которое иногда прожигал взглядом темноволосый. Колокольчики зазвенели сквозь чужие голоса людей, тепло приятно окутало голую кожу, и Сяо даже облегченно выдохнул. Глазами он наткнулся на столик рядом с шторкой цвета меда и прекрасными диванчиками цвета подсолнуха. Пряный запах выпечки, десертов и кофе витал по помещению, причудливые лампочки вместо люстр создавали чувство ностальгии. Было не громко и не тихо, прекрасная обстановка. Девушка усадила его за столик и сама присела напротив, доставая свою черную сумку с орнаментом бабочки. — Моя мама… Суровая женщина. — она вывалила документы, о которых Сяо даже не знал. — Работала раньше в Мондштате, сейчас живет тут вместе со мной… Но это не важно, — она перебрала документы и достала фотографии, как понял тут же Сяо, с места преступления. — И она начальница полиции… Следовательно, занималась этим делом… — О Люмин? Стоп, откуда ты вообще узнала об этом… Что она пропала без вести? — брюнет оперся на локти и стал вчитываться в бумажки. — Не знала, пока в подростковом возрасте не зашла случайно в кабинет своей мамы и не увидела целую кучу стремной бумаг и фотографий… Бр… — она случайно порвала уголок бумаги и без зазрения совести сложила его обратно в файл. — Фотографии? — Её трупа, — оборвала, как отрезала, что от сказанного, старшего передернуло, а у остальные покосились на Ху Тао. — Она не пропала. Она умерла и могила настоящая. Так что надежды, что жива… Испарились. — Как же так… Я изначально думал, что она и управляет организацией Бездны! — он сжал кулаки, но где-то в душе был рад, что ошибается. — Я был наслышан о её интеллекте и уму… Как же так… — И по экспертизе изнасилования не было… — она позвала официанта, чтобы с невинным голоском заказать себе латте с душистой пенкой и сверху шоколадным порошком, будто вовсе и не о зверском убийстве рассказывает. А темноволосый заказал лишь кофе на миндальном молоке. — Как не было?.. Мне Чайлд рассказал, что сам Итер об этом рассказал… Точнее… Да! — у него уже мысли путались, но и извилины стали больше работать. — Вот так, и, если бы была компания бухих людей, они бы так просто не ушли… По любому, улики бы оставили. Но на месте преступление моя мама нашла абсолютно ничего… — Твою ж… — Сяо стал почесывать затылок, прожигая взглядом темный стол. — Да… Все скинули это на несчастный случай на заброшенном здании, ну, знаешь… Всякое бывает. Но, я кое-кому позвонила и… Врач определенной тематики поможет нам и с другими бумажками, которые я достать, к сожалению, не могу… Он должен приехать через- Колокольчики звенят, извещая о новом пришедшем. Мужчина в деловом костюме, с необычным низким хвостом до поясницы и глазами цвета кор ляписа, медленно проходил вглубь кафе, ища двоих интересных ему лиц. Два шага в сторону и чужие глаза золота расширились. — Папа?.. — Сяо, нужно всё максимально серьезно обсудить, и мои действия, могут отличаться от твоих задумок, — проговорил мужчина, вставая во весь рост перед сидящим парнем, и явно немного перепуганным до чертиков. — Я твой отец и жутко за тебя волнуюсь, что иногда мне приходится пойти на принципы. — Папа…***
