Гарри Поттер и игра смерти

      Сириус Блэк носил множество различных титулов. Беглый преступник, дамский угодник, мастер розыгрышей, наследник одной из самых богатых — и самых темных — магических семей в магическом мире — и это еще не все. Он также был человеком многих мыслей и лишь немногие из которых были по-настоящему глубокими. Обычно это отражалось в его склонности рассказывать анекдоты, а не вступать в глубокие и серьезные дискуссии.       Но сегодня все было иначе. Сегодня обычно неудержимый Сириус был напряжен с момента пробуждения. Нервные бабочки танцевали в его животе макабрический танец, а пальцы бешено барабанили по всему, к чему прикасались.       Когда Сириус свернул за угол, не глядя куда идет, раздался громкий треск. Он рассеянно посмотрел на то, что упало на пол — вазу эпохи Цяньлун династии Мин, — и в расстройстве ударился головой о ближайшую стену.       Это был не первый предмет, который он разбил за сегодняшний день. Фактически, можно сказать, что Сириус все утро оставлял за собой след из разрушенных или поврежденных предметов. Это был еще один признак его неспособности сосредоточиться и это уже начинало действовать на нервы.       Быстро прозвучало заклинание Репаро, восстановившее вазу до прежнего великолепия, пока старший друг Сириуса наводил порядок в этом хаосе.       — Ради Мерлина, Сириус, ты уверен, что не хочешь, чтобы я сопровождал тебя в поездке? Это уже восьмой предмет, который ты разбил за последние десять минут! — У Ремуса был довольно раздраженный тон в голосе, когда он укорял Сириуса. — Сейчас ты не внушаешь особого доверия. Я бы даже сказал, что опасаюсь, что мне придется звонить в Министерство и вызывать анти-расщепление, если ты будешь выходить на улицу в таком виде.       Сириус посмеялся над мыслью о том, что он может испортить Аппарирование или более продвинутое Боковое Аппарирование. Даже несмотря на некоторую заскостенелось, оставшуюся после пребывания в Азкабане, Сириус был слишком хорошим волшебником.       Не обращая внимания на явное презрение Сириуса, оборотень ткнул в его сторону пальцем.       — Нет! Никакой ерунды типа «я просто великолепен», Сириус. Ты знаешь, что рассеянное состояние ума приводит к девяноста процентам несчастных случаев с занозами. И учитывая твой опыт с этим на седьмом курсе, я ожидал, что ты будешь лучше понимать, какую боль это может причинить.       Сириус пожал плечами. В том инциденте был виноват в основном Джеймс. Ну, еще и полбутылки огненного виски, которые они оба выпили прямо перед тем, как аппарировать. И хотя левая нога Сириуса оказалась в Дублине, волосы — в Манчестере, а все остальное — в Хогвартсе, целителям понадобился всего один день, чтобы разобраться с этим.       Как ни странно, мысли об этом событии помогли немного успокоиться. Настолько, что Сириус наконец-то смог сформировать связную мысль и ответить своему другу.       — Это древняя история, Ремус. Не стоит беспокоиться, я в полном порядке и могу идти!       Сириус одарил мужчину своей самой лучезарной улыбкой и широко раскинул руки.       — Только посмотрите на меня! Я — образец красоты и могущества, не так ли?       Облачившись в мантию по последней моде волшебников, с темно-бордовой рубашкой и черными брюками, проглядывающими сквозь открытую переднюю часть, Сириус подумал, что в данный момент он выглядит довольно щеголевато. Но все, что он получил в ответ на свою очаровательную попытку юмора, — это раздраженный взгляд и вздох недовольства.       Очаровательная улыбка Сириуса померкла и вернулась к прежней гримасе. — Не смотри на меня так, пушистик. Все под контролем. Правда!       — Пока так и есть, — сказал Ремус, закатив глаза. — И прежде чем называть меня пушистиком, Бродяга, лучше посмотри в зеркало, когда будешь трансформироваться в следующий раз.       О! Вот это был повод для ужасной шутки, если Сириус когда-либо видел такую. Надеясь, что это поможет ему снять внутреннее напряжение, Сириус залез поглубже в свой мешок с плохими каламбурами и выдал.       — Конечно, я буду называть тебя так, Луни. Потому что я Блэк!       — А? Потому что ты… ух! Ты ведь не сделал этого только что, не так ли? — Ремусу потребовалось мгновение, но мужчина издал прекрасный болезненный стон, который стал музыкой для ушей Сириуса, как только он понял, что происходит. — Боже, Мерлин, Моргана — кто-нибудь! Кто-нибудь! Пожалуйста, пожалуйста, пощадите меня за то, что я имею дело с этим чертовым идиотом. Почему Азкабан ничего не мог сделать с твоим ужасным чувством юмора? Почему? Этот каламбур был хуже твоего дурацкого «конечно, я серьезно, это же мое имя». Ты полностью пропустил часть «котел вызывает котел»!       — Гениальность не знает границ, Ремус. Не завидуй моему великому «я» за то, что я так быстро соображаю.       — Да. Конечно. Как скажешь, придурок. Поскольку шутка была настолько тухлой, что у меня уже мозг болит, я возьму с собой те фотографии, где ты облизываешь себя, когда мы в следующий раз пойдем искать пару.       — Ха! Как будто это будет плохо, — рявкнул Сириус, от души рассмеявшись. — Это просто покажет дамам, какой я гибкий, а дамы любят мужчин, которые могут сгибаться и разгибаться. Если ты хочешь одержать надо мной верх, Ремус, тебе придется сделать это гораздо лучше!       О да, рассказать эту шутку было хорошей идеей. Даже отличной. Сириус уже чувствовал, как его внутреннее напряжение начинает рассеиваться по мере того, как он погружался в привычную рутину с Ремусом.       Но радостное чувство, поднимавшееся внутри Сириуса, вскоре угасло, когда он увидел лукавый блеск в глазах Ремуса.       — Тогда, может, я покажу Гарри те фотографии с шестого курса? — сказал Ремус с улыбкой. — Знаешь, с того момента, когда МакГонагалл поймала тебя и Джеймса у портрета в общем зале после того, как вы двое только что…       Сириус бросился на другого мужчину и закрыл ему рот, прежде чем Ремус успел сказать что-то еще.       — Нет, нет, нет! Этого события никогда не было. Мы с Джеймсом спокойно отдыхали в тот вечер в нашей комнате в общежитии и не приближались к ее спальному месту. И точка!       Рассмеявшись, Ремус оттолкнул руку Сириуса от своего рта. Глаза мужчины победно сверкнули, когда он снова ткнул пальцем в Сириуса.       — Как скажешь, Сириус, — с усмешкой сказал Ремус. — Просто помни, что у меня на тебя гораздо больше компромата, чем у тебя на меня… и что я не боюсь использовать его, когда это соответствует моим целям.       Мужчины на мгновение насмешливо посмотрели друг на друга. Затем рассмеялись и покачали головами, положив этому конец.       Такие шуточные драки были основой их отношений, причем с самого детства. То, что они открыли это для себя заново, впоследствии пошло им обоим на пользу. По крайней мере, Сириус надеялся, что и для Ремуса тоже; потому что без помощи и поддержки другого человека, Сириус знал, что он и на четверть не исцелился бы от своего пребывания в Азкабане.       Через некоторое время лающий смех Сириуса перешел в мягкое хихиканье. И, почувствовав, что душевное состояние стало лучше, Сириус наконец заговорил со своим другом о том, что на самом деле его беспокоило.       — Клянусь дряблой бородой Мерлина, Ремус, я надеюсь, что нам не удастся отпугнуть Гарри своими странными выходками. — Сириус почувствовал, как его лоб напрягся от беспокойства, когда он подумал о том, что может случиться, если Гарри не понравится их чувство юмора; или, что еще хуже, если мальчик сочтет Сириуса слишком скучным или занудным. — Я… я очень хочу, чтобы ему здесь понравилось. Чтобы он чувствовал себя в безопасности и комфорте, и чтобы он думал об этом как о месте, где он может веселиться и быть счастливым.       Ремус положил руку на плечо Сириуса. Мрачное выражение лица придавало ему успокаивающую серьезность, когда он говорил.       — Не волнуйся об этом. Гарри — умный мальчик. И, по его словам и словам близких ему людей, он очень хочет присоединиться к нам. Кроме того, если близнецы Уизли в его жизни в течение трех лет еще не добили его — а они такие же плохие, как вы с Джеймсом, — то есть шанс, что пребывание рядом с такой нелепой парой стариков, как мы двое, тоже не отпугнет его.       