Гарри Поттер и игра смерти

      Люциус ворвался в личную кабинку на стадионе для квиддича в полном раздрае. Его джентльменская трость резко щелкнула о твердую каменную плитку. Характерный звук стал метрономом его мыслей. Позади него раздался голос Паркинсона, который занялся обслуживающим персоналом комнаты, оставив Люциуса сосредоточиться на более важных делах.       Его план по укреплению своего положения в качестве главного практикующего Темной магии в Магической Британии вот-вот должен был быть приведен в действие. Морган и Яксли должны были в любой момент доложить о том, успешно ли прошли их задания.       Но в целом ситуация была непростой, и именно сейчас, в самый важный момент, Люциус обнаружил, что отвлекся.       Он ухватился за верх джентльменской трости с такой силой, что его роскошные, кожаные перчатки заскрипели. С тихим стоном Люциус снял их и бросил на пол, а мысли обратились к источнику его рассеянности.       Во всем виновата эта гнилая сука. А случайная встреча с Блэком сегодня утром лишь накалила обстановку до такой степени, что Люциус не мог думать ни о чем другом.       Нарцисса взяла от него при разводе гораздо больше, чем он считал приемлемым, и до сих пор все его попытки наказать ее терпели неудачу. Манипулирующая лисица с выгодой использовала время, которое каждый из них провел, обхаживая представителей чистокровной элиты. Люди, от которых Люциус ожидал помощи в освобождении от женщины, оказались странно неподатливы на его уговоры. В то время как его попытка получить контроль над «Ежедневным пророком» через Гойла провалилась, а последствия того, что газета попала в руки сестры Нарциссы, оказались гораздо более раздражающими, чем Люциус предполагал.       Именно эта серия событий послужила причиной того, что они с Драко так рано появились на Чемпионате мира. Поскольку в высшем обществе ходили слухи о некоторых его не совсем законных деловых предприятиях и пристрастиях — несомненно, распространяемые самой блудницей, чтобы заставить его еще больше потерять лицо, — Люциусу было необходимо показаться. Он должен был выставить себя и своего наследника на всеобщее обозрение, чтобы все увидели, что Поместье Малфоев сильно как никогда.       Слабость, реальная или мнимая, была врагом. А лучший способ сокрушить врага — воспользоваться силой. Поэтому встреча с Поттером и Блэком в лесу в то утро была одновременно и неприятной, и выгодной.       Если Драко выиграет дуэль у Поттера с подавляющим преимуществом, то положение мальчика в обществе чистокровных станет более прочным. Это также укрепит существующий контроль Люциуса над его сверстниками и продемонстрирует восхождение Поместья Малфоев к вершинам, невиданным со времен прадеда Люциуса.       Но все зависело от выступления Драко, а Люциус сильно сомневался в способности своего наследника победить Поттера. Да, Драко — хороший ребенок, слушается своего отца, он предан делу чистокровных. Но искусным дуэлянтом мальчик не является. В лучшем случае он неплох, а в худшем — ниже среднего. И провал в этом деле нельзя стерпеть.       Однако Люциус никогда бы не стал бросать такой вызов, если бы у него не было средств для преодоления очевидных недостатков сына.       Успокоив себя и обдумав различные варианты, Люциус остановился на двух проверенных и верных методах. Каждый из них он мог воплотить в жизнь в течение короткого промежутка времени, а также более тесно привязать дом Паркинсонов к судьбе дома Малфоев. Таким образом, Люциус получит союзника, который весьма заинтересован в дискредитации его бывшей жены, и подстрахуется на случай непредвиденных трудностей, если его план нападения на Кубок Мира столкнется с непредвиденными трудностями.       Люциус поднял голову, ища глазами обоих Паркинсонов.       