Гарри Поттер и игра смерти

      – Так, малыш, пора вставать! Давай-ка приступим к утренней зарядке!       Гарри в замешательстве поднял голову с подушки. Даже с его плохим зрением он мог сказать, что на улице все еще темно. Слишком темно, чтобы здравомыслящий человек мог уже быть на ногах.       Немного поворчав, Гарри откинул голову обратно на подушку и закрыл глаза.       – Хм. Похоже, "по-хорошему" не работает; ты, должно быть, опять допоздна работал над своими заклинаниями. Что ж, мне это подходит. Только помни, ты сам меня попросил разбудить тебя этим способом, если "по-хорошему" не сработает, так что не вини меня. Агуаменти!       Плотный поток ледяной воды окатил всего Гарри. От шока парень мгновенно проснулся.       – Я не сплю! Не сплю! – заверещал Гарри, чувствуя, как вода продолжает литься на него. – Да хватит уже колдовать, твою налево!       До ушей Гарри донеслось едва подавляемое хмыканье. Но хотя Сириус звучал далеко не извиняющимся тоном, поток ледяной воды все-таки закончился. Это позволило Гарри, наконец, взять очки и выбраться из промокшей постели.       Поттер бросил мрачный взгляд на то место, где, по его мнению, стоял Сириус.       – Я обязательно расскажу об этом Андромеде в следующий ее визит.       – Хех. Дерзай, малыш. Она, наверное, найдет это забавным, учитывая, что мы с ней прошли через гораздо худшее, когда были в твоем возрасте, – пока мужчина говорил, ощущение ледяной влаги, покрывающей кожу Гарри исчезло, так как его крестный отец наложил невербальные сушащие и согревающие чары. – В любом случае, поиграли и хватит, малыш. Давай приступим к делу.       Гарри скорее почувствовал, чем увидел, как вокруг них зажглись магические огни. Легкое покалывание прошло по его телу, когда воздух наполнился ощущением живой магии.       Одетый в белую футболку и такие же шорты для бега, энергичный Сириус поманил Гарри за собой.       – Ремус уже на улице. Переоденься в свою тренировочную одежду и встретимся у входной двери. Утреннюю пробежку никто не отменял.       Гарри пробормотал что-то утвердительное и подошел к комоду, стоявшему напротив его кровати. Хорошенько порывшись в нём, парень выудил первую попавшуюся пару шорт и футболку. Благодаря недавней поездке на Косую аллею и в лондонский Вестфилд, комод был заполнен почти до отказа, что облегчало поиск одежды даже в состоянии, близкому к коматозному.       Убедившись, что не наделал глупостей, например, не надел штаны поверх шорт, Гарри спустился по лестнице. По мере спуска, мысли начали неспешное блуждание.       Прошлый вечер начался вполне нормально. Сириус и Ремус шутили о возможных романтических отношениях, пока Гарри грыз старую булочку, сидя неподалеку. После того, как один из мужчин упомянул, что невозможно знать наверняка, заинтересованы ли в них их пассии на вечер, Гарри совершил ошибку, сообщив закадычным друзьям, что Игра Смерти может определить, в ком заинтересован тот или иной человек с романтической точки зрения. Сие откровение, после долгих уговоров и расспросов, привело к тому, что Ремус и Сириус провели с Гарри беседу о сексе. Собственно, её-то и рекомендовала прослушать Поттеру Гермиона уже как почти два месяца. И, Мерлин свидетель, было это очень неловко.       Достаточно сказать, что в эту ночь, прослушав трёхчасовую лекцию, Гарри узнал о сексе гораздо больше, чем за все предыдущие годы. Ремус придерживался фактов и использовал медицинские термины при обсуждении "вещей", в то время как Сириус был довольно... довольно откровенным.       Стоило только вспомнить, о чем говорил Сириус, щеки Гарри снова запылали. К счастью, прохладный воздух шотландского высокогорья, так хорошо знакомый Гарри по годам учебы в Хогвартсе, мгновенно омыл его кожу, охлаждая и успокаивая.       После короткого молчаливого потягивания под пристальным взглядом Ремуса, они отправились по старой грунтовой дорожке бодрой трусцой. Гарри снова позволил своему разуму блуждать, пока его тело работало на автопилоте.       Сегодня ровно две недели с тех пор, как Гарри приехал в Коттедж. И с тех пор, как он приехал, его жизнь кардинально изменилась.       Это было очевидно с самого начала. Начиная с первого дня, Ремус и Сириус прилагали огромные усилия, чтобы вовлечь Гарри почти во все, что они делали в Коттедже. Будь то обустройство дома, покупка продуктов или просто отдых и чтение после еды, они почти всегда были рядом друг с другом. Кому-то это могло показаться странным, но для Гарри это быстро стало новой нормой.       Кроме того, двое мужчин были постоянным источником развлечений. Видя, как они ссорятся друг с другом, словно дети, из-за малейших пустяков, Гарри часто смеялся так сильно, что на глаза наворачивались слезы. Ведь действительно, какая разница, было ли в одной булочке больше черники, чем в другой, если они обе были одинакового размера? Но им было не все равно, и однажды утром они устроили эпическую игру в камень, ножницы, бумагу, чтобы выяснить, кому достанется булочка.       Каждый день было что-то новое. К примеру, тот день, когда Гарри вошел на кухню и увидел, что мужчины дуэлируют из-за того, кому достанется последний кусок тоста; или когда Сириус покрасил волосы Ремуса в зеленый цвет в отместку за какое-то замечание; или когда Ремус связал преображенного Сириуса и запихнул его в заколдованную конуру за то, что тот посмел испортить систему хранения, которую Ремус использовал для своих классных записей.       С этими двумя Гарри никогда не знал, чего ожидать, и это было потрясающе!       Особенно выделялся Сириус, который был шаром постоянной энергии. Вне тренировок они часто ходили в походы по окрестным холмам. Однажды, когда они проходили мимо пруда в коттедже, мужчина рассказал Гарри, что его отец когда-то испытывал жуткий страх перед водой. Этот страх сохранялся до тех пор, пока Лили не отвела его к озеру Хогвартса и не научила плавать в последний месяц их седьмого курса. Но Сириус, не подозревая об этом, уговорил Кракена схватить их и подбросить в воздух в тот момент, когда Джеймсу показалось, что у него начало получаться.       Ни одного из родителей Гарри это не позабавило, и они целый час преследовали Сириуса после того, как им удалось вырваться из щупалец этого существа. Темноволосый мужчина так смеялся при этом воспоминании, что из его глаз полились слезы, и Гарри вскоре присоединился к нему.       Сириус рассказал Гарри и о том, что его мать была знаменита тем, что в годы учебы в Хогвартсе играла роль миротворца. Это была одна из причин, почему его мать и отец так долго не могли сойтись, ведь она постоянно ругала Мародеров за их различные шалости. И хотя их многочисленные драки с Северусом Снейпом уже давно закрепили взаимный антагонизм между "этим ублюдком" и всеми Мародерами, кроме Ремуса, чаще всего именно палочка Лили прекращала их совместные споры.       