— Грейнджер, нет! Я сказал, нет! — шипел Малфой, удерживая гриффиндорскую выскочку, мисс Я-Спасу-Всех-На-Свете за запястье правой руки, в то время как она крепко сжимала зубы и не менее крепко — палочку в пальцах левой, как будто готова была его немедленно проклясть, если он сейчас же ее не отпустит.
— Он еще жив, как ты не понимаешь?!
— Я все прекрасно понимаю и вижу: там четверо взрослых опытных волшебников, не гнушающихся грязными приемами и темной магией, а тут двое студентов-недоучек, давай смотреть правде в глаза. Сколько тебе там лет, восемнадцать хоть есть?
— При чем тут мой возраст, Малфой?! Там Пирс…
— Ему не помочь, Грейнджер! Ему конец!
Перепалка была бурной и яростной, и Драко с раздражением чувствовал, что сдает позиции. Гермиона привела уже массу аргументов в пользу своей правоты, в ход вот-вот должна была пойти грубая сила, однако — он не готов был признать, но это было правдой — Грейнджер уже почти сумела убедить его. И добила — одной только фразой, после которой он не смог не капитулировать:
— Если его убьют, это будет на твоей замаранной совести, Малфой, — не сказала, а просто прошипела, как будто ядом плюнула. — Хотя одной смертью больше, одной меньше, верно?
Ты сама, Грейнджер, выглядишь, как смерть, подумал Драко, сморщившись в злом оскале. Она и правда была излишне бледна, а отсветы от алых углей догоравшего камина во тьме придавали ее лицу выражение зловещее и несколько инфернальное. Драко отпустил ее, и еще какие-то мгновения они сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Золотые часы на его запястье показывали четыре утра.
Но больше всего Малфоя бесило, что она была права. Еще одну смерть его многострадальная совесть вряд ли бы потянула. Чертова грязнокровка! Хренов магл!
Грейнджер, к несчастью, некоторое время назад все же проснулась от шума с улицы, и —
о, Мерлин, как предсказуемо! — хотела тут же броситься наружу, наплевав на все меры предосторожности. Гриффиндорский идиотизм в чистом виде! Драко был категорически против и, вследствие этого, раздражен до предела, фактически, совершенно взбешен. Лично он считал, что магл-раб свое уже «отработал». Драко и знать не хотел, какого черта этот недоумок оказался в компании Пожирателей Смерти, как он сбежал из поместья, каким образом нашел дорогу сюда, где — вот счастливое совпадение! — прятались Драко с Гермионой. Но, как резонно заметила Грейнджер, бросить его вот так было верхом негуманности. И он, к собственному неудовольствию, был с ней в этом совершенно согласен.
— И что ты предлагаешь? — угрюмо спросил Малфой, отвернувшись от Гермионы и вглядываясь в оконный проем. Пожирателей почему-то осталось только двое; куда исчезли остальные, он, поглощенный выяснением отношений с маленькой мегерой, заметить не успел. Тут вдруг — хлопок! хлопок! — характерный звук аппарации — прямо на его глазах пропали и эти. Магл все так же неподвижно и беззвучно лежал на земле.
Жив или нет?.. Что за странности вообще творятся?…
— Ничего, Малфой. Я снова накину дезиллюминационное, выйду и попробую отбиться… — тихо и запальчиво начала Грейнджер, но он ее перебил. Еще не хватало жертвовать собой — и во имя кого? Во имя этого?! Как ни печально было признавать, Гермиона теперь была и в самом деле слишком ценной фигурой в этой до абсурда странной игре, чтобы вот так просто лезть прямо в волчью пасть.
— Не городи ерунды, — бросил он, смерив ее взглядом, а потом кивком указал на окно. — Смотри, они куда-то исчезли.
— То есть? — Гермиона удивилась и, подойдя, вгляделась вдаль, в темноту. Ярко освещенный пятачок перед входом был совершенно тих и пустынен, если не брать в расчет бесчувственного Пирса, распластавшегося на камнях в очевидно неудобной позе: руки его были раскинуты в разные стороны, голова запрокинута назад.
— Что будем делать? Подождем?
— Нет, ждать нельзя. Он явно ранен, — встревоженно ответила Грейнджер и взглянула на Драко. — Я все же пойду. Жди здесь.
— Не говори глупостей, — повторил он со вздохом. — Пошли вместе, раз уж тебе так неймется.