Дротик попадает прямо в центр круга дартса, и Венти радостно подпрыгивает, словно выиграл миллион. — Ты видел?! — Я как будто слепой… — Чайлд весело закатил глаза и взял со столика дротик, присоединяясь к Венти. — Кстати, я хотел спросить у тебя… — он прицелился в синюю полоску и замахнулся рукой. Раздался звук трещины деревяшки и счастливые глаза парня засияли. — Можешь рассказать о своей маме и почему для тебя Сяо был последней надеждой на нормальную жизнь? — На самом деле, мне не трудно об этом рассказать, но всё равно становится тоскливо… — он от нахлынувшей внезапно скуки стал плести косичку из длинных блондинистых чужих волос. — Тебе сильно интересно? — риторически спросил голубоглазый, выделяя маленькие прядки подсолнуха. — Ты мой друг… Вот мне и интересно, — парень попал рядом с другим дротиком и досадно цокнул. — Что ж… Слушай… — он вдохнул побольше воздуха и попытался прийти в себя. — Хоть я и считал раньше нашу семью нормальной, адекватной и доброй… Я многое упускал. — Венти взял резинку для волос в зубы и растянул её пальцами. — Я думал, моя мама заботливая, и я на самом деле проблемный… Астма, шумы в сердце, ослабленные кости и инвалид на слух… — первую африканскую косичку он смог завязать и приступил ко второй. — Но я был здоров! И узнал об этом уже в подростковом возрасте, как только начал общаться с Сяо… Венти шумно вздохнул, ослабляя прядки волос. Потупил взгляд, будто переживая все прошедшие эмоции вновь. И продолжил. — Моя мама это всё придумала, я был здоров… Пил таблетки и ходил по врачам, пропускал из-за этого школу просто зря. Я не смогу понять эту женщину… Мне трудно сложить о ней мнение… — ещё одна косичка красовалась на Итере и синеволосый попросил принести маленькую косметичку с прозрачными резинками. — Она, вроде, и любила меня… А, вроде, и придумала болезни, от лечения которых, мне было больно и плохо… Как только я узнал об обмане, охладел к ней, перестал слушать — с этого и ссоры, — Венти разглядывал каждую золотистую прядь между пальцами, словно теплый песок пустыни. — Стал сбегать к Сяо и жить хоть немного нормально… Думал, что теперь всё хорошо, но была фатальная ссора… — руки парня немного стали трястись, а ресницы подрагивать. Тарталья отложил дротики и присел рядом с ними. В сердце снова возникло чувство страха, замах руки с лезвием ножа и вязкую кровь с примесью боли. Бирюза в глазах мутнеет и они дрожат в немом страхе. — Была неприятная ситуация в районе стресса, х-хех… — он пытался не показывать страх и чувство предательства со стороны родного человека, которому доверял. — И после этой ситуации… Она сейчас в местах не столь отдаленных… Может быть, это была последняя капля, после смерти моего папы, я точно не знаю… — Смерти? Ты отца потерял?.. — Чайлд словно себя узнавал в этих грустных глазах. — Ну да… Таксист неправильно вырулил и… Всё кончилось плохо… Он был жив, его везли в реанимацию, но… — он сжал сильнее кулаки и отвернул голову. — Из-за таксиста он умер… Хотя… Нет! Этот человек ни в чем не виноват! — Венти мгновенно словно разозлился от какой-то глупой вещи. — Виноват не он, не мой папа, а врач! Который, тварь, принял красного льда и… Не смог спасти моего отца и другого человека! Я его ненавижу, — музыкант злобно встал с дивана и пошел на кухню, ища успокоительное и травяной чай. А Чайлд остался на месте, так и ничего не сказав. В таких ситуациях даже обычные слова о поддержке могут сделать лишь хуже. Он рад, что ему открылись, но и не думал о такой судьбе человека, который похож на самого адекватного в их компашке. Венти молча копошился на кухне, а Тарталья лишь попросил сделать ему чай тоже, вместе с таблетками, и повел Итера за руку за стол поесть хоть что-нибудь кроме моли.Фотоальбом полетел на пол, медленно перелистывая фотографии в нем.