Гарри нравилось слушать о своих родителях в таком ключе; до сих пор все остальные говорили о них так, словно они были идеальными, святыми существами. Это был первый раз в его жизни, когда кто-то действительно говорил о том, какими они были людьми.       Даже Хагрид, благословите его добрую душу, никогда не делился с Гарри подобными историями. И хотя среди этих историй были одна или две, рисующие его отца и даже мать в не самом лучшем свете, Гарри смирился с этим. Ведь узнавая об их недостатках, он чувствовал себя еще ближе к ним.       Но за все приходится платить. И для Гарри эта цена заключалась в том, чтобы научиться просыпаться рано утром и привыкать к новому распорядку дня. Он был прост и всегда начинался с утренней пробежки. После завтрака и короткой перемены для пищеварения наступал час учебы, который обычно тратился на выполнение летних домашних заданий и чтение выбранных им курсов. После этого был час, проведенный на улице с Сириусом в походах или в специальных играх с Ремусом, таких, как магическая версия пряток, в которых, как оказалось, Сириус был экспертом. После этого еще два часа отводилось на отработку практических навыков, таких, как дуэли и тактика боя. Только после этого наступал обед, за которым следовал час свободного времени, которое Гарри обычно проводил, пробуя новые приемы с файерболом или читая увлекательные книги, которые Ремус и Сириус разложили в его комнате.       Хотя все было совершенно нормально, в паре с Игрой Смерти иногда получались интересные результаты. Всякий раз, когда Гарри заканчивал читать книгу о новой направленности магии, или книгу, в которой подробно описывалось, как использовать вид магии новыми или более совершенными способами, Игра Смерти присылала ему уведомление.       Впервые Гарри заметил это, когда читал книгу по "Ментальным искусствам". После того как он закончил первую главу, раздался громкий звук, заставивший Гарри подпрыгнуть и удариться коленями о стол для чтения.

Дзинь! Поздравляю! Вы закончили читать "Вводное руководство по Ментальным искусствам". Теперь у вас есть доступ к двум совершенно новым способностям Окклюменция и Легилименция Используйте заклинания или техники, относящиеся к этим разделам магии, для достижения большего мастерства.

      Гарри долго смотрел на сообщение в изумлении. Согласно книге, которую он только что закончил читать, достичь какого-либо мастерства в Окклюменции или Легилименции было невероятно сложно. Но если уведомление Игры было верным, то Гарри действительно мог использовать их сразу после прочтения!       Мысль о том, что можно овладеть любым заклинанием, просто прочитав о нем, почти заставила Гарри прыгать от радости. Он тут же побежал искать ближайшего человека, чтобы проверить свои способности, и наткнулся на Ремуса и Сириуса в чайной Коттеджа.       Когда они наконец-то смогли пообщаться, поскольку Гарри от волнения постоянно спотыкался о слова, Ремус и Сириус окинули Гарри сомнительным взглядом. Но после нескольких минут уговоров Сириус вызвался послужить испытателем и подопытным для новых навыков Гарри.       Что оказалось очень кстати. Потому что Гарри мог использовать и Окклюменцию, и Легилименцию, но без ощутимых результатов. Сириусу потребовалось всего полсекунды, чтобы пробить хрупкую ментальную защиту Гарри. А когда Гарри попытался применить к Сириусу Легилименцию, тот утверждал, что почувствовал лишь мягкое покачивание, похожее на лёгкий ветерок на его собственной защите.       Весь этот эпизод послужил как для того, чтобы немного умерить его эго, так и для того, чтобы проиллюстрировать общие принципы помощи Игры Гарри в изучении магии.       В двух словах, Игра помогала Гарри двумя способами. Она сообщала Гарри, когда он был на правильном пути, давая ему уведомления об успехах; и, во-вторых, она использовала "измеритель мастерства" для отслеживания таких вещей, как уровень мастерства Гарри как в отдельных заклинаниях, так и в общих отделах магии, таких как Трансфигурация или Зелья.       Между тем, она была совершенно бесполезна для того, чтобы помочь Гарри запомнить такие вещи, как даты восстаний гоблинов. Но, если ему действительно нужно было найти что-то подобное, функция "Помощь" записывала все, что Гарри выучил, даже если он не мог это вспомнить.       Размышления об этой запутанной чепухе со стороны Игры вернули Гарри к его послеобеденному расписанию, которое было посвящено скорее тяжелым для размышлений темам, чем практическим.       Мужчины, с некоторой помощью Андромеды, обговорили с Гарри важные темы, которые каждый чистокровный или полукровка в Магической Британии считал само собой разумеющимися. Такие, как функционирование Министерства магии, назначение законодательного и судебного органа управления под названием Визенгамот, а также основное положение дел в остальной части магической Европы и мира.       Например, Гарри узнал, что, несмотря на то, что такие люди, как Малфои, бесчинствуют, Британия на самом деле не самая предвзятая страна в Европе. И хотя это было интересно узнать, попытка примирить многочисленные географические различия между магическими и магловскими странами - например, что Италию и некоторые прилегающие территории до сих пор называют Римской республикой, а Китай разделен на четыре отдельных региона, каждый из которых управляется отдельной наследственной династией - быстро вызвала у Гарри головную боль.       Всякий раз, когда Гарри достигал своего предела в таких вещах, как история или учение о культуре, остаток дня обычно проходил вперемешку. В некоторые дни Ремус и Сириус брали Гарри с собой в магазин. В другие присоединялись к Гарри на поле для квиддича или просто болтались по дому. В следующие они отправлялись в Лондон и тратили множество денег на шопинг.       В конце дня они всегда ужинали вместе. После этого оставался еще час или около того свободного времени до того, как гасли огни.       Тем не менее, Гарри обнаружил, что не может полностью следовать расписанию, которое составили для него Сириус и Ремус. Гарри всегда был немного ночной совой, и жизнь в волшебном доме, где у него была свобода действий, была для него слишком большим искушением, чтобы устоять. Было много ночей, когда Гарри часами гулял по окрестностям в компании одной лишь Хедвиг, проверяя новые заклинания, которые он выучил. В такие ночи Гарри часто забывал вовремя лечь спать, и на следующее утро ему неизменно было трудно проснуться.       Так случилось и сегодня утром. А поскольку Гарри технически их не слушался, то и Ремус, и Сириус, казалось, получали извращенное удовольствие от того, что издевались над Гарри в течение дня.       — Думай быстрее, малыш! — внезапно крикнул Сириус.       — А? — в замешательстве спросил Гарри. — Что за...       