Спустя какие-то минуты они оба, невидимые, уже были на улице. Драко откровенно нервничал: Пожиратели
должны были вернуться в любую секунду, да и вообще, если честно, все это чертовски походило на не слишком уж изощренную ловушку, топорно расставленную, чтобы выманить беглецов из укрытия. Странно, конечно. Зачем тогда им нужно было аппарировать?
Стоп.
Аппарировать…? Это значит, что отсюда теперь можно перемещаться?! Он хотел было немедленно сообщить о своей догадке Гермионе, но вовремя вспомнил о том, что лучше было не привлекать к себе лишнего внимания — они и вправду понятия не имели, с чем столкнутся снаружи. Драко не видел ее, разумеется, только угадывал ее примерное месторасположение по слегка искривившемуся контуру стены. Он только было собрался все же окликнуть Грейнджер, как услышал ее шепот:
— Левикорпус.
Гермиона, как полагал Драко, взмахнула палочкой, и раненый, медленно взлетев ровно в той же позе, в какой и лежал, поплыл по воздуху вперед, прямо в дверной проем, минуя каменные косяки и повинуясь аккуратным движениям палочки, о которых Драко мог только догадываться.
Оказавшись вновь в привычной комнате с камином, Гермиона резко сняла с себя дезиллюминационные чары; Драко последовал ее примеру. Он растерялся, совершенно не представлял, что делать, поэтому в кои-то веки решил держать язык за зубами и оставить ситуацию на откуп Грейнджер. Она, тем временем, действовала обстоятельно, хотя Драко заметил, как сильно дрожат ее руки. Грейнджер переместила бессознательного магла на свой матрас и, не глядя, усилила огонь в камине; потом, осторожно наклонившись над перепачканным в крови лицом Пирса, совершенно по-магловски — руками — разорвала ворот его растянутой грязной футболки в бурых разводах (
мерзость!), чтобы осмотреть порезы в районе плеч и груди.
— Господи, очень глубокие, — прошептала она сама себе. — Но больше, вроде, никаких видимых повреждений.
— Ты знаешь, что делать? — хрипло подал голос Драко. Он с трудом боролся с подступившей к горлу дурнотой.
— Да, но только не палочкой… нужен бадьян, настойка бадья… где мы могли бы найти?
— Грейнджер, придется обходиться только палочкой, — немного жестко оборвал Драко ее лепет.
— Я не целитель, — огрызнулась она.
Спустя три четверти часа, однако, ей каким-то чудом удалось подлатать его; пусть и не с первой попытки, но края ран все же кое-как стянулись. Грейнджер заклинанием очистила его одежду и лицо, аккуратно починила майку, и теперь создавалось впечатление, что Пирс просто спал, а вовсе не находился в глубокой отключке. Дышал он, наконец, ровно и спокойно. По словам Грейнджер, теперь, в отсутствие кроветворного зелья и настойки бадьяна, больному мог помочь только покой. Когда она, утерев со лба испарину, в изнеможении осела на пол, прислонилась затылком к стене и прикрыла глаза, за окном уже было совсем светло. Драко чувствовал себя совершенно вымотанным, как будто это он, а не она, только что провел сложную медицинскую операцию. В конце концов, они оба, кажется, задремали.
…Проснулся Драко от чьего-то надрывного кашля и тут же схватился за палочку, в первое мгновение подумав, что их все же нашли. Потом выдохнул, вспомнив о раненом магле. Поднявшись на локтях, он увидел картину, почему-то показавшуюся ему тошнотворной: грязнокровка очаровательно улыбалась бледному, как инфернал, Пирсу Полкиссу; приподнимая его голову одной рукой, другой она поднесла к его губам стакан с водой. Магл пил жадно, после чего, обессиленный, снова лег. Он заплетающимся языком благодарил Грейнджер за помощь и чудесное спасение, а она трогала его лоб, проверяя, нет ли жара, и шепотом уговаривала его поспать еще немного.
Уже ставшее привычным едкое раздражение снова захлестнуло Малфоя. Он молча встал и подошел к окну. На улице было серо и… абсолютно пустынно. Пожирателей не было! Ни одного из них. Но в чем причина такой странной капитуляции?! Они решили, что в замке никого нет? Их вызвали на другое более важное задание? И, конечно, вопрос:
откуда здесь появился магл? Драко вдруг занервничал, как-то бессознательно поддавшись глубинному страху, который так тщательно прятал за показной бравадой. Он резко развернулся.