Сириус фыркнул.       — Эй, не смешивай мою молодость с твоей престарелой задницей. У меня в запасе еще десять или двадцать лет молодости.       — Ну да, — саркастически протянул Ремус. — Я обязательно расскажу об этом Доре, когда она придет в следующий раз. Уверен, она будет рада разуверить тебя в этой нелепой мысли.       Затем, его лицо снова стало серьезным, мужчина крепче сжал плечо Сириуса.       — Все, шутки в сторону. Ты действительно уверен, что не хочешь, чтобы я поехал с тобой за Гарри? Я знаю, что скоро к нам приедут гости, но я уверен, что мы могли бы попросить Андромеду вмешаться и позаботиться о приеме людей. У нее это хорошо получается и она была бы очень рада помочь.       Сириус покачал головой.       — Да. Да, я уверен, Ремус. Это то, что я хочу сделать сам. Это то, что я должен сделать сам. И это я должен был сделать давным-давно. Правда, знаешь, до того, как я пошел за Хвостом и попал в ловушку этого ублюдка. —Сириус вздохнул и провел рукой по лицу, пока говорил. — Сделать это сейчас… ну, это позволит мне все исправить. И для Гарри, и для меня.       Явные эмоции прозвучали в голосе Сириуса в конце, так как его слова шли прямо из сердца и в этот раз, в отличие от предыдущих, Ремус промолчал, предоставив Сириусу возможность самому все обдумать.       Мечты о создании дома с Гарри были частью жизни Сириуса, на протяжении последних десяти лет, были постоянной темой терапевтических сеансов. Специалисты, к которым он обращался в больнице Святого Мунго, были согласны с ним и считали, что это будет большим шагом для Сириуса. Все, что требовалось до этого шага, — это чтобы Сириус встал на ноги и подготовил жилье для мальчика. И то, и другое с помощью Ремуса, Андромеды и даже этой сумасшедшей девчонки, Доры, теперь было сделано.       Благодаря их усилиям Сириус был здоров, как никогда со дня смерти Джеймса и Лили. Его лицо и тело выглядели почти восстановленными, он переехал в безопасный и удобный дом и даже обзавелся новой палочкой Олливандера благодаря поездке на Косую Аллею несколько недель назад. Несколько его старых друзей и знакомых даже протянули руку помощи, чтобы возобновить отношения.       Жизнь, впервые за десять лет, казалась яркой. Но что бы он ни делал, в его сердце всегда оставался червячок вины.       Сириус провел рукой по свежеподстриженным волосам, пока его мысли вихрем проносились вокруг прошлых ошибок.       — Знаешь, если бы я просто держал Гарри при себе, а не гонялся за Хвостом все эти годы, многого можно было бы избежать. Только подумай об этом. У нас с тобой могло бы быть почти тринадцать лет воспоминаний, подобных тем, что мы создали за последние несколько недель. Я бы никогда не попал в Азкабан, ты бы не был вынужден жить на краю общества, а Гарри никогда бы не отправился к этим придурковатым родственникам Лили. Но нет, я просто был импульсивным идиотом и бросил все это.       Сириус повернулся и посмотрел на своего друга. За все время, что они жили вместе, Сириус никогда не говорил ничего подобного. Ни одного раза. Он слишком боялся, слишком переживал, что старший друг осудит его за прошлые поступки. Но это было то, что нужно сказать, и сказать это нужно было до прихода Гарри.       После минутного молчаливого раздумья Ремус пожал плечами.       — Может быть ты прав, старый друг. Жизнь действительно могла бы сложиться иначе, если бы ты сделал другой выбор в ту ночь.       — Ремус, мне очень, очень жаль, что…       — Но то же самое можно было бы сказать и о сотне других вариантов, — сказал Ремус, прервав слова Сириуса и не моргнув глазом. — Например, что если бы Хагрид отказался забрать у тебя Гарри? Или что, если бы я проводил тебя в их коттедж, а не помчался проверять Лонгботтомов? Или если бы кто-нибудь — Дамблдор, Минерва, Муди или любой другой человек, знавший вас, — попытался бы сильнее бороться за вашу свободу? Каждый из нас мог бы изменить ход истории. Но дело в том, что мы этого не сделали. И, на мой взгляд, это делает всех нас одинаково виновными в тех ошибках, которые произошли позже.       