Гарри Поттер и игра смерти.
1-й уровень.
Глава четвертая: гнев.
— Все не в порядке! — кричал Гарри, шагая по кабинету директора. — Как Фадж может не верить, что Сириус невиновен, после всех доказательств, которые мы ему предоставили? Спустя два часа после своего спасения уставший и разозленный Гарри метался по кабинету директора. Было раннее утро, все его тело болело от магического истощения, и он отчаянно хотел проверить Рона и Сириуса, все ли с ними в порядке. События этих двух часов превратили тлеющие угли злости в душе Гарри в бушующий огненный ад гнева. И все это благодаря действиям — или бездействию — одного человека. Человек, который поднялся в личном списке презираемых людей выше Драко Малфоя, его папаши Люциуса, Снейпа, Хвоста и даже Волан-де-Морта. И, в довершение всего, Гарри был не единственным, кто так себя чувствовал. — Это самая высокомерная, недалекая, бесполезная бюрократическая глупость, которую только можно изречь! Гермиона вскочила со своего места перед столом директора. — Этот человек должен быть Высшей инстанцией. Тем, которому мы можем доверять в принятии правильных решений. Но он… он действовал как избалованный ребенок! Как могли волшебники избрать такого мерзкого идиота своим министром магии? Глаза девушки почти пылали огнем, когда она говорила. Ее гнев проникал прямо в Гарри, заставляя его ярость вспыхивать все сильнее и сильнее. — Неужели его лучшим оправданием было то, что Министерство всегда поступало так, как считало правильным, значит, это должно быть верно и на этот раз? Гарри с отвращением зарычал. — Это было лучшее, что он мог придумать? Потому что для меня это оправдание как огромная воняющая куча дерьма! — И то, как он смотрел на нас, на Гарри и меня, как… как если бы мы были парочкой глупеньких детишек, вообще не представляющих, что такое волшебная палочка, и как ее использовать… — Не говоря уже о той толстой жабоподобной бабе, которая продолжала по-дурацки покашливать, как идиотка, стоя позади Фаджа. Единственные ее слова — это восхваление всех действий и решений Министра, после того, как мы отговорили его от натравливания дементора на моего крестного! — Что произошло только после того, как он понял, что невозможно убить Сириуса на месте, как он хотел. Если бы нас не было там, тогда бы эта гнилостная, мерзкая, отвратительная личинка человека… — Думаю, этого достаточно для одного вечера, мисс Грейнджер. Тебя это тоже касается, Гарри. Резкий старческий голос оборвал гневные речи двух подростков на середине предложения. Директор не говорил громко, но его тихие слова пронзили их, как горячий нож масло. — Возможно, мы проиграли эту битву сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, — но все не так ужасно, как могло бы показаться. Мы выиграли себе время и союзников, с которыми нам нужно выиграть войну. И вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что сегодня вечером что-то пошло не так, я считаю, что мы должны обратить внимание на то, что пошло правильно. Гермиона поерзала на стуле и неохотно кивнула. Между тем, слова Дамблдора помогли сфокусировать внимание Гарри. Но лишь настолько, чтобы тот взгляд, которым он сверлил воображаемого Фаджа, был переключен на директора. — И что это должно значить, профессор? — выдохнул Гарри. — Должны ли мы просто радоваться тому, что мы все смогли избежать поцелуя дементора? Даже после того, как Фадж привел с собой одного из этих… этих существ, чтобы казнить Сириуса прямо у меня на глазах? Если бы мы с вами не призвали наших Патронусов и не напугали этих тварей, Сириус сейчас мог быть хуже, чем мертвым. Гарри сердито взмахнул руками и продолжил. — При нынешнем положении дел они все еще будут пытаться отправить его обратно в Азкабан. И мне, честно говоря, все равно, сможем ли мы вытащить его оттуда, следуя закону. Этот человек — мой крестный отец. Он невиновен. И он не должен быть отправлен туда! Дамблдор поднял руку, чтобы остановить поток