***
— Вы, магглолюбивые сыновья шлюх! Ваша сегодняшняя демонстрация голой некомпетентности принесла позор вашим Родословным. Всем! Но больше всего — моей собственной Родословной, которая была публичным лицом этой кровавой катастрофы! Люциус уже мог видеть заголовки в завтрашнем выпуске «Ежедневного пророка». 'Гарри Поттер побеждает чистокровного отпрыска рода Малфой'… 'Род Малфой снова терпит неудачу'… Или — какой ужас! — «Нарцисса Блэк смеется над продолжающимся несчастьем бывшего рода»… От одной мысли о таких исходах событий Люциус покраснел, продолжая шагать. — Подумать только, вы позволили избить себя отвратительному полукровке и дочери магглорожденного. Вы поддались этим двум примерам грязи, которую мы хотели бы вымести из нашего общества, будто они отвратительные куски мусора, которыми они собственно и являются! Такая вопиющая пародия попирает все традиции, которые дороги людям, что чтут чистоту Крови. Люциус Малфой проклинал троих мужчин, стоявших перед ним, всеми ругательствами, которые только можно было придумать. После нескольких минут безостановочного издевательства, в течение которых те не произнесли ни слова в ответ, он остановился и уставился на них. Его черная джентльменская трость металась, словно ища цель. Учитывая тот факт, что он мог использовать её для произнесения заклинаний благодаря палочке, спрятанной в её рукояти, цель вполне могла получить серьёзные ранения. — Ну? Что вы можете сказать в свое оправдание? — шипел он. — Я готов послушать все блестящие оправдания ваших неверных действий. Или вы молчите, потому что этот старый и грязный ублюдок, Дамблдор, так сильно оттрахал вас прошлой ночью, что вы потеряли способность говорить? Глаза Яксли и Моргана вспыхнули едва скрываемой яростью, когда Люциус уставился на них. Он бы с удовольствием порылся в их разуме с помощью Легилименции, но, к его еще большему разочарованию, оба их щита Окклюменции стойко выдержали его дальнейшие попытки. Мужчины держали себя в руках, скорее всего, осознавая, что их жизни и судьбы связаны с судьбой Люциуса. Ведь если он пожелает, то они вскоре могут оказаться в богадельне рядом с такими отвратительными им Уизли. Такая участь означала бы мгновенное изгнание из общества и полную гибель их амбиций. Паркинсон, однако, был несколько смелее. Его окровавленное лицо, порезанное и опухшее от ран, нанесенных ему дочерью Андромеды во время их дуэли, было ужасно, когда он встретился взглядом с Люциусом. — Что, по-твоему, мы должны были делать в такой ситуации, Люциус? Оборотень Дамблдора и своенравная дочь Андромеды застали нас врасплох, обнаружив всё гораздо раньше, чем ты предполагал. И несмотря на то, что они оба запятнаны кровью с ног до головы, всё же происходят из старых и высокоуважаемых родословных. Следует ожидать, что их способности не посрамят честь их Домов. Его голос стал густеть от гнева, и мужчина начал издавать удушливые звуки. Проглотив что-то в горле, он выплюнул кровавый комок на темный деревянный пол. Плевок едва не попал на дорогие сапоги Люциуса из драконьей кожи. Повторной вспышке гнева было бы не избежать. — Кроме того, — продолжал Паркинсон. — Учитывая тесноту палатки, которую вы велели нам занять, ни Яксли, ни я не могли использовать свою магию в полную силу, чтобы защитить Моргана. Который, кстати, оказался подсадной уткой благодаря вашему блестящему плану. Место битвы стало их сильной стороной и оказалось нашей слабостью! — Так это моя вина, что вы не смогли защитить Моргана, пока он был занят? Или что Морган не смог победить Поттера во время дуэли? — Люциус ударил мужчину по лицу рукой в перчатке, приложив достаточно силы, чтобы размозжить ему голову, не прорвав кожу. — Заткнись, Паркинсон. И даже не думай больше говорить, пока я не дам тебе на то разрешение. Возможно, я более милосерден, чем наш бывший лорд, но я могу напомнить, как наш Господин действовал в подобных ситуациях, если ты будешь продолжать блеять, как трусливая