Сириус задумался над словами своего друга. Если посмотреть на это с другой стороны, то многое можно было сделать по-другому. И было много людей, которые могли бы изменить ситуацию. Но в конце концов, что бы ни говорили другие, это было его решение — сделать Питера Хранителем Тайн. Его решение преследовать предателя. Так что да, другие люди могли бы сделать лучше, но Сириус был единственным, кто все испортил в первую очередь.       — Я тебя понимаю, но даже если ты прав, я все равно являюсь причиной того, что все пошло не так, Ремус, а это значит, что я самый виновный.       — Нет. Виновны Питер и Волдеморт, Сириус. Не ты. Но давай не будем зацикливаться на «что если» и «возможно», мой друг. Если мы это сделаем, то нам обоим придется снова напиться, и ни один из нас не будет в том состоянии, чтобы забрать Гарри или принять различных гостей, которые должны появиться здесь в любой момент.       — Хех. Не знаю, как тебе, но мне кажется, что крепкий напиток сейчас очень кстати, — сказал Сириус.       Но Ремус покачал головой.       — Звучит неплохо? Да. Но хорошо ли? Ни в малейшей степени. Так что давайте оба пошевеливайтесь, ладно?       Закончив разговор, Ремус направился на кухню, его мысли явно вернулись к подготовке дома к приему гостей.       Видя, что оборотень отвлекся и стал слишком серьезным, Сириус попытался сделать шаг к стоящему неподалеку шкафу со спиртным. Выпить немного бодрящего напитка действительно звучало неплохо, да и хорошего добра здесь было предостаточно.       Только когда он попытался открыть его с помощью бесшумного заклинания, Ремус выстрелил ему в спину жалящим проклятьем!       Сириус подпрыгнул в воздух с сердитым воем и уставился на своего старого друга, который оскалил зубы в хищной ухмылке.       — Не в мою смену, старина, — заявил Ремус. — Пора тебе поторопиться, чтобы вернуть нам мальчика. Я хочу, чтобы вы оба были целы и невредимы. А пока я позабочусь о том, чтобы все разместились и гости, которых мы пригласили, могли оказать Гарри теплый прием. Помни, сегодня мы сделаем этот дом для него настоящим, таким, каким он должен был стать для нас обоих все эти годы назад и таким, каким он будет отныне.       На лице Сириуса появилась кривая ухмылка, пока он потирал зудящую щеку.       — Хорошо-хорошо, — пробормотал он. — Мне тоже так кажется, Луни, так что ты пока победил. Я приведу маленького щенка обратно, и мы вдвоем будем его баловать. Моргана знает, что маленькая Дора прожужжала мне все уши за то, что я не привез его раньше.       — Только не оставляй Гарри с ней наедине слишком долго, — сказал Ремус. — Я с содроганием думаю о том, как она может извратить бедного мальчика. Эта женщина так же плоха, как и ты, когда дело доходит до некоторых вещей.       — Ха! — воскликнул Сириус. — Если бы только Гарри так повезло. Любой мужчина, который может сойтись с Метаморфом, чертовски удачлив.       — Черт возьми, Сириус, ты же знаешь, что я не это имел в виду! Теперь иди и убирайся, пока я не последовал примеру Доры и не начал травить твои кусочки вместо щек.       Губы Сириуса подергивались, когда он раздумывал над тем, чтобы бросить последний словесный укол. Но вместо этого он отвернулся и направился к входу в коттедж. Но прежде чем уйти, ему нужно было сделать последнюю вещь.       Отработанным жестом он легонько постучал своей палочкой по голове. Светло-розовая вспышка заклинания Диспелио сверкнула на кончике палочки, а затем плавно угасла.       Это была старая привычка, оставшаяся со времен работы Сириуса аврором, когда он накладывал это заклинание до и после разрешения любых важных ситуаций. Правильно наложенные сенсорные чары, заглушающие чувства человека, могли быть столь же смертоносны, как и убийственное проклятие, если оставались незамеченными, и аврор, допустивший это, мог винить только себя за то, что не принял достаточных мер предосторожности. Однако в наши дни Сириус обнаружил, что это действие в основном служит магическим аналогом маггловской привычки «щипать» себя, чтобы убедиться, что человек не спит. Или, в его случае, что он действительно проснулся и не находится под влиянием сосущего душу существа.       