***
— Отец… Чжун Ли присел рядом с девушкой и тоже выложил документы. Были фотографии уже окровавленных следов от трупа, заключения и экспертизы. Официантка принесла заказ и быстро убежала прочь от не сильно приятных картинок. Сяо не понимал, что ему хотят донести, что доказать и внести в разум. — Я тебе даю два выбора, — мужчина сложил руки на груди, его тон был силен, словно горы с огромными пропастями. — Или я сейчас вызываю наряд, и Итера забирают в более надежные руки. Или- — Ни за что! — громко крикнул Сяо на всё помещение и встал резко с места. — Не позволю им его забрать, ни за что в жизни! — Сядь. Будь вместо Сяо обычный человек, не ведающий гнева Чжун Ли, задрожал бы как осиновый лист на сильном ветру, или вялый цветок посреди шторма. Но это был неугомонный Сяо. Тот быстро сел обратно, спеша охладить свой пыл. — Я не договорил, — он поправил свой темный галстук и снова стал смотреть прямо в чужие глаза. — Или я тебе даю ровно два дня и, если я не увижу результатов, а лишь ухудшения его и твоего здоровья, то забираю его немедленно же. Я за себя не ручаюсь, — тон голоса был тверд. Если он раньше хоть и позволял поблажки, поощрял поступки по любви отца, то после внезапного диагноза Гань Юй и ситуации с Итером, все изменилось. Никаких чувств при принятии решений. Только здравый ум. — Мистер Чжун Ли… — не папа, не отец. Чужое сердце больно кольнуло, но мужчина должен был этого ожидать. — Я… Я вас понял. Можно я пойду по своим делам? — блеск в глазах пропал, а дрожь охватила пальцы. — Можешь, но я напоминаю, — отозвался психолог, тормозя темноволосого. — Сейчас в твоих руках чужая жизнь. Если он умрет — понесешь наказание именно ты. Сяо опешил сразу же. Чжун Ли прав, но… Сяо не будет останавливаться на том результате, в котором сейчас находится Итер. Голова осветилась множеством вопросов по поводу Люмин и этого дела. Почему он наврал Чайлду? Почему говорил без дрожи мускулов на лице? И, если врет, то для чего? И кто стоит на главе Бездны? Этот человек по любому знает Скарамуччу, ведь потому он бы с ним не связался. Но, значит, он и знает Итера? Голова начала медленно болеть от вопросов. — Сяо, присядь обратно. Мы должны тебе сказать кое-что важное, — отозвалась Ху Тао, не веря своим глазам бумажкам Чжун Ли. Её зрачки в виде цветочков сузились и бегали по каждой строке. — Одно предложение и я ухожу к Скару, — старший присел обратно на бежевый диван и стал нервно колупать заусеницу на пальце.Вот только после услышанного, его сердце пропустило удар, а ужас стал медленно подползать к затылку.
***
В палате воняло медикаментами и отвратительной тишиной. Она прерывалась тяжелым дыханием в маску, которая запотела и от конденсата на стенках выделялись капли. Аппарат подачи жизни пикал каждые полторы секунды, а зеленые линии на экране давали знак, что человек жив. На пальцах были прилеплены белые прищепки с проводами и капельницей с капающей прозрачной жидкостью. Синеволосый открыл глаза и пытался понять, где он находился. Боль медленно подступала к мозгу, и он хотел замычать от отвратительного чувства, но…он не мог сказать ни слова…
Больно… Больно в горле, до капелек слез в уголках глаз… И вязкая тянущая боль пустила яд в ребра и легкие, ограничивая в движении. И она подступала и подступала… Хотелось кричать и рвать всё вокруг, сломать все к чертям и выть как волк. От страха пережитого и осознания того, что он мог умереть, вспоминались те ужасные ощущения… Как упал на землю и отбил к черту легкие, как с невероятным хрустом треснули его ребра об твердую землю и как чудом его от взрыва прикрыли другие камни. На грани сознания услышал взрыв, дальше он уже мысленно просил прощения у Моны и своей мамы… Что оставил их и нарушил обещание быть осторожней. Вот только теперь он видит как бежит медсестра и вкалывает ему обезболивающие. На последок нежно гладит по его волосам и с сострадающим лицом уходит прочь. Видит как за стеклом стоит знакомый парень, но зрение не может фокусироваться и перед глазами все плывет. Звук открывающейся дверцы, и в комнату входит не его мама, не Мона, а Сяо. Которого он не хотел видеть… О чем они будут разговаривать? Он лишь провел его вымученным взглядом и наблюдал на его лице не самое счастливое выражение… — Скар, ты можешь ответить на пару моих вопросов кивком? — брюнет заправил длинную прядь за ухо. Скарамучча лишь слабо одобрительно качнул головой. — Спасибо… Я хочу поблагодарить тебя снова… Извини, что давал по мозгам в институте. Я перед тобой в долгу и я очень жалею, что так с тобой получилось… — Сяо помотал головой, собираясь с мыслями. — Ты уверен, что отправил файлы Люмин? В ответ было лишь отрицание, от чего капелька пота стекла по лбу темноволосого. — То есть, ты не знаешь, что это могла быть Люмин? Кивок. — Черт… Ты был в той лаборатории? Если ты не хочешь говорить — покачай головой. Вспоминая, что именно он пережил, тот отрицательно покачал головой. — Твою ж… Прости… — он наклонил голову и уперся руками об белую простынь рядом с голубоглазым. На макушку темных волос слабо легка ладонь с проводами и очень лениво погладила большим пальцем.— И спасибо.
