We were always a losing game

      Ледяной ветер наотмашь хлестал прохожих, всё же решившихся выбраться в такую погоду на улицу. На Хогсмид опустилась сильная вьюга, от которой лицо Гарри едва не покрылось инеем. Он повыше поднял шарф, чтобы закрыть хотя бы половину лица.       Рон вдохновенно шагал впереди, то и дело оглядываясь на друга. Они только что покинули «Сладкое королевство», накупив себе кучу упаковок «Берти Боттс», и уже возвращались обратно в школу.       Гарри чувствовал себя неуютно: воспоминания о подвешенной в воздухе Кэти Бэлл с новой силой накатывали при каждом посещении Хогсмида. Мысленно он прокручивал в голове этот эпизод и пытался сопоставить его с разговором, услышанным пару месяцев назад. Все эти факты крутились у него в голове, словно детская игра, в которой нужно было соединить точки и получить готовый рисунок. Только вот этот рисунок всё никак не желал складываться. Гарри отчаянно хотел увидеть полную картину. Он знал, что все эти события были тесно связаны между собой, и Малфой являлся центральной фигурой в этой игре.       Гермиона продолжала скептично вскидывать бровь всякий раз, когда Гарри упоминал при ней детали загадки, мучавшей его вот уже который месяц. Она приводила логичные доводы в ответ на его выпады, и он мог бы даже с ней согласиться, если бы внутреннее чутьё не подсказывало ему, что здесь что-то не так.       Очередной порыв ветра заставил Гарри съёжиться. Друзья уже практически вышли из деревни, когда женский голос окликнул их за спиной:       — Бон-Бон, подожди!       Оглянувшись, они увидели Лаванду Браун, которая неслась к ним навстречу, перепрыгивая через сугробы.       На лице Рона возникла измученная гримаса.       — Чёрт возьми, я же говорил ей, что хочу прогуляться с тобой, Гарри, — выдохнул Рон, поправляя съехавшую на лоб шапку. — Мы должны были встретиться в Хогвартсе, я не думал, что она появится тут.       Следя взглядом за Лавандой, Гарри ответил:       — Рон, ты должен с ней поговорить. Она постоянно таскается за мной, когда тебя нет рядом. Я уже устал слушать о вашей «великой и чистой» любви.       Уизли ошарашенно уставился на друга.       — И много кому она такое рассказывает?       Он не успел ответить, потому что Лаванда повисла на плече Рона, который кинул на Гарри полный мольбы взгляд.       — Мы с Бон-Боном сейчас пойдём на свидание, правда? — спросила она, сверля Рона глазами, полными обожания.       — Э-э, да… — промямлил Рон, вытаскивая свою руку из мёртвой хватки.       — Ну что ж, не буду вас задерживать, — сказал Гарри, подавляя смешок.       Он послал Рону многозначительный взгляд и одними губами прошептал: «Поговори с ней». Уизли неопределенно дёрнул плечом и развернулся к Лаванде.       Парочка скрылась за поворотом, откуда все ещё был слышен заливистый смех Лаванды. Гарри остался один. Положив руки в карманы, он огляделся по сторонам. Хогсмид был почти пуст. Только редкие посетители выходили из магазинов и, натягивая шарфы и капюшоны, быстро семенили по улице, желая поскорее скрыться от пронзающего холода. Гермиона не пошла с ними в Хогсмид, ссылаясь на погоду. Рон же хотел провести время с другом и заодно дистанцироваться от Лаванды, а Гарри просто жизненно необходимо было проветрить мозги. Каждый новый урок в кабинете Дамблдора запутывал его всё сильнее и сильнее. Он не понимал, какую цель преследовал директор, показывая ему воспоминания про Тома Реддла, но всё же с нетерпением ждал весточки с приглашением на новый урок.       Он пока не успел рассказать Дамблдору о подслушанном разговоре, потому что директор часто отлучался по своим делам. Гарри собирался поинтересоваться о цели этих отъездов, но понимал, что, скорее всего, увидит его только после Рождества.       