Это было все, что Гарри успел сказать, прежде чем розовое пятно врезалось в центр его груди и отбросило его назад. Он перевернулся под действием импульса. Инстинкты игрока в квиддич возобладали над сознанием в попытке уменьшить удар заклинания.       К тому времени, когда Гарри почувствовал, что остановился на грунтовой дорожке, большая часть его тела была в синяках и кровоподтеках. Он поднялся на ноги и устремил взгляд на того, кто только что его заметил.       Аметистоволосая Дора радостно помахала ему рукой, проходя мимо.       — Здорово, Гарри! И вам привет Сириус, Ремус. Не возражаете, если я присоединюсь к вам, ребята, чтобы повеселиться сегодня? Грозный Глаз дал мне выходной, и я решила зайти к вам потусоваться.       Бисеринки пота стекали по шее Ремуса, и тот наколдовал полотенце, чтобы вытереть их.       — Вовсе нет, мисс Дора. Твоё присутствие было бы глотком свежего воздуха в доме. Твоя мама присоединится? Вчера она пропустила свое обычное чаепитие.       Дора пожала плечами.       — Я не знаю. Перед тем, как я ушла из дома, она сказала, что тоже хотела бы присоединиться, но у нее в полдень большое собрание совета директоров "Ежедневного пророка", на котором она должна присутствовать.       — Хм. В таком случае я приготовлю несколько дополнительных закусок и поставлю их под освежающие чары, если она придет.       Дора ослепительно улыбнулась оборотню.       — Спасибо, Ремус, ты лучший! Я рада, что у маленького Гарри есть такой надежный человек, как ты, который может служить хорошим примером для подражания.       Затем она бросила взгляд на Сириуса и высунула язык в знак детского веселья. Предсказуемо, Сириус решил ответить ей тем же.       — Ну вот, Дора, я начинаю думать, что я тебе совсем не нравлюсь, — проворчал Сириус, вытирая голову рукой и смахивая пот. — Я единственный в этом доме, кто является и крестным отцом Гарри, и просто красивым, жизнерадостным волшебником. Не Ремусом.       — Ха! Может, ты и крестный отец ребенка, кузен, но я не вижу в этом ничего хорошего. Кроме того, не стоит так волноваться, — со смехом сказала Дора. — С момента нашей первой встречи прошло всего чуть больше месяца. И учитывая, что я еще не пыталась сломать тебе пальцы или сбросить с крыши, думаю, мы прекрасно ладим.       Глаза Сириуса сузились.       — Ага. В таком случае, я думаю, пришло время поднять все на новый уровень, чтобы дать тебе понять, кто здесь главный.       — Можешь попробовать в любой день. Но что более важно, не должен ли кто-нибудь рассказать Гарри о том, что я с ним сделала? Я сама думаю, что он выглядит довольно привлекательно, но я бы хотела услышать ваше мнение.       Гарри вздрогнул от слов Доры. Почувствовав внезапное чувство тревоги, он быстро оглядел себя. Он не нашел ничего необычного, но, как ни странно, это только усилило его чувство нарастающего ужаса.       — Хм, ты права, Дора. Ему очень идет этот вид. — В тоне Сириуса слышалось едва скрываемое веселье, когда он рассматривал Гарри. — Определенно, он скорее симпатичный, чем красивый. Хотя я должен признать, что глаза у него красивые. Они напоминают мне глаза Лили, когда мы все ходили в клубы на маггловскую сцену. Позволь мне сделать что-нибудь с волосами; они немного растрепались от всего этого катания по грязи.       Сириус достал свою палочку и выстрелил в Гарри еще одним розовым заклинанием. В отличие от заклинания Доры, это заклинание не подбросило его над землей, но теплое чувство окружило его голову, а затем быстро рассеялось.       Ремус бросил на двух нарушителей спокойствия недовольный взгляд. Наколдовав сверкающее зеркало, когда Дора начала смеяться так сильно, что слезы хлынули из ее глаз, профессор передал его Гарри.       — Я пошел готовить завтрак. А пока я бы посоветовал тебе взглянуть на свое лицо, Гарри.       Гарри взглянул в зеркало и почувствовал, что его глаза расширились. На него смотрело лицо девушки. Очень милой девочки. Ее очаровательный маленький носик, румяные красные губы и любопытные зеленые глаза были окружены искусно уложенными локонами фирменных черных волос Гарри. На щеках были небольшие капельки румян, а под глаза был нанесен какой-то макияж фиолетового цвета, который выделял изумрудные глаза, как самые дорогие драгоценные камни.       Медленными и осторожными движениями Гарри аккуратно поставил зеркало на пол. Затем начал медленно и уверенно идти к смеющемуся дуэту Доры и Сириуса.       — Надеюсь, вам обоим понравилась эта ваша маленькая шалость. Потому что в качестве платы за нее я собираюсь забрать ваши жизни. Сейчас же. И я обещаю, что ваша смерть не будет ни быстрой, ни безболезненной.       С палочкой, все еще спрятанной в своей комнате, Гарри бросился на них всем телом. Два дьявола в человеческом обличье повернулись и побежали, их смех разносился по шотландским холмам, пока Гарри преследовал их, чтобы свершить свою месть.       Несколько часов спустя группа из четырех человек отдыхала за обеденным столом. У Сириуса над одним глазом красовалась довольно большая сияющая рана, образовавшаяся после того, как он врезался лицом в дерево. Это событие позволило Гарри наброситься на Дору, когда она давилась от смеха над Сириусом, и в результате надутая Дора присоединилась к Ремусу, отказавшись лечить подбитый глаз Сириуса.       Гарри, тем временем, принял очень горячий душ, чтобы смыть наложенный магией грим, и снова стал похож на себя обычного. Что касается Доры и Ремуса, то они тоже выглядели совершенно одинаково. Аметистовые волосы Доры, возможно, прибавили несколько дюймов с тех пор, как Гарри видел ее в последний раз, но об этом и говорить нечего. Известно, что Лаванда Браун и Парвати Патил в любой день делали по три и более радикально разных прически, так что Дора, добавившая к своим волосам один или два дюйма, выглядела довольно скромно.       Тем не менее, он был далек от того, чтобы быть счастливым с кем-либо из них. Поэтому, когда получил тарелку с едой и сел за стол, постарался максимально отдалиться от ужасного дуэта, насколько это было возможно.       Дора наклонилась и нежно потрепала Гарри по плечу.       — О, не принимай это так близко к сердцу, Гарри. Я просто пошутила сегодня утром, понимаешь?       Гарри закатил глаза в ответ.       — Серьезно, это действительно была просто шутка. Но если я зашла слишком далеко, то мне очень жаль. Мне даже кажется, я знаю, как я могу загладить свою вину перед тобой. — Озорные темные глаза Доры плясали, когда она смотрела на него. — Просто сиди и наслаждайся шоу, хорошо?       Каким шоу? Не успел Гарри удивиться, что она имеет в виду, как Дора начала меняться.       Сначала изменились ее глаза. Голубые, как летнее небо, глаза смотрели на Гарри с лица, которое стало выглядеть лет на шесть моложе. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам, а груди размером с дыню натягивали рубашку Доры.       