Либерика эта оказалась редкостным говном, ни вкуса, ни запаха. Всё, что хоть как-то спасало эту бурду- что крепкая капец. И ведь другого кофе в магазинах нынче нет, приходится пить это. Даже пробовал с молоком мешать- ничерта, только хуже становится.
День был темный, солнце вроде вышло, а вроде тут же ушло за тучи. Сидя в своей коморке в штабе Захар задумчиво грыз ручку. На столе лежит куча всякой бумаги, документов и папок нелепых цветов с бухгалтерии и чёрных с другого штаба. Работа коменданта, на разочарование Стрельникова это не только ходить, следить и бить. Чуть ли не каждый день нужно писать отчёты по проведённым событиям, а если случалось что-то из ряда вон, али что-либо масштабное, плюс ещё отчёты. Список квартир с которых выгнали людей, рядом список с фио и датой рождения всех жильцов. Список оборудования и оружия использовавшегося для работы, а так же при нужде отдельный список того оружия, что следует заменить или починить. Книга «перекличек», что на деле имела больше функций, но Захар дал ей своё имя. В ней списочек всех в его отряде, опять имя, фамилия, дата, здоровье. Медицинский список, более точно всех тех, кто получил на службе какие-либо раны и соответственно лечение. Так же в него относится список и тех, кто изначально был с каким-то повреждениями.
Вообщем туча списков для заполнения. Ходить ставить печати то в мед, то в оружейную, то пересылать в другие штабы нужную информацию, то ловить кого-то из ребят для подписи. А писать Захар не любил до чёртиков, и он был бы рад на кого-то эту работу свалить, да во-первых не на кого, а во вторых лично сама госпожа проверяет. А она то его почерк знает.
— Захар Константинович, я конечно примного извиняюсь.- выдал какой-то врачишка, к которому он пришёл за подписью в медицинские списки. Мужчина нахмурился, сжал кулаки, и так на взводе из-за этой тупой и муторной работы, а тут плесень эта ещё вякает.
— но у вас тут в словах ошибки, такое задавать нельзя- ах он удумал его учить, да ему ли на Его ошибки указывать?! Сразу кулаком по столу трахнул:
— я сам знаю, что задавать можно, а что нельзя! Так что рот свой поганый заткнул и сидишь, пока блять сидиться! — аж глаза красным сверкнули, докторишка сжался, отпрял от стола боясь что кулак прилетит в бошку. «Вот пусть и боится, пусть все блять боятся!» Подумал и с рычанием забрав документы ушёл к себе.
Ещё больше чем писать не хотелось учиться. В жизни не приходилось столько строчить, не любил он эти мёртвые буквы, раздражал сам процесс. Но пебесился-побесился, да купил пару учебничков. Ведь все эти записи в милые рученьки госпожи попадают, а она их смотрит и ужасается наверное- какого безграмотного коменданта выбрала, и стыдно ей наверно, так это ещё и сто пудов бесит. Возьмёт да как уволит! Или выговор сделает при всех. А он должен быть самым лучшим, чтоб всё боялись слова против сказать, что б уважали. А как же его с ошибками в жи-ши уважать будут? Только со смешками обсуждая за спиной притворяться.
Али домой приходил, так там учил, даже тетрадь завел. Чуть стол не сломал, так от раздражения по нему херачил, сама мысль этой учёбы бесила. Но деться некуда.
Когда же на работе оставался, или в круглосутку то в коморке своей усаживался. Папки вокруг раскладывал и уныло читал. И только дверь входная робко скрипела, как он учебники под бумаги прятал. Чтоб кто не дай бог не увидел да не прознал. Но это когда дежурства спокойные были. Сейчас вот все на уши встали. Митинг какой-то подняли на улице Свердополина, пришлось всё бросить и ехать. «Плюс блядский отчёт» раздражённо думал патрульный. Да мысленно радовался, что едет не со всеми остальными, а только с парой самых близких ребят. Другие ССАЗ-овцы ездили группками по автозакам, толкучка ещё та. В своё время он тоже там был.
А на улице ветер холодный, небо свинцовое давит. И кучи народа бастуют, кто в чём. Собственно Захара это мало беспокоило, он и сам был одет в тонкий плащ, от чего тоже насквозь продувало. Комендант второго отряда пытался успокоить толпу, давил на них заходя с щитами. Ай какой мирный! Ну и правильно, сразу наступать нельзя. Надо хоть для приличия и отчёта сначала поизображать, припугнуть, а потом уже к делу переходить. Подоспел уже и его отряд, третий видимо сюда не вызывали. Крик и гомон жуткий, люди пытаются хором выкрикивать свои требования и лозунги. Смешиваясь с толпой своих проходит ко второму управляющему.
