milk tea with bergamot

Следующая неделя одаривает их размеренным ритмом, в то время как альфа в каждый удобный и не очень момент одаривает омегу комплиментами, заставляя того смущаться. Еще несколько раз водит на ужины, во время которых чуть ли с рук его не кормит. Сегодня Пак чуть задержался, с его слов, неважно себя чувствует. Чонгук забеспокоился, увидев бледное лицо Чимина, испарину на лбу, но от него лишь отмахнулись и приступили к выполнению плана. Через несколько часов его состояние очевидно ухудшилось, а запах стал усиливаться. Чон заподозрил возможную причину сразу, но тут же её отбросил, думая, что омега, скорее всего, это контролирует. Но, как окажется, нет. Не в этот раз. — Чимин, ты в порядке? — парень дёргается от прикосновения к плечу и горячего воздуха, что опалил его щеку и мочку уха, когда Чон прошептал свой вопрос, заставив его испытать чувство дежавю. — Ты уверен, что тебе не надо домой? Пак отрицательно качает головой, после рукой тянется к своей кружке и пытается встать, чтобы налить воды. У него не получается, встав на ноги и сделав несколько шагов, он начинает падать. Но мужчине удаётся вовремя его подхватить под подмышками, не позволяя осесть на пол. Чон помогает омеге восстановить равновесие, аккуратно подводя обратно к рабочему месту. — Нет, я отвезу тебя домой, — он берет его сумку, поудобнее обхватывает второй рукой талию и ведёт по направлению к выходу. Осторожно усадив парня на пассажирское место в своём автомобиле, альфа пристёгивает ремень безопасности и недолго всматривается в его лицо, пытаясь проанализировать чужое состояние. Запах начинает кружить голову, но Чогуку важнее омегу невредимым до дома доставить. Во время поездки Чонгук всячески заговаривает ему зубы. Бубнит бессмысленную чепуху, шутит, немного расслабляется, заметив, что Чимин на его слова тянет вялую улыбку. Путь они преодолевают достаточно быстро, и альфа, всё так же аккуратно поддерживая ослабевшего парня, проводит его до квартиры. По едва доступными слуху указаниям, Чон находит в сумке ключи и, открыв дверь, заводит младшего внутрь. Обпершись спиной о стену, Чимин мутным взглядом наблюдает за тем, как старший аккуратно ставит свою и чужую обувь, после смотрит на него настороженным, полным волнения взглядом. — Как ты себя чувствуешь? — подходит ближе альфа, укладывает ладонь на щеку, ближе к уху, чувствует, как тот пылает. Ответа на свой вопрос он не дожидается, парень припадает к нему и обхватывает ладонями торс. Чонгуку только и остаётся, что ответить на объятия и прижать дрожащее тело к себе. — Давай ты приляжешь, а я принесу тебе прохладной воды и лекарства? — Чонгук улыбается, когда Чимин, не желая отпускать его, лишь ближе прижаться старается, позволяет жар и мягкость чужого тела сквозь одежду почувствовать. — Где твоя спальня, булочка? Понимая, что говорить с ним никто не собирается, мужчина наугад двигается к первой по коридору комнате и, к счастью, не ошибается. Сложнее оказывается разомкнуть чужие руки за спиной и уложить обессиленное тело на постель. — Не оставляй меня, пожалуйста, — Чимину едва удается глаза распахнуть и руки к альфе протянуть. — Мне плохо. — Знаю, где у тебя аптечка или просто обезболивающее? — Слишком рано началось, старые закончились, новые я ещё не купил, — устав ждать, переворачивается на бок и прикрывает веки. — Так, ладно. Будь тут, я возьму ключи, быстро съезжу в аптеку и вернусь, хорошо? — уже выходя из комнаты, предупредил Чон. — Ну, куда денусь. Я тебя жду, — последнее, что он проговорил, прежде чем уткнуться лицом в подушку. Чонгук в темпе выбегает из дома, заводит машину и на всех парах мчит в аптеку. Купив все самое, по его мнению, необходимое, он решает заехать на работу и предупредить о своём возможном отсутствии. До Юнги все доходит моментально, благодаря нескольким не вовремя брошенным альфе шуткам, который и без него слишком взволнован, зарабатывает себе роль его заместителя.

