Behind Blue Eyes

Только к двадцати пяти годам я поняла, что моя личная жизнь не складывалась не потому, что мне не везло с парнями, а по моему собственному желанию. В любых отношениях меня очень быстро начинало тяготить присутствие другого человека в моей жизни. Я никогда не шла на компромиссы. При любом, даже самом незначительном конфликте, я не слушала никакие аргументы и часто действовала на чистом упрямстве, после чего просто уходила, снова погружаясь в комфортное одиночество. И уж тем более я ни перед кем из своих бывших парней никогда не оправдывалась. Не то чтобы я была чертовой стервой. Просто я считала, что это полностью бессмысленно. Да и не в чем особо было оправдываться. Самый большой мой проступок — опоздание на полчаса из-за того, что засиделась за учебниками. А еще, оглядываясь назад, я понимала, что мне было просто все равно. Но сейчас, сидя на заднем сиденье машины рядом с Евой, я всей кожей ощущала, что оправдываться придется. Я просто не смогу поступить так, как раньше. Не потому что чувствую себя виноватой. Логика подсказывала, что я все сделала правильно. Но вот чувства буквально кричали, что нужно засунуть в задницу такое "правильно". Попытавшись представить себя на месте Александра, вообразив, что это он весьма интимным образом начал бы отвлекать какую-то девицу, я поежилась от неприятного скребущего чувства в груди. Именно поэтому, выгрузившись из машины, я заходила в дом с таким ощущением, будто всхожу на эшафот. Нервно оглянувшись по сторонам, я поежилась под тяжелым взглядом Александра, не зная, что говорить. Но от немедленных разборок меня спас Сэм. — Я так понимаю, жесткий диск ты скопировала. — Какой ты понимающий, — улыбнулась Ева. — Шеф, усё готово, — продолжила она неожиданно хриплым голосом и сразу же перешла на нормальную интонацию. — Но, простите, работать сегодня я уже отказываюсь. Я, конечно, понимаю, что сон для слабаков, но я, в конце концов, нежная и хрупкая девушка. — Эта нежная и хрупкая девушка только что ограбила члена правительства страны, в которой мы все находимся, — справедливо заметил Сэм. — Сёма, ты мне тут не быкуй! Будешь выделываться, я тебя нильсеновской шваброй тресну! — Я ее с собой не брал. Не думал, что еще понадобится после того, как я снова обрел способность передвигаться самостоятельно, — заметил Александр. — Очень опрометчиво с твоей стороны, — попеняла ему девушка, а затем резко развернулась и ушла наверх. Парни переглянулись, после чего Александр последовал примеру Евы. Глядя на то, как удаляется его спина, по телу в очередной раз прошла волна противной дрожи. Черт! И почему я чувствую себя такой виноватой? Я ведь не сделала ничего плохого! — Ты в порядке? — спросил Макото, заставив меня вынырнуть из своих мыслей. — Да, — кивнула я. — Со мной все хорошо. Прости, мне нужно идти, — бросила я, спеша за Алексом и не замечая каким долгим взглядом провожает меня Сэм. Помедлив секунду у двери в спальню, я глубоко вздохнула и вошла внутрь, сразу же натыкаясь на Нильсена, который уже стоял в расстегнутой рубашке, убирая оборудование, спрятанное под ней. Его взгляд сразу же впился в мое лицо. Недобрый прищур не сулил мне ничего хорошего — Александр, я… — Объясни мне, Агата, — начал он, надвигаясь на меня. Я вжалась спиной в дверь и даже слегка втянула голову в плечи, как будто была подростком, которого отчитывают родители. — Почему стоит мне выпустить тебя из поля зрения, как ты тут же начинаешь играть на моих нервах? Целуешься с Сэмом, звонишь надзирателям, а теперь еще и Кристофер, мать его, Кадоган… Он навис надо мной, продолжая практически уничтожать взглядом. — Я… Что сказать, я не знала. На ум лезло только очень неуместное "Я не виновата". Наконец, я выдавила из себя не слишком умное: — Прости. Алекс продолжал задумчиво смотреть на меня и даже склонил голову немного набок, как будто разглядывая интересную диковинку. Под его взглядом было неуютно, и я опустила глаза, натыкаясь на обнаженное тело, которое