— расходится вижу не собираются?! — приходится повышать голос, чтоб он его услышал.
— нет, только еще упорней продолжают- отвечает он. Мужчинка лет сорока, поперек лица зияет добротный шрам. Захар когда тот только поступил и не понял, чего он тут вообще делает. Вроде не с улицы, приличный человек, и даже с высшим образованием! Александр Бычков. Такому бы наоборот сопротивление возглавлять, а не народ давить. Поручик и до сих пор не понимал, но к нему на удивление хорошо относился. Если человек адекватный, и режим чтит с чего б к нему плохо относится?
— знаем мы их упорство- усмехнулся, да ушёл к своим.
— усё, откукарекались, берите, будем разгонят- и хлопает в ладоши для привлечения внимания- Ток с оружия в них не стрелять, трупы нам не нужны! Всех кого поймайте в отделение, большее количество сядет, большее выходить на это боятся будет! — и сам тоже щит берет, правда пользуется им он скорее как оружием, чем как прикрытием. Люди кричат, падают, разбегаются, бьют в ответ и распыляют в лица какую-то дрянь. Ну ничего, это их не спасёт.
Ведь разбегаются как куры, какое с них сопротивление? Бегут трусы, даже за собой мнимых братьев и сестёр по делу не тащат. Им только лишь бы жопу свою спасти. Захар бьёт всех кого только видит и со всей силы, да запинывает, но не в жизненноважные места конечно. У всех была договорённость по голове не бить, и стрелять только с травмата и то редко. Разбегаются, бросают плакаты и сумки, но кто-то даже пытается бить в ответ. Причём иногда вполне себе неплохо, от того патрульный сейчас и схлопотал по больной спине кажется коленом. Чудом удержался на ногах и с разворота влепил виновнику щитом.
— думаешь умный? Так и сдохнешь таким умным в говне- ухмыльнулся он, добавив тому пару раз по торсу берцами. Вокруг крики, гомон, топот, так легко в этом потерялся, так легко забыться и сойти с крючка. Захар так не и понял что это было, только голову поднял посмотреть как из толпы выйти. И как раз увидел как голова одного из протестующих, взорвалась? Аж онемел, страшней стало когда ещё одна голова неподалёку «лопнула»
— блять, блять какого хера?! — кто-то это делал, кто-то с имеющимся оружием. И он знал такого фокусника из отряда. Только это лицо возникло в голове, как мужчина сорвался с места и побежал через толпу к другим поручикам.
— СТОЙ! ПРЕКРАТИ! — не сказать что люди больно пропускали, но услышав что кто-то кричит остановиться даже немного расступились. Конечно не все, далеко не все, и парочка мужчин воспользовавшись ситуацией наотмашь вырвали из рук щит. Комендант было хотел остановиться и вдарить им, да что б аж попадали, но услышал ещё один истошный крик.
— СТОЙ БЛЯТЬ, СОВСЕМ С УМА СОШЕЛ?! — запыхался и вылетев из толпы почти что кинулся на парня со своего отряда. В руках у которого был странный пистолет, больше похожий на водяной.
— мы должны прекратить это! — в свою защиту прокричал он, когда Захар уже свалил его на асфальт.
— прекратить, а не убить! Нахуя ты в них этой херноёй шмаляешь?! Кто блять работать будет, если ты это делаешь блять?! — Бьёт придурка по морде, по торсу, да безразбору херчаит. В итоге конечно отвалакивают. Тут то все звуки и размываются, становятся одной стеной гула. Перед глазами всё поплыло, замутило так будто скипидара накатил. И тело уносит куда-то в небо, по ветру, чёрт знает куда.
Головы взрывались
Падали люди роняя оружие
Роняя соратников которых несли на руках
Головы взрывались
А вокруг всё падали бомбы
Шатаясь комендант наконец стоял сам, отмахиваясь от рук, что пытались ему помочь.
— ну нахер тебя.- выдохнул, на ногах стоять было трудно, будто с бодуна. Приложив к голове руку мужчина сравнивал это с запоем.
— заберите у него это и размажьте к хуям! — махнул рукой в приказном жесте, и повернувшись заметил сколько же людей на это всё смотрит.
— и вы идите отсюда! Пока и ваши бошки не взорвались как арбузы! — попытался сделать какое-то злобные выражение лица, и судя по тому как все зашевелились- получилось. Никто этого не хотел. Всем очень хотелось жить.
