***
Утро заверяет Чимина в том, что день будет весёлым. Осознание содеянного ночью хлёстко бьёт по сознанию. А ещё, успешно проспав первые пары, он решает и вовсе в университет не идти. Какой смысл? Да и дела поважнее есть. Например, собраться с силами до того момента, как нужно будет на работу собираться. Её-то прогулять не выйдет: новое место работы не особо искать хочется, а тут ещё и компания, в отличие от начальников, прилична и платят очень даже хорошо. За такую должность вакансию с бо́льшим окладом найти кажется чем-то нереальным. Поэтому терять он её не планирует. Как жаль, что об этом он только после пробуждения вспомнил, а не когда главному там альфе грубости писал. Чёрт бы побрал наличие его номера в телефоне омеги. Даже удалить нельзя, что за напасть? Как ни странно, Чимин чувствует себя абсолютно выспавшимся. И на том спасибо. Забив на своё стремление начать правильно питаться, парень, без каких-либо угрызений со стороны совести, идёт на кухню, желая от души натрескаться. Он считает, что ситуация более чем располагает к этому. Грустно же. Как минимум, Чонгук может его извести подшучиваниями, в наказание завалив работой, максимум — просто, не скрывая недовольства, уволить. Если честно, то не хотелось бы ничего из этого, но и за поступки свои тоже надо отвечать. Особенно за такие поспешные и необдуманные. Это ж надо так облажаться. Если верить такому запоминающемуся расписанию на двери в кабинет Чона, то можно сделать вывод, что прийти они должны в одно время. Соответственно, омега решает, что лучше ему будет оказаться на рабочем месте пораньше, чтобы лишнего внимания к своей персоне не привлекать и, не дай бог, пересечься. Чимин прийти то пришёл, а вот про начать работать речи не шло. Он уже пол часа скролит ленту в инстаграм, залипая на десертики. В этом и заключается его вечная проблема –стресс, который он неосознанно начинает заедать. Сколько же прелестей этот мир скрывает в виде одной только еды. Омега планирует во что бы то ни стало заказать сегодня вечером что-нибудь вкусненькое. Насрать. — Что за гастрономический мазохизм? — как гром среди ясного неба из-за спины раздается. Отвратительное рабочее место. Мало того, что на глазах у альфы, так ещё и спиной к входной двери — не заметить чужое приближение. — Чего пугаете? — напряжённо, не ожидая ответа, спрашивает омега. — Ну, я же грёбаный ублюдок, значит можно, — мужчина делает наигранно оскорбленное лицо. — Извините, я был не в себе, — ему чертовски стыдно, он чувствует, как кровь приливает к щекам, заставляя их заалеть. — Прощу, только если ты не откажешь сегодня мне в ужине после работы, — Чон едва сдерживается, чтобы ухмылку не показать. — Ладно, пойду. Я правда не хотел, был на эмоциях, — соглашается омега после продолжительного молчания, даже в глаза заглянуть боится. Ну и дубень, сначала сделает, потом думает. — Ничего страшного, булочка. Ладно, с самого начала Чонгук откровенно не въехал в происходящее, когда получил странное сообщение. Случилось это в тот момент, когда над горизонтом начинало подниматься солнце, а он, звёздочкой распластавшись, лежал на кровати и вдуплял в потолок, гоняя в голове мысли. Каждая из которых, к слову, затрагивала только омегу и ничего иного обмывать не хотела. Но это и не удивительно. Сначала сделалось немного обидно. Вообще-то, он тоже не спит, всё взаимно. Даже было мимолётное желание тоже чем-то колким ответить, но тут же исчезло. Во-первых, его мальчику простительно. Он как бы один тут без ума, а тот ему ничем не обязан. Страдает за компанию. Во-вторых, это можно использовать. Именно так альфа и решает поступить. Сразу двух зайцев словил: на ужин с собой сходить уговорил, омегу почти накормил. Как же ему хочется посмотреть на то, как это чудо кушает, набивает очаровательные щёчки вкусной едой, как глаза в щелочки превратятся, будут счастьем искриться. Чонгук начинает предвкушать будущую победу. А он её обязательно одержит, омегу покорит. Чимин проведёт с ним вечер, а это уже несколько шагов вперёд. Осталось всего каких-то несколько часов отсидеть и альфа возьмёт омегу за руку, посадит в машину и отвезёт в один из самых уютных, судя по отзывам, ресторан. Мужчина не решился на дорогой и по количеству звёзд лучший ресторан, зная, что парню, скорее всего, будет там некомфортно. Поэтому он долго изучал фотографии на сайтах разных заведений и старался выбрать то, которое могло бы помочь им отлично провести время, сблизиться и найти общий язык.***