тирады Гарри. — Я полностью согласен с вашими мнениями по этому поводу. И с теми, которые были выражены прекрасной мисс Грейнджер, по правде говоря. Но вы должны сделать шаг назад, чтобы лучше понять нынешнее положение, в котором мы, к счастью, оказались. В противном случае то, что вы сейчас ищете, могло быть потеряно навсегда. Гарри резко повернул голову. На этот раз он не представлял себе лицо Фаджа. Нет, возможно, впервые в жизни Гарри по-настоящему взглянул на старика перед ним. На человека, которому, как он думал, может доверять больше, чем любому другому взрослому. — Нам повезло? — Гарри в ярости зашипел. — Как? Как то, что моего крестного увезла кучка авроров, может быть чем-то хорошим? — Потому что человеком, который отвечал за арест аврорами, Гарри, и который также случайно присутствовал со мной, когда твой образцовый Патронус прибыл из леса, был не кто иной, как глава Департамента магического правопорядка Амелия Боунс. — И какое это имеет значение?! — рявкнул Гарри, продолжая наступать. — Почему меня должно это заботить? Все это означает, что она занимает высокое положение в Министерстве, верно? Она, вероятно, уступит Фаджу в тот момент, когда он заставит ее отправить Сириуса обратно в тюрьму. Или, может быть, даже поможет несчастному мудаку, чтобы дементор поцеловал моего крестного прямо в камере Министерства! К этому моменту Гарри покраснел. Фадж, Министерство, Хвост, Дементоры… этот вечер испытал его больше, чем любая другая ночь в жизни, и с Гарри было достаточно. Он знал, что с его стороны было неправильно так кричать на старого волшебника. Дамблдор был на его стороне. Старик всегда был за Гарри, с того самого дня, как парень впервые ступил в Волшебный мир, и он упорнее и лучше всех пытался удержать Фаджа от попытки каким-то другим способом «справедливо» казнить Сириуса на месте. Но, несмотря на то, что он знал это, Гарри все еще не мог взять под контроль свой характер. И поэтому он продолжал разглагольствовать и кричать на Дамблдора, пока слова не перестали выходить. Когда он закончил, в комнате воцарилась тишина. Гермиона уставилась на него с обеспокоенным выражением лица. И, в отличие от сцены в лесу, на этот раз Гарри проигнорировал её. Парень не хотел, чтобы лучший друг утешал его. Не тогда, когда ему хотелось злиться, что он и делал прямо сейчас. Тишина была нарушена, когда Дамблдор тихонько закашлялся и поправил очки. — Отвечая на твой первоначальный вопрос, Гарри, именно то, что Амелия Боунс присутствовала, имеет значение для всего мира. Потому что иногда не то, что ты знаешь, а то, кого ты знаешь, может иметь решающее значение. Гарри усмехнулся его словам. — Что это означает? Что вы знаете больше людей или лучше, чем Фадж? Дамблдор слегка улыбнулся двум детям перед ним. — Не обязательно так, Гарри. В данном случае не я так важен. Никто из вас не может быть непосредственно знаком с миссис Боунс или ее безупречной профессиональной репутацией, но мы с ней работали друг с другом почти два десятилетия. Я могу лично поручиться за то, что она обладает стойкими моральными качествами, здравым суждением и безупречной честностью. Или, проще говоря, Амелия Боунс является полной противоположностью министра Фаджа, когда дело касается вопросов этики и ответственности. — Значит, она — чертова святая с властью. — сказал Гарри с сардоническим раздражением. — Но как именно это поможет Сириусу прямо сейчас? — Потому что, согласно закону Министерства, Амелия Боунс имеет последнее слово в любом активном расследовании, прежде чем оно будет передано Визенгамоту или Министерству для окончательного решения. И сегодня вечером она пообещала мне, что лично позаботится о том, чтобы дело Сириуса было полностью расследовано, прежде чем Боунс примет окончательное решение о том, куда его направить. Дамблдор вздохнул, закончив говорить. На мгновение этот человек действительно стал выглядеть на свои годы. — Поверь мне, Гарри, — мягко сказал