Гарри чуть не подавился своим куском тоста.       — Что за магия?       Девушка перед ним - которая совсем не походила на Дору, которую Гарри ни за что на свете не связал бы с ней, звонко рассмеялась.       — Конечно, это волшебство! Мы волшебники и ведьмы, Гарри, а не маггловские ученые. Но если ты думаешь, что это впечатляет, то посмотри сюда.       Дора снова начала меняться. Ее щеки стали пухлыми, нос втянулся внутрь, а волосы стали тонкими и короткими. В то же время на ее подбородке выросло нечто похожее на щетину, а каркас значительно уплотнился.       Исчезла та норвежская красавица-подросток, которая была несколько минут назад. Вместо нее появился пухлый мужчина средних лет с черными глазами-бусинками и в целом нездоровой внешностью.       На этот раз Гарри почувствовал, что его челюсть отпала от изумления.       — Святые угольки! Это просто чудовищно! — Руки подергивались, и Гарри только сейчас поймал себя на том, что хочет дотронуться до лица Доры, чтобы убедиться, что оно настоящее. — Ты действительно меняешь свое тело? Как Анимаг при продвинутой Трансфигурации? Или это какая-то высокоуровневая иллюзия, как, я слышал, учат на старших курсах по Чарам?       Дора не ответила на его вопросы. Она снова начала менять свое лицо и тело, на этот раз в почти идеальную копию своей матери.       — Нет, ничего подобного, — наконец ответила она. Ее голос был очень похож на голос матери, но не был совсем идеальным. — Хотя, наверное, Трансфигурация была бы самым близким видом магии, если бы тебе пришлось выбирать. Видишь ли, меня называют метаморфмагом - человеком, который может использовать магию для трансформации своего тела без использования палочки или зелий. С этим нужно родиться, и это очень редкая способность.       — Хотя, похоже, она передается по родословной Блэков, — вклинился Сириус, намазывая клубничный джем на горячую черничную булочку. — Дора - третий человек из нашей семьи, которого я видел с этим даром за всю свою жизнь.       Лицо Андромеды надулось от слов Сириуса.       — Да, но я единственный, кто на данный момент активен во всей Британии. Так что, то что я сказала, было совершенно правильно, спасибо тебе большое.       Сириус усмехнулся и закатил глаза.       — Да, да, кузина. Ты удивительно особенная и уникальная. Мы все любим и обожаем тебя за это.       — Еще как любим!       Все еще желая узнать больше об умопомрачительной способности Доры, Гарри повысил голос, пока разговор не пошел под откос.       — Но как именно ты это делаешь, Дора? И что происходит с твоим телом, когда ты меняешься?       На ее лице появилось задумчивое выражение, пока девушка обдумывала слова Гарри.       — По правде говоря, я не знаю, как ответить на эти вопросы; я не знаю точно, и я не читала и не слышала о том, чтобы кто-то другой знал то же самое. Но что касается того, как я меняюсь, я думаю, что это в основном вопрос концентрации с небольшой добавкой магической энергии. Хотя есть ограничения в том, насколько сильно я могу изменить свое тело.       — Например? — с любопытством спросил Гарри. — Потому что ты, кажется, только что превратилась в трех разных людей, включая мужчину.       — А, ну, возможно, так это и выглядело на первый взгляд, но на самом деле все было не так. — Дора жестом показала на свое тело. — Когда я трансформировала себя, чтобы выглядеть как мужчина, я лишь немного изменила свою плоть и мышцы, а также немного изменила волосы, чтобы завершить эффект. И хотя в таком виде я, возможно, сделала свою грудь меньше, чтобы создать иллюзию того, что я мужчина, я могу заверить вас, что внизу я все еще была женщиной.       Гарри растерянно моргнул, услышав ее последнее предложение. Женщина внизу? Что это значит?       То ли не заметив недоумения Гарри по поводу ее слов, то ли решив проигнорировать его, Дора продолжила говорить.       — Но в любом случае, суть в том, что способности ограничены. Я не могу делать такие вещи, как изменять свои кости или внутренние органы, делать себя выше, отращивать новую руку или давать себе суперсилу. Большие изменения, например, совершенно другое лицо или тип тела, также могут сильно истощить мою магию. В то время как более мелкие изменения, например, цвет волос, гораздо легче поддерживать, настолько, что я могу сохранить его измененным, даже если засну.       — Аххх… — сказал Гарри, когда в его мозг пришло понимание. — Кажется, я понял. И теперь, когда ты об этом заговорила, я вижу некоторые различия между твоей мамой и твоим преображенным "я".       Насколько Гарри мог судить, Дора точно угадала лицо. Она была абсолютно похожа на свою мать, начиная с цвета глаз и заканчивая формой губ. Но при ближайшем рассмотрении остальная часть трансформации была довольно пятнистой, и большая часть различий сводилась к разным типам тела.       Впервые Гарри заметил на вечеринке, что Андромеда Тонкс была воплощением классической красоты. Высокая для женщины, со стройными плечами и ивовой талией, Андромеда обладала тонкой костной структурой аристократа и соответствующими манерами. Если бы Гарри выбирал идеализированный образ красивой женщины благородного происхождения, то это была бы она.       Нимфадора, между тем, была совершенно другого рода красавицей. Такая же высокая, как ее мать, и с похожими чертами лица, Дора обладала гораздо более широкими плечами. Ее общий вид также был ближе к виду тренированного атлета, чем к виду нежного цветка, что придавало Доре более крепкий вид и совершенно иной тип красоты, чем у ее матери. Вместо классически идеальной леди, Дора была похожа на звезду тенниса или баскетбола, которая обладала и силой, и красотой.       — Ладно. Хватит об этом, Дора. У тебя была своя минута славы. Кроме того, я думаю, тебе стоит рассказать ему о минусах, которые являются неотъемлемой частью твоих милых способностей. — бодрым тоном сказал Сириус, откусывая булочку.       — Я не знаю, о чем ты говоришь, кузен, — пробормотала Дора голосом, близким к голосу Андромеды. Девушка отвела глаза в сторону и посмотрела на стол. — В том, чтобы быть магом-метаморфом, нет никаких минусов.       — Конечно, нет. Но если ты действительно не хочешь рассказывать Гарри, я пойму. Я буду уважать твои желания и подожду до твоего отъезда, чтобы выдать ему грязные секреты.       Глаза Доры - все еще глаза ее матери - поднялись из-за стола и уставились на улыбающееся лицо Сириуса.       — Ты угрожаешь мне? Серьезно? Потому что это было бы огромной ошибкой с твоей стороны.       Сириус вытер крошки со своего лица и широко раскинул руки.       — То есть, я понимаю. Ты слишком напугана, чтобы сделать это самой. И это нормально. Поэтому я просто буду милым взрослым и помогу моему очаровательному младшему кузену решить эту сложную проблему. Для этого и существует семья, верно?       — О, нет, не так! — с раздражением сказала Дора. Вернувшись к своим нормальным чертам лица, она бросила на Сириуса взгляд, который принадлежал только ей. — Я бы не доверила тебе ничего. Особенно в таком деле.       — Тогда мне кажется, что ты должна сказать ребенку сейчас. А, Дора?       Девушка бросила на Сириуса злобный взгляд, продолжая смотреть на его улыбающееся лицо. Когда темноволосый мужчина показал ей знак победы, на правой щеке у нее появился короткий мимический тик.       После нескольких секунд этого противостояния Дора вздохнула и согласилась с ним недовольным кивком. После этого она повернулась лицом к Гарри и заговорила срывающимся тоном.       — Ну, Гарри, есть... в общем, есть два известных минуса в том, чтобы быть магом-метаморфом. Первый заключается в том, что, когда мы меняем форму тела и сохраняем ее в течение длительного периода времени, мышцы и кожа, которые мы изменили, становятся болезненными, когда мы возвращаемся к своей естественной форме. А если мы держим измененную форму слишком долго, то боль может стать настолько сильной, что метаморфмаг не сможет использовать свои способности по крайней мере несколько дней после этого. — Дора немного поерзала на своем месте. — Хотя я сама еще не делала этого, поэтому не могу говорить об этом на основании личного опыта.       — Ага. А второй? — пропел Сириус. Его лицо озарилось весельем, когда он продолжал укалывать Дору. — Ну, знаешь, та глупая?       — Я уже подхожу к этому, ты, невыносимый болван! — огрызнулась Дора.       — Конечно.       Еще несколько секунд посмотрев на слишком веселое выражение лица Сириуса, Дора отвернулась и уставилась на стол. Следующие несколько слов она пробормотала так тихо, что Гарри не смог их расслышать.       — Простите, не могли бы вы повторить? — мягко спросил Гарри. Каким бы ни был этот второй вопрос, похоже, он был для нее чувствительной темой. Он действительно хотел знать, но не хотел, чтобы она чувствовала, что он назойлив, как Сириус.       — …       — Извини, но я все еще не могу тебя услышать.       — ...клюж...       — Эм, мне действительно жаль, Дора, но не могла бы ты попробовать еще раз? Я действительно не слышу тебя, когда ты говоришь так тихо.       — Я СКАЗАЛА, ЧТО ЭТО ДЕЛАЕТ МЕНЯ НЕУКЛЮЖЕЙ! — громко крикнула Дора. Волосы молодой женщины стали огненно-рыжими, и она вскинула руки в расстройстве. — Я не люблю говорить об этом, потому что это очень раздражает. Моя мама постоянно на меня наезжает, и люди всегда смеются надо мной из-за этого. В Хогвартсе, в Министерстве, даже на людях или в пабе, когда я иду куда-нибудь с друзьями. Так что если кто-то из вас - любой из вас - когда-нибудь подшутит над этим так, чтобы я услышала, то да поможет мне... Я... Я...       Слова Доры оборвались в явном разочаровании, когда она окинула взглядом всех сидящих за столом. Она указала дрожащим пальцем на трех мужчин, ее глаза смотрели на каждого из них по очереди, так как они уже осмелились проигнорировать ее слова.       Ремус спокойно сделал глоток чая и покачал головой.       — Тебе не стоит беспокоиться о том, что подобное может прозвучать из уст Гарри или меня, Дора. Мы оба понимаем, каково это - быть вытесненным другими по независящим от тебя причинам, и обладаем достаточной зрелостью, чтобы самим не опускаться до такого уровня.       Гарри кивнул головой в знак согласия.       — Да! Если что, я думаю, это делает тебя еще круче. Как будто ты герой комиксов, чья суперсила - менять форму, а слабость в том, что ты время от времени натыкаешься на пальцы ног. Я бы согласился на такой обмен в любой день недели!       Дора переводила взгляд с одного на другого, ее лицо выражало настороженное согласие.       — Ты серьезно? Вы действительно не будете смеяться надо мной из-за этого?       Гарри и Ремус кивнули в унисон. Дора окинула их обоих тяжелым взглядом, как будто пытаясь убедиться в правдивости их слов.       Гарри продолжал ободряюще улыбаться под пристальным взглядом, зная, каково это, когда кто-то открывает себя, чтобы получить в ответ насмешки; Дурсли и другие делали это с ним достаточно часто, чтобы он никогда не мог забыть. Это было ужасное чувство, которое Гарри никогда не хотел, чтобы испытал кто-то другой.       После нескольких секунд молчаливого разглядывания Дора с шумом откинулась в кресле. Ее тело расслабилось, и когда это произошло, она одарила их улыбкой, от которой у Гарри едва не перехватило дыхание. Она была красивой и чистой, ничуть не похожей на ее обычную измученную улыбку.       Но прежде чем он успел прокомментировать это, Гарри вдруг почувствовал покалывание на шее. Обычно это означало приближение опасности.       — Охо. Значит, смеяться над тобой из-за того, что ты неуклюжая, запрещено, да? — Сириус сказал это с аристократической интонацией. Темноволосый мужчина медленно достал из кармана свою палочку, приподнявшись в кресле.       Глаза Доры сузились при этом действии, и Гарри вдруг почувствовал, что ему следует начать отходить от стола.       — Можешь поставить на кон все до последнего фунта, кузен, — прорычала она, доставая свою палочку. — Или, в твоем случае, до последнего галеона. Но действительно ли ты хочешь попытать счастья, сделав эту конкретную ставку? Хм?       Сириус откинул голову назад и рассмеялся.       — Ха! Я великий и могучий Сириус Блэк! Прекрасный волшебник и блестящий дуэлянт. Я ничего не боюсь в этом мире, даже гнева разъяренной женщины.       Ремус пробормотал что-то себе под нос, слово, которое звучало довольно подозрительно похоже на "чушь", но Гарри не смог уловить этого, так как его полностью заглушил напыщенный голос Сириуса.       — Итак, учитывая все вышесказанное, о моя прекрасная кузина, конечно же, я попытаю счастья! Но я оставлю это на потом. Потому что зачем сейчас искать этот низко висящий плод, когда я могу просто называть тебя полным именем. А, Нимфа-а-дора?       Тишина опустилась на стол, когда последние слова Сириуса повисли в воздухе. Возникло напряжение, достаточно сильное, чтобы разрезать его ножом, и заставить Гарри затаить дыхание в напряжении.       Затем и Сириус, и Дора расплылись в воздухе со скоростью, которая заставила Гарри застыть на месте.       Две пылающие струи света пронеслись по столу. Сириус оттолкнул свой стул, падая, чтобы избежать атаки Доры, а его собственный ответный удар заставил Дору шарахнуться в сторону. Падая, взрослые обменялись еще одной серией взрывов, каждый из которых был блокирован и разлетелся рикошетом по всей кухне.       Оба вскочили на ноги, и вскоре разноцветные струи света понеслись по кухне, разбивая чашки и тарелки и наполняя воздух растущим облаком пыли.       В этот момент Ремус спокойно достал свою собственную палочку и взмахнул ею над Гарри. Его окутало мягкое золотистое сияние, которое, как предположил Гарри, должно было отпугивать враждебные заклинания.       