овца. Челюсть Паркинсона сжалась, когда он медленно повернул голову. Мышцы на его щеке заметно сжались, и на ней начал образовываться красный след от пощечины, полученной от Люциуса. — Да, Люциус, — выдохнул мужчина. — Как прикажешь. — Именно, Паркинсон. Вы должны делать именно то, что я приказываю. У меня есть возможность сделать так, что судьба вашей дочери покажется вам милостью по сравнению с тем, что я могу сделать с вами. Это факт, который вам стоит запомнить. Пока он говорил, в голове Люциуса промелькнуло несколько идей для такого наказания. Хотя большинство темных ритуалов требовали принесения в жертву женщин, существ или тех, кто боролся с Тьмой, были и такие, которые требовали принесения в жертву темной ведьмы или волшебника. Паркинсон и его жена оказались бы прекрасным выбором. Люциус взял эту мысль на заметку на тот случай, если в будущем этот человек продолжит оспаривать его власть. Но сейчас было не время для новых жертв. На данный момент Паркинсон и остальные были более полезны Люциусу живыми, нежели мёртвыми. Поэтому он усилием воли сдержал свой гнев и продолжил издеваться над ними в надежде, что хоть малая толика его собственного интеллекта проникнет в их дремучие сознания. Выместив остатки своего темперамента на троице неудачников, неоднократно проклиная их и ударяя тростью всякий раз, когда они проявляли признаки того, что говорят без разрешения, Люциус отступил назад и одарил их презрительной усмешкой. — Надеюсь, теперь каждый из вас осознает глубину своего позора. Возвращайтесь в свои дома и приведите себя в порядок. Я свяжусь с вами, как только найду способ спасти наш план, и тогда я буду ждать вашей готовности действовать. Люциус отвернулся от трех неудачников и вышел из комнаты. Через несколько секунд он почувствовал, как трое аппарировали, покинув стены поместья. Он фыркнул их явной поспешности. Паркинсон едва держался на ногах, и вряд ли на него можно было рассчитывать в трудную минуту, но от Яксли и Моргана Люциус ожидал большего. Эти два человека имели намного большее уважения у своего бывшего хозяина, чем Паркинсон, но проявили такую же степень трусости. Это лишь доказывает, что даже среди чистокровных семей есть семьи более великие и менее значимые. Именно поэтому Дом Малфой под руководством Люциуса был обречен на восхождение. Это был лишь вопрос времени. Люциус вышел из комнаты и направился в свой личный кабинет. Он прошел мимо комнаты, в которой в данный момент выздоравливал его сын, но даже не попытался войти. Он лишь окинул её взглядом, чтобы убедиться, что наложенные им ранее заглушающие чары все еще работают. Было бы неприятно, если бы мучительные крики мальчика прервали предстоящий разговор. Драко и так показал себя намного большим неудачником, чем Люциус мог себе представить. Отложив эту проблему на потом, Люциус вошел в кабинет, взмахнув тростью, чтобы магическим образом открыть дверь. Он подавил облегченный вздох: тёмные деревянные стены и роскошная обстановка его личного убежища мгновенно успокоили его мысли. Затем он подошел к хрустальному графину и налил два пальца лучшего Огдена в стоящий рядом бокал. Огненная жидкость пустила клубы дыма. Люциус выпил ее, повторил себе и налил два пальца в ещё один бокал. Затем он повернулся и бросил сердитый взгляд на лохматого мужчину, сидевшего в соседнем кресле. — Ну, Игорь, ты же видишь, какой ужин для собак приготовили эти трое. После их отвратительного провала Министерство наверняка усилит охрану места проведения матча, причём усилит до такой степени, что я сомневаюсь, что мы сможем повлиять на исход дальнейших матчей, — Люциус испытывал искушение выпить второй бокал, как и первый, но в конце концов сдержался. Настолько большое количество спиртного слишком быстро нарушит ход его мыслей, а ему нужен был каждый грамм интеллекта, чтобы найти выход из той неразберихи, в которой он сейчас погряз. — Даже последняя стадия плана, в котором мы должны были использовать нападение