Behind Blue Eyes

Умение брать эмоции под контроль — одна из самых важных и необходимых способностей для врача. Невозможно провести операцию, когда руки трясутся, а сердце отбивает бешенный ритм. Но важнее даже не физические проявления. Нужно уметь очищать сознание, абстрагироваться от мыслей и сосредотачиваться на деле. Я всегда умела это делать и отлично справлялась с любой проблемой. Даже во время своей первой операции мои руки не дрожали. А когда умерла тетушка, я вышла на работу уже через три дня после похорон и не допустила ни одной ошибки. В стрессовых ситуациях я могла быть максимально собранной. Откат наступал потом. Так было до сегодняшнего дня. Увидев, как целуются Рэйчел и Александр, я застыла в немом шоке. Мозг еще даже не успел обработать эту информацию, но сердце уже пропустило удар. А потом я ощутила чувство свободного падения в пустоту. Как будто пол ушел из под ног и весь остальной мир вместе с ним. Время застыло, растягиваясь липкой патокой. Мне казалось, что я смотрю на это уже целую вечность, но на самом деле не прошло и пары секунд. Всего мгновение, которое стало для меня, наверное, самым мучительным в жизни. Когда сердце отмерло, застучав с такой силой, что казалось, выпрыгнет из груди, я отшатнулась, сворачивая за угол, и зажмурилась. Все, чего мне сейчас хотелось — больше не видеть этого. А еще не чувствовать. Ах, если бы можно было отключить эмоции и не ощущать, как в районе солнечного сплетения образуется то ли пустота, то ли огромный болезненный комок, не позволяющий вздохнуть. В ушах шумело и звуки доходили как сквозь толстое стекло. Кто-то разговаривал, но я не могла понять кто и о чем. Да и не хотела, если честно. Меня вообще сейчас мало что волновало. Перед глазами продолжала стоять картина, которую я увидела минуту назад, и казалось, что она навсегда впечаталась мне в мозг. А еще у меня больше не получалось взять эмоции под контроль. Руки дрожали, сердце продолжало стучать как сумасшедшее, как будто компенсируя пропущенные ранее удары, на лбу выступил холодный пот, перед глазами все расплывалось, а слух так и не восстановился. Было ощущение, что я сейчас упаду в обморок. Вот только эти симптомы были вызваны исключительно эмоциями, а значит, спасительное беспамятство мне не грозит. Не знаю, сколько я так простояла. Постепенно слух восстановился, а вот зрение нет. Только через несколько минут я поняла, что это не внезапный приступ катаракты, а слезы, которые делали окружающий мир нечетким. Услышав шаги, которые доносились со стороны гостиной, я поняла, что слишком долго отсутствую, и сюда уже идут. Вот только я не была готова к тому, чтобы встретиться с кем-то. Скользнув вдоль стенки, я тихо прошла в ванную комнату, заперев дверь. Как банально. Плакать в ванной, чтобы никто не услышал. Осталось открыть воду, чтобы заглушила рыдания. Вот только это глупо до невозможности и работает исключительно в мелодрамах. С физикой я была знакома поверхностно, но помнила, что это так не работает. Чтобы заглушить звуки, источник шума должен находиться за дверью в ванную комнату, иначе все это бессмысленно. Впрочем, я все равно не собиралась рыдать. Чтобы это сделать, нужно иметь возможность нормально вдохнуть, а у меня не получалось. Было ощущение, что на грудь положили огромный камень, сдавив все внутри. Эти мысли проносились в моей голове неосознанно и были настоящим спасением. Защитный механизм моего мозга, чтобы дать хоть небольшую передышку и не позволить сойти с ума. Что угодно, только не думать о том, что произошло на кухне. Наверное, нужно было ворваться туда, выяснить все, накричать, возможно, даже влепить пощечину. Но я не смогла. Было слишком больно. Не думала, что будет так… невыносимо. Я всегда справлялась с любыми ударами судьбы, так почему же сейчас не могу? Почему я продолжаю сидеть на полу в ванной с таким чувством, будто грудную клетку разрывает на части? Ответ прост — я полюбила. Причем настолько, что готова была на что угодно, просто чтобы быть рядом. Нарушала