Правда конечно кто-то ещё пытался пойти на патрульных, но поняв что большинство соратников разбежалось тоже подобрали подолы.
— господин комендант- господи как ему нарвилось это обращение, чуть ли не оргазм каждый раз ловил- вы в порядке? — один из его отряда, лет восемнадцать парню, и что он тут делает вообще?
— иди нахуй- кивнул головой Захар, даже не злобно сказал это, устало до одури. Что даже не обидно, как глянешь как он идёт шатаясь. Но как бы не старался ноги подогнулись и прополол он носом асфальт.
А под формой неизменно был бронежилет, тяжёлый такой, чтоб и вправду пулей не пробило. Хотя ощущения от него были примерно такие же, как и от тугого корсета, а так же приходилось всегда сидеть и стоять абсолютно распрямившись. Поручик конечно и так ходил всегда распрямив спину и подняв голову, ибо положение обязывает. Но иногда, когда сидел в коморке, или где-то садился передохнуть в переулке так хотелось согнуться, дать себе расслабится хоть на минуту. Как и сейчас сидел только из мед пункта, приложив к носу холодный компресс. А ещё отчёты писать и объяснять как-то трупы, которых быть категорически не должно было.
Только выдохнул, хоть дух перевести хотел. Как пришли ребята и сказали, что он обязательно должен присутствовать на допросах задержанных.
— хотя б для устрашения Захар Константинович- вот перед этим он устоять не мог. Потерять такую возможность, чтоб перед ним кто-то от страха жался и скулил? Да никогда!
Комнатка для допроса было небольшая, как во всяких сериальчиках, только стекло хорошо меньше. Один как-то пытается оправдаться, второй мнется и только комендант прикрикивает так вообще, сжимается. Как же в груди всё заливается, как глаза блестят от удовлетворения. Как же нравится пугать этих наивных придурков, ведь чтоб они не говорили всё равно ж посадят!
Но тут под руки вводят не крепкого мужика или юношу, даже не грузную женщину. Шатаясь приводят какого деда в тряпичном однотонном халате. Сидит, а глаза совсем несмиренные, пусть и руки сложил. Халатец сразу напоминает Захару тот, в котором он какое-то время бродил после увольнения.
— живёшь где-то, али нет? — вдруг выдаёт чекист, скривив лицо в кривой улыбке. От которой мужчина напротив пытается отклониться назад.
— да какое там, уже всего до нитки обобрали! — и пальцем вверх показывает да трясет им. Будто маленьким детям что-то объясняет-и квартиру, и дом забрали, на мороз выгнали черти! — надрывно так, хрипло говорит- всех вас за это ад ждёт, ой ад какой кромешный ай как пятно окровавленное! — и за это резонно получает удар в живот, не от Захар правда, а от того кто допрос и ведёт. Сгибается хрипя, да подрагивает. А глаза орехового цвета всё по нему бегают, детали против воли хозяина различные замечают. И руки у старого отморожены, и ноги выглядывающие из-под коротких штанов тоже наверное. Синяки везде, и фингал в пол лица красуется, почти на всю правую часть, царапины всякие.
— тебе ли на митингах всяких выступать, чего ты то можешь? Развалишься он скоро, а ещё туда же- с умной афишей заявляет третий сидящий, нужный тут вообще больше для охраны.
— а потому что за жизнь свою иду! За родину! За свободу, а за это- остановился ибо закашлился, но потом продолжил-никогда не поздно.
На что допросчик только смеётся, похлопывая себя по коленями и поворачиваясь туда-сюда, мол видели, видели?
— а всё, срок ты уже заработал, на лет так десять- пятнадцать сядешь, а там уже и сдохнешь. Как с-с-собака- шипит он. А Захар молчит, ему не по себе, в животе холодно становится, переворачивает всё, и на душе тоже что-то бурлит. Руки сами собой подрагивают и голову он опускает, так типо невзначай, а на деле, чтоб увести взгляд от этого зрелища. Что-то тут не так, неправильно, и комом это встает поперёк горла, да даже не комом, холодными штыком! Дед молчит, само собой патрульный поворачивает на пару секунд голову. На лице задержанного шок, на лице страх, вроде всё как и хотел, как и надо, правильно? А внутри всё волнуется какое-то дрянное холодное море.
— может это я и сдохну, но всех вам не перебить, не заткнуть вам горло народу! — всё горланит он. Дальнейший разговор состоял ещё из пары совершенно неинтересных предложений, после чего мужчину взяли под руки и увели. Увели куда-то во тьму за пределами комнаты. Будто ничего там и не было.
Вакуум