на лагерь, чтобы напомнить миру о нашем существовании, оказалась под угрозой. План, над которым мы работали месяцами, почти разрушен! Холодные глаза Игоря Каркарова сверкали над густой черной бородой, когда он потягивал из кубка лучшее вино Люциуса. Богато украшенные, но тяжелые славянские одежды обтягивали его фигуру. Нынешний директор Дурмстранга, когда-то живший в Магической Британии, но уже почти десять лет как покинувший ее, почесал бородатую щеку и мрачно кивнул головой. — Я согласен. Мои источники в вашем правительстве сообщили, что Грозный Глаз начал поднимать в Министерстве шум по этому поводу. Девушка-аврор, с которой сражались те три дурака, очевидно, его последняя ученица; то, что она была ранена при исполнении служебных обязанностей, дало Грозному Глазу возможность вникнуть в ситуацию после того, как вы помогли Скримджеру его убрать. Люциус выругался, услышав это. Непроизвольное движение его руки привело к тому, что немного огненного виски пролилось на его мантию, что вызвало еще одно проклятие. — Только не говорите мне, что этот гнилой ублюдок собирается взять на себя охрану мероприятия. Это будет катастрофа! — Он настаивает на этом, но я слышал, что в настоящее время это нелегко сделать. Пока только директор Боунс и Артур Уизли встали на его сторону. Министр и наш старый друг Бартемиус держат ситуацию под контролем и наложили запрет на Поттера и его союзников. Без помощи общественного негодования неясно, смогут ли Грозный Глаз и его союзники собрать достаточно внутренней поддержки, чтобы взять подготовку в свои руки. Директор Боунс может быть грозной ведьмой, но ни её, ни Грюма не любят бюрократы Министерства. А Уизли, как всегда, эффективен лишь как витрина. Каркаров сделал еще один глоток из своего кубка, причмокивая губами в знак явного одобрения винтажного напитка. Непристойные звуки заставили Люциуса поморщиться. Жизнь на морозном севере полностью испортила манеры этого человека. — Что думаешь, Люциус? Мы должны как-то отреагировать, но я не знаю, какой метод нам стоит использовать. Я только восстанавливаю свои контакты в правительстве с тех пор, как год назад начались переговоры о Турнире Трех Волшебников, а ты, в свою очередь, знаешь текущие политические расчеты магической Британии вдоль и поперек. — Это… сложно, — медленно ответил Люциус. — Позволь мне все обдумать, прежде чем дать ответ. Люциус пробежался по переменным. Краткое резюме Каркарова дало ему достаточно информации, чтобы понять, кто будет основными игроками во внутренней схватке, происходящей за закрытыми дверями Министерства. А вместе с этим знанием появилась возможность предсказать, как будут развиваться события в данный момент, а также то, как он может начать влиять на это, чтобы всё как можно лучше соответствовало его целям. После нескольких минут спокойного размышления Люциус кивнул головой. — Да, я считаю, что твоя оценка верна. Но это потребует некоторых жертв с моей стороны, чтобы обеспечить желаемый результат. Скримджер может быть довольно полезным, но, к сожалению, он излишне высокоморален. Он будет бороться с нами до последнего, если узнает, что мы манипулируем его личными амбициями в угоду нашим собственным интересам. Каркаров помрачнел. — Жаль. — Согласен. Правоохранительные органы намного лучше, когда в них работают люди, уважающие надлежащий порядок вещей, — выражение лица Люциуса стало кислым, и он сделал глоток бодрящего напитка. — Но Боунс следит за аврорами и кандидатами в авроры строже, чем Бартемиус, когда он руководил департаментом. В их рядах осталось лишь несколько человек, симпатизирующих нашим интересам. Чтобы Скримджер отвечал за безопасность Кубка, но не знал о нашем собственном участии, а Грозный Глаз оставался как можно дальше в стороне, мне придется в значительной степени опираться на Бартемиуса и Фаджа. Каркаров нервно переминался на своем месте. — Придется ли нам отказаться от чего-либо в отношении Турнира Трех Волшебников? Единственная