Что сказал гром

      — Кассандра, а что ты думаешь об этом? — Гертруда сняла со стойки вешалку с колючим свитером лососевого цвета.       — Я в этом буду похожа на свинью, — с сомнением протянула Кэсси.       Они выбирали одежду уже часа два. Экзамен был назначен на завтрашний день, и у Кэсси за завтраком так тряслись руки, что она расплескала кофе по столу. Гертруда, посмотрев на все это безобразие, будничным тоном сообщила, что сегодня они идут по магазинам. «Тебе же нужно что-то носить в школе», — сказала она, метнув быстрый взгляд поверх чашки на ее мятый джемпер, а потом они отправились в Косой переулок.       И если подбор школьной формы еще можно было как-то пережить, потому что внешний вид учащихся строго регламентирован, то с повседневной одеждой все шло довольно сложно. Гертруда была женщиной своей эпохи: ей нравились женственные силуэты и подчеркнутая талия, а Кэсси безумно скучала по джинсам. К сожалению, джинсов в магазинах не продавали, зато предлагали впечатляющий выбор мантий, юбок и платьев абсолютно на все случаи жизни. Им пришлось перейти в магловскую часть Лондона, потому что Кэсси наотрез отказывалась примерять старомодные платья со шнуровкой на спине, но даже там не было того, что могло бы ей понравиться. И среди всего этого вороха ткани, двигаясь хвостиком за Гертрудой, девочка чувствовала себя невероятно тоскливо.       Гертруда указала на строгий твидовый костюм, а взгляд Кэсси вдруг упал на соседнюю стойку с одеждой, и внутри нее все взорвалось ликованием. Там висели широкие, мужского кроя брюки! Женщина проследила ее взгляд и тяжело вздохнула.       — Мы не будем это покупать, — отрезала она, снимая со стойки вешалку с костюмом. — Я за то, чтобы ты выглядела презентабельно, а не как мальчишка.       — Но ведь это удобно, — возразила Кэсси.       — И вульгарно, — Гертруда сняла со стойки еще пару платьев и протянула ей. — Примерь.       — Сейчас зима, в замке наверняка очень холодно…       — Прекрати спорить и примерь, — оборвала ее женщина на полуслове. — Гриффиндор, конечно, славится свободой нравов, но даже там тебя не поймут.       — Гриффиндор? — Кэсси вопросительно приподняла брови, принимая вешалки с одеждой. — С чего вы взяли, что я попаду в Гриффиндор?       Она могла бы поклясться, что Гертруда едва не закатила глаза от раздражения.       — Ты строптива и безрассудна, компанейской тебя тоже не назовешь, так что Гриффиндор. К тому же мы все учились в Гриффиндоре, и я не хочу, чтобы ты нарушала семейную традицию.       Кэсси чуть не задохнулась от возмущения. Гертруда не хочет, чтобы она нарушала семейную традицию, но Гертруда не знает, что она никогда не была частью этой семьи.       — А если я попаду не в Гриффиндор?       — Тогда тебя выставят из гостиной факультета ровно через пять минут твоего пребывания там, как только ты продемонстрируешь свое фантастическое упрямство, — женщина потянула ее в сторону примерочных. Кэсси тоскливо проводила взглядом удаляющиеся брюки.       — Даже не смотри туда, — отрезала Гертруда, не поворачивая головы.       В примерочной девочка натянула на себя платье и со вздохом повернулась к зеркалу. Она никогда не умела носить юбки, не умела ходить так же изящно, как окружавшие ее девочки; те словно парили над полом, принимая взгляды в свою сторону как должное, как еще одно подтверждение тому, что они красивы, что они чего-то стоят. Кэсси так не могла.       — Если брюки — настолько противоречивый предмет женского гардероба, — сказала она, отодвинув шторку примерочной, — разве не должны все гриффиндорки носить исключительно их? Как символ собственной храбрости и готовности пойти наперекор обществу?       Гертруда свела брови на переносице, и между ними залегла складка.       — Дорогая, дело не только в храбрости, — женщина вздохнула. — Ты поймешь со временем.       — То есть, на самом деле единственная причина — ваша нелюбовь к брюкам? — уточнила Кэсси, сильнее сжав шторку. Она терпеть не могла, когда ей говорили, что она чего-то не понимает.       