***
Мелодия приятно играла в помещении, тепло грело троих людей за столом и они умиротворённо пили теплый чай. Итер даже не притронулся к чашке без приказа, но и синеволосый не будет идти на поводу какой-то херни в его голове. Венти выпил пару глотков теплого чая и протянул конфетку с шоколадом парню рядом. — Будешь? В ответ лишь было удивленное хлопанье глазками. Его это раздражало очень-очень, до покрасневших ушей. Почему он по своей воле жрет насекомых, а нормальную еду есть не хочет? — Если захочешь — съешь, но если не съешь, со стола не встанешь, — хитро улыбнулся музыкант, видя, насколько сменилось лицо светловолосого. — Венти, а прикинь, ты кого-то там в мозгу сломал, — посмеялся рыжеволосый, облокачиваясь на спинку стула. — Прикинь, у него реально в мозгу какие-то твари, как в фильмах, — поддержал шутку парень, отпивая сладкий напиток. — Не порть аппетит, кто до такого додумается? — Тарталья потянулся за конфетой и зубами прикусил один из бантиков обвертки конфеты. — Скоро Сяо должен вернуться? — Без понятия. Наверное, скоро… — его телефон стал невероятно громко звонить и юноша побежал в сторону своей сумки, где наяривала их знакомая из группы. Чайлд не слышал слов и самого разговора, а стал разглядывать глаза парня и пытался понять, как его вывести из этого транса. Махал рукой перед глазами, дергал за пухлые щеки и оттягивал их в сторону, щелкал по носу пальцем. Всё было бесполезно! Говорил его имя и спрашивал его отчество. Ноль реакции, ноль эмоций. — Чайлд! — Венти подбежал со спины и было видно, что что-то его явно осчастливило, ведь тот начал прыгать на месте. — Чяво? — щелкнул ещё раз пальцем по покрасневшему острому носику Тарталья и обернулся. — Надо забрать гитару! Это не далеко, пойдешь со мной?! — Венти, Сяо строго настрого запретил оставлять парня одного, — рыжеволосый был явно не доволен идеей. — Та это под домой, туда и обратно! И минуты не пройдет! — и продолжал прыгать словно ласточка. — Ладно… Только если что-то произойдет — виноват ты. Парень счастливо кивнул и побежал обуваться. Он так долго ждал эту гитару, что аж пятая точка готова страдать, лишь бы инструмент приехал быстрее. Итер встал со стола с конфетой во рту и подошел к арке в гостиной словно дитя, которое не понимает, куда идут его родители. — Итер, будь хорошим, не убивай себя… — Аякс в очередной раз щелкнул по чужому носику и заулыбался от того, как парень мило морщится. — Милый, но уже занят… Ех… — За такую фразу, ты бы остался без ног, — Венти хихикнул и уже выбежал за входные двери. — Откуда у тебя ключи, паразит?! — рыжеволосый выбежал из квартиры и стал ждать на лестничной площадке пока музыкант закроет двери. — Не скажу! — высунул язык синеволосый. — Не скучай, Итер! Дверь захлопнулась и тишина осталась единственным спутником парня. Блондин оглянулся и, словно одинокий котенок, стал ходить кругами по гостиной. Его никогда не оставляли одного после лаборатории, и он не понимал, кого слушать и кому служить. Мозг начинал болеть и пару слезинок скатились по щекам. Походил по коридору и обратно, разглядывал место, где был раньше красивый аквариум с