С местом Чонгук действительно не ошибся. Зал не огромный, но достаточно просторный для того, чтобы их столик находился на достаточном расстоянии от других, что позволило расслабиться, не волнуясь о том, что их диалог может быть услышан другими людьми. Ничего постыдного или необычного они не обсуждали, но было бы неприятно. На весьма положительной ноте они решают немного прогуляться. Чимин чувствует рядом с альфой себя комфортно. Как-никак они начинают сближаться достаточно быстро. Сказывается и то, что омега к нему привык за дни знакомства. Они идут по освещенной фонарями аллее, которая в это время суток удивительно преображается. Чон приобнимает парня за талию. Чимин моментально проникается тем, насколько же ладонь, улёгшаяся на его бок, тёплая, тяжелая и до невозможности приятная. Раньше ничьи прикосновения не заставляли его желать к другому человеку ластиться, а тут соблазн ежесекундно возрастает. Омеге странно ощущать такое, хочется возмутиться, но есть одна проблемка, из-за которой омега весь запал сразу теряет, боясь слабое место оголить. Ещё страшнее, что альфа прочувствует, насколько у него всё мягкое, нащупает его небольшие складочки… Вдруг смеяться над ним начнёт? Такого Пак точно не выдержит. — Убери, пожалуйста, руку, — он будто на грани истерики. Альфа с непониманием бровь выгибает, убирать руку с мягкого, излучающего тепло, не хочет. — Убери руку. Чимин старается извернуться, пытаясь из-под ладони уйти, но мужчина отступать не собирается, к себе разворачивает и, второй рукой обхватывая, в себя вжимает. — Хэй, ну ты чего? — альфа не понимает, что происходит, что он успел сделать не так. Ему пока многого об омеге неизвестно, он словно чекист на минном поле: чуть не туда и рванёт. Чон волнения его прекрасно чувствует, как убедить в том, что всё в порядке, пытается придумать. Чимин напрягается, чувствует стыд, страх, пытается осуществить ещё одну попытку высвободиться. Чон не отпускает до тех пор, пока тело в его руках не покидает напряжение. Как только запах молочного-медового чая перестаёт тревогой отдавать, он парня отпускает. Кажется, до альфы медленно доходить начинает, что же произошло. Если он правильно всё понял и факты сопоставил, то единственные выводы, которые получается сделать, несут в себе то, что его маленькая булочка стесняется, переживает. Чего это ангельское создание стесняться может? Оно прекрасно. Жаль, что до омеги так и не дошло, что Чонгук без ума от него с головы до пят. Мальчик же такой, чёрт возьми, приятный, просто загляденье, а его запах такой уютный, будоражащий, с бергамотом альфы в головокружительную мелодию превращается. Почему же он так сильно, чуть ли не до истерики переживает? Мужчина пытается в его глаза заглянуть. Не с первой попытки, но у него получается. Теперь он хотя бы осознаёт, где собака зарыта и в каком направлении двигаться. Чонгук решает проводить парня домой. Просто сплетает свои пальцы с чужими и тянет всё ещё не совсем пришедшего в себя Чимина в нужную сторону. Адрес его он всё-таки в личном деле глянул. Альфа периодически поглаживает чужую ладонь большим пальцем, радуется, когда его ладонь чужая в ответ легонько сжимает. Значит, что не всё ещё потеряно, хотя и повода он не давал. Этот вечер, как ни странно, оба всё равно негласно провозгласили чудесным. Ничто омрачить его не сможет. Город так красив в лунном свете, уличные фонари дарят причудливые блики витринам закончившим свой рабочий день магазинов, воздух одаривает прохладой и несильным юрким ветерком. Сцепленные ладони горячие, между ними начинает проступать пот, но никто и не думает их разъединить. Паку после вечера, проведённого вместе, несомненно стала привычней компания Чона. Он чувствует себя более раскрепощенным, но пока недостаточно. Ему неловко от того, что произошло ранее, но альфа и не давит, видимо, понял. Чонгук же в свою очередь подвёл новые итоги. Теперь он направит все возможности на то, чтобы Пак смог в себя, а после и в него поверить. Ему действительно важно убедить омегу в том, насколько же тот красив и прекрасен, чтобы больше и не думал стесняться. Подходя к знакомому Паку дому, их шаг замедляется и останавливается напротив нужного подъезда. Чон его руки в свои берёт, ждёт пока тот взгляд с его соединит, а после несколько минут в чужих глазах не утонуть раньше времени старается. — Ты же знаешь, что ты невероятно обворожительный? — одной рукой за ушко выбившуюся прядку заправляет, после костяшками нежно по щеке проводит, видит, как Чимин неосознанно к руке ближе поддаётся. — Знаешь же? Пак ничего ответить не может. Всегда над ним либо колкие насмешки отпускали, либо просто игнорировали его существование. Никто никогда не говорил ему ничего подобного, даже родители. Омеге непривычно слышать такое в свой адрес, даже расплакаться захотелось. — Так вот запомни это, — мягко улыбается Чон и легонько по носу щёлкает. — А я всё время буду напоминать. У тебя и толики сомнения не останется. У Чимина неконтролируемо глаза счастьем начинают искриться, а щёки румянцем покрываться. Альфа ближе к нему приближается и на губах лёгкий поцелуй оставляет. — А теперь, моя прелесть, шуруй домой, — не в силах глупую улыбку с лица стереть, со вселенской нежностью во взгляде альфа наблюдает за тем, как омега входную дверь открывает, поворачивается к нему и, послав воздушный поцелуй, скрывается в недрах жилого дома.