причина, по которой я согласился помочь тебе, Люциус, — это возможность поднять уверенность Крама перед соревнованиями. Мальчик наверняка станет чемпионом моей школы, и мне все еще нужна твоя помощь, чтобы изменить некоторые из предложенных правил в пользу его способностей. Если для этого придется выбирать между вашими планами на Кубок и школьным турниром… Люциус поднял руку, чтобы отговорить дрожащего человека от продолжения. — Я не верю, что до этого дойдет, Игорь. Старый Барти Крауч уже не тот могущественный человек, который распоряжался нашей жизнью, когда закончилась война. Теперь он — старый беззубый тигр, который привязался к гнилому дереву Фаджу в отчаянной попытке сохранить то немногое, что у него осталось. Улыбка появилась на лице Люциуса, когда он смеялся над позором своего старого врага. Когда-то Бартемиус Крауч был страшным врагом для Пожирателей смерти, а его приказ, разрешающий использовать Непростительные на Пожирателях Смерти, привел к гибели многих приверженцев Темной Магии. Однако привычка этого человека сжигать мосты ради своих амбиций оставила его без друзей, когда наступило его падение, да и его пожизненное стремление однажды стать Министром Магии становилось все более слабым с каждым годом. — Я собрал более чем достаточно рычагов, с помощью которых можно управлять Барти, — сказал Люциус, сделав глоток огневиски. — Что касается Фаджа, то для того, чтобы заручиться его помощью, нужно всего лишь пожертвовать крупную сумму денег одной из его многочисленных подставных компаний. После этого я обращусь к нескольким мелким посредникам и попрошу некоторых рядовых сотрудников других отделов помочь сгладить ситуацию путем внутреннего лоббирования. — Хм. Достаточно просто, я думаю. Но ты уверен, что это сработает? — нервное лицо Каркарова приобрело зеленый оттенок. — А как же Альбус Дамблдор? Не вмешается ли он? Улыбка на лице Люциуса стала ярче от слов Игоря. — Я почти надеюсь, что он вмешается! Видите ли, Фадж в последнее время стал подозрительно относиться к Дамблдору. Именно по этой причине Дамблдор больше не входит в комитет по планированию Турнира. Добрый министр начал рассматривать его как политического соперника, а это значит, что любая попытка Дамблдора вмешаться в это дело будет только нам на руку. Старый ублюдок тоже это знает, а значит, он совершенно бессилен в своих попытках остановить нас. Каркаров покачал головой с видимым удивлением. — Невероятно! Подумать только, ваш министр в наши дни такой полезный дурак! Всё сильно изменилось с тех пор, как я покинул Британию. Люциус опрокинул свой бокал, молча соглашаясь со словами Каркарова. — Что ж, спасибо. Те из нас, кто когда-то клялся в верности Темному Лорду, были очень заняты в последние годы. Избрание Фаджа министром стало одним из наших величайших триумфов. Как ни странно, но то немногое, что осталось от хорошего настроения Каркарова, мгновенно угасло после замечания Люциуса. Мужчина сделал несколько больших глотков из своего кубка, так как его и без того зеленоватый оттенок кожи стал ещё зеленее. Он даже начал кашлять и колотить себя по груди, выглядя при этом как какой-то маггловский дурак, выпивший алкоголь слишком быстро. Похоже, разговор об их покойном хозяине был для Игоря запретной темой. Странный факт, который Люциус отметил для себя на будущее. Под мерным взглядом Люциуса поза директора Дурмстранга стала жесткой и неподвижной, и Каркаров поспешил сменить тему. — В любом случае, Люциус, давай просто откажемся от влияния на матчи, что мы планировали. Судя по всему, у команды Крама, свободный путь к финалу Кубка Мира. Ты можешь просто следовать соглашению и попросить Моргана и Яксли заплатить вашему информатору, чтобы компенсировать его будущие потери в азартных играх. Это даст нам больше времени для изучения изменений в системе безопасности и поиска методов их нейтрализации для твоей небольшой атаки. — Согласен. Это будет стоить им двоим немалого состояния, но