Гертруда потянула ее из примерочной на свет, придирчиво оглядывая платье и разглаживая руками складки на ткани. Оно было синее, слишком плотно сидящее в талии и настолько устаревшего, на взгляд девочки, фасона, что какая-нибудь бабушка смотрелась бы в нем куда органичнее. Кэсси чувствовала себя откровенно не в своей тарелке.       — Я понимаю, что ты жила среди людей, которые давали тебе много свободы, — сказала Гертруда, немного помолчав. — Но здесь тебя не поймут. У нас так не принято.       Если все гриффиндорцы к пятидесяти годам превращаются в нудных стариканов, которых волнует чужое мнение, ей однозначно нечего там делать.       Брюки они так и не купили. Девочка пыталась подступиться с разных углов, но Гертруда была, как всегда, неумолима, а когда они вернулись домой, стало не до брюк вовсе. Кэсси накрыло сумасшедшее волнение.       Весь вечер она судорожно перелистывала конспекты, повторяла трансфигурационные формулы и составы зелий, а потом долго ворочалась с боку на бок в постели. Пришедший только под утро сон тоже не принес покоя: ей снилось, как она, задыхаясь, бежит в черном дыму, а где-то вдалеке все кричит и кричит человек. И как бы быстро Кэсси не бежала, источник крика не становился ближе.       Когда она спустилась вниз, Гертруда уже сидела на кухне с чашкой кофе. Смерив ее взглядом, женщина приманила с кухни еще одну вместе с кофейником. Кэсси благодарно кивнула в ответ. Все тело ломало, самочувствие и настроение у нее было крайне паршивым.       — Ты уже выглядывала в окно? — будничным тоном спросила женщина. Девочка нахмурилась. В окна она смотрела редко, серая и слякотная корнуолльская зима приносила мало удовольствия глазам.       — Выгляни. Тебе понравится, — один взмах палочки и бежевые шторы раздвинулись, открывая обзор на абсолютно белый сад. Кэсси с восторженным возгласом отставила чашку и припала к стеклу. Впервые за зиму выпал снег, тут и там серебрились пушистые сугробы, ветки деревьев клонились к земле под весом налипших на них белых шапок.       Запахнув поплотнее халат, она, как была, в домашних тапочках, вылетела на улицу и зачерпнула немного снега пальцами. Лед от тепла ладоней обращался в воду, приятно охлаждая кожу, а все вокруг, до самого горизонта, дышало этой сверкающей молочно-белой безмятежностью.       За спиной скрипнула дверь — Гертруда тоже вышла на крыльцо и вздохнула, выпустив облачко пара. Кэсси обернулась, и время вдруг застыло: белый снег, белые стены дома, выглядывающая из-под халата белая ночная рубашка и высветленные практически до белизны волосы. У мамы когда-то очень давно было белое платье; она надевала его по праздникам, а Кэсси все мечтала, что вырастет, и у нее будет точно такое же.       Все вокруг было чистым и очень тихим. А потом женщина открыла рот, и стрелки часов вновь побежали вперед.       — Не стой на ветру, простудишься, — бросила она и ушла обратно в дом.       Кэсси вгляделась в горизонт. Все волнение вдруг испарилось; его место заняла прозрачная, умиротворенная тишина, и теперь она точно знала, что сегодня у нее все получится.       Она стояла перед зеркалом и не узнавала себя. Гертруда настояла на том, чтобы она надела купленное вчера синее платье, а затем уложила ее волосы в свободный низкий пучок, и теперь на девочку из отражения глядел как будто кто-то другой: у Кэсси из зазеркалья не было по-детски пухлых щек, а подростковая угловатость со слишком длинными руками и ногами в этом платье смотрелись даже как-то органично. Натянув поверх вязаный кардиган, она сунула в карман палочку, а затем быстро сбежала вниз.       Гертруда, одетая в строгую темно-зеленую мантию, уже ждала ее в столовой.       — Не спутай камины, — сказала она напутственно и протянула горшок с летучим порохом. Кэсси взяла горсть, бросила себе под ноги, шепнув: «Хогвартс», и во всполохах зеленого пламени пулеметной очередью замелькали каминные решетки. Такие путешествия становились обыденностью.       