Стрельниковский режим

В прошлый раз он совсем не рассмотрел это интереснейшее помещение. Не до того было, перед лицом была собачья морда готовая откусить хлебало. Сейчас же взгляд проходиться по диванчику, дубовому столику с круглой скатёркой и по красному ковру с золотыми завитками. Выглядело очень уютно, будто это кусочек какой-то зажиточной квартирки. Длинные руки сажают на диван, что мягок до одури, круглая подушка падает на пол. А Захаровские руки дрожат, перед ним, прямо перед ним стоит Она! Так близко, что мозг это даже принять не в состоянии, осознать что это не сон и переварить. Женщина нагибается, щекоча лоб светлыми волосами. — вино, пьешь? — лукаво спрашивает она, будто есть в этом какой-то подвох. Чекист его конечно же пьёт, да всё он пьёт, тем более в её компании. Яро кивает на что Нателла Наумовна отходит доставать со шкафчика бутылку и два бокала. Стрельников абсолютно не понимает как так и почему это происходит, что за аттракцион невиданной нежности? Но счастье почти валит из груди искрами, обдавая тело таким восторгом, будто он миллион выиграл. Редко за все свои сорок лет он бывал так рад, в такой эйфории от чего-либо. Хотя жизнь совсем не сказать, что скучная. Просто миледи для него ярче всех событий. Но эти эмоции убивали весь разум, заставляя трепетать и изнутри и снаружи сжимая руки в ликовании. Он уже не осматривался, просто не отрывая взгляд пялил на неё хватая каждое движение. А вот уже и темно-красное вино льётся по бокалам, один из которых вручается ему. Вообще к данному алкоголю он был равнодушен, но этот был самым вкусным в его жизни. Сладким и горьким одновременно, мужчина постепенно замечал что пьянеет. А она сидит рядом, всё подливает, по затылку гладит, а чёрные глаза блестят каким-то своим, особым огоньком. Захар конечно не понимает зачем это всё, но чем пьянее разум- тем меньше адекватных мыслей и вопросов. — ну как тебе? — шепчет президентша, лицо снова обдает чужим теплом. Кажется села ближе, теперь бедра и плечи соприкасаются. — хорошо- икнув выдаёт патрульный, теребя пуговицу на плаще. Не менее неожиданно когтистая рука ложится как раз на эту руку. Мужчина замирает, снова спирает дух, а в грудине отдаёться теплом. Повинуясь какой-то своей пьяной воле чекист берет её руку в свои две и рассматривает. Такое вам не скажет почти никто в городе, но честно скажем Нателла Наумовна была далеко не самым прекрасным существом и на вид. Кисть была вытянута, худощава и близко даже не прелестна. Пальцы напоминали «паучьи», а ногти были слишком острыми и длинными, чтобы называть их ногтями, а не когтями. Отдалённо напоминала мужскую из-за волос на ней, хотя конечно всё равно была узкой, как положено женщинам. Но для Захара прелестней ручки не было, его абсолютно ничего не смущало. С упоением он аккуратно проходился пальцами по костяшкам и обратной части ладони. — чего смотришь? Целуй- лукаво хихикнув выдаёт она. Патрульный конечно и до этого эти прекрасные ручки целовал, но сейчас почему-то предложение казалось чуть ли не интимным. Хотя и атмосфера располагала к подобным мыслям. Воровато глянул на госпожу, мол не шутит ли она? — не шутит, точно? — точно. Поэтому сухие губы и оставляют на любимой ручке поцелуй. И так повело из-за всего происходящего, из-за тепла чужой кожи, из-за запаха духов и вина разливающегося по венам. Удивительно как всего-то один человек может полностью перекроить другого. Что и случилось с самим Захаром, пусть он этого и не осознавал. Раньше он никогда не представлял себя где-нибудь на диванчике дома и в обнимку с любимым человеком. Не мечтал целовать эти руки каждый день. Не мечтал видеть это лицо от утра до утра. Не упаивала его и мысль что-то для кого-то и ради кого-то делать каждый день. Бешено не кружилась голова от мыслей про совместных детей, а не как вышло.чтоб по-нормальному было. И вот теперь эти образы и мысли всё всплывали да всплывали. Хотя если честно последние лет двадцать семь всё не оставляли и прочно порхали в голове.