старый волшебник. — Амелия Боунс не остановится, пока этот вопрос не будет решен, и я верю, что многие нарушения, которые происходили во всей этой ситуации, будут в значительной степени работать в пользу твоего крестного. Эти слова наконец подействовали убедительно на Гарри. Он замолчал на мгновение, впитывая слова директора. Если профессор был прав, — а он всегда был прав в прошлом, что Гарри напомнил себе, — тогда, возможно, все было не совсем плохо. Может быть, с Сириусом все будет в порядке. И, может быть, возможно, Гарри больше никогда не придется возвращаться к Дурслям. Его надежда возродилась, и гнев на мгновение утих, Гарри глубоко вздохнул и повернулся лицом к директору. Он встретил теплые голубые глаза мужчины своим изумрудным взглядом. — Допустим, вы правы, профессор. — сказал Гарри со спокойствием, которого он не чувствовал. — И что эта Амелия Боунс сможет позаботиться о Сириусе. Если это правда, тогда все, что мы можем сделать прямо сейчас, — это оставить все в ее руках, верно? — Нет. — твердо сказал Дамблдор. — Это не совсем так. Дело не только в ее руках. Глаза могущественного волшебника вспыхнули сильнейшим гневом, который Гарри когда-либо видел в них. И в этот момент парень вспомнил, что человек перед ним был единственным, кого Волан-де-Морт когда-либо боялся встретить. Директор сражался и одолел другого Темного Лорда за десятилетия до рождения Гарри, и ему не было равных во всей магической Британии. Голубые глаза Дамблдора почти светились силой, когда он говорил. — Я потратил двенадцать лет, пытаясь выяснить, что произошло на его слушании. Двенадцать долгих лет постоянных препятствий и бесплодных бюрократических препирательств. Министерство спрятало записи, и никто, кроме самого министра магии или его прямых представителей, не мог их вскрыть. Но теперь, когда Сириус снова стал объектом активного расследования и находится под официальным арестом, мы с Амелией вместе будем иметь как полномочия, так и ресурсы, необходимые для обнаружения и вскрытия всех относящихся к делу записей. Я обещаю вам, что Сириус выйдет на свободу. И что вы снова увидите его этим летом. Даю вам слово и в этом, и во многом другом. Глаза директора снова загорелись, когда он закончил говорить. Ощущение излучаемой магии начало рассеиваться, когда сила древнего волшебника втянулась в его долговязое тело. Но это было чувство, которое Гарри никогда не забудет. И он никогда больше не будет смотреть на доброго дедушку-волшебника по-старому. Тем не менее, само заявление наконец дало Гарри повод для облегчения. Потому что, как бы парень ни доверял тому, кому доверял Дамблдор, у Гарри было гораздо больше оснований верить в этого человека. Фадж и его приспешники могли пустить пыль в глаза другим, но Гарри сомневался, что они когда-нибудь смогут одурачить Дамблдора. — Спасибо, профессор. Я знаю, что это будет непросто, но мне будет легче со знанием, что вы сами решаете это дело. — Гарри сделал паузу, чтобы глубоко вдохнуть. То, что будет дальше, непросто, но необходимо. — И… и я прошу прощения за свои предыдущие слова. Я был не в порядке, и с моей стороны было неправильно кричать на вас, когда вы делаете все, что в ваших силах, чтобы спасти жизнь Сириуса. — Сделанного не воротишь, юный Гарри. Я помню страсти юности и то, как быстро они могут вспыхнуть в сердце. Взгляд Дамблдора впился в глаза Гарри. — Но хотя я более чем способен выдержать тяжесть твоего гнева, я бы посоветовал тебе контролировать его среди других людей. Страсть — это обоюдоострый меч, и его лезвие может ранить обе стороны. Гарри улыбнулся словам директора. Даже сейчас, рано утром, после того, как Гарри кричал на него большую часть от десяти минут, мужчина все еще пытался учить его. И впервые с тех пор, как он пришел в кабинет директора, Гарри почувствовал, как его тело начинает расслабляться. Только для того, чтобы немедленно снова напрячься, когда громкий звук ударил по его ушам.Динь!