Он обнаружил Хью Паркинсона, помогающего себе в шкафу со спиртным; живот мужчины трясся, как у моржа, когда он с трудом откупоривал большую бутылку хереса. В то время как его восхитительная дочь, Пэнси, в данный момент находилась рядом с Драко. Бледные глаза девушки, столь распространенные среди определенных слоев благовоспитанных людей, следили за каждым движением мальчика, а ее розовые губы изрекали бесконечные похвалы и обожания в его сторону. Драко, казалось, не слишком заботился о таком внимании, но чувства мальчика не могли не интересовать Люциуса.       Чтобы ритуал, задуманный Люциусом, удался, девушка должна была быть очарована Драко. И, как на то было воля дьявола, Пэнси, похоже, была без ума от парня.       Люциус сцепил пальцы и несколько минут внимательно наблюдал за тем, как девушка общается с его сыном, чтобы подтвердить свои первоначальные наблюдения. Когда Хью Паркинсон сел в кресло рядом с Люциусом, он был достаточно уверен в своих суждениях, чтобы завести разговор.       — По твоей просьбе, Хью, я долго обдумывал предложение, — тихо сказал Люциус. — После долгих размышлений я считаю, что у нас найдется для вас место в предстоящем внеплановом развлечении, которое мы задумали для широкой публики.       Глаза Паркинсона загорелись. Но прежде чем он успел что-то сказать, Люциус поднял руку, одетую в перчатку, чтобы заставить его замолчать.       — Однако, мой дорогой друг, ничто в этом мире не достается даром. Все остальные, кто участвует в этом мероприятии, уже выплатили свои взносы или внесли в него какой-то вклад. То же самое ожидается и от вас.       Хью Паркинсон кивнул головой. Хотя в его глазах появилась нотка настороженности, Люциус увидел горящий огонек любопытства.       — Я все понимаю, Люциус. Но о какой оплате вы можете говорить? Я человек открытый и состоятельный, но мой кругозор не так велик, как у вас.       Улыбаясь очевидной лести мужчины, Люциус откинулся назад и закрыл глаза. После нескольких секунд притворной задумчивости он снова посмотрел на Хью и покачал головой.       — Плата, предложенная другими, больше не является вариантом. Окно возможностей давно закрыто.       Хью снова кивнул.       — Ну, конечно.       — И поскольку я не так велик, как наш падший лорд, я никогда не потребую от тебя клятвы верности. — Пока, по крайней мере, нет. Но, возможно, со временем, когда власть Люциуса возрастет. — Итак, я спрашиваю себя, Хью, что я должен просить у тебя? Денег? Или, может быть, какую-то услугу?       Паркинсон помрачнел.       — Разумеется, я согласен на любой вариант. Вы джентльмен с положением и безупречным воспитанием, Люциус, и я полностью доверяю вашему слову. Но мои финансы в настоящее время несколько ограничены, и я не знаю, какую услугу я мог бы оказать вам, чтобы она была столь же ценной.       Люциус кивнул с видимым сочувствием. Один из способов обмануть другого человека заключался в том, чтобы создать впечатление, будто он сообщил вам информацию, которой вы раньше не обладали. Если Хью открыто признается в том, что Люциус уже знал, это означает то, что Люциус может теперь вести себя так, будто он делает уступку другому человеку, а не получает то, чего добивался с самого начала.       — В таком случае, как насчет третьего варианта? Давайте завершим помолвку вашей дочери с Драко. Но вместо того, чтобы девушка стала его главной женой, как это было изначально прописано в соглашении между нашими Домами, я бы предложил изменить ее статус на статус консорта или наложницы. — Люциус широко раскрыл руки в знак извинения. — Я знаю, что она твой первенец, Хью, и что я многого от тебя прошу, но я также прошу тебя помнить, что Драко — мой единственный наследник. Для будущего моего Дома я бы хотел, чтобы у мальчика было больше детей, чем у меня. Обладание двумя или более женами будет очень способствовать достижению этой цели.       