выплата должна послужить достойным наказанием за их провал. Я даже могу попросить Паркинсона добавить к этому вознаграждение, чтобы подмазать любое будущее сотрудничество, которое нам может однажды понадобиться. Каркаров кивнул. — Мудрая предосторожность, мой друг. Хотя я бы хотел, чтобы вы поделились со мной личностью вашего информатора. У меня есть несколько вариантов использования этого человека, если твои слова о том, что он занимает столь высокое положение правда. Люциус загадочно улыбнулся, подняв бокал вместе с бородатым волшебником, но отвечать не стал, поскольку некоторые секреты лучше держать поближе к жилету. Например, секрет о том, как в планы Люциуса входило убедиться, что информатор и в будущем будем ему полезен, при этом максимально исключая возможность свершения предательства. Ли Чанг считал себя умным. Он годами обманывал своего дурака-начальника, заставляя его делать ужасные ставки в азартных играх, которые Чанг затем использовал для обогащения собственных карманов. Но играть в обманную игру против Люциуса Малфоя было совершенно иначе, чем обманывать глупого Людо Бэгмена. Возможно, Чанг и принял некоторые меры предосторожности, чтобы защитить свою личность от разоблачения во время общения с Морганом и Яксли, но Люциус годами хранил досье о пороках этого человека на случай, если тот когда-нибудь станет достаточно важным, чтобы заслужить личное внимание Люциуса. Между сомнительными игорными сделками Чанга, его неверной женой, его собственным любовными похождениями и его восхитительной маленькой дочерью у этого человека были десятки слабых мест, которые так и просили, чтобы ими воспользовался опытный интриган, воспитанный на факультете Слизерин. Но с этим придется подождать. Сейчас Люциусу нужно было спасти то, что он мог от беспорядка, созданного его подчиненными. С этими мыслями Люциус пожелал Каркарову спокойной ночи. Затем он написал несколько коротких писем и поручил домовому эльфу доставить их различным адресатам. Еще через час переписки туда-сюда появились первые признаки успеха: Фадж с нетерпением бросился за обещанным золотом, а за ним потянулись и остальные. Только после этого Люциус заглянул в комнату Драко и оглядел то разочарование, которым оказался его сын.***
Тихие всхлипывания заполнили мрачную комнату. Человек на темном деревянном полу свернулся калачиком, его тело сотрясалось от остатков жгучей боли. Пробыл ли он в таком положении час? Неделю? Месяц? Время уже давно потеряло смысл. Всё, что он знал — это боль, разделенная короткими перерывами на отдых. В темноте блеснул красный свет. — Круцио! — А-а-а-а! Пожалуйста, хозяин, пощадите! — из горла Хвоста вырывались истошные крики, а его тело корчилось на покрытом грязью полу. Дурно пахнущие жидкости покрывали его голую кожу, когда он дергался и извивался на исцарапанном и испачканном деревянном полу. — Пощадите! — Ты осознаешь свои промахи, Хвост? — Да! Это моя вина, что Сириус Блэк обнаружил меня, что он чуть не схватил и не убил меня в лесу! — И? Боль, которую испытывал Хвост от мучительного проклятия, стала сильнее. Еще немного, и он не смог бы говорить. Но даже такая чудовищная боль была бы милостью по сравнению с предыдущими пытками, которые тот уже пережил. — Аргх! Это… это из-за… моей некомпетентности! Я не смог выполнить свою миссию и увидеть завершение дуэли Поттера! — Хвост выдохнул эти слова, когда потоки расплавленной боли хлынули по его венам. — Ты прав, слуга, — холодный, сиплый голос Лорда Волдеморта буквально шипел от удовольствия, слушая оправдания Хвоста. — Теперь получи последнее из твоих наказаний. Боль от Круциатуса усилилась, лишив слугу способности думать. С его губ капала слюна, а мышцы начали разрываться на части от сильных конвульсий, сотрясавших его тело. Он снова не знал ничего, кроме боли. Боли, превосходящей все, чего могли бы достичь простые физические пытки. Боли настолько сильной, что даже потеря сознания не могла заставить ее