скрывалось за распахнутой рубашкой. На несколько секунд я зависла, рассматривая развитые мышцы, к которым хотелось притронуться даже сейчас, когда он явно на меня злится. Тяжело сглотнув, я снова подняла взгляд и увидела понимающую ухмылку на его лице. Он прекрасно понял, куда именно я смотрела и что при этом чувствовала. И это ни разу не помогло. Именно такую пошлую улыбку я наблюдала на его лице каждый раз перед тем, как он целовал меня, начиная медленно, играючи, раздевать. По телу снова прошла волна дрожи, но на этот раз уже не от страха. Теперь я ждала, что он поцелует меня. Но он продолжал испытывать меня на прочность. Не говорил ни слова, только ухмылялся, приближаясь на пару миллиметров, но стоило мне приоткрыть губы, сразу же отдалялся. Это затянувшееся предвкушение было хуже самой жестокой пытки. И в итоге я не выдержала и сама притянула его, накрывая губы. Едва прикоснувшись к нежной коже, я чуть не застонала от облегчения, пытаясь углубить поцелуй. Но Александр оставался неподвижен. Не сопротивлялся, но и не отвечал на мои ласки. Отстранившись, я с вопросом и даже с вызовом посмотрела на него. — Решила сравнить? — выгнул бровь Александр, а я задохнулась от возмущения. — Да что ты… — Иди спать. Ты устала, — бросил он, развернувшись и быстро отходя от меня. Ну нет! Я этого так не оставлю! Чертов Нильсен! Сначала возбудил меня своим голым торсом, своим пошлым взглядом, своим… Да просто самим фактом своего существования! А теперь спать отправляет?! Наблюдая за тем, как от моего недовольного фырканья у него на губах расцветает довольная и слегка глумливая улыбка, я окончательно решила, что кое-кого пора проучить. — Ты не поможешь мне снять платье? — усилием воли я придала лицу совершенно нейтральное выражение и подошла к нему, поворачиваясь спиной. Молния быстро заскользила вниз, но он никак не пытался, по обыкновению, растянуть этот момент или как-то меня спровоцировать. Расправившись с замком, Алекс отошел на шаг и уселся на стул. Бросив взгляд через плечо, я увидела, что он продолжает наблюдать за мной. Что ж, это полностью вписывалось в мои планы. Стянув с плеч лямки, я сбросила платье на пол, легко перешагивая через него. А затем развернулась боком, и потянулась, чтобы расстегнуть бюстгальтер. — Это попытка соблазнения? — его левая бровь взлетела вверх, а уголки губ приподнялись в едва заметной усмешке. — Если так, то она провальная. Не стоит пытаться играть со мной. — Ну что ты, какое соблазнение? — невинно улыбнулась я, откидывая кружевной бюстгальтер. — Я всего лишь готовлюсь ко сну. Наконец, сбросив и туфли, я осталась в одних тонких трусиках, которые почти ничего не скрывали. Бросив на Алекса еще один почти незаинтересованный взгляд, я подошла к кровати и уселась на нее, забравшись почти на середину. Он на секунду удивился — наверное, не ожидал, что я и правда пойду спать. Вполне справедливо, стоит сказать. — Если бы я хотела тебя соблазнить, я бы сделала так… Слегка приподняв бедра, я подхватила большими пальцами резинку трусиков и медленно стянула их с себя, поднимая ноги почти под прямым углом так, чтобы ему открылся невероятно пошлый вид. Отшвырнув последний кусочек своей одежды, я снова приняла сидячее положение, слегка откинувшись на подушках. Легко, почти невесомо провела пальцами по своей шее, спускаясь к ключицам, обрисовала их узор, погладила ложбинку между грудей. Но как только моя рука почти добралась до напряженных сосков, я снова заскользила вверх, лаская свою кожу. Мои глаза были слегка прикрыты, но я все равно видела, как напрягся Александр, продолжая наблюдать за моими действиями. Поднявшись пальчиками к лицу, я очертила контур своих губ, а затем взяла в рот указательный палец, слегка посасывая его. Мой план состоял в том, чтобы спровоцировать Александра, возбудить его до такого состояния, что он уже не сможет сдерживаться. Но что-то пошло не так. Я тоже оказалась в состоянии, когда кожа горела, а внизу живота все болезненно