Паркинсон откинулся в кресле, обдумывая слова Люциуса. Глаза-бусинки мужчины переместились на его дочь, он наблюдал за девочкой, которая висела на руке Драко. В кои-то веки на лице парня появилась улыбка, и они вместе рассмеялись над какой-то неизвестной шуткой или фразой.       Люциус спрятал свою улыбку, радуясь счастливому стечению обстоятельств. Он расставил ловушку так хорошо, как только мог. Теперь Паркинсону предстояло в нее попасть.       После минутного молчания Хью снова повернулся к Люциусу. Пухлое лицо мужчины расплылось в жестокой улыбке, когда он протянул руку в знак согласия.       — Они всегда любили друг друга; перенос их помолвки на несколько лет не должен вызвать большого шума, а наоборот, может рассматриваться как повод для праздника. Я принимаю ваши условия, Люциус, и с нетерпением жду объединения наших Домов.       Люциус пожал ему руку и холодно улыбнулся.       — Отлично. Мы можем уточнить детали в доме Горбина и Бэркеса после завершения церемонии открытия; лучше, чтобы такие вещи оставались между нами, чистокровными, а не под надзором этих презренных гоблинов.       — Согласен! Если бы не этот проклятый договор, я бы вырвал свое золото из их грязных когтей быстрее, чем маггловская сучка раздвинет ноги.       Оба мужчины рассмеялись, подняв тост за свое согласие. Затем уселись смотреть церемонию открытия Кубка, хотя мысли Люциуса были заняты совсем другим.       Его план сработает идеально, и скоро его сын станет достаточно сильным, чтобы победить Поттера без труда. А с присоединением Хью среди их сверстников распространится молва о том, что Люциус все еще остается человеком, достойным уважения. Все это только способствовало бы достижению его цели — наказать бывшую жену и взойти на трон, оставшийся пустым после смерти Темного Лорда.       Что же касается бедной маленькой Пэнси… что ж, дела девочки мало кого волновали. Если ей повезет, то когда-нибудь она сможет родить наследников Драко. А если не повезет, то, по крайней мере, она будет носить благородную фамилию Малфой.       Это было гораздо больше, чем заслуживает большинство женщин.       На юге Франции находился прекрасный особняк.       Расположенный на берегу Средиземного моря, его розовые стены и окна с желтой отделкой возвышались над землей. Выполненный в итальянском стиле XVI века особняк выходил на роскошный частный пляж с одной стороны и на акры ухоженных садов с другой. Среди тщательно ухоженных деревьев и кустов мерцали огоньки волшебных существ, а в воздухе слабым эхом разносились крики дикого стада Гиппогрифов.       Звуки их призывов доносились через одно из открытых окон, где попали в уши двух женщин, запертых в битве за волю.       Флер Делакур раздраженно хмыкнула, уставившись на сидящую перед ней женщину. Мисс Петерсон была ее репетитором по английскому языку. И хотя Флер могла понять необходимость его изучения, учитывая, что большую часть следующего учебного года она проведет в деревне, ей не нравилось учить язык.       — Попробуйте еще раз, мисс Делакур. На этот раз, пожалуйста, произносите слова, написанные на бумаге, четко и ясно.       Флер опустила взгляд на лежащую перед ней бумагу. Слова были понятны и выглядели настолько простыми, что их мог произнести даже ребенок.       Сделав глубокий и напряженный вдох, она выполнила просьбу ужасной женщины.       — Мал’енький мальчик пошел на р’ынок за мешком хлеба.       — Нет! — Наставница ударила палочкой по костяшкам пальцев Флер. — Это снова неправильно, мисс Делакур! Буква «р» не произносится так. Правда! Для женщины, чья мать прекрасно говорит, пусть и с ужасным американским акцентом, и чья младшая сестра продемонстрировала высокие показатели за то ограниченное время, что я с ней общалась, ваша неспособность последовать их примеру поражает меня. А теперь попробуйте еще раз.       Флер ненадолго представила, как поджигает голову женщины.       — Мал’енький мальчик…       — Нет. Нет. Нет! — Еще один удар пришелся по костяшкам пальцев Флер. — Это снова неправильно. Это произносится как «маленький мальчик, который». Попробуй еще раз!       Флер почувствовала, как ее коренные зубы скрежещут друг о друга, когда она сделала следующую попытку.       — Мал’енький мальчик…       — МАЛЕНЬКИЙ! В слове «маленький» нет двойного звука «э». — Белое как сметана лицо мисс Питерсон раскраснелось от гнева, когда она столкнулась нос к носу с Флер. — Это буква «е», и она должна произносится именно так. Только необразованные глупцы или люди низкого воспитания не могут сказать ее правильно. Ни то, ни другое не относится к человеку вашего знаменитого рода, мисс Делакур. А теперь попробуйте еще раз, и на этот раз сделайте это правильно!       На этот раз Флер не собиралась поджигать голову женщины. Быстрым взмахом палочки она вырубила ее и выкинула в окно, прежде чем ужасная женщина поняла, что произошло. Когда она очнется, то обнаружит себя лежащей на грядке смешанного навоза, который садовники используют для ухода за растениями вокруг особняка. По мнению Флер, женщина как нельзя лучше подходила для этого.       Полюбовавшись на мгновение своей работой, Флер закрыла окно и пошла в кабинет матери.       Пока она шла, роскошные залы, окружавшие ее, могли бы сойти за обычные белые стены психиатрической клиники, если бы она не уделяла им столько внимания. Портреты ее предков, каждый из которых в свое время обладал огромной властью, был гордой женщиной, не могли ослабить растущий гнев Флер. Чем меньше говорить об экстравагантных тканых гобеленах, тем лучше; они ей никогда не нравились.       К тому времени, как она добралась до кабинета, Флер была в полной ярости. Она без стука ворвалась в комнату и захлопнула за собой дверь. Затем бросила взгляд на высокую женщину, лежавшую на большом мягком столе в комнате. Великолепная бледная фигура женщины, образец красоты, известной во всем волшебном мире, слегка приподнялась.       Апполина Делакур приподняла изящную бровь, глядя в сторону дочери. Возможно, уловив, о чем думает Флер, женщина подняла кремово-белую руку, чтобы двое мужчин прервали массаж и вышли из комнаты. Мужчины тепло улыбнулись матери Флер и повиновались, мимоходом кивнув Флер головой, когда уходили.       Флер едва ли обратила внимание на их отсутствие. Пятый и шестой мужья ее матери держались рядом в основном по физиологическим причинам. Ни один из них, похоже, не отличался умом, а поскольку они оба не умели говорить по-французски, между ними и Флер не было особых отношений. Дела обстояли лучше с собственным отцом, первым мужем Апполлины и отцом Габриэль, и вторым мужем Апполлины.       Прежде чем Флер успела разразиться яростной тирадой, которая бурлила изнутри, Апполлина прочистила горло и заговорила на безупречном английском.       — Что ж, мой дорогой цветок, я догадываюсь о причине, по которой ты прервала мое личное время. Ты можешь изложить свои проблемы, но на английском языке. Я не позволю тебе растрачивать достигнутый прогресс, полагаясь на наш родной язык.       — Нет! Я не…       — Флер. Или говори по-английски, или я отменю свое разрешение на участие в Турнире Трех Волшебников. — Знойный голос Апполлины был тверд и холоден, как острый стальной клинок. — Выбор за тобой.       Флер посмотрела на мать. На мгновение от гнева и ярости, которые она чувствовала в каждой жилке своего тела, Флер почти решила бросить вызов матери и все равно заговорить по-французски. Это послужит женщине добрую службу, если хоть раз в жизни ей откажут в выполнении приказа. Бог свидетель, никто другой в доме не желал этого.       Флер силой подавила эту опасную мысль; победа в Турнире Трех Волшебников стала одной из ее главных целей в жизни, и она не хотела, чтобы ей не удалось даже выйти на старт. Проиграть из-за более сильной конкуренции — это одно, ведь жизнь, проведенная без сильных соперников, с которыми можно было бы испытать себя, нисколько не привлекала Флер. Но поражение из-за неспособности контролировать свои эмоции было совершенно неприемлемо.       