— Откуда ты тут взялся, магловское отродье?
— Малфой! — тут же возмутилась Гермиона, моментально вскакивая со своего места.
— Что? Слишком уж странное совпадение, не находишь?! Мы здесь, Пожиратели
были здесь и он
тоже здесь! Как всегда, в поисках чего-нибудь интересненького, пронырливая крыса? Отвечай!
— Малфой, — прорычала она сквозь зубы прямо-таки угрожающе.
Тут голос подал сам виновник очередной назревающей ссоры. Он был очевидно слаб, а голос его — чрезмерно тих, поэтому разошедшемуся Драко пришлось замолчать.
— Я…, — начал Пирс, — я не знаю, почему оказался здесь. Не помню ничего.
— Гребаная чушь! — снова вспылил Малфой. — Тебя прислали, чтобы выманить нас отсюда!
— Послушай себя! — Гермиона едва ли не кричала. Глаза ее метали молнии. — Только
послушай, что ты несешь, Малфой! Если бы они хотели нас выманить, то схватили бы на улице! Вместо этого, они вообще… исчезли.
Драко открыл рот, чтобы ответить, и тут же захлопнул его. Она была права. Признавать это не хотелось. Вопрос,
какого… здесь происходит, так и не был решен, но
грязнокровка снова была права.
Черт!
Гермиона закусила губу и снова уселась на пол рядом с Пирсом.
— Можем попробовать аппарировать, — тихо буркнул Драко, сделав несколько шагов в сторону двери. — Кажется, сняли барьер.
— Пока не можем. Пирса нельзя подвергать трансгрессии.
— Мерлин, Грейнджер, куда ты его-то собралась переносить? Подумай уже о себе! — воскликнул он, не удостоив и взглядом лежащего на матрасе магла, что с изумлением разглядывал Драко и Гермиону, толком не понимая, о чем они говорят. — Ты и так уже спасла его, он должен быть тебе благодарен до конца жизни. Все, молодец, двести баллов Гриффиндору! Аппарируем сейчас!
— Пос-слушайте, я… — проблеял раненый, но Гермиона его перебила и, видит Мерлин, Драко почувствовал, как кожа покрылась мурашками от ее разгневанного вида.
— Мы не бросим его здесь, ясно? — отчеканила она стальным тоном и — Малфоя передернуло — в ее глазах ему вновь на секунду почудился алый всполох, как у… — И понизь тон. Если хочешь быстрее отсюда убраться, то давай помолчим немного, чтобы Пирс, наконец, смог поспать. Извини, Пирс, за эту неприятную сцену.
—
«Извини, Пирс»?! Ты перед ним
извиняешься? Ты понятия не имеешь, что он натворил там, в мэноре, чтобы его закинули сюда, — ее позиция, это вечное желание помочь даже тем, кто этой помощи не заслуживал, злила Драко до белого каления. И… доводила до отчаяния. Ледяного, прокравшегося куда-то в грудь
отчаяния, заставившего его решиться на
отчаянный шаг. — А вообще, знаешь, мне все это надоело. Чего я вообще нянчусь с тобой, Грейнджер, какое бы ты там значение ни имела теперь для Темного Лорда? Тем более, что ты вообще не слушаешь меня. Нам с тобой, определенно, не по пути.
Гермиона воззрилась на него со странным выражением на лице.
— Ты хочешь уйти? — тихо спросила она.
— Именно так. А ты оставайся тут с этим бесполезным… маглом.
Ощерившись, пылая от гнева, Драко до ломоты в пальцах стиснул палочку и закрыл глаза, лишь на мгновение задумавшись, куда переместиться.
Только бы аппарация сработала! Только бы…
Хлопок! Он переместился.
Переместился, и, видит Мерлин, чувство свободы опьянило его не хуже огневиски. Все прошло быстро и, к счастью, сработало: Драко Малфой стоял на знакомом отвесном берегу меловой скалы, откуда при желании можно было разглядеть величественный замок, но желание это он в себе подавил. Драко не знал, почему вообще переместился именно сюда
опять, как будто и для него это место теперь стало важным! Сначала ему в голову пришла мысль о Косом переулке (страшно хотелось есть!), а потом о доме Тео. Но он вовремя вспомнил, что его вообще-то тоже разыскивают, вне зависимости от того, с ним ли драгоценная Грейнджер или нет. И если с Косым переулком все было понятно и очевидно, то с поместьем Ноттов — не совсем. Драко знал, что Тео принял бы его, но вот его отец, как бы на самом деле ни относился к Драко, был бы вынужден привести его прямиком к Темному Лорду.