Сириус огляделся вокруг и увидел, что ничего не изменилось. Все было по-настоящему и одна из его самых заветных грез вот-вот сбудется.       У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, что в горле выросла лягушка. С большим трудом он заставил себя сглотнуть, но Сириус приложил к этому все свои силы. Прийти в нынешнюю обитель мальчика плачущим и воющим — это последнее, что Сириус хотел сделать, когда он пытался создать образ, противоположный этому.       — О, и прежде чем ты вернешься с Гарри, — позвал Ремус из кухни, — не забудь сообщить Дурслям, что мы навестим их на следующей неделе, чтобы провести с ними вторую беседу. Минерва ясно дала мне понять, что рассчитывает на участие, а Дора особенно воодушевилась, когда Андромеда заговорила об этом во время их последнего визита.       О да. Сириус не мог забыть об этом маленьком событии. Все подписавшие первоначальное письмо, которое Сириус написал Дурслям, были согласны с тем, что после того, как Гарри покинет дом Дурслей, необходимо нанести второй, более личный, визит. Он должен быть только между взрослыми и иметь гораздо более строгий тон, чем сегодняшний визит.       — Да, да. Я разберусь с этим, — ответил Сириус. На его лице появилась дикая ухмылка, когда он задумался о том, как он может передать сообщение родственникам Лили. — А теперь возвращайся к наливанию шампанского, Луни. Минни не обрадуется, если ты забудешь про алкоголь.       Решив уйти прежде, чем Ремус успел придумать ответ, Сириус собрался с мыслями и покинул коттедж.       Когда в тихом утреннем воздухе раздался звук, похожий на рычание «ночного рыцаря». Гарри понял, что наконец-то время пришло. С радостью в сердце и сияющей улыбкой он подбежал к входной двери и открыл ее.       Ему не потребовалось много времени, чтобы заметить волшебного гостя.       Темноволосый мужчина в хорошо сшитой мантии волшебника шел к дому длинными, неспешными шагами. С лохматой гривой насыщенных черных волос, как у рокера и с блеском в глазах, которого не было, когда они виделись в последний раз больше месяца назад. Гарри безошибочно узнал кто это.       — Сириус! — воскликнул Гарри.       Плутоватый мужчина радостно улыбнулся на крик Гарри и, преодолев последние несколько шагов разделявших их, заключил Гарри в крепкие объятия. В ответ Гарри обнял его с таким же чувством, какое было в его маленьком теле.       — Гарри! Я тоже рад тебя видеть. Жаль, что я не могу писать тебе чаще, но в Коттедже был полный дурдом, когда все готовилось к твоему приезду.       — Но ты в безопасности, верно? Никаких неприятностей или чего-то подобного?       — Нет, все под контролем. По большей части, во всяком случае. Хотя я, наверное, доводил бедного Ремуса и мы оба знаем, что этому старому волку, возможно, не помешало бы поменьше волноваться и побольше веселиться. — Мужчина взъерошил вечно беспорядочные волосы Гарри, пока говорил. — Но мы можем обсудить детали после того, как я доставлю тебя в Коттедж. Сегодня мы запланировали для тебя веселую вечеринку и я не могу дождаться, когда ты приедешь!       — Звучит замечательно, Сириус, — сказал Гарри с ухмылкой. Отойдя назад, он, наконец, высвободился из объятий Сириуса. — Хотя вам действительно не нужно было устраивать вечеринку, чтобы поприветствовать меня в нашем новом доме.       — Ерунда! Я никак не мог допустить, чтобы сегодняшний день прошел без вечеринки. Мы с Ремусом пригласили нескольких твоих друзей, а также кучу людей, которые знают и любят тебя, так что это должно быть чертовски хорошее времяпрепровождение!       Мужчина смотрел Гарри в глаза, пока говорил. И Гарри наблюдал, как плутовская ухмылка Сириуса превращается в нечто более… дикое. Возможно, это была черта его животной формы или то, что он демонстрировал в течение многих лет. В любом случае, плутовское лицо Сириуса уже не выглядело таким очаровательным, и Гарри почувствовал, как волоски на его шее слегка зашевелились в знак предупреждения.       — Кстати, о хороших временах, — сказал Сириус неожиданно ледяным тоном, — я не хочу портить этот прекрасный момент тем, что будет дальше. В конце концов, я не могу просто забрать тебя, не представив себя должным образом трем твоим восхитительным родственникам, не так ли?       Кивнув, Гарри разорвал объятия и вошел в дом. Они обсудили это друг с другом в недавнем письме. Хотя Гарри чувствовал, что он помешал мужчине осуществить свои смертельные угрозы в адрес Дурслей — угрозы, которые были немного описаны в одном из ранних писем, отправленных Сириусом, — Сириус все равно настаивал на том, чтобы оставить у них впечатление. Даже если это и заставило Гарри почувствовать себя немного… неловко.       Дурсли были семьей, единственными живыми родственниками, оставшимися у Гарри на всем белом свете, и большая часть его души хотела, чтобы это что-то значило. Пусть даже совсем немного.       Сириус последовал за Гарри, который вел его в гостиную. Петуния и Вернон сидели на двух стульях в дальнем конце комнаты, по бокам от дивана, который был полностью занят тучным Дадли. Петуния была одета в розовое платье с цветочным узором, а Вернон — в один из своих обычных строгих деловых костюмов. Дадли, тем временем, был одет в какой-то ужасный ансамбль, который делал его похожим на морскую свинью, выброшенную на сушу.       Моржовые усы Вернона зашевелились, как только он увидел двух волшебников, вошедших в комнату.       — Ладно, парень, давай уже покончим с этим, — хрипловато произнес крупный мужчина. — Через час у меня деловая встреча, а Петуния отвезет нашего маленького Дадлика навестить одного из его друзей из Смелтингса. Я бы хотел покончить с этим делом как можно скорее, чтобы мы могли жить дальше.       Гарри позволил грубым словам овладеть собой. Возможно, в прошлом молодого человека они и задели бы, но не нынешнего Гарри. Нет, для нынешнего Гарри они были как самая приятная музыка, которую он когда-либо слышал. Потому что он мог слышать, как в каждом сказанном и не сказанном слове звучала грубость, и он знал, что его дядя ничего — абсолютно ничего — не сможет сделать, чтобы причинить ему вред.       — В таком случае, дядя, позволь представить тебе моего крестного отца, Сириуса Блэка. Сириус, позволь представить тебе мою тетю Петунию, моего дядю Вернона и моего кузена Дадли.       Сириус с минуту кивал головой в ответ на представление Гарри. Темноволосый мужчина пристально смотрел на каждого из родственников Гарри по очереди, как бы запоминая каждую черту их лица для дальнейшего использования.       Дурслеи, тем временем, нервно смотрели в ответ. Взгляд Петунии метался туда-сюда, а Вернон быстро стал выглядеть так, словно его голова превратилась в перезрелый помидор. В то время как Дадли… ну, раздувшийся кузен Гарри, казалось, был сосредоточен на защите своего тыла. Огромный мальчик обхватил его руками и так глубоко вжался задом в диван, что казалось, бедный предмет мебели вот-вот сломается.       Подарок Хагрида в виде свиного хвостика, похоже, никогда не будет забыт.       Сириус был первым, кто разорвал наполненный напряжением воздух.       — Ну, я тоже не вижу необходимости затягивать это. Гарри, пожалуйста, сходи за своими вещами и принеси их сюда. Мы уйдем, как только ты все уложишь.       Гарри бросил взгляд на своего крестного отца.       — Ты уверен? Разве ты не хотел поговорить с ними перед нашим отъездом?       — Я абсолютно уверен в этом. Теперь, пожалуйста, займись этим, чтобы мы могли покинуть это место как можно скорее. Я могу донести свою мысль до них, пока ты собираешься.       Гарри кивнул в знак согласия и пошел наверх. Он уже собрал свои вещи и отослал Хедвиг накануне вечером. Это означало, что он сможет спустить все вниз в кратчайшие сроки.       Пока он переставлял свой чемодан и делал последний осмотр комнаты, Гарри услышал, как Сириус разговаривает в комнате внизу. Поскольку он не переходил на повышенный тон, Гарри решил, что ничего важного не происходит.       