сжималось, требуя прикосновений. Осознавать, что он смотрит на меня в этот момент, видеть сквозь полуприкрытые веки, как в его глазах разгорается огонь и предвкушение — все это действовало на меня не хуже самого тяжелого наркотика. Пройдясь языком по фаланге пальца, я вновь заскользила вниз, останавливаясь на сосках. Прикоснувшись к наряженным горошинам влажной подушечкой, я тихо застонала, запрокидывая голову. Перекатывая бусины сосков и слегка оттягивая их, я распалялась все сильнее, а из горла вырывались настолько пошлые звуки, что их можно было бы смело использовать для озвучки фильмов для взрослых. Краем глаза я заметила, что Алекс подался вперед, пытаясь лучше рассмотреть открывшуюся перед ним картину, а затем поспешно сменил позу, как будто ему стало неудобно сидеть. Слегка ухмыльнувшись, я заскользила одной рукой вниз по плоскому животу. Задержалась на пару мгновений на месте, где сжимался почти болезненный узел, погладив нежную кожу и дрожа от предвкушения, а затем двинулась дальше, раздвигая мокрые складки и прикасаясь к клитору. Выгнувшись и невольно прикусив губу, я взвыла от электрического разряда, который прошел через мое тело. Было нестерпимо жарко. Кажется, капельки пота уже собирались на моем лбу под волосами. А еще хотелось продолжать и ловить на себе те взгляды, которыми награждал меня Александр. Шире расставив ноги, чтобы ему точно были видны все мои действия, я сделала еще несколько круговых движений вокруг клитора и заскользила дальше, приступив к самому интересному. Но осуществить этот план мне не позволили. Александр материализовался возле меня как будто из воздуха, прожигая меня взглядом, в котором помимо злости отчетливо читалась похоть. Подхватив мои руки, он поднял их у меня над головой, слегка сжимая, и выдохнул мне в губы: — Ты понимаешь, насколько мне сейчас хочется тебя наказать? — И что тебя останавливает? — игриво улыбнулась я, слегка облизывая пересохшие губы. Рыкнув, он одним движением перевернул меня, опуская животом на свои колени так, что моя попа оказалась в самом удобном для него положении. Проведя рукой по моему позвоночнику в легком, едва уловимом прикосновении, он погладил ягодицу. Я постаралась инстинктивно сжать ноги, чтобы хоть как-то стимулировать пылающий комок нервов, но он развел их настойчивым движением. — Не балуйся, лилла каттен, — прошептал Алекс, а в голосе начали проскакивать мурчащие нотки. Еще раз обведя кончиками пальцев все мои изгибы, он резко опустил ладонь на мою левую ягодицу, от чего я невольно вскрикнула. Боль была не сильной и почти не ощутимой, но эффект неожиданности сыграл свою роль. — В чем дело? Мне прекратить? — ласково спросил Александр. — Н-нет, — выдавила я из себя. — Отлично, — усмехнулся он и тут же снова отвесил шлепок, уже более ощутимый. — Это за то, что пыталась играть со мной. На этот раз я была готова, но из горла все равно против воли вырвался звук. Только сейчас это был уже не вскрик, а стон. Алекс ласково погладил пылающее место, умело играя на контрасте грубости и нежности. Я закусила губу, чтобы не застонать еще раз. Не знаю, зачем я сдерживалась, но мне казалось это очень важным. — Это за то, — снова удар, но уже по правой ягодице, — что поцеловала Кадогана. Легкое поглаживание, от которого я начинаю течь еще сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно, и очередной удар, который напрочь сносит мне крышу. — За то, что отправилась вместе с в Евой на этот самоубийственный прием. Удар. — За то, что не послушала меня, когда я сказал не высовываться. Удар. — За то, что постоянно рвешься спасать других. Удар. — За то, что продолжаешь искать проблемы на свою прекрасную задницу. Не знаю, сколько именно было ударов. Я насчитала семь, хотя могла легко сбиться. Мозг полностью отключился. Остались только ощущения, которые были обострены до предела. Кожа на ягодицах пылала почти так же сильно, как промежность, а по телу разливались волны жара, заставляя вздрагивать и