Малфой мучился сомнениями. Солнце — удивительное и редкое явление для осени в Туманном Альбионе — стояло в зените. Драко все так же стоял ошеломительно высоко над морем, пристально вглядываясь в даль, подернутую легкой дымкой. Вокруг не было ни души, и Малфой на секунду представил, что в целом мире остался он один — вот так, на лоне древней первозданной природы. Несколько низкорослых деревьев, стоявших на берегу особняком друг от друга, выглядели в золотистом свете какими-то причудливыми. Скалы слепили своей нереальной белизной. Вдали за проливом угадывался французский Дюнкерк. Аппарировать бы прямиком туда, а оттуда уже попытаться найти родителей… Он бы так и сделал, если бы не магический погранконтроль. Только бы с мамой и отцом все было в порядке! И ведь… если подумать, ведь Грейнджер, выходит, была права насчет дальнейших планов. Нарцисса помогла Поттеру, значит, возможно (
только возможно!) могла бы рассчитывать на поддержку Ордена Феникса. Если еще не получила ее… Значит, может, и Драко стоило бы. Да и Грейнджер… Что она будет делать теперь? Справится ли без него? Драко моментально ответил себе на этот вопрос: разумеется, она справится. Это же Грейнджер. Она сильная. В отличие от него.
Именно в эту секунду Драко Малфой окончательно пожалел о своем импульсивном поступке, совершенном на эмоциях. Ему вдруг очень захотелось снова оказаться в замке, в маленькой комнатушке с камином, пусть даже Грейнджер и решила приютить в ней бесполезного магла. Он развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы вновь увидеть перед собой высящуюся на скале громаду. Нет. Просто так возвращаться нельзя, это было бы слишком глупо, да и гордость разве что не орала ему о том, что нельзя так просто признавать свою ошибку. Нахмурившись, Драко огляделся и, вовремя вспомнив о невидимости, двинулся туда, где, по его соображениям, находился ближайший населенный пункт. Мысли о Грейнджер не давали ему покоя. Драко Малфой точно знал, что вернется.
***
Спустя, должно быть, час, никем не замеченный, он зашел в обычный магловский продуктовый магазин; несколько раз, морщась и борясь с собственной брезгливостью по отношению к простецам, обошел его по кругу, вглядываясь в очень отдаленно знакомые, а то и вовсе неизвестные продукты на полках. За прилавком дремала пожилая продавщица, а посетителей и вовсе не было. В итоге Драко, стараясь действовать осторожно и не привлекать к летящим по воздуху продуктам лишнего внимания, набрал полные карманы всякой снеди; сумел прихватить даже кусок сырого мяса, завернутый в несколько листов серой бумаги, и он теперь неудобно оттягивал карман его пиджака.
Спустя несколько минут он уже стоял —
снова! — возле величественных каменных ворот Дуврского замка, перекрытых хилым и уродливым магловским шлагбаумом (Драко не переставал поражаться бесполезности некоторых их изобретений).
Малфой медлил. Он надеялся, что комната с чарами, наложенными Грейнджер (
и откуда она о них только узнала?!) пропустит его назад. Еще одним скачком в пространстве Драко, не без страха быть обнаруженным приспешниками Темного Лорда, переместился на порог уже знакомой башенки и, не выпуская палочки, — на этот раз сам, пешком, — преодолел узкую лестницу. Юноша прислушался и испытал настоящее облегчение: честно говоря, Драко был уверен, что не сможет попасть назад, но он, к счастью, по-прежнему был «доверенным» — одним из тех, кому комната все же была открыта. За дверью слышались голоса Грейнджер и Пирса. Она, судя по всему, кратко —
а, может, вовсе и не кратко — обрисовывала ему, что происходит в волшебном мире (а точнее, поправил себя Драко, что вообще
представляет собой его мир. Его и… ее, Грейнджер). Ох и длинный же магла ждал рассказ, усмехнулся про себя Драко.
Зная грязнокровку…
Он все не решался войти. Голоса из-за двери слышались нечетко, и Малфою казалось, что он упускает примерно по половине реплик. Кажется, магл спросил, заикаясь, о нынешней политической обстановке или что-то вроде того. Насущная тема. И почему, интересно, он заикается?..