Гарри выдохнул. Тонкая струйка пара вырвалась из его рта. Кончики пальцев начало покалывать от мороза. Возвращаться обратно в школу не хотелось, но и стоять на таком холоде было сродни самоубийству.       Поттер двинулся вперёд, вдыхая колючий морозный воздух. Идя по дорожке, ведущей к Хогвартсу, он размышлял над предстоящими каникулами, которые проведёт в Норе. Он не собирался ждать ни минуты и просто обязан был рассказать мистеру Уизли и Люпину о том, что Снейп как-то замешан в делах Малфоя. Он примерно представлял, что скажут ему взрослые, и уже мысленно готовил список аргументов, которыми собирался отбиваться.       Войдя на территорию школы, Гарри заметил Филча, ревностно проверяющего каждого вернувшегося студента с Детектором лжи. После происшествия с Кэти школьные правила безопасности порядком ужесточились, но все были рады тому, что у них хотя бы не отняли возможность посещать Хогсмид. Кэти всё ещё находилась в больнице Святого Мунго, и по её возвращении Гарри намеревался расспросить её обо всех деталях происшествия.       Пройдя проверку, Гарри в нерешительности остановился у входа в замок. Идти в гостиную и проводить очередной вечер в одиночестве совершенно не хотелось. Учебник Принца-полукровки он зачитал до дыр, а проводить выходной в библиотеке было, скорее, в стиле Гермионы.       Гарри сам не заметил, как ноги привели его к замерзшему Чёрному озеру. Он шёл вперед, огибая берег, и смотрел себе под ноги, находясь глубоко в собственных мыслях.       В них снова появилась она. Гарри запрещал себе думать о Пэнси, но иногда, лежа в спальне мальчиков за закрытым пологом, он позволял ей проникать в свою голову. Это было глупо, но Поттер словно боялся, что кто-нибудь сможет прочитать его мысли и узнать их маленький секрет.       Он всё ещё не мог признаться себе в том, что она стала не просто средством достижения цели.       Дойдя до противоположного замку берега, под иссохшим от мороза деревом он заметил силуэт. Снова она. Он давно уже перестал специально искать её имя на Карте Мародёров, просто так получалось, что, куда бы он ни шёл, там всегда была она.       Уголок его рта дёрнулся, и он направился к Пэнси.       Она смотрела на застывшую гладь озера, подпирая спиной ствол широкого дуба. Руки в карманах мантии, волосы слегка взъерошены. Они были усыпаны тонким слоем снежинок, которые исчезли с новым порывом ветра. Паркинсон лишь нахмурилась.       Он не понимал, как она может сидеть в одной лёгкой одежде на вершине Астрономической башни, в то время как он каждые полчаса обновлял согревающие чары. Однажды он предложил ей свою куртку: ему стало больно от вида её побелевших пальцев, но она лишь отмахнулась. И вот сейчас, она стоит на морозе, кончик её носа снова покраснел, на ней лишь тонкая мантия, и Гарри кажется, что она сама состоит из холода.       Находиться рядом с ней было холодно.       Осторожным шагом он приблизился к ней.       — Не замёрзла?       Пэнси коротко вздрогнула и перевела отсутствующий взгляд на него. Будто она все ещё была в своих мыслях, где-то бесконечно далеко.       Гарри опустил взгляд и принялся ковырять сугроб ботинком. Они не виделись пару недель, и это время тянулось бесконечность. Он заполнял свою жизнь тренировками по квиддичу, уроками с Дамблдором и изучением учебника Принца, но чего-то словно не хватало. Как будто он купил в канцелярском магазине мозаику с отсутствующим кусочком. Его пугала эта внезапная нужда во встречах, и Гарри предпочитал задвигать зудящее чувство неправильности в своей голове подальше.       