Сделав шаг вперед, девочка оказалась в просторном круглом кабинете. Стены были увешаны портретами; некоторые из них двигались, перебегали из рамы в раму и что-то деловито обсуждали, другие просто дремали. «Директора Хогвартса!» — догадалась она. За массивным столом на когтистых лапах в центре кабинета сидел сухой, практически лысый старик и сосредоточенно листал книгу. Кэсси открыла было рот, чтобы поздороваться, но ее прервала изящно вынырнувшая из камина Гертруда.       — Добрый день, профессор Диппет! — дружелюбно улыбнулась она, и старик поднял голову, блеснув стеклами очков.       — Здравствуйте, сэр, — присоединилась к приветствию девочка.       Старик захлопнул книгу и внимательно посмотрел на прибывших.       — Миссис Бернс, — кивнул он Гертруде. — А вы, юная леди, должно быть, Кассандра Ньюболд? Готовы к тестированию?       — Да, сэр, — ответила Кэсси, украдкой рассматривая кабинет; помимо портретов в нем были книжные стеллажи, а у большого стрельчатого окна стоял пустой насест, вероятно, для совы. Хотя сквозь окно проникало достаточно света, всюду стояли свечи, и восковые дорожки с подсвечников сбегали до самого пола.       Профессор Диппет тяжело поднялся с кресла и отлевитировал книгу на полку. Создавалось впечатление, что он тяжело болен: его движения были медленными и немного раскоординированными. Пригласив их за собой, он распахнул высокие двустворчатые двери, и они оказались на первой ступеньке узкой винтовой лестницы. Лестница вздрогнула и плавно поехала вниз, а Кэсси подумала, что если бы эскалаторы в джейнсвилльском молле были такие же волшебные, она заглядывала бы туда гораздо чаще.       Для Хогвартса не было других определений, кроме «волшебный». Кэсси во все глаза смотрела на высокие сводчатые потолки, сверкающие рыцарские латы в коридорах, живые картины (по одному пейзажу даже пронесся порыв ветра, склонивший нарисованную траву к земле), а движущиеся лестницы привели ее в абсолютный, даже немного детский восторг.       Всюду были расставлены волшебные фонари, мягкий свет которых рассеивал тьму в укромных закоулках. Ей захотелось оказаться тут ночью: должно быть, когда свет солнца не проникает в высокие готические окна, приглушенное свечение фонарей танцует по гранитным стенам, окутывая все флером таинственности. Пока они шли, Гертруда вела с профессором неспешный диалог, давая девочке возможность насладиться окружающими интерьерами.       Диппет привел их в просторную аудиторию, напоминающую амфитеатр. В центре был невысокий помост с черной классной доской и длинным столом, а между рядами парт к потолку вздымались изящные готические колонны. За столом сидело семеро преподавателей; все они дружелюбно улыбались, каждый представился и пожелал Кэсси удачи. Она не запомнила ни одного имени.       Высокий мужчина с копной рыжеватых волос и добрыми голубыми глазами сделал шаг вперед:       — Итак, мисс Ньюболд, сейчас мы с коллегами зададим вам несколько вопросов по программе первого семестра и попросим продемонстрировать несколько заклинаний. Бояться не нужно, — он тепло улыбнулся, поймав взгляд девочки, — мы не спросим ничего сверхсложного.       Кэсси глубоко вздохнула, незаметно вытерла ладони об кофту и кивнула. Экзамен начался.       Все пролетело как будто за одну секунду. Кэсси показывала то, что делала ежедневно на протяжении четырех месяцев и, по итогу, это оказалось не так уж сложно. На некоторые вопросы ей помогла ответить банальная смекалка. Но когда она в сопровождении Гертруды вышла из кабинета, волнение вновь вернулось. Солнце скрылось за облаками, и в коридоре потемнело; загадочные тени выбрались из ниш, выползли из-под колышущихся от холодного ветра гобеленов. Женщина заметила напряженную складку у нее между бровей и тепло потрепала ее по плечу.       — Ты была хороша. Не идеальна, конечно, но хороша. Да и твой табель из Шармбатона говорит сам за себя.       — Табель? — забылась на секунду Кэсси и сразу же мысленно отвесила себе подзатыльник. — А, ну да. Я думала, все мои документы потеряны.       