Затем каштановолосый профессор покачал головой, глядя на двух ссорящихся родственников.       — Выйдите на улицу не более чем на десять минут, вы двое. Тренировка Гарри начнется через пятнадцать, и мне нужно, чтобы хотя бы один из вас был в достаточно хорошей форме, чтобы проверить, чему он научился.       — Не беспокойся об этом, Ремус. Я все уладил. Все будет решено в пять!       — Самоуверенные слова дряхлого старого пса, который давно пережил свой расцвет. Давай узнаем, соответствует ли твой укус твоему жалкому лаю!       Когда условия поединка были согласованы, двое дуэлянтов вырвались из кухни и помчались к выходу. Звуки обмена боевыми заклинаниями наполняли воздух, в то время как невозмутимый Ремус и довольно озадаченный Гарри оставались на своих местах.       Гарри оглядел кухню и покачал головой. Маленькая драка Сириуса и Доры разбила по меньшей мере дюжину чашек, сломала два шкафа и разнесла в клочья, кажется, всю полку для специй. Здесь был полный беспорядок, и, судя по звукам драки, которые продолжали доноситься до него, в той части дома, которая шла от кухни до входной двери, было, вероятно, не меньше беспорядка.       — Я вытру пыль и вынесу мусор, — предложил Гарри.       Ремус издал многострадальный вздох и потер виски.       — Спасибо, Гарри, что ты такой ответственный для своего возраста. Сириусу, похоже, не суждено достичь твоего уровня, и я начинаю сомневаться в мисс Доре.       Гарри рассмеялся. В основном потому, что в словах этого человека, вероятно, было больше правды, чем лжи.       Затем они с Ремусом встали со стульев и принялись за работу, медленно приводя дом в порядок.       Где-то глубоко в сердце Франции Гермиону Грейнджер мучила мигрень.       Это не было незнакомым чувством. Она привыкла бороться с головной болью, будь то из-за того, что она доводила свое тело до изнеможения во время учебы, или из-за того, что Рональд сказал какую-то бессмысленную вещь, от которой у нее заболел мозг.       Но сегодня все было по-другому. Ведь в этот день ее родители, два обычно серьезных и здравомыслящих человека, очевидно, сошли с ума.       — Посмотри вокруг, дорогая! Разве это не потрясающее место? — воскликнула Эмма Грейнджер издалека. Женщина бежала впереди своей дочери и была едва заметна. — Хогвартс был невероятным и все такое, когда мы посещали его летом перед твоим первым курсом, но ух ты! Это место просто позорит его!       — Да, мама, я поняла. — устало ответила Гермиона. — Шармбатон великолепен на вид. Я знаю.       — Великолепие даже не описывает это место! — крикнул Дэниел Грейнджер откуда-то сзади нее. — Это как будто что-то из сказки про принцессу.       — Да, папа. Я знаю. — сказала Гермиона довольно ворчливо. — Но даже не думай уговаривать меня остаться. Я люблю Хогвартс. Я люблю учителей в Хогвартсе. И я люблю своих друзей, которые тоже там учатся.       Дэниел усмехнулся словам дочери.       — Я бы не посмел даже подумать о таком, дорогая. Я вижу, как сильно ты любишь это место по тем историям, которые ты о нем рассказываешь.       — Хорошо. А теперь не могли бы вы оба вернуться и начать вести себя как ответственные взрослые?       — Нет! Мне слишком весело, чтобы остановиться. Кроме того, твоя мама рассказала мне о том милом мальчике, который тебе нравится, а я хочу еще немного побыть с моей малышкой, пока ее не украли у меня.       — Она… ты… я… МАМА! — крикнула Гермиона, покраснев от смущения. — Мы поговорим о личной жизни и границах, когда вернемся в отель.       — Позже, дорогая. Позже. И желательно, когда мне не будет так весело.       — Да! Просто оглянись вокруг, дорогая, — воскликнул Дэниел, игнорируя тот факт, что его жена нарушила серьезное табу между матерью и дочерью, и что эта дочь сейчас чувствует себя ужасно. — Здесь есть пегасы! Гигантские быки с крыльями. Разве они не выглядят потрясающе?       — Это крылатые лошади, дорогой, а не быки, — укорила Эмма Грейнджер. — Пожалуйста, правильно называйт волшебных животных.       — Ах, ты абсолютно права, милая. Надеюсь, я не слишком смутил Гермиону своей ошибкой.       Гермиона Грейнджер, гордый член Гриффиндора и девушка, которую часто называли самой умной ведьмой своего возраста, едва сдерживала стон раздражения, нарастающий в ее груди, пока она слушала болтовню этих двоих. Сегодня был день, когда они с родителями отправились на экскурсию в магическую академию Шармбатон, и это превращалось во все то, чего Гермиона боялась... и даже больше.       Она очень любила своих родителей, но, черт возьми, эти двое умели устраивать сцены. Ей уже пришлось оттаскивать их от пещеры с танцующими кристаллами, которые взрывались при прикосновении. А о реакции ее отца на лес нимф и говорить нечего. Хотя то же самое можно сказать и о реакции ее матери.       Ведь серьезно, кто в здравом уме будет держать лес, полный мифологических существ, все из которых обладают формами обнаженных женщин, в одном кампусе со школой для несовершеннолетних детей? То, что это была школа для девочек, не означало, что это нормально! По крайней мере, не в мыслях Гермионы.       В то время как Гермиона чувствовала, что ее мигрень продолжает усиливаться, а ее родители продолжают бесчинствовать, маленькая девочка рядом с ней весело хихикнула.       — Они очень энергичные, да?       — Ты и половины не знаешь, — мрачно пробормотала Гермиона. — Хотя ты бы ничего не заподозрила, если бы увидела их на работе.       Маленькая девочка снова захихикала.       — Все в порядке. Это очень мило       Гермиона бросила на девочку вопросительный взгляд.       — Правда?       Та кивнула головой.       — Да. Я так думаю. Очень.       При этих словах Гермиона почувствовала, как ее мозг перевернулся. По ее опыту, большинство волшебников и ведьм не были настолько сговорчивы, когда дело касалось магглов. Однако с тех пор, как они встретились более часа назад, девочка проявляла лишь терпение и благодушие в общении с буйными родителями Гермионы.       Габриэль Делакур, безусловно, была странной.       Но Гермиона чувствовала себя обязанной девочке за ее постоянную терпимость, поэтому она воздержалась от критических слов и постаралась сосредоточиться на положительных моментах. А именно: она познакомилась с интересной иностранной ведьмой примерно ее возраста, открыв тем самым возможность узнать больше о магическом обществе, отличном от волшебной Британии. Это будет полезно, если Гермиона когда-нибудь станет работать в профессии, связанной с иностранцами.       С этой целью она протянула руку.       — Хотя мы уже были представлены друг другу, я думаю, что хотела бы сделать это еще раз. Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я буду учиться на четвертом курсе Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Очень приятно познакомиться.       