стонать. Черт! А возможно кончить только от порки? Когда он перевернул меня, я снова прогнулась из-за того, насколько сильным был контраст между разгоряченными ягодицами и холодной простыней. В этой позе я будто специально подставляла ему грудь, и Алекс тут же этим воспользовался, начав терзать мои соски губами, иногда прикусывая и посасывая. Разум окончательно покинул меня, как и членораздельная речь. Я могла только извиваться, вскрикивать и стонать так, что это слышали, наверное, даже в Стокгольме. Кажется, я расцарапала ему спину до крови, просила прощения, а еще умоляла его трахнуть меня. Наверное, из-за этого состояния я не успела заметить, когда именно он успел раздеться, и первое проникновение стало для меня неожиданностью, но именно тем, что позволило, наконец, уйти за грань. Я сжалась и забилась в судорогах оргазма, оставляя на плечах Александра кровавые лунки ногтей. — Тише, котенок, — нежно прошептал он, дожидаясь, когда я приду в себя. А потом он начал двигаться и, несмотря на то, что удовольствие еще полностью не покинуло мое тело, возбуждение нахлынуло новой волной. Я начала подмахивать ему бедрами, пытаясь подстроиться под ритм, но он уверенно закинул мои ноги себе на плечи, вколачиваясь в меня жестко и грубо. Голова металась по подушкам, а пальцы судорожно комкали простынь — тело как будто пыталось зацепиться за окружающий мир, чтобы не раствориться в наслаждении окончательно. Когда мои стоны стали еще более громкими, Алекс снова перевернул меня, укладывая животом на простынь, а затем вошел одним резким движением. Зашипев сквозь зубы из-за особенно глубокого проникновения, я поерзала, за что получила укус в плечо. Нависнув надо мной на согнутых руках, Александр начал двигаться быстро, резко, жадно, не переставая целовать, кусать и лизать мою шею и плечи, иногда спускаясь к лопаткам. Напряжение нарастало с каждым рывком, грозя разорвать меня на части. Я снова начала сжиматься вокруг Александра, и чувствовала, как пульсирует его член, а затем услышала уверенное: — Я предлагаю тебе кончить, каттен. Сейчас. Это стало последней каплей. Точкой невозврата. Именно тем камнем, который дает старт лавине. Задрожав, я выгнулась так, что пальцы ног свело судорогой, пропуская через себя волны наслаждения, которые уносили с собой все скопившееся напряжение, оставляя после себя только звенящую расслабленность и опустошенность. Не знаю, сколько я так пролежала, продолжая комкать простыню затекшими пальцами. Повернув голову, я увидела Алекса, лежащего рядом на спине. Перевернувшись, я обняла его, уткнувшись носом во влажную кожу. — Александр, — проговорила я ему куда-то в плечо. — Не злись. Ты ведь понимаешь, что у меня не было выбора. — Я не злюсь на тебя за поцелуй с Кристофером, — спокойно ответил он, после чего я даже подскочила, удивленно распахивая глаза. — Я знаю, что ты этого не хотела. И я рад, что ты смогла выйти из этой истории без потерь. Но каттен, — он глубоко вздохнул, — почему ты вообще решила показаться ему на глаза? Зачем захотела отвлечь? И почему не ушла, когда я говорил тебе это сделать? — Мне нужно было бросить Еву, зная, что он направляется как раз туда, где она жесткий диск копирует? — Именно так тебе и нужно было поступить! Когда ты уже запомнишь — ты не герой боевика и тебе не нужно рисковать собой! — Он сел на кровати и взял мое лицо в ладони, строго глядя мне в глаза. — Запомни, каттен, сначала ты спасаешь себя, а потом уже думаешь о других! Я благоразумно закивала, но в глубине души начали скрести кошки от понимания того, что это молчаливое обещание, скорее всего, не будет выполнено. Я врач и это моя работа — пытаться спасти других. Конечно, я не собираюсь специально идти на риск, но если кому-то понадобится моя помощь, не смогу отказать. А если помощь понадобится Алексу, тем более наплюю на все обещания. Пусть потом наказывает меня, злится, пусть даже возненавидит. Но остаться в стороне, зная, что ему угрожает опасность, я просто не смогу.