Гертруда на нее странно посмотрела, но ничего не ответила. И в гнетущей тишине, изредка нарушаемой шепотками картин, они простояли минут десять, прежде чем дверь аудитории распахнулась, и вышел профессор Диппет вместе с остальными преподавателями. Кэсси поймала на себе лукавый взгляд рыжеволосого мужчины.       Выдержав драматичную паузу, во время которой девочка немного запаниковала, он произнес, обращаясь сразу ко всем:       — Я думаю, пора выдвигать предположения, на какой факультет попадет мисс Ньюболд. Вы приняты в Школу чародейства и волшебства «Хогвартс».       Кэсси облегченно выдохнула; у нее с плеч как будто камень свалился. Профессор Диппет пригласил всех проследовать обратно в его кабинет, но на этот раз они пошли другой, куда более короткой дорогой. Тут почти не было картин, а вместо волшебных фонарей на стенах висели кованые держатели с факелами, придавая коридорам сходство с загадочными подземельями. Кэсси осознала, что перед экзаменом ей устроили своеобразную экскурсию по школе, и вдруг прониклась симпатией к этому старому директору. Наверняка он прожил долгую жизнь, в которой были сотни таких же школьниц, но он все же потратил свое время, чтобы она смогла увидеть хотя бы малую часть этого волшебства.       Недалеко от каменной горгульи, скрывающей вход в кабинет директора, им навстречу попался мальчишка. Высокий, черноволосый, безукоризненно аккуратный, он вежливо поздоровался с преподавателями, а затем продолжил свой путь. Кэсси обернулась и посмотрела ему вслед; ей подумалось, что он как раз из тех, с кем она точно не начнет общаться, потому что они существуют в абсолютно разных, никогда не пересекающихся мирах, а затем шагнула на ступеньку движущейся лестницы.       Несмотря на большое количество людей внутри, кабинет вовсе не казался тесным, будто пространства в нем резко прибавилось. Профессор Диппет раскрыл створки шкафа и извлек на свет потрепанную на вид остроконечную шляпу. Эта шляпа, вся в заплатках и потертостях, наверное, видела не одно поколение студентов.       — Мисс Ньюболд, присаживайтесь, — взмахнув палочкой, он начертил в воздухе стул, и тот вдруг принял физическую форму, сделав пару оборотов вокруг своей оси. — Сейчас я надену на вас эту шляпу, и она распределит вас на один из четырех факультетов Хогвартса. Конечно, обычно распределение проходит в более торжественной обстановке, но учитывая ваши обстоятельства, боюсь, это лучшее, что мы можем вам предложить.       Рыжеволосый мужчина с озорным блеском в глазах вдруг вышел вперед.       — Всегда интересно наблюдать за распределением школьников. Лично мне нравится пытаться угадать, на какой факультет попадет ученик, а потом проверять свои догадки. И поскольку уж мы не можем предложить праздничный пир, почему бы не развлечь мисс Ньюболд хотя бы таким образом? — он развернулся к Гертруде. — Вот вы, миссис Бернс, наверняка очень хорошо знаете свою внучку. По вашему, куда отправит ее шляпа?       — В Гриффиндор, — не задумываясь ни секунды, ответила женщина.       Кэсси решила, что ситуация складывается довольно странно.       — Я, кажется, впервые с вами солидарен, — улыбнулся мужчина. — А вы, профессор Слизнорт?       Невысокий, похожий на бочонок мужчина с усами кашлянул.       — Я, без сомнения, был бы рад, если бы вы, юная леди, отправились на мой факультет, — он улыбнулся, и в его глазах заплясали отсветы горящих свечей.       — Мне кажется, на какой бы факультет вас не распределили, важно помнить, что весь Хогвартс — большая дружная семья и различия между факультетами должны сплачивать, а не разделять, — подала голос немолодая ведьма в остроконечной шляпе со звездами. От нее веяло тихой и спокойной уверенностью.       — Я думаю, нам пора перейти к распределению, — подал голос профессор Диппет. Он уже стоял со шляпой наготове.       