Её взгляд снова стал осознанным, будто она вынырнула на поверхность своих мыслей. Пару раз моргнув, Пэнси отвернулась и произнесла:       — Я никогда не мёрзну.       Гарри поднял на неё взгляд и вскинул брови.       — Сегодня ты со мной разговариваешь? — он улыбнулся и подошёл ближе.       Паркинсон судорожно вздохнула и спиной оттолкнулась от ствола дерева, отходя в сторону. Гарри нахмурился.       — Мне пора, — бросила она, разворачиваясь к нему спиной.       Подавшись вперёд, Поттер поймал её запястье. Такой простой, естественный жест. Он тысячу раз проделывал это с другими людьми, но только сейчас понял, что, похоже, никогда никого так не касался.       Дрожь пробежала по позвоночнику. Внезапно повисла такая тишина, словно кто-то нажал кнопку «стоп» на пульте их мира.       Резко развернувшись, она отдёрнула руку, будто его прикосновение могло обжечь. Взгляд Пэнси метался по его лицу. Она сжала руку в кулак и спрятала её в карман мантии.       — Не убегай от меня, — выдохнул Гарри.       Его грудь часто вздымалась, а сердце беспокойно металось. Порыв ветра взметнул её волосы, и Поттер подавил в себе желание поправить прядь, упавшую на лицо Пэнси. Словно в подтверждение своих слов, он отступил назад, сохраняя прежнюю дистанцию, и повернулся к озеру.       Гарри услышал её тихие шаги. Она встала рядом и устремила свой взгляд вперёд. Его затопила благодарность за то, что она не прокомментировала странный порыв парня в своей циничной манере.       Пэнси закусила губу. Её ресницы слегка подрагивали, а ладони, сжатые в кулаки, тяжело оттягивали мантию.       — Какие планы на Рождество? — спросил Гарри.       — Хреновые.       Он хмыкнул. Это было привычно: то, как она отвечала ему.       Гарри заметно расслабился. Возвращение к старой манере общения — это то, что сейчас было нужно им обоим. Что-то, способное удержать на плаву. Что-то, за что можно было держаться. Ощущение стабильности. Хотя их отношения и нельзя было назвать стабильными. Пэнси была слишком переменчива и тем сбивала Гарри с толку. Были дни, когда она говорила чуть больше, чем хотела бы, а бывали такие, как этот, когда она закрывалась от всего мира.       Но сегодня она хотя бы не ушла.       — Ты куда-то уезжала? — осторожно спросил Гарри.       — С чего ты взял?       Она резко развернулась к нему всем телом.       — Я не видел тебя на уроках несколько дней.       Пэнси поморщилась, точно воспоминания об этих днях причиняли ей дискомфорт.       — Я была дома.       Короткий ответ, к которым Гарри уже привык. Он потихоньку учился считывать её, словно она была рунами в пергаментах Гермионы, для которых нужен был ключ.       Он обвёл взглядом её профиль. Со стороны могло показаться, что она расслаблена, но Гарри видел, что что-то не так. Её плечи были напряжены, взгляд блуждал по снежным сугробам. Паркинсон продолжала нервно кусать губы, а с каждым выдохом у её лица образовывалось облако пара.       — Я не хочу возвращаться домой, — быстро произнесла она на одном дыхании.       Так, будто признаться в этом было самым сложным в её жизни.       — Почему?       — Я боюсь, Поттер, — ответила Пэнси, ловя его взгляд.       Гарри ощутил, как мерзкое чувство тревоги собирается где-то в груди и устремляется к затылку, пуская стаю мурашек по всему телу.       — Боишься чего? — почти шёпотом отозвался он.       Паркинсон едва заметно дёрнула плечом и ответила:       — Всё меняется.       Не было нужды переспрашивать, что именно она имела в виду. Гарри и так знал, потому что ежедневно ощущал то же самое. Тревожное, ползучее чувство, собирающееся где-то на самом краю сознания. Словно сама смерть дышала своим смрадом им в спины.