Влюбился до чертей

Пьяным взглядом смо-о-отрит на Нателленно лицо совсем близко. Знает его уже наизусть, но все равно смотрел бы и смотрел. Всю жизнь бы смотрел. Та быстро поняла, что в таком состоянии и целоваться полезть может, поэтому решила подать голос. Положила руку на его щеку, пальцем провела почти под глазом и потекли вместе с вином слова. — работай дальше так, чтоб боялись все, чтоб почитали. И возможно ты будешь нравиться мне чуть больше- улыбка от уха до уха, но совсем не как у чекиста перед ней. Что кажется сейчас либо свалится, либо лопнет от переполняющих его чувств. А женщина вторую руку забрать из хватки пытается, а он не отдает. И мысленно решает, что мешать водку с вином было плохой идеей, во как разморило то! Не ждала такого эффекта, пил же раньше как чёрт и ничего. А тут гляди как развезло! — у вас замевчательные руки- икает Захар, удивляясь как такое длинное слово вообще умудрился осилить. Нателла же в ответ косится на его руки, скептически рассуждая. Так-то руки вполне неплохие, удивительно аккуратные. Но не комплиментами же его задаривать правильно? Поэтому и сказала, что у тебя хороший мой тоже нечего, только волосатые будто собачьи. На деле больше пошутила, знала бы она что за этим последует.но это позже. А сейчас президентша решила споить в коменданта оставшееся в бутылке, ему уже хуже не будет и добру не пропадать. Сидят парой словечек перекидываются, за руки глупо держаться. Точнее это Захар держит, а госпожа и не убирает почему-то. Подсознательно всё же и ей хочется тепла. А тут он так близко сидит и лыбу давит щяс треснет. Мысленно подмечает, что братец на Гришу совсем непохож. Черты какие-то проглядывают да и всё тут. И вот вдруг замечает как поручик негаданно нежданно начинает сползать на пол. Сначала и не поняла что происходит, а тут видит, скатывается. Всё, споила мужика в зюзю, приходиться брать под руки и сажать обратно. Он конечно времени не теряет и обе ладони на её запудренные щеки кладёт. Нателла было хотела влепить ему пощёчину, но почему-то подняв руку не решилась. Всё-таки перед ней сейчас и не Захар толком. Какие-то блаженные остатки, спиртовая оголённая душа, да настолько её восхищенная…это всё равно что ребёнка бить. Руки правда убрал сам, может понял чего, а может просто руки устали. И вот пока она думала куда теперь его, перебирая варианты диван-ковёр- спальня он благополучно рухнул. Правда не на пол, а на её колени. Рубит его, и лежит, мурчит что ли? Женщина аж растерялась, ишь, правда мурчит. С колен убирать пока не стала. Всё равно он ничего не вспомнит, а ей как ни крути хочется чего-то человеческого. И он, словно большой кот, или пёс, да неважно, лежит себе руки сложил. Давно такого не испытывала, спокойствия, душа будто на место встала, и мысли в голове анархично не мечутся. Выдохнула, положив руку на укутанное в чёрную кожу плечо. Тоскливо. Не хватает чего-то, и ей понятно чего- этого покоя, хорошего чего-то.  Сначала долго думала, что и правда по мужу скучает. Но потом поняла, что просто одинока. Но и знала, что критерии ее очень странны, да и сама она не столь завидный кандидат. Стерва ещё та, манипулятор и как-никак, но убийца. Из песни слов не выкинешь, давит каблучками на раз два. В задумчивости своей мужчину по затылку гладит, пусто смотря туда, где сгорели его волосы. А ведь это тот Захар, что когда-то захаживал посмотреть на маленького Витю с пакетом мандаринов. Совсем разные. Но почему-то было приятно смотреть на него такого, на эти палёные волосы- значит шёл чуть ли не впереди неся Её режим. И какая-то садисткая часть просто удовлетворялась от того, что кому-то плохо. Ему плохо, и ей нравится это представлять. Толпа кричащих людей, залитая огнём форма, лица изуродованные страхом и кровью. Тут же себя отдергивает, приложив холодную руку к лбу.

Кем ты стала?..

Загремел в голове вопрос, растерянно упавший с таких когда-то родных губ. И у самой губы заледенели, ведь и правда. Какое раньше всё иное было, будто другой мир, другая реальность. А потом что-то пошло не так и их сюжет переменился совсем в иной угол, исковеркав судьбы людей. Зигзагом и по наклонной пронзил судьбы всех персонажей. Когда-то и она была милой невинной леди, особой. Когда-то повелась и вешалась на Гришку, а тот с умилением гладил её волосы. Когда-то тянула Захар за собой, чтоб он глянул на новую коляску Вите. И они все втроём смотрели туда, видя крохотное существо. Все улыбались, он хлопал её по плечу говоря, что малец молодцом будет у неё то. А Гриша обнимал за талию, целовал в лоб, они гуляли по парку. Потом Захар куда-то попал, куда на тот момент она не знала. Когда же всё пошло не так? Когда так изменилось? Когда Гриша начал кривить лицо, не имея возможности встать на ноги? Когда Захар начал падать на колени пред ней, как перед королевой? И отнюдь не сказочной. Когда Витя успел так вырасти и уйти к отцу? Когда Гриша не разрешал ей с ним видеться? Когда лучшая подруга уронила страшные слова с губ? <center><i>Когда же именно?..<center><i>