Профессора расступились, пропуская Кэсси к стулу и она, заметно волнуясь, прошла вперед. Опущенная на нее профессором Диппетом шляпа оказалась настолько велика, что доставала девочке до кончика носа. «Куда угодно, только не в Гриффиндор», — подумала она, сжав пальцы в кулаки. И тут у нее в голове раздался посторонний скрипучий голос, от которого она вздрогнула.       «Я вижу много страсти и любопытства, стремление постичь непостижимое», — произнесла шляпа, как будто прямо над ухом. «Но также трудолюбие и много отваги, даже готовность пожертвовать собой ради других. Сложный выбор…»       «Только не в Гриффиндор», — упрямо подумала девочка. Черта с два она пойдет на поводу у Гертруды.       «Ты уверена? На Гриффиндоре твои таланты найдут применение, а ты сама обретешь верных друзей, которые излечат тебя от скорби и одиночества».       Кэсси мало в чем была уверена, но в этом совершенно точно.       «Я читала про факультеты Хогвартса и знаю, что для избавления от одиночества подходит Пуффендуй. Я с радостью пойду туда».       Шляпа хмыкнула.       «Я вижу твое прошлое, твои черты и задатки. Тебе совершенно нечего делать на Пуффендуе».       Кэсси похолодела.       «Слизерин?» — неуверенно предложила она, надеясь, что у Шляпы нет привычки разбалтывать секреты учеников.       Шляпа у нее на голове едва ощутимо шевельнулась, а затем на весь кабинет раздалось громогласное: «Когтевран!». Брови девочки взлетели вверх от удивления.       Профессора зааплодировали. Гертруда тоже присоединилась к аплодисментам, хотя выглядела несколько обескураженной. Кэсси выдохнула, победно улыбнулась и встала со стула.       — Завтра в одиннадцать утра Хогвартс-экспресс отходит с платформы девять и три четверти вокзала Кингс-кросс. Ждем вас на занятиях, — улыбнулся профессор Дамблдор и протянул девочке прямоугольный кусок пергамента — билет на поезд.       Гертруда отправила ее вперед, задержавшись, чтобы поговорить с профессорами. Вылетев из камина, Кэсси сразу помчалась в свою комнату, перескакивая через ступеньку, и с разбега упала на кровать, раскинув руки. «Мама», — подумала она, — «ты не поверишь, как круто изменилась моя жизнь. Я теперь студентка Хогвартса и могу колдовать по-настоящему, буду учиться в волшебном замке с говорящими портретами и движущимися лестницами, а еще Распределяющая шляпа отправила меня на факультет умников, не знаю, правда, за какие заслуги. Мне так жаль, что ты не можешь это увидеть и порадоваться вместе со мной, потому что, я уверена, тебе бы понравилось.»       Перевернувшись на бок, девочка тяжело вздохнула. Сегодня был хороший день.       Утро началось с суетливых сборов. Кэсси быстро закидывала вещи в чемодан, время от времени сверяясь со списком, а Гертруда на кухне гремела посудой, готовя завтрак и ланч для девочки. Они обе то и дело сверялись с часами и подгоняли друг друга: до отбытия оставалось не так много времени.       Вес у чемодана вышел внушительный. Кэсси с трудом стащила его вниз по лестнице, а затем, отчаявшись донести, просто дотолкала его до камина. В этот же момент из кухни вышла Гертруда, а за ней устремилась флотилия из тарелок, чашек и нескольких пергаментных свертков. На завтрак она приготовила яичницу с беконом, и девочка, чувствуя себя невероятно голодной, умяла все в две секунды.       — И все-таки, что ты такого сказала Шляпе, что она распределила тебя на Когтевран? — спросила женщина, отпив из изящной голубой чашки.       Кэсси поперхнулась.       — Вы настолько невысокого мнения о моих умственных способностях?       — Ну, у меня был повод усомниться, — Гертруда пожала плечами. — Но раз Шляпа решила, что так будет лучше, я не собираюсь с ней спорить.        — Спасибо, — саркастично буркнула девочка в чашку с кофе, а затем отлевитировала всю посуду в раковину. Гертруда тем временем встала у камина и достала свою палочку.       — Запоминай, — сказала она и, указав палочкой на чемодан, произнесла, — Волатилис!       