Со всем самообладанием, на который она была способна, Флер овладела своими эмоциями. Она стиснула зубы и заговорила на английском:       — Мама. Я буду… стараться… следовать вашим пожеланиям в меру своих способностей.       — Хорошо. Поскольку ты моя старшая, я ожидаю от тебя многого. Приятно видеть, что ты меня не разочаровала. — Аполлинария села в мягкое кресло, стоящее рядом со столом, и закинула одну из своих кремово-белых ног на другую. — Теперь, учитывая, что ты должна быть на занятии с репетитором еще полчаса, я предполагаю, что что-то случилось. Есть ли какие-то проблемы с методом преподавания мисс Питерсон?       Давно привыкшая к тому, что ее мать предпочитала раздеваться дома, Флер закатила глаза при упоминании имени своего репетитора.       — Да! У этой женщины терпение как у… шакала! И манеры как у мантикоры, они сводят с ума! Я думаю, что научилась всему, чему могла, под ее руководством и нам не стоит проводить оставшиеся занятия.       — Понятно. — Апполлина задумчиво поджала губы. — Знает ли мисс Питерсон о том, что ты расторгла контракт с ней?       — Нет. — Флер покраснела от смущения в ответ на вопрос матери, мгновенный стыд за свой прежний промах взял верх над гневом. — После того, как мы поспорили, я, возможно, оглушила ее и оставила без… без… — Флер выплюнула ругательство на французском, прежде чем вернуться к английскому. — Мама, я не знаю языка. Это звучит глупо, а грамматика не имеет смысла!       Апполлина слегка хмыкнула в недоумении.       — Может быть, это и так, если сравнивать с красотой французского, мой прекрасный маленький цветок, но английский — это современный язык торговли в мире, и это также язык страны, в которой ты скоро будешь жить целый год. Было бы хорошо, если бы ты его выучила. Как я и предполагала, нанимая мисс Питерсон для тебя и Габриэль. — Роскошная сереброволосая женщина жестом попросила Флер помолчать. — Теперь опиши мне, как именно ты планируешь проводить будущие занятия с мисс Питерсон. Возникает такое чувство, что мне, возможно, придется принять собственные меры, чтобы не дать ей запятнать доброе имя нашей семьи, когда она очнется от оглушения.       Флер помрачнела. То, что она сделала с мисс Питерсон, было очень приятно в тот момент, но, скорее всего, повлечет за собой какое-то наказание со стороны матери. Собрав все свое мужество, Флер сделала то, о чем просила ее мать, и начала рассказывать о том, что произошло между ней и ее наставницей.       В глазах Аполлины промелькнуло… что-то… когда Флер заговорила. Вспышка эмоций, которую Флер не успела определить до тех пор, пока она не исчезла. Но могущественная вейла никак не изменила своего выражения, пока Флер говорила. Аполлина лишь покачала головой в явном разочаровании, когда дочь закончила свой рассказ.       — Что ж, это действительно разочаровывает, дочь моя. Как в отношении ее поведения, так и в отношении твоего, когда ты реагировала на это. Подобное отношение к окружающим в будущем может быть использовано против тебя теми, кто желает зла. Помни об этом, Флер, чтобы тебя не постигла участь хуже смерти.       Флер вздрогнула от этого замечания. Оно было более мягким, чем она ожидала, но, несомненно, заслуженным. Вейлы и те, кто произошел от них, возможно, и получили определенное признание в магической Франции, но и те, кто желал им зла, не были лишены поддержки.       Хотя, судя по тому, что она слышала, магическая Британия в этом отношении была гораздо хуже ее собственной страны. Флер могла рассчитывать на жесткую дискриминацию со стороны большей части населения и незначительную поддержку со стороны остальных. В таких обстоятельствах подобная эмоциональная реакция может оказаться крайне опасной.       — Но если ты действительно считаешь, что продолжение обучения под ее руководством не принесет тебе пользы, то я поддержу твое решение. — Апполина бросила на дочь пристальный взгляд. — При всем твоем упрямстве, дочь моя, в прошлом ты демонстрировала способность понимать, какой путь тебе следует выбрать. Я попрошу Хорхе подготовить документы на выходное пособие сегодня днем и официально оформить увольнение мисс Питерсон. Скорее всего, нам придется выплатить ей дополнительную компенсацию из-за твоего… импульсивного… поступка, но я не предвижу никаких других проблем на данный момент.       Успокоенная быстрыми действиями матери в отношении подлого репетитора, Флер почувствовала, как гнев и смущение, накопившиеся внутри нее, начинают уходить. Но прежде чем они полностью уйдут, оставался еще один важный вопрос, который необходимо было задать.       — А мне, значит, не нужен новый учитель, мама?       Аполлина покачала головой.       — Нет, я думаю, что время для найма нового репетитора прошло. Сейчас нам нужно сосредоточиться на других действиях. Например, на небольшом путешествии, которое я запланировала для тебя и твоей сестры вместе с вашими отцами и мной.       Поездка? Любопытно, что может быть настолько важным, чтобы помешать ежедневным тренировкам, которые она начала проводить с мадам Максим — после того, как англичане официально решили отменить это глупое правило, запрещающее учителям помогать своим ученикам до или во время соревнований — Флер села в мягкое кресло рядом с матерью.       — Что это будет за поездка? Я не слышала никаких упоминаний о ней.       — Мой дорогой цветок, потому что это был сюрприз. Я не собиралась делиться с тобой до недели, предшествующей нашему отъезду. Но, учитывая скорое увольнение твоего наставника, я считаю, что будет лучше ускорить расписание и уехать раньше, чем я изначально планировала.       Аполлина скрестила стройные руки под грудью, мягкая белая кожа которой приподнялась под давлением.       — Чтобы помочь тебе акклиматизироваться в течение года, который ты проведешь в Британии, мы с твоим отцом считаем, что лучше всего будет посетить Кубок мира по квиддичу, который пройдет там в ближайшие недели. Изначально планировалось присутствовать только на финальном матче, но с увольнением мисс Питерсон я думаю, что для тебя будет лучше, если мы посетим и другие игры. Присутствие там поможет тебе познакомиться с некоторыми из их довольно… причудливых… обычаев и странностей. Что, в свою очередь, позволит тебе легче адаптироваться, когда ты будешь вынуждена жить среди них.       Глаза Флер вспыхнули гневом, и она вскочила на ноги.       — Нет! Я не хочу идти на это… Это мероприятие для дураков и идиотов, и у него нет никаких положительных качеств. Я не хочу идти!       Апполлина весело рассмеялся.       — Твоя просьба отклоняется, мы отправимся в путь через неделю. Я ожидаю, что ты используешь время, проведенное там, с пользой для себя. — Мать Флер еще сильнее прижала к телу руки, отчего и без того пышные груди женщины перевалились через край. — Я бы посоветовала тебе, помимо продолжения обучения, последовать примеру сестры и подружиться с кем-нибудь из местных учеников; любая информация, которую ты сможешь собрать о своих потенциальных конкурентах из Хогвартса, будет стоить затраченных усилий. Возможно, эта школа и не сравнится с Шармбатоном, но у нее долгая история подготовки ведьм и волшебников, которые используют свою магию для формирования мира.       Когда Флер открыла рот, чтобы продолжить свой протест, резкий взгляд матери заставил ее передумать. Вместо этого девушка просто недоверчиво фыркнула.       — Я постараюсь сделать то, что ты предлагаешь, мама, но я не знаю, как завести друзей. Мне казалось, что большинство людей в моем возрасте скупы и мелочны. И я сомневаюсь, что эта… эта Эрмиона такая милая, как говорила нам Габби; Габби часто бывает слишком доброй и милой.       — Возможно. Может быть, это одна из самых сильных сторон твоей сестры, которую ты не разделяешь и поэтому не понимаешь. Но независимо от сильных и слабых сторон личности твоей сестры, Флер, моя идея остается в силе. Поскольку я ожидаю, что поездка продлится несколько недель, я предлагаю последовать моему совету и подготовиться соответствующим образом.       Затем женщина встала и вернулась в свое лежачее положение на мягком столе.       — Теперь, когда мы закончили, пожалуйста, отправь Хакима и Сатоши обратно. Они еще не закончили массаж, когда мы прервались, а мои мышцы в последнее время чувствуют себя ужасно напряженными после всех встреч, на которых мне пришлось присутствовать; странная отмена правил, необъяснимое исключение профессора Дамблдора из британской делегации Турнира оказались весьма досадными.       Апполлина издала разочарованный стон, как будто сама мысль о недавних встречах была достаточна, чтобы вызвать у женщины еще больший стресс.       — Бартемиус Крауч может быть опытным дипломатом и свободно говорить на более чем тридцати языках, как магических, так и немагических, но он не очень приятный человек. Ему не хватает обаяния и остроумия профессора, и, на мой вкус, он слишком часто пялится на мою фигуру.       Флер сочувственно кивнула матери. Проблема того, что мужчины смотрят на вейлу или женщину вейльского происхождения, была постоянной и нескончаемой. Она преследовала их на протяжении всей истории, и Флер не надеялась, что это изменится при её жизни.       Ее мать, полнокровная вейла, унаследовала красоту и очарование этой расы в невероятной степени. Апполлина славилась на весь мир своей миловидностью, а благодаря тому, что у нее было восемь мужей, эта властная женщина приобрела репутацию довольно свободного в своих сексуальных интересах человека. Это, конечно, ошибочное впечатление, которое Апполлина использовала, чтобы жестоко сокрушить не одного политического противника, недооценивавшего ее в течение многих лет.       Но репутация ее матери, красота самой Флер, а также шарм, который она унаследовала так же, как и все остальные вейлы, привели к тому, что Флер постоянно оказывалась на задворках тех социальных кругов, в которых она была. Из-за этого она довольно цинично относилась к тем, кто просил стать ее другом или знакомым, поскольку, по ее опыту, люди пытались залезть либо к ней в под юбку, либо, в случае нескольких весьма заблуждающихся девушек, к кому-то другому.       Флер скрывала от матери, что эта ситуация также заставила девушку отвергнуть многие ее советы, когда дело касалось романтики. У Флер не было желания создавать гарем из мужчин, как это делали ее родительница и бабушка. Флер также не хотела терять себя в обществе и удовольствиях женщин, как это делала ее мать в молодости.       Нет, все, чего хотела Флер, когда речь заходила о романтике, — это иметь в своей жизни единственного возлюбленного. Мужчину, который любил бы ее за то, какая она есть, а не за те дары, которые девушка унаследовала от рода вейл. Мужчина, который мог бы бросить ей вызов, побудить ее стать лучше и выше, чем она могла бы вырасти сама по себе. И хотя такой человек мог быть лишь мечтой, Флер всем сердцем надеялась, что когда-нибудь найдет его.       А пока она сделала то, что велела ей мать, и вышла из комнаты. Флер дала знак двум мужчинам, стоявшим снаружи, что их присутствие необходимо, и покачала головой, наблюдая, как они оба чуть ли не падают ниц, чтобы вернуться к ее матери. Поведение этих двоих иллюстрировало мысль, которую часто повторяли ее мать и бабушка. Мужской пол слаб, прост и легко управляем.       Это была самая главная причина, по которой Флер отчаялась когда-либо найти настоящего партнера.