Габриэль вложила свою изящную руку в руку Гермионы и осторожно пожала ее.       — Меня зовут Габриэль Делакур, и я студентка второго курса магической академии Шармбатон. Взаимно, Гермиона.       Обе ведьмы пожали друг другу руки и улыбнулись. Затем наблюдали, как родители Гермионы, дойдя до границ загона для пегасов, принялись ворковать и щелкать языками с крылатыми лошадьми, словно пара сумасшедших туристов, слишком долго пробывших на сафари.       Габриэль уже предупредила ее, что загон зачарован, чтобы не допустить туда никого из посторонних, поэтому Гермиона не беспокоилась, что родители могут пострадать от прекрасных животных. Вместо этого она сосредоточила свое внимание на девушке рядом с ней и делала то, что лучше всего получалось в подобных ситуациях.       Она задавала вопросы так быстро, как только могла.       — Итак, Габриэль, не могла бы ты рассказать мне о себе? Понимаешь, там, откуда я родом, большинство ведьм и волшебников не любят таких магглорожденных, как я, - иногда они бывают довольно нетерпимы, особенно те, кто происходит из так называемых "чистокровных" семей, - но вы, кажется, очень хорошо относитесь ко мне и моим родителям. Есть ли что-то особенное в обществе магической Франции? Например, то, как ваши родители воспитывают вас? Или вы тоже магглорожденные, как и я? Это многое бы объяснило.       Габриэль пожала своими маленькими плечами.       — Ничего из этого. Хотя академия замечательная, но люди в ней могут быть довольно злыми. И хотя я не рождена от не-магов – тех, кого вы, англичане, называете маглами, – мы с моей старшей сестрой, Флер, в чем-то похожи на вас. Мы с ней отличаемся от большинства оззеровских волшебников и ведьм. И хотя законы французского Министерства магии защищают нас, мы с сестрой часто сталкиваемся с дискриминацией.       Слова Габриэль заставили мозг Гермионы начать бешено работать.       Насколько она могла судить, девочка казалась такой же нормальной, как и все другие ведьмы, которых Гермиона когда-либо встречала. У Габриэль была внешность лучше среднего - намного лучше среднего, если быть честной, - но ничего особенного, что отличало бы ее от обычной ведьмы или волшебника, с которыми Гермиона сталкивалась до сих пор. Что, если смотреть с точки зрения обычного маггла, было, наверное, довольно странно. Но как человек, побывавший в обоих мирах, Гермиона чувствовала, что обладает уникальной квалификацией, чтобы сделать такое замечание.       — Но... но почему? — промолвила Гермиона, не сумев придумать ответ. — Что такого отличного от остальных в тебе и твоей сестре? Хотя я еще не встречала ее, ты, насколько я могу судить, кажешься милым и замечательным человеком.       Габриэль грустно улыбнулась Гермионе.       — Я благодарна тебе за эти слова, Гермиона. Так и есть. Но иногда люди не думают, даже если у них есть мозги, не так ли?       Гермиона усмехнулась про себя, потому что слова Габриэль оказались правдой. Будь то Рон с его безмозглым упрямством или гнусная язвительность Драко, Гермиона была хорошо знакома с людьми, которые делали и говорили вещи, не подумав. И чаще всего именно она оказывалась в роли получателя всей людской глупости.       — Да, наверное, в этом ты права, — пробормотала Гермиона в ответ. — Но все же, почему они нацелились на тебя и твою сестру? Для этого должна быть какая-то причина. В Англии меня преследуют либо потому, что я слишком умная, либо потому, что мои родители - магглы, либо потому, что мой ближайший друг довольно знаменит. У тебя тоже что-то подобное?       Габриэль склонила голову набок, как бы размышляя.       — Это не совсем то же самое, но в какой-то степени близко. Нас с сестрой не любят из-за нашего происхождения. Наши матушка и бабушка - те, кого большинство волшебников и ведьм называют вейлами. И хотя ни моя сестра, ни я не являемся полноценными вейлами, того факта, что в нас течет их кровь, достаточно, чтобы многие люди нас "ели".       Ответ Габриэль заставил что-то зашевелиться в голове Гермионы.       — Вейла, вейла... где я слышала этот термин раньше, — сказала Гермиона вслух, перебирая в уме варианты ответа. — Я уверена, что где-то читала об этом.       После минутного раздумья ей пришла в голову мысль. Она наткнулась на нее в книге, которую Дамблдор поручил ей прочитать для большего понимания способностей Гарри. Один из авторов, мужчина, описывал способности и испытания людей, подобных Гарри, некоторые из которых ненадолго сталкивались с расой разумных существ женского пола, называемых вейлами.       Согласно книге, вейлы, по теории, были гибридами человека и существа. Считалось, что в них течет кровь как людей, так и сирен, поскольку они могли по желанию превращаться в физические формы и тех, и других, и всегда были женского пола. Они также обладали странными способностями, о которых автор отказался подробно рассказывать, предупредив лишь, что всем мужчинам следует проявлять крайнюю осторожность при общении с вейлой и что один из малоизвестных героев той эпохи, Зено Несчастный, встретил свой конец вскоре после того, как встретил одну из них.       Учитывая возраст книги и явное предубеждение автора против нелюдей - целая глава была посвящена подвигам одного героя, который "храбро и ловко" поработил целый клан гоблинов - и женщин в целом, Гермиона не была готова принять все его утверждения за чистую правду.       Когда она пересказала Габриэль то немногое, что знала о вейлах, девочка тихонько засмеялась.       — Я слышала и не такое, Гермиона. Например, о том, что Вейла - это неестественный отпрыск 'уманов и суккубов, или о детях Евы и дьявола после того, как она вкусила от плода познания.       — Правда? Зачем кому-то говорить такие вещи? В этом нет никакого смысла. — Гермиона нахмурилась, услышав слова Габриэль. В книге, которую читала Гермиона, не упоминалось ни об одной из этих теорий. И хотя во втором случае это имело смысл, поскольку христианство еще не возникло к моменту написания книги, суккубы и подобные им существа были довольно хорошо известны к тому времени, когда греческий автор написал свою книгу.       — Кто знает наверняка? Конечно, никто. Но если бы я могла предположить, то, вероятно, это происходит от ревности к дарам многих Вейл или крови Вейлы. — Габриэль жестом указала на свое тело. — Например, большинство тех, в ком течет кровь Вейлы, очень красивы. Парни стремятся быть с нами, а девушки часто боятся, что мы уведем у них мужчин. И хотя я не обладаю ни одной из способностей, которые могут возникнуть благодаря крови Вийлы, моя сестра, Флер, обладает почти всеми из них. Одна из них известна как "Притяжение", которое может заставить любого мальчика или мужчину поблизости, который слаб здоровьем, почувствовать сильное влечение к Вейле, до такой степени, что мальчик может пускать слюни или действовать в соответствии со своими примитивными мыслями.       