***

Проснулась я непозволительно поздно. Вчерашний вечер, да и ночь тоже, вымотали меня настолько, что я проспала больше десяти часов и сейчас проснулась откровенно разбитой. И дело вовсе не в том, что устроил вчера Алекс, а исключительно в сбитом режиме сна! По крайней мере, я себя в этом упорно убеждала. Отправившись в ванную, которая примыкала к спальне, я приняла душ и привела себя в порядок, чтобы можно было спуститься вниз без опасений напугать друзей до предынфарктного состояния своим растрепанным видом. В гостиной уже сидели Сэм с Алексом, полностью погруженные в работу. Один просматривал что-то на ноутбуке, другой уткнулся в распечатанные листы бумаги с какими-то графиками. Причем на мое приветствие они отреагировали только после того, как я поздоровалась в третий раз и весьма громко. — Привет, каттен, — на секунду поднял на меня глаза Александр. — А где Ева? — поинтересовалась я. — Дала нам предварительную информацию и продолжает работать. Несмотря на катастрофическую занятость, моя помощь, по их уверениям, была не нужна, поэтому я полдня не находила себе места, пытаясь придумать, чем заняться. В итоге я даже приготовила обед, который мне пришлось поглощать в одиночестве, потому что для приема пищи у них не нашлось времени. Уже ближе к вечеру я заварила чай и разложила на тарелках легкие закуски, поставив это возле парней, за что получила быстрое "спасибо". Устроившись с такой же чашкой в кресле и подобрав под себя ноги, я рылась в телефоне, бездумно просматривая ленту новостей. В соцсети я заходить боялась. Наконец, еще спустя час, Алекс глубоко вздохнул и нервным жестом растрепал себе волосы. — Я кое-что нашел. — Что? — спросили мы с Сэмом одновременно. — Кадоган, который Кристофер, сотрудничает, причем весьма тесно, с норвежской компанией Эквинор. — И что в этом особенного? — спросил Сэм, за что я была ему очень благодарна — я тоже ничего не понимала. — На первый взгляд, ничего. Это компания, которая ранее занималась добычей и продажей углеводородов, но в последние годы резко сменила курс и начала активно продвигать экологию и углеродную нейтральность. Конечно, объясняется это вовсе не заботой о планете, а тем, что месторождения в Норвегии истощились. Впрочем, новый курс не мешает им активно искать новые месторождения газа и нефти на севере у берегов страны. В этом нет ничего удивительного — бизнес и идеология всегда идут отдельно друг от друга. Но сегодня они, наверное, от безвыходности, производят почти исключительно ВИЭ*. Я сначала даже не обратил внимания на то, что Кристофер сотрудничает с ними. Это даже логично, ведь Кадоган тоже принадлежит к числу "зеленых" и даже входит в одноименную партию. Но тщательно изучив всю переписку, я увидел, что от руководства Эквинора, хоть и глубоко законспирированного, приходили весьма странные приказы. А еще среди них затесался тот, в котором говорится, что меня нужно устранить и сделать так, чтобы в СЕПО никто меня не хватился. Схема идеальная — основную работу делают наемники, Эдвард покрывает лавочку на уровне нашего ведомства, а Кристофер — уже на правительственном. Какое-то время в гостиной стояла звенящая тишина. Догадка подтвердилась — в проблемах Алекса были виновны именно Кадоганы. Впрочем, не только они. Но разгадка, которая должна была все прояснить, оставила после себя только больше вопросов. — Но почему они захотели тебя устранить? Чем именно ты им помешал? — задал риторический вопрос Сэм. — Причем тут вообще какая-то норвежская компания? А главное — как в это все вписывается теракт, который, как мы знаем, активно готовится где-то в Швеции? Ответа не было ни у одного из нас. Все молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Алекс глубоко вздохнул и уже снова наклонился к ноутбуку, пытаясь продолжить поиск информации, но его прервал дрожащий женский голос. — Кажется, я могу ответить на последний вопрос. Повернувшись, я увидела Еву в таком состоянии, что мне самой стало страшно, хотя я еще даже не подозревала, что она собирается сказать. Но один ее вид говорил о том, что ничего хорошего я не услышу. Я привыкла видеть эту девушку уверенной, иногда даже слишком, бесстрашной и слегка безбашенной. Сейчас же в ее глазах разливался ничем неприкрытый ужас, лицо побелело настолько, что почти ушло в синеву, а руки мелко дрожали. — Что ты нашла? — Вчера днем, пока мы с Агатой вечерние платья примеряли, Хасан, естественно, под новым именем, устроился работать на АЭС Оскарсхамн. Было видно, как лица парней вытягиваются, а глаза заполняет почти тот же ужас, который я видела на лице Евы. Но я продолжала теряться в догадках. Конечно, на задворках сознания я