правила, лезла под пули, меняла города и страны. Я отправила свою жизнь в мусорку и была абсолютно счастлива. Это не поддается логике, расчетам или анализу. Это просто было. И сейчас, когда это необъяснимое и глупое счастье пропало, было ощущение, что на мои плечи рухнул весь мир. Хотелось просто уйти отсюда навсегда. Сбежать прямо через окно в ванной комнате и больше никогда не видеть никого, кто мог бы напомнить мне о Нильсене. В другой ситуации, я бы так и поступила. Ушла бы молча без истерик и скандалов. Но я не могла. Снова это дурацкое слово. Я заперта здесь. В одном доме с ним и Рэйчел. Я не могу уехать даже на десять километров, а ведь мне нужно намного дальше. Желательно — на другой конец мира. Как я буду смотреть на него, зная, что он сделал? В голове промелькнула спасительная мысль о том, что все еще можно вернуть. Как-то объяснить, оправдать. Но я быстро отбросила ее. Я не сомневалась в том, что именно видела. Александр и Рэйчел стояли боком ко мне, поэтому ошибки быть не может. Обманывать себя глупо. Я запомнила этот момент навсегда: они стоят вплотную друг к другу, ее губы прижимаются к его губам, она тянется вверх, пытаясь хоть немного сократить разницу в росте, вцепившись в его плечи, а он поддерживает ее, расположив ладони на талии. Мотнув головой, я попыталась избавиться от этой картины, но она продолжала стоять перед глазами. — Агата, — вместе со стуком у двери послышался знакомый голос, от которого сжалось сердце. — Ты здесь? — Да, — ответила я чужим металлическим голосом. — Все в порядке? — продолжал допытываться Александр. — Все хорошо, — снова этот чужой голос, который уже начинает раздражать. — Не ждите меня. Я подойду чуть позже. За дверью послышались удаляющиеся шаги, а я смогла выдохнуть, спрятав лицо в ладони. Эта показательная забота снова переворачивала все в душе, а еще поднимала волну негодования, которая должна была прийти ко мне намного раньше. Опять всплывают мысли о том, что нужно было врезать Александру, когда была возможность. Впрочем, это никогда не поздно сделать. Но… Имею ли я право на это? Если задуматься, то он никогда не говорил о своих чувствах. Это я полюбила настолько сильно, что не замечала ничего вокруг. Что я вообще знала о нем? Контрразведчик, который ранее служил в армии. Он умеет использовать людей в своих целях, втираться в доверие, располагать к себе. Судя по тем обрывкам информации, которые у меня были, отношения он никогда не заводил, предпочитая девушек на одну ночь. С чего я решила, что со мной будет по-другому? Потому что ночь была не одна? Так это ничего не значит. Он никогда не говорил ни слов о любви, ни о нашем будущем. Я считала, что это неважно. Будущее было слишком туманно, чтобы о нем задумываться, а слова… Мне казалось, что он доказывает свое отношение ко мне поступками, а признания не так уж и важны. Ну что ж, он доказал. И снова поступком. Так иронично, что хочется смеяться. До слез. Сжав кулаки, я решительно мотнула головой и поднялась на ноги. Хватит себя жалеть. Если продолжу, мое состояние увидят остальные, а такого унижения я точно не переживу. Умывшись холодной водой, я посмотрела в зеркало. Нос был все еще слегка припухшим, а в глазах виднелась красная сеточка капилляров, но освещение в гостиной не слишком хорошее, могут и не заметить. Кивнув своему отражению, я вышла из ванной, пока меня не оставила решимость и я не заперлась здесь навсегда. Зайдя в гостиную, я поймала на себе взгляд Александра, который обернулся на звук шагов и нежно улыбнулся мне. От этой улыбки по телу прошла липкая дрожь, а к горлу подступила тошнота. Но я сжала зубы, проходя вглубь комнаты и усаживаясь настолько далеко от него, насколько это было возможно. Мне нужно было только одно — дождаться момента, когда мы останемся вдвоем, чтобы не устраивать прилюдных сцен. Мне очень не хотелось видеть жалость в глазах друзей. Точнее, жалость будет исходить только от Сэма. Ева наверняка захочет врезать Александру. Не могу сказать, что у меня будет сильное желание удерживать