прекрасными рыбками. Обошел диван и стал около минуты разглядывать натяжной потолок, в котором плохо отображался он сам. Его взгляд привлекла дверь на застекленный балкон, он потянулся к ручке и повернул сначала в правую сторону, и дверь не подалась… Потом в другую, и звук смазанных петель раздался в тишине. Итер вошел в помещение, где было чуть прохладней, чем в самой квартире. Глаза сильнее загорелись, когда его взору показались кисточки и холсты в пыли. А красивый мольберт был накрыт плотной серой тряпкой… Рядом лежали потрепанные скетчбуки в куче хлама. Блондин потянулся рукой к блокноту с кожаной обложкой и набрал в легкие воздуха, сдул слой пыли. Сам балкон был явно заброшен и сюда, походу, стали скидывать всё ненужное. Первые странички были какие-то испорченными: в пятнах от грифеля, в пятнах от кофе и с какими-то скетчами фигур, глаза и зарисовки анатомии рук. Следующая страница с геометрическими фигурами, но они были не под линейку, но красивые и аккуратные. От скуки парень пролистнул все страницы кроме одной, от которой виски начали медленно болеть и желудок скручивать. Девушка с короткими волосами среди подсолнухов. Счастливая улыбка блондинки была прорисована до потрескавшихся губ на солнце, и в ее волосах торчал цветок цвета мела. Зрачки задрожали, а боль усиливалась… Пара слезинок упала на потрепанную бумагу. Он быстро подбежал к стеклу и потянулся к ручке, чтобы открыть окно. Не задумываясь, он выкинул к черту блокнот как можно дальше за пределы квартиры. Тяжелое дыхание не давало покоя, а сердце билось невероятно сильно. Впервые в его скучной жизни появилось желание. Желание что-то сломать, разрушить, уничтожить. Ему одиноко и тоскливо. Итер прошел в их спальню и стал медленно, но верно выдирать страницы из книг. Клочок за клочком летели на пол, а следом и обложка. Было уничтожено много дорогих книг, горшки с цветами были уверенно и верно скинуты со стола и разбиты в дребезги. Итер с бегающими глазами смог найти подушки и стал расстёгивать молнию, где должны быть перья. Вытрусил всё содержимое с двух белых подушек на пол, и пару раз потоптался по перьям, из-за чего пару острых очинов впились в стопу. Последующие действия были фурором его пакостей. Он слабо взял стул и стал катить его к ближайшему окну. — Раз… Два… Три…***
— Ты сказал, что это минута! — Тарталья спешил в сторону квартиры, ведь его жопа была в опасности. — Ну я же не знал, что гитару в другое место привезли! — Венти виновато улыбнулся и бежал следом. Они надеялись не встретить Сяо рядом с домом. Не хотели оплошать и боялись насчет Итера. Рыжеволосый был крайне зол, ведь из-за прокола Венти им может влететь невероятно сильно и много. Магазинчики мелькали в боковом зрении, а в пуховике стало невероятно душно и жарко. Легкие стали колоть от мороза, но высокий забор комплекса заставил их радоваться, что и десяти минут не прошло, а они уже успели туда и обратно к дому добежать. Вот только удача была не на их сторону и как только они подбежали ко входу в подъезд, прямо возле лавочки напротив стоял брюнет, который что-то решал по телефону.И его взгляд был явно укорительным.