Прошло всего несколько минут, прежде чем Гарри собрал все вещи в аккуратную стопку посреди гостиной. У него был соблазн просто засунуть все в «Инвентарь» — суперполезную функцию Игры, с которой Гарри экспериментировал летом, — но в итоге он решил не делать этого.       Игра смерти и все, что с ней связано, было тайной. Ее также нужно было держать в секрете, чтобы кто-нибудь случайно или намеренно не проболтался о ее существовании не тем людям. А поскольку в мире волшебников есть такие вещи, как заклинания, стирающие память, возможно, чтение мыслей и кто знает, что еще, Гарри не собирался рисковать, раскрывая ее своим уязвимым родственникам.       Когда Гарри положил последний предмет на стопку, Сириус посмотрел на него, приподняв бровь. Затем мужчина поднял волшебную палочку и пробормотал заклинание, которое Гарри не совсем уловил.       — Ты уверен, что это все, Гарри? Я не улавливаю никаких заклинаний хранения или пространственного расширения.       — Да, это все, что имеет ценность, — сказал Гарри, его лицо покраснело, когда он заговорил. Он никогда не любил материальные ценности, и Дурсли никогда не давали ему ничего своего на хранение до этого лета. — Все остальное может остаться в доме.       Сириус уставился на кучу с нечитаемым выражением лица. Его взгляд переместился с нее на Гарри, а затем медленно переместился на Дурслей.       Лицо Дадли стало белым, как простыня, когда он посмотрел в глаза Сириусу, а оба его родителя нервно сглотнули. После нескольких мгновений напряженного молчания, Сириус перевел взгляд обратно на Гарри и, казалось, изо всех сил постарался изобразить улыбку.       — Очень хорошо. Я уже закончил сегодняшние дела с твоими тетей и дядей, так что мне больше нечего делать. — Сириус провел рукой по своим длинным волосам. — Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы сказать им, прежде чем мы уйдем? Потому что, хотя мы с Ремусом очень рады привезти тебя жить к нам, Гарри, это может быть последний раз, когда вы видите друг друга.       Миллиарды эмоций пронеслись по лицу Гарри при этих словах Сириуса.       Это был момент, о котором Гарри мечтал более десяти лет. Ему часто казалось, что он никогда не наступит. Но теперь, когда он настал, все его прежние представления о том, как он справится с этим, вылетели в окно. Гарри почувствовал, что его глаза затуманились, а в горле начал расти твердый комок.       Гарри хотел сказать им сотни вещей. Он хотел злиться на них за то, что они заперли его в шкафу на все эти годы. За то, что они лгали ему о его родителях и называли уродом. Гарри хотел спросить, почему они никогда не любили его так, как любили Дадли. Понять, могли ли они поступить иначе. Узнать, мог ли он когда-нибудь добиться их расположения, как ему всегда хотелось.       Но в конце концов Гарри отбросил эти мысли. В конечном счете, все это было неважно. Несмотря на то, что они были его семьей, единственной живой семьей, которая была у Гарри, все мосты, которые лежали между ними, были давно сожжены. И у него не было желания строить новые до своего отъезда.       Гарри глубоко вздохнул.       — Я надеюсь, что у каждого из вас будет счастливая жизнь. И что мы никогда больше не встретимся. — Он повернулся лицом к своему крестному отцу. — Пойдем.       Сириус молча кивнул. Старший волшебник постучал своей палочкой по вещам Гарри; после этого каждый предмет исчез с резким треском. Видимо переместился в Коттедж.       Затем крестный отец протянул левую руку и жестом попросил Гарри подойти ближе.       — Держись за меня обеими руками, малыш. Мы будем уходить боковым призраком, и это может немного напугать в первые несколько раз.       Бросив последний взгляд на Дурслей, сидевших тесной кучкой и наблюдавших за разговором двух волшебников, Гарри почувствовал, как из его затуманенных глаз выкатилась слеза. Он вытер ее рукавом и ожесточенно кивнул. Не желая больше ничего на свете, кроме как уехать отсюда, Гарри ухватился обеими руками за мантию Сириуса и попытался подготовиться к суровым условиям магического путешествия.       Один резкий треск — и они исчезли.