Глаза Гермионы вспыхнули, когда она обдумала слова Габриэль. Теперь, когда у нее было больше информации, слова девушки обрели смысл. Гермиона поняла, почему Габриэль и ее сестру так не любили.       В конце концов, что бы чувствовала Гермиона, если бы рядом с Гарри была такая девушка? Такая же красивая, как Габриэль, такая же умная, как сама Гермиона, и которая могла бы завладеть его чувствами, когда захочет? Гермионе было стыдно думать об этом, но какая-то часть ее самой была счастлива, что в Хогвартсе нет никого подобного.       Потому что, хотя она была не против делить Гарри с одной, а может, и двумя другими девушками, но только потому, что Гермиона была уверена в чувствах Гарри к ней. Если бы к этому добавилось что-то еще, например, магия, способная изменить его душевное состояние, то Гермиона уже не была бы так уверена в привязанности Гарри.       Ведь магия, способная контролировать или влиять на разум или мысли человека, была пугающей.       Ее сокурсники в Хогвартсе могли смеяться над любовными зельями, но для того, кто родился в маггловском мире, мысль о том, что кто-то может насильно изменить твое отношение к чему-то, была пугающей. Достаточно вспомнить второй курс Джинни, чтобы увидеть крайний пример: тогда тень Волдеморта заставила младшую Уизли против ее воли зарезать петухов Хагрида и выпустить убийственного василиска на школу, полную детей.       Что-то в молчании Гермионы, должно быть, выдало ее мысли, потому что яркие глаза Габриель начали тускнеть. Гермиона заметила это и мгновенно поняла, что находится на перепутье. Ее мысли начали проноситься в голове, пока она размышляла, какой путь ей выбрать.       Отвергнет ли она Габриэль или кого-то, похожего на нее, только потому, что они родились другими? Потому что у них были способности, отличные от тех, кто их окружал? Или Гермиона, которая подвергалась дискриминации только за то, что она такая, какая есть, примет Габриэль и все, что она представляет?       Честно говоря, это был слишком большой вопрос для Гермионы, чтобы решить его сразу. Но действие, которое ей нужно было предпринять здесь и сейчас, было очевидным, и она приняла решение мгновенно.       Гермиона наклонилась, чтобы заключить крошечную фигурку Габриэль в одно из своих фирменных объятий. Это объятие застало младшую девушку врасплох, и она лишь неуверенно ответила на него.       — Прости, что я так замолчала, Габриэль, — тихо прошептала Гермиона. — Правда, прости. Я могу только представить, что ты подумала обо мне. И хуже всего то, что ты, вероятно, была права. — Гермиона отступила назад, чтобы посмотреть в глаза Габриель. — Хотя я не могу сказать, что присутствие рядом кого-то, кто потенциально может увести мальчика, которого я люблю, не беспокоило бы меня - потому что это действительно, действительно так - я думаю, что ты удивительный человек, и что я была бы самой большой лицемеркой в мире, если бы решила ненавидеть или недолюбливать тебя только потому, что у тебя другое наследие, нежели мое. Я знаю, что мы знакомы совсем недолго, но ты мне нравишься. И я думаю, что мы могли бы стать друзьями. Может быть, даже хорошими друзьями. Так что, если ты согласна, прими мои извинения за то, что я была немного дурочкой; я обещаю никогда больше так не делать.       Гермиона глубоко вздохнула, произнеся длинную тираду. Признать свою ошибку всегда было непросто, но если это помогало другому человеку засиять, то она с радостью признавала любые недостатки.       После минутного колебания девочка улыбнулась Гермионе.       — Все в порядке, Гермиона. Я не обижаюсь на тебя. Я бы очень хотела подружиться с тобой.       — Хорошо! — Гермиона разразилась счастливым смехом и обняла Габриель еще раз, и та ответила ей еще крепче, чем раньше. — Теперь, когда я рассказала тебе эту чепуху, я думаю, что будет справедливо, если я начну рассказывать тебе о себе. С чего бы ты хотела начать?       Габриэль быстро кивнула головой.       — Да. Когда ты извинялась передо мной, ты сказала, что тебе нравится один мальчик. Не могла бы ты рассказать мне, кто он и что ему нравится?       Гермиона покраснела и молча прокляла свой болтливый рот. Все, что ей нужно было сделать, это просто извиниться, а она заговорила о вещах, которые не имели никакого отношения к ситуации. Глупая, глупая, глупая Гермиона!       Но раз уж Габриэль попросила ее поговорить об этом, а она предложила, то Гермиона выполнит просьбу младшей девочки.       После минутного молчания, Гермиона собралась с мыслями и с головой погрузилась в тему.       — Видишь ли, он для меня особенный мальчик, — начала Гермиона. — Я знаю его с того самого дня, когда мы только поступили в Хогвартс, и с тех пор он стал моим самым лучшим другом во всем мире. Он умный, красивый и очень, очень храбрый, даже если сам так не считает. И хотя мы ничего не говорили друг другу, я знаю, что я ему тоже нравлюсь, и я надеюсь рассказать ему о своих чувствах до того, как мы снова начнем учиться.       — Ах! Это так прекрасно! — сказала Габриэль, хлопая в ладоши от восторга. — Я бы хотела, чтобы у меня тоже был такой мальчик. Как его зовут?       Гермиона покрутила большими пальцами.       — Ну, он немного известен в Британии, так что ты, возможно, слышала о нем раньше. Имя Гарри Поттер тебе ничего не напоминает?       Визг Габриэль от восторга должен был послужить для Гермионы предупреждением о необходимости сменить тему. Потому что, как вскоре узнала Гермиона, Габриэль Делакур было очень хорошо знакомо имя Гарри, и, как оказалось, ей было очень интересно узнать о нем побольше.       Наблюдая за тем, как маленькая девочка, выполнявшая роль их гида, обхватила плечи его дочери своими короткими ручонками и принялась прыгать от восторга, Дэниел Грейнджер счастливо улыбался про себя. Его дочь всегда с трудом заводила новых друзей, поэтому видеть, как это происходит так быстро, было редким и прекрасным зрелищем.       Дэниел подтолкнул жену стоящую рядом с ним.       — Как ты думаешь, нам стоит прерваться?       Эмма покачала головой.       — Нет. Похоже, они и без нас прекрасно проводят время. Кроме того, если они с Гермионой так отвлечены, как кажется, то, может быть, мы с тобой сможем ненадолго улизнуть сами. Я видела несколько других мест в школьной брошюре, которые было бы довольно... забавно... посетить.       Глаза Дэниела блеснули при этой мысли, и он без колебаний кивнул головой.       — Веди, моя дорогая. Вперед!       Несколько часов спустя, когда они ехали обратно в отель, а их дочь читала им строгую лекцию о том, что является и не является надлежащим поведением в учебном заведении, оба родителя ухмылялись так широко, что могли бы проглотить лондонский Тауэр.