— Вы что ту- — Спокойно! Даже пяти минут не прошло, мне нужно было на пару секунд по делам! — музыкант спрятался за голубоглазым, от чего Чайлду даже из-за его высокого роста стало не по себе. — Сяо, я- Но темноволосый и не успел сказать мат, как послышался сверху громко разбивается стекло и что-то падает на землю прямо под ноги. Колесико отлетело к его ногам, и он закрылся машинально руками, прикрыл голову, так же как и его друзья. Венти вообще присел на корточки, словно котик. — Итер! Старший ринулся в подъезд не дожидаясь даже своих друзей. Чайлд схватил за шкирку синеволосого и поволок за собой по ступенькам. Почему по ступенькам? Потому что брюнет не стал даже и секунды их ждать и сам уехал на свой этаж. Он и не заметил, как случайно поцарапал палец об острый край ключа. Как влетел в квартиру, где творился полный кошмар. Пробежал все комнаты кроме своей спальни. Дверь с грохотом открывается, и Сяо видит светловолосого, который сидел на полу и пялился на разбитое окно, из которого дул невероятный мороз. Он щекотал лицо парня, из-за чего начала подниматься температура тела, а холод околел тонкую кожу. — Итер! Ты что творишь?! — золотоглазый подбежал к блондину и оттащил его из холодной комнаты. Итер был ледяным и явно уже простуженным. Щеки красные, весь оледенел и ресницы чуть покрылись инеем. Сяо усадил его на диван в гостиной, пробежал в сторону гардероба и достал из одного ящика теплый плед. Крикнул, чтобы Чайлд и Венти сделали чай с малиной, или он пустит их на корм Итеру. Те, конечно, как послушные котята, согласились и ринулись на кухню. — Как это произошло?.. — Сяо присел рядом с младшим и приобнял его за плечи. — Чем вы думали, когда составляли его одного? — Прости, но я не думал, что он выбросит стул нахуй с окна, — грязно выругался рыжеволосый, обжигаясь об кипяток из чайника. — Если честно, ещё пару сантиметров и я был бы под этим стулом… — иронично прошептал брюнет, выдыхая спокойный воздух. — Что ж у меня за неудачна на разбитые окна… — Вот чай, — Венти дал кружку с теплым напитком в холодные руки Итеру и присел на ковер. — Ну, может, давайте не о грустном? — Мне окно расхуярили, я веселиться должен? — темноволосый закатил глаза и прижался к Итеру ближе. — Ну, невелика потеря, а давайте я вам спою? — весело отозвался музыкант, сидя распаковывая свою посылку. — Эта гитара, на которую я кончать готов вечность! — С какого момента твой лексикон настолько испортился? — Сяо поднял бровь, но всё-таки согласился, чтобы его друг спел. — Спроси это у Чайлда, — он указал в сторону парня, который опрокинулся через спинку дивана спиной и свалил вниз головой на поверхность мягкого дивана. — Отвали. — Дружелюбность твоя вторая сторона. Синеволосый смог настроить струны и прочистил свое горло. — Кого хотите? Сяо? — Без разницы… — Давай нашу любимую?! Хочу поностальгировать… — он нежно провел по новым струнам и стал со звездочками в глазах смотреть на темноволосого. — Валяй… Господи… — Сяо откинулся на спинку мебели с парнем, который послушно опустил свою макушку на чужое плечо. Итер отпил теплый напиток и уголки глаз немного поднялись. — Он отпил чай… — И? — Ты не говорил ему пить… — Чайлд ещё не был настолько удивленным, а лицо старшего надо было вообще видеть. — Чжун Ли, ты не заберешь его, — брюнет расстроено взглянул в медовые глаза и в них он смог увидеть свое отражение, но оно было мутным, словно туман среди огромного леса. Это очень сильно пугало. — Эх… — Так, давайте «Режиссёр»? — Их песню? Ну го что ли, я под неё в детстве колбасился… — Тарталья ностальгически улыбнулся, переворачиваясь на живот, и случайно чуть не ударил ногой старшего. — Кхм… Венти перехватил гитару и уселся удобней на теплом полу.Ла… Ла… Ла…
Ла…ла…ла…
Я закрою за собою, ты сказала «я не стою». Я подброшу на удачу, докурю и пойду дальше. Не дождётесь, не заплачу, если что любой получит сдачи. Я в этом фильме — главный актёр, я — сценарист в нём, я — режиссёр.
Мелодия разносилась по помещению красивыми нотами. Венти привстал с ковра, не переставая играть мелодию в пустой квартире. Для него игра на инструментах — это успокоительное для души, вода во время жары. Музыка лечила его душу во время ссор родителей, проблем с мамой. Она смогла заклеить трещины в сердце, после ударов его лучшего друга и расставание с любимым человеком. Единственным, кто был рядом с ним в трудные минуты — музыка. Это его душа, сердце, и, возможно, даже любовь. Сейчас он скучает за прошлыми отношениями, но пытался себя занять и даже подружиться с Итером. Хотел вместо отвратительной ненависти к этому человеку почувствовать крепкую дружбу и уверенность, что он не сделает Сяо больно. Сможет стать даже лучше Венти… До скрежета зубов он терпел их близость и отстранялся, даже сводил их. Лишь бы самому забыть. Он думал, так будет для всех лучше, но ошибался насчет себя. Было больно, но после истории брюнета, о том, как над Итером издевались… Они заслужили лучшего…Враг, мой бойся меня, друг мой, не отрекайся от меня. Нелюбимая, прости меня, любимая — люби меня.