- Но к-колдовать по-настоящему — это же так круто! Я мечтал бы научиться… — он неразборчиво добавил что-то еще. — В том доме жили действительно искусные волшебники! Хозяева и Л-Лестрейнджи, и другие тоже.
О да, мастерства тете Беллатрисе, да и остальным, было не занимать. Что уж говорить о Том-Кого-Нельзя-Называть…
—…происходящее сейчас — страшно, Пирс. Ксенофобии не должно быть места в нормальном, здоровом обществе, — голос Гермионы звучал глухо. Драко даже представил себе ее лицо в этот момент; легкая складка между аккуратных бровей, выдающая ее сосредоточенность и тревогу. Еще прядь волос — каштановый завиток, который она все время заправляет за ухо
таким жестом…
Воцарилась тишина; изнутри слышались только невнятные шорохи.
— А вы знаете, где Гарри П-Поттер?
Драко затаил дыхание. Этот вопрос почему-то показался ему чертовски странным. Хотя, в общем и целом, он был вполне закономерен, да и задавали его очень часто, особенно, в последнее время. Словом, все было бы логично, если не учитывать тот странный факт, что исходил вопрос от магла, которому вообще не полагалось интересоваться чем-то подобным.
— Я с-слышал, что…, — продолжил он после невнятной реплики Грейнджер.
Как К-К-Квирелл этот Пирс, ей-богу. Драко мысленно воспроизвел речь профессора. Он не помнил, чтобы магл заикался дома, в мэноре. Хотя он говорил с ним от силы раза два и не обращал внимания на манеру его речи. — Я с-слышал. Там. Они… Э-эти… Говорили, что Гарри Поттер в Хогвартсе. Что его видели у З-Запретного леса. И что на этот раз это т-точно.
Ничего себе, информация. Гермиона, должно быть, очень обрадовалась, услышав это.
— Т-туда направили оч-чень многих. Они думают, может, что и вы тоже т-там?
Пирс еще что-то сказал, она ответила. Потом он что-то добавил, и Грейнджер рассмеялась в ответ. На звуке ее переливчатого смеха Драко неожиданно для себя толкнул дверь, и две пары изумленных глаз уставились на него, замершего в проходе. Пирс выглядел значительно лучше, он полулежал, закинув руку за голову, и, при виде Драко глупо приоткрыл рот в удивлении. Гермиона же с явным комфортом расположилась на матрасе Малфоя. И, конечно, тоже совершенно не ожидала его увидеть.
— Драко? — она, кажется, впервые на его памяти назвала его по имени, и звучало оно из ее уст, откровенно говоря, странно. Малфой списал это на крайнюю степень шока от его неожиданного появления.
— Вот, — он демонстративно левитировал пакет с едой из магловского супермаркета прямо к потушенному камину. Пока Гермиона, все еще явно с трудом верящая в происходящее, разглядывала его содержимое, Драко простым дублирующим заклятием создал себе еще один матрас — один в один как у Грейнджер — и самодовольно плюхнулся на свое творение. Пирс пребывал в безмолвном шоке; а Гермиона, наконец, повернулась к Драко и, к своей внезапно проснувшейся гордости, юноша заметил, что она благодарно (
и совершенно очаровательно) улыбается.
— Спасибо, — очень тихо сказала девушка, глядя на Драко, едва ли не светясь от счастья. А потом добавила еще тише: — Я рада, что ты все же передумал.
***
После сытного ужина, включающего в себя какие-то бобы, сыр, хлеб и вкуснейшее поджаренное на огне мясо, Драко вдруг резко начало клонить в сон; день, полный тревог, страхов и раздумий, давал о себе знать. Он мало участвовал в разговоре, который перешел на какие-то не очень интересные, и от этого еще более расслабляющие, магловские темы, вроде кино и художественной литературы. Малфой завороженно наблюдал за пламенем и ощущал какую-то невероятную внутреннюю гармонию, чувствуя себя удивительно —
на своем месте.
Коротко пожелав всем доброй ночи и отвернувшись к стене, Драко попытался уснуть. А Гермиона еще долго рассказывала уже давно клюющему носом Пирсу об удивительном «волшебном мире» — том мире, что был для Драко Малфоя родным и знакомым. Только потом, на следующее утро, до него дошло, в чем была настоящая причина ее бесконечной полуночной болтовни. Гермиона Грейнджер, кажется, боялась снова увидеть свои странные сны.