Гарри вздрогнул от уведомления из Игры Смерти. Он получал их постоянно с тех пор, как Учебное занятие закончилось, но игнорировал, чтобы разобраться с более насущными вопросами. Победа над дементорами, крики на упрямого бюрократа и беседа с Дамблдором до сих пор занимали большую часть его внимания. Теперь, когда пресловутая пыль, казалось, улеглась, предыдущие уведомления, полученные Гарри, просили его внимания. В буквальном смысле, ведь последний звон не сопровождался чем-то новым. Или, по крайней мере, Гарри так не думал, потому что ничего важного или значительного в момент, когда прозвучал шум, не произошло. Но пока он обдумывал это, Гарри заметил кое-что еще. Игра до сих пор была полезной. Без неё Гарри и остальные были бы мертвы или, возможно, застряли бы в лесу на несколько часов, ожидая, пока их найдут. Если это так, то, возможно, в Игре было что-то, что могло бы помочь в ситуации Сириуса. Но осмелился ли он рассказать об этом директору? Гарри обнаружил, что сомневается по этому поводу. Он уже решил, что расскажет Гермионе. Это решение было твёрдым: парень доверял ей свою жизнь и знал, что она никогда не предаст и не попытается использовать его. Но осмелился ли Гарри доверять директору школы? Мужчина был взрослым. Сильным, как показали его позиции и то, что он демонстрировал всего пару минут назад. Но, по опыту Гарри, немногим взрослым можно доверить секрет такого масштаба. Особенно, когда это касается чего-то, что выходит за рамки нормы, что, безусловно, и делает Игра Смерти. Кроме того, то, о чем не говорили ведьмы и волшебники, зачастую было чем-то опасным. Как Философский камень на первом курсе. Или Тайная комната на втором. Люди заговорили о них только после того, как Гарри заходил уже слишком далеко, чтобы отступить. И Гарри ни разу не слышал ни о чём, даже близко напоминающем Игру Смерти. Но это был профессор Дамблдор. Человек, который всегда помогал Гарри, когда он в этом нуждался, который всегда верил ему, какие бы странные или причудливые вещи ни происходили с ним в прошлом. И как один из самых умных, могущественных и мудрейших волшебников в современном мире, Дамблдор лучше других мог бы помочь Гарри понять, что с ним происходит. Это должно было быть правдой. И поскольку он знал, что это так, решение Гарри по этому поводу было ясным. Он глубоко вздохнул и начал говорить. — Прежде чем вы уйдете, сэр, нам нужно поговорить еще кое о чем. Потому что помимо побега Петтигрю, трансформации Люпина и орды дементоров, которые чуть не убили нас, сегодня вечером со мной произошла еще одна важная вещь. Я… просто не знаю, как это объяснить. Гарри увидел, как глаза Гермионы расширились. Девушка, несомненно, вспоминала дискуссию, прерванную прибытием Фоукса и директора двумя часами ранее. Однако Дамблдор, похоже, не удивился заявлению Гарри. Он просто кивнул головой в его сторону. — Прежде чем ты начнешь говорить, могу я предложить план действий? — Конечно, сэр. — В этом случае, по моему опыту, лучше всего начинать с самого начала. Так что, где бы ни было начало твоей истории, это точка, которая должна стать первым шагом. Хм. В этом был смысл, но никто, кроме директора, не смог бы сформулировать это так. — Да… да, вы, вероятно, правы, сэр. Итак, начнем. Гарри глубоко вздохнул. И после минутного размышления он выбрал место, с которого мог бы начать рассказывать свою историю. — Когда я сегодня вечером был в лесу, сражаясь с дементорами, что-то случилось. Что-то… странное, и что-то волшебное тоже. Весь мой мир изменился… и хотя я не уверен, я не думаю, что он когда-нибудь станет таким, как раньше. Затем Гарри рассказал им об Игре смерти. Как она заморозила время, спросила его, хочет ли он поиграть, назвала его сначала Мастером, а затем Игроком, а затем обо всех других странных вещах, которые произошли после того, как Гарри выбрал вариант «да». Но когда он закончил говорить, на лицах Гермионы и Дамблдора появилось выражение настороженного недоверия. Он не злился на них из-за этого, потому что Игра Смерти была действительно странной вещью. Гарри знал, что ему нужно сделать что-то еще, чтобы убедить их. И парень знал, что он мог сказать. Он поднял палец и попросил их отложить оставшиеся вопросы до тех пор, пока не закончит. Только после того, как Гермиона и Дамблдор кивнули в подтверждение, Гарри произнес слово активации. «Помощь.»Динь!
Функция помощи теперь активна.
Какой у Вас вопрос?
Гарри улыбнулся. Хорошо, функция «Помощь» действительно работала именно так, как обещала Игра. — Есть ли в игре какая-либо особенность или функция, которая поможет убедить кого-то еще в существовании Игры Смерти?Динь!
Гарри Поттер активировал функцию группы
Поскольку это было первое использование функции, самые близкие люди были автоматически приглашены в группу игрока.
Динь!
Гарри Поттер пригласил Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора и Гермиону Джин Грейнджер присоединиться к группе.
Все получение опыта прекращено из-за большой разницы в уровнях.
Повышение уровня вернется к норме, как только несоответствие уровней вернется к допустимым пределам.
Гарри слегка улыбнулся, глядя на Гермиону и директора. Оба вскочили со своих стульев и уставились на что-то прямо перед собой. Что-то, что могло быть невидимым для Гарри, но могло быть только одним. Игра смерти. A / N: Эта глава немного коротковата, но это то, что требовала сцена, и я не хотел вдаваться в подробности. До скорого, ~ Эльсил.