Враг мой, бойся меня, друг мой, не отрекайся от меня. Нелюбимая, прости меня, любимая — люби меня.
Чайлд… Слишком много произошло в его жизни. Болезнь отца, который, скорее, уже никогда из комы не выйдет. Фатальная ссора с матерью, которая закончилась не очень хорошо. Ненависть и злость на самого себя была невыносима. Он корил себя за необдуманный поступок, что рассказал где Итер, и теперь он так настрадался. Весь год злость пожирала его душу, а ссора с близкими друзьями… Это было очень больно.Я ненавижу тебя! Двуличная мразь!
На минуту замечтаюсь, не летаю, но пытаюсь. Упаду и поднимаюсь, всё в порядке, оклемаюсь. Не дождётесь, не заплачу, если что любой получит сдачи. Я в этом фильме — главный актёр, я — сценарист в нём, я — режиссёр.
Сяо… Человек сложной натуры. Злой и мил, добр и дружелюбен. Всегда поможет, но может и отвергнуть. С виду холоден и черств, словно у него и сердца нет. Как будто родился чертовым камнем и на все чувства и любовь других людей отвечал плевком. Не доверял и не любил толпы людей, остерегался плохих компаний в школе, но все равно в их затянулся. Венти спас его от чертового передоза наркоты или подцепления вича. Для него он стал пластырем на ранке, которая зажила и надо выбросить его. Он не нужен, он помог и больше не больно… Но почему тогда на балконе была не меньше больнее брюнету?Враг мой, бойся меня, друг мой не отрекайся от меня Нелюбимая, прости меня, любимая — люби меня.
Враг мой, бойся меня, друг мой, не отрекайся от меня. Нелюбимая, прости меня, любимая — люби меня.
Альбедо… Прожил достойную жизнь этой истории. Были грустные моменты и разногласия, от которых ему было больно. Когда Итер вспомнил прошлое, его реакция была равна ста иголкам в душу. Вроде и рисовали вместе, сидели в одной студии, и он придерживал за мягкую ладонь, направляя кисть с солнечной краской. В душе любил и оберегал младшего… Когда он видел отдаляющийся силуэт… Было лишь сожаление, что не успел признаться ему о своих чувствах… Что не сказал эту проклятую фразу:Я люблю тебя
It’s time to rock because to make a memo up, We shouldn’t depart this often off to get to rock about this love. It’s time to rock because to make a memo deep, We shouldn’t depart this often off to get to rock about that sweet. Come on, I don’t know little I gotta know. Swing body rashes tear off Smith’s Babylon, Right step for our rider warp in Papai, With the one, with the two, with the three, with the four.
Итер… Человек со сломанной душой. Пережил слишком много в своей чертовой молодой жизни. Жив или мертв, ему уже не важно. Он словно улитка, спрятался в свой панцирь и сидит там, скрываясь от жестокой реальности. Так легче, я согласна, ведь сама частенько выпадаю из реальности и живу в своем выдуманном мире. Но так жить невозможно. Ты придумал это все. И это не реальность, и это надо принять. Принять, что нет прекрасных миров с цветами, нет прекрасных мест после смерти, где ты можешь спокойно существовать. Так нельзя и ему это надо понять. В сказке жить легко и просто, но так отвратительно. Жить в реальности так тяжко и трудно, но ты не существуешь, а живешь. Боль от утраты последнего родственника привела Итера к плохим последствиям. Тоска, обида, скорбь — всё это захватило разбитую прошлым душу, которой нужен хоть какой-то пластырь, хоть бы кто-то поделился жалким кусочком. Но он скроет свои трещины под маской «Всё хорошо». Но появится тот человек, который найдет маленькую щель у стены и прорвется, разрушая её с потрохами, залечивая душу. Только будет ли это так легко, как кажется? И что может скрывать забытое прошлое?Враг мой, бойся меня, друг мой, не отрекайся от меня. Нелюбимая, прости меня, любимая — люби меня.