прекратиться. Пытка прекратилась, и вместе с этим блаженный покой начал наполнять всё существо Хвоста. Он знал, что его ждет дальше, и видел это не один раз, еще во времена Первой Магической Войны. Но до сегодняшнего дня с ним такого не случалось. Всхлипывая, он заставил себя подползти к колыбели своего хозяина, где он протянул руки и поцеловал когтистую руку Волдеморта в знак благодарности. На этот раз омерзительная вонь гниющей плоти не беспокоила Хвоста, когда его губы коснулись мерзкой конечности. — Спасибо, мой хозяин, спасибо. Я никогда больше не подведу вас. Клянусь! — Я не ожидаю ничего меньшего, мой слуга, — мягко сказал Волдеморт. Его холодный, сиплый голос обволакивал дрожащего Хвоста, словно ледяное одеяло. — Ты должен помнить о милосердии, которое я проявил к тебе сегодня. Если бы это был другой слуга, который подвел меня в критический момент, как, например, те, кто показал себя неверным, покинув меня, то я бы потратил на них гораздо больше времени, чем десять минут. Хвост вздрогнул, услышав слова своего хозяина. Эти десять минут показались ему вечностью. — Да, мой Лорд. Еще раз благодарю вас, милорд. Ваша благосклонность не имеет равных. Ваше милосердие бесконечно. Ваша доброта… — Моя милость не бесконечна, Хвост, — прошипел Темный Лорд, обрывая похвалу Петтигрю. — Должен ли я напомнить тебе еще раз? Один из моих скрытых оперативников рисковал своим прикрытием, чтобы защитить тебя. Он рисковал прикрытием, которое абсолютно необходимо для успеха моего плана! Если бы самые ужасающие ошибки были совершены, или знания, которыми ты обладаешь, были бы вырваны из твоего разума одним из приспешников Дамблдора, тогда мой план мог бы пойти вразнос. Мой план!.. Не жалкое развлечение Люциуса, не твои собственные печальные мечты о мести бывшим друзьям, а грандиозный план, который я, Лорд Волдеморт, создал, чтобы обеспечить свое возвращение к вершинам власти! Палочка Темного Лорда протянулась и легонько коснулась лба Хвоста, вызвав короткую вспышку боли в его мозгу. Это было предупреждение о будущей боли, которую он почувствует, если снова потерпит неудачу. От этого ощущения его сердце едва не остановилось в груди. Глаза его хозяина потемнели, пригвоздив Хвоста к полу своим багровым взглядом. — Радуйся, что ты уже доказал свою преданность и пригодился мне, слуга. В противном случае… я бы уже отдал тебя на милость тех, кто обитает в Темном лесу Албании. Хвост затрясся от страха и боли и начал лепетать, что понимает слова своего господина. Но Темного Лорда это не интересовало, и он жестом заставил его замолчать. — Я устал от твоего непрекращающегося бреда, слуга. Будь полезен, принеси сюда омут памяти. Я хочу просмотреть твои воспоминания, пусть и неполные, на досуге. Хвост поспешил повиноваться. Его сердце колотилось в груди, когда его босые ноги шлепали по твердому деревянному полу. В следующую секунду страх новой волной накрыл Хвоста с головой, заставив замереть, стоило голосу Лорда снова воззвать к нему. — О, есть еще кое-что, о чём ты должен знать, прежде чем уйдешь, Хвост. Нагини в последнее время очень голодна. А она так любит есть крыс… — в темноте раздался мрачный смешок. — Пожалуйста, имей это в виду. По шее и спине Хвоста стекали струйки пота, а по всему телу пробегала дрожь. Последнее пополнение в компании его хозяина, огромная ядовитая змея, вселяла в слугу страх, стоило той оказаться рядом. Она смотрела на него так, словно знала о его анимагической форме, как будто не могла дождаться, когда Хвост превратится, чтобы охотиться на него по своему усмотрению. — Да, мой Лорд, — испуганно прошептал он. — Я живу, чтобы повиноваться. Он продолжил свой путь к омуту памяти, повторяя эти слова в своем сердце как мантру. Хвост уже давно выбрал сторону, и теперь ему придётся жить с последствиями своего выбора. Он лишь надеялся с каждым вздохом, что жертвы, которые он принес, и предательство, которое он совершил, однажды будут стоить той боли, что он испытал.