Внешне ничего не изменилось. Но когда Кэсси вновь подняла чемодан, собираясь шагнуть в камин, она едва не упала: прежде безумно тяжелый, теперь он практически ничего не весил. Она уже собиралась привычно шагнуть в камин, когда Гертруда перехватила ее за предплечье и покачала головой.       — Сегодня мы путешествуем другим способом, — сказала она, сжала руку девочки, а затем окружающий мир вдруг схлопнулся до одной точки.       Кэсси показалось, что ее протаскивают через очень узкую трубу. Все тело сдавило, в ушах загудело, и в следующий миг, когда все прекратилось, ее оглушило обилием громких звуков. Девочка с шумом втянула воздух.       — Что это было? — громко спросила она.       — Трансгрессия, — Гертруда подмигнула и подтолкнула ее вперед. Кэсси провела ладонью по лбу.       На платформе было шумно и довольно людно. Школьники прощались со своими родителями, кричали совы, тут и там группки друзей громко здоровались, воссоединяясь после каникул. Половина платформы утопала к дыму от блестящего ярко-красного паровоза с табличкой «Хогвартс-экспресс». Кэсси двинулась вдоль вагонов, заглядывая в окна в поисках свободного купе, то и дело натыкаясь на весело снующих всюду детей. Наконец, купе нашлось; девочка развернулась и беспомощно уставилась на Гертруду, не зная, что сказать.       Женщина улыбнулась и положила ей руку на плечо.       — Учись хорошо и приезжай на пасхальные каникулы.       Она кивнула, а затем порывисто обняла женщину: несмотря на сложный характер их взаимоотношений, она была ей действительно благодарна. Гертруда, явно удивленная таким жестом, неловко похлопала девочку по спине, а затем отстранилась.       — Удачи, — шепнула она и затем ушла, а Кэсси, подняв чемодан, отправилась в вагон.       Хогвартс-экспресс пах металлом, углем и, неожиданно, выпечкой. Хлопали двери купе, голоса, смех и утробное урчание поезда сливались в нестройный гул; раздался гудок, последние школьники запрыгнули в вагоны, наскоро прощаясь с провожающими, хлопнули двери, а затем поезд, вздрогнув, начал свой путь. Платформа, полная машущих на прощание людей, плавно проплыла мимо и осталась позади.       Кэсси достала из чемодана увесистую «Теорию магии» и погрузилась в чтение. Лондон за окном постепенно сменился сельскими видами. Мимо купе то и дело шныряли школьники с чемоданами, разыскивая своих друзей или свободное местечко. Спустя примерно час к ней заглянул высокий русоволосый парень лет шестнадцати в серо-синем полосатом галстуке, гордо выглядывающем из треугольного выреза форменного джемпера.       — Привет, ты Кассандра Ньюболд? — он бесцеремонно упал на сиденье напротив и ладонью убрал падающие на глаза русые волосы. — Я Гектор Смит, староста Когтеврана. Поздравляю с поступлением на наш факультет.       Кэсси вежливо пожала протянутую руку и выжидающе уставилась на гостя. Продолжить чтение ей хотелось больше, чем вести беседы с незнакомцами.       Порывшись в кармане, Гектор достал сложенный в несколько раз пергамент.       — Тебе нужно выбрать дополнительные предметы, — он протянул листок ей.       Девочка немного растерялась, приняв пергамент: на нем бисерным почерком столбцом были выведены названия предметов.       — Не торопись, — мягко и как-то покровительственно сказал он. — Принесешь мне завтра перед завтраком. И да, найди меня по приезде, я покажу тебе дорогу до гостиной и немного расскажу, как у нас все устроено.       — Спасибо, — Кэсси поблагодарила его, переведя взгляд со списка предметов на точку между его бровями.       Гектор не сдвинулся с места. В его глазах плескалось озорное любопытство и казалось, что вот-вот из него градом посыплются вопросы. Девочка непонимающе уставилась на него. Воцарилось неловкое молчание.       Наконец он улыбнулся, разорвав зрительный контакт ровно за секунду до того, как атмосфера стала совсем уж невыносимой, и легкой, пружинящей походкой вышел из купе. Ему очень хотелось узнать о ней побольше, но он воздержался от вопросов, и за это девочка была ему благодарна.       За окном тянулось унылое, припорошенное снегом поле. Кэсси вернулась к книге.