Враг мой бойся меня, друг мой, не отрекайся от меня. Нелюбимая, прости меня, любимая — люби меня…
Венти отпустил гитару и весело улыбнулся с маленькими кристальными слезинками на глазах. Где-то в душе он понимал, возможно, это их последняя встреча всем составом… Не вернуть концертов, не вернуть дружных прогулок, не вернуть этого счастья, которое было у всех четверых. Он понимает, что все пойдут по своим дорогам. Сяо, возможно, на веки вечные останется с бедной куклой Итера… Сам он уедет в Мондштат присматривать за могилами Альбедо… Кли… Люмин… Займётся своим делом и будет спокойно себе писать песни. Чайлд… О его планах он тайком узнал. Уехать отсюда к черту после института. Уехать домой на родину к родственникам своего отца. К братьям, сестрам, забыть все те ужасные чувства, которые мог связать Ли Юэ и давить на душу. Венти надеется, что больше никто не умрет. — Сяо, отдай ему серьгу и мы, наверное, пойдем… — рыжеволосый встал с дивана и выгнулся в спине. — Венти, красиво спел… — Спасибо… — Итер… — Сяо вынул из кармана серьгу из золота с маленьким голубым кристалликом. — Держи, оно твое… И не теряй больше. Он положил серьгу в чужие ладони и уже хотел уходить… Как… — Итер? С его глаз полились слезы, реки слез. Они капали на ладони, а дыхание участилось до невероятной скорости. Его сердцебиение можно было услышать спокойно в тишине комнаты. Глаза дрожали, когда он увидел украшение, которое осталось последним воспоминанием о его сестре.— Итер!
***
— Где я? И снова то место, о котором Итер знать не знал. В этот раз он не валялся среди травы или же напротив леса. Стоял на темном полу, поднял голову вверх и ахнул. Огроменная стеклянная оранжерея… Под потолком свисали мясистые листья огромных тропических деревьев, всюду виднелись разноцветные орхидеи. Делая шаг, Итер все больше и больше поражался этой местности. Шкафы. Книги по квантовой механике, астрофизике, профильной стереометрии, читал он названия. И все это образовывало огромные груды. Светловолосый шел вдоль стеклянного коридора, за стеклами которого просвечивалось солнышко.Он чувствовал себя живым, словно может двигаться, но не до конца. Но все еще не понимал, где он, и идет снова по невидимой линии. На полу валяются горшки с подсолнухами, с теми самыми сережками. Вдалеке были всплески фонтана и песня словно колыбельная. Но это не был голос Алисы… Кто-то другой… Давно забытый голос доносился впереди и словно лучи звезды нашей солнечной системы охватывали и тянули за собой. Два шага, три… Его сердце ещё никогда так громко не билось. Он видит нежную фигуру у фонтана в пышном белоснежном платье и с прекрасным цветком в ухе, и сердце дает сбой. Ноги подкашиваются, а руки дрожат… От…вины?
— Когда ты меня убил.
***
Итер резко вскакивает с места и валится на пол, припугивая всех остальных. Горло горит, а желудок невероятно скрутило.Больно! Больно! Больно!
Тошнота невыносимая. Легкие его горят, а мозг раскалывается на мелкие осколки. Слезы текут с глаз, а непонятное ползет по горлу и не дает нормально дышать. Челюсть открывается и содержимое желудка выливается на теплый белый пол с отвратительными тварями. Мерзкие черви начали обеспокоенно ползать в жиже и растекаться по полу… Сяо хватает блондина и оттаскивает его куда подальше в полном ужасе. Венти закричал и запрыгнул на диван, его лицо стало невероятно зелёным, словно его самого вырвет. Чайлд от отвращение прикрыл ладонью рот и принялся убивать непонятных мерзких существ подручными средствами.Что это, блять…