понимала, что это очень плохо. Но информация пока не сложилась в единую картинку. — Что это значит? — нервно спросила я. Алекс поднял на меня пустые и какие-то обреченные глаза, коротко выдохнул и произнес, как приговор: — Это значит, что готовится теракт на атомной электростанции. И второй Чернобыль, — спокойно произнес он. — Черт, черт, черт, ЧЕРТ! — Нильсен вскочил, нервно сжимая кулаки. — Все сходится. Даже мотивы теперь понятны. ВИЭ-генерация не дает той прибыли, которая наблюдалась от продажи углеводородов. Хоть Европа и переходит на "зеленую энергию", атомную энергетику никто не запрещал. Сейчас это прямой конкурент ВИЭ, причем более дешевый и легкий в получении. Но если произойдет еще одна катастрофа, станции закроют. А тут я со своим интересом к главному исполнителю. Еще и додумался проверять его по нашим базам под своим логином. Идиот! Конечно, Эдвард сразу обратил на это внимание. — Угу, — подтвердил Сэм. — Сначала тебя просто закрыли, а когда удалось уладить все в СЕПО, решили окончательно устранить, чтобы точно копать не продолжил. Прекрасно! — скривился он и потянулся за телефоном, уже начав набирать какой-то номер, но его руку уверенно перехватили пальцы Нильсена. — И кому ты собираешься звонить? — Пиццу вот думаю заказать, — закатил глаза Макото. — А ты как думаешь? Свяжусь со своим руководством. — Плохая идея, Сэмми. Я бы даже сказал, самоубийственная. Ты ведь помнишь, к чему привело прошлое обращение в официальные органы? — И что ты предлагаешь? — нервно спросил Сэм. — Расслабиться и получать удовольствие и даже не пытаться это остановить, — мужчина встал, заглядывая Нильсену в глаза. — Или ты думаешь, что мы вдвоем вот так запросто раскидаем всех террористов этого мира? — Как вариант, — флегматично отозвался Александр. — Черт, Алекс! Ты хоть понимаешь, о чем идет речь? — Макото уже откровенно кричал. — Это же долбанная, мать его, катастрофа, континентального масштаба! И ты предлагаешь нам разобраться с этим вдвоем?! Ты в своем уме? — Сэм, — спокойно ответил Алекс, — ты можешь дать мне гарантию, что твое обращение не засекут нехорошие ребята? Что те, к кому ты обратишься, не работают на наших врагов? Ты ведь уже должен понимать, кто стоит против нас. И что? Ты готов рискнуть? Брюнет схватился за голову и продолжил нервно наматывать круги по комнате. — И как нам быть? Ты предлагаешь вот прямо сейчас пойти и начать отлавливать террористов, а заодно, ну так, мимоходом, уничтожить весьма влиятельную и богатую корпорацию? Без прикрытия, без поддержки, без подготовки, без нормального оружия… — Да-да, все так, — перебил Сэма Александр. — Помощи не будет, надежды нет и вообще, если вы слышите это сообщение, то вы и есть сопротивление*. Нильсен произнес это с абсолютно серьезным лицом. Впрочем, никто другой тоже не улыбнулся, услышав его очередную шутку, которая, как обычно, казалась неуместной. Макото продолжал наворачивать круги, а мы с Евой сидели, кажется, даже не дыша, наблюдая за парнями. — У нас ничего не выйдет! — снова практически заорал Сэм. — Этот план обречен на провал изначально! Знаешь, что будет дальше? — даже с какой-то злостью выпалил он. — А я тебе расскажу. Мы попытаемся им помешать, но не сможем. Нас просто убьют и закопают где-то в безымянной могиле. А АЭС все равно взлетит на воздух, оставляя мир с очередной экологической катастрофой! После этой тирады нахмурились все. Ева уже открыла рот, чтобы осадить Макото, но первой успела именно я. — Сэм, перестань истерить сейчас же, иначе я вколю тебе успокоительное! — Не нужно, — почти равнодушно ответил Александр. — У меня есть, — добавил он, а затем без замаха, но от души врезал Сэму кулаком в лицо. Я взвизгнула и подскочила, готовясь разнимать драку, хотя не представляла, как именно буду это делать. Ева осталась на месте и даже не особо отреагировала на сцену мордобоя, но от нее другого я и не ожидала. Макото уже отошел от удара и уставился на Алекса свирепым взглядом, сжал руки в кулаки и уже даже дернулся в его сторону, но в последний момент остановился. — Полегчало? — спросил Нильсен. — Да, спасибо, — ответил Сэм, потирая челюсть. — Вы оба ненормальные! — заключила я, подходя к Макото, чтобы осмотреть место удара, но он только отмахнулся от меня. — Алекс, это не меняет общей картины. Ты же понимаешь. — Понимаю. У меня есть одна идея, — задумчиво протянул он, а затем развернулся и быстро пошел на выход, уже на самом пороге бросив. — Жди здесь. После того, как хлопнула дверь, в звенящей тишине было слышно, как заводится машина, припаркованная у дома. Александр уехал. Куда — неизвестно, как и то, когда он собирается вернуться. И собирается ли вообще.