***

Вернувшись, Чонгук аккуратно, стараясь не нарушить тишину, в которую погрузилась квартира, закрывает на замок дверь и проходит внутрь. Зайдя в комнату, он видит Чимина, в беспокойном сне обнимающего руками и ногами смятое одеяло. Его лицо кажется напряжённым, чёлка слиплась от пота, что каплями стекал по вискам, брови нахмуренные. Мужчина подходит к нему и пальцами медленно зачесывает пряди, чтобы хоть минимально избавить парня от раздражителей. После открывает окно, впуская в помещение прохладный воздух, который моментально разбавляет духоту и удушающую концентрацию их запахов, вызванную течкой младшего. Будь Чонгук менее зрелым и сдержанным, то, честное слово, сошёл бы с ума. — Чонгук? Ты вернулся? — едва приоткрыв веки, подал голос омега. — Как видишь. Чего-нибудь хочешь? — Чон как раз приступил к разбору пакетов, решив в первую очередь дать тому обезболивающее. — Выпей сначала это. Должно полегчать. Чимин покорно проглатывает и запивает водой предложенную ему таблетку, а затем переводит жалобный взгляд на окно. — Можешь открыть его полностью? Невыносимо жарко. — Полностью нет, простудишься. Может, разденешься? — глаза Пака округляются, щеки тут же краснеют, после чего он активно машет в отрицании головой и отводит взгляд. — Хотя бы до белья? — Нет... Я не могу, — пытается завернуться обратно в одеяло и, желательно, исчезнуть. — Сейчас тебе должно быть немного не до этого. Либо ты сейчас же переодеваешься самостоятельно, либо, когда ты будешь уже в невменяемом состоянии, я буду вынужден сделать это сам, чтобы ты не сварился в собственном соку, — возможно, прозвучало отчасти грубо, но зато действенно: омега задумывается, исчезает в недрах одеяла, а через некоторое время оттуда на пол летят худи и джинсы, в которые тот ранее был одет. Чон улыбается и присаживается на корточки возле кровати, ладонью поглаживая кокон из одеяла, в котором, как улитка в своей раковине, спрятался омега. Вскоре он шевелится и из открывшейся щелочки показываются немного опухшие глазки и порозовевшие, даже на взгляд невыносимо мягкие, щечки. — Я могу что-то сделать для тебя? — интересуется альфа. Пак молчит, то ли не зная, что ответить, то ли опять стесняясь, то ли решая и вовсе оставить вопрос проигнорированным. Но, все же осознавая, что он в данный момент не в том положении, чтобы просто отмолчиваться, вскоре выдавливает из себя жалостливо: — Мне больно. — Так, ладно, — понимая, что такими темпами ничего не добиться, Чонгук встаёт, стаскивает с себя рубашку и отбрасывает на рядом стоящее кресло, затем обходит кровать и, обпершись коленями о матрас, замирает над омегой. — Я не собираюсь делать ничего, что тебе могло бы не понравиться. Но мы ведь оба прекрасно понимаем, что так тебе будет значительно легче? Я просто обниму тебя и мы вот так полежим, хорошо? Мужчина видит, как Чимин моментально напрягается. Он нервно кусает губы, действуя на самоконтроль альфы губительным образом. Старшему так хотелось бы впиться в них ещё раз, вновь почувствовать эту притягательную мягкость, этот обволакивающий нежный аромат, что забивался в лёгкие, а потом не давал бы уснуть. Потратив некоторое время на обдумывание предложения, парень все же решает согласиться. Альфа прав, это может помочь. Чимин двигается в бок, освобождая часть кровати для Чона, незамедлительно оказавшегося рядом, давая немое приглашение залезть под одеяло. Чонгук перекидывает одну руку через омегу, укладывает на живот и слегка поглаживает, тут же слыша судорожный выдох, что срывается с чужих губ. Чимин прикрывает глаза, чувствуя облегчение, а сзади крепкое и горячее тело. Ощущает, как живот ласкает сильная рука, а чужой запах смешивается с собственным, создавая умиротворяющую мелодию. Парень не замечает, как начинает стремительно погружаться в сон.