ее от этого шага. Но такие заманчивые перспективы не должны осуществиться. Сейчас совсем не время для этого. Они все работают в одной команде и у них очень важная цель. Если ребята поссорятся, им будет намного сложнее разобраться в той ситуации, в которой мы оказались. Она и так кажется полностью неразрешимой. Как бы больно мне ни было, нужно сделать все тихо, не поднимая шум. Впрочем, возможно так будет лучше. Если одна часть меня жаждала крови, другая хотела просто исчезнуть и больше никогда не видеть Александра. Без ссор, скандалов и истерик, которые причиняют только еще больше боли. Ева с Алексом о чем-то разговаривали, составляли планы, но я не вникала в суть. Просто сидела, уставившись в окно и наблюдая, как солнце медленно уходит за горизонт, окрашивая озеро в ярко-оранжевые цвета. В голове была звенящая пустота, которая изредка прерывалась очередным воспоминанием. И за каждым хорошим моментом, который я пережила вместе с Александром, следовал тот поцелуй с Рэйчел, как будто стирая все хорошее, что успело произойти. Не знаю, сколько именно я так просидела. Солнце уже окончательно село и на небе зажглись первые звезды. — Каттен, ты в порядке? — услышала я над ухом участливый голос, а на мое плечо легла горячая ладонь. Дернувшись от неожиданности, я сбросила с себя его ладонь и резко подскочила, отходя на несколько шагов. Это мимолетное касание обожгло не хуже огня и снова вернуло тошноту. Вряд ли меня вырвет, ведь я сегодня даже ничего не ела, но все же его прикосновения давались слишком тяжело. — Что случилось? — продолжал допытываться Александр, уставившись на меня с неподдельным удивлением. — Мы можем поговорить наедине? — произнесла я тем же безжизненным голосом, который прорезался еще когда я была в ванной. Нильсен только недоумевающе кивнул и пошел в спальню, приглашая последовать за ним. Но когда дверь за нами закрылась, вся моя решимость куда-то испарилась. Один взгляд в эти голубые глаза снова заставил сердце замереть и сжаться от боли. К горлу подступил болезненный комок, который не давал сделать глубокий вздох, а глаза начали наполняться слезами. Мотнув головой, я отогнала их невероятным усилием воли, а еще поняла, что не хочу, чтобы он увидел меня в таком состоянии и понял, насколько мне больно. — Да что с тобой? — снова спросил он и шагнул ближе, положив ладони мне на плечи и явно намереваясь заключить в объятья. Я снова отскочила, как будто боялась обжечься, а из горла вырвалось почти неконтролируемое: — Не трогай меня! — Что? — он явно ничего не понимал. Наверное, не думал, что я застану его с Рэйчел. Ну конечно, он же у нас спецагент, непобедимый шпион, который кого хочешь обведет вокруг пальца. — В чем дело? — Ни в чем, — пожала я плечами, пытаясь сохранить хладнокровие. — Я тут подумала… Все это слишком затянулось. — Агата… — он снова шагнул ко мне, но я не позволила приблизиться, выставив руку и остановив его жестом. — Что это значит? — Знаешь, я бы сказала, что нам нужно расстаться, но не могу. Вот ведь парадокс, правда? Мы ведь даже не встречались, — монолог прервал мой почти истеричный смешок, а Алекс отшатнулся, как от удара. И мне захотелось бить еще. По самому больному. — Мы просто трахались. А как в таких случаях нужно прерывать отношения? Я вот как-то в замешательстве. Может, ты подскажешь? Ты ведь в таких делах, как я понимаю, мастер. Непонимание в его глазах читалось слишком отчетливо. Взгляд скользил по моему лицу, пытаясь отыскать ответы на свои вопросы, но так и не находил их. — Ты надо мной издеваешься? — его глаза сузились и начинали потихоньку пылать гневом. — Что с тобой произошло? Еще утром все было в порядке! — Ничего не произошло, — пожала я плечами. — Просто ты мне надоел. — Надоел?! — он все же приблизился, несмотря на мое сопротивление и, зажав меня возле стены, расставил руки по бокам от моей головы. — Именно, — я гордо вздернула подбородок, пытаясь встретить взгляд голубых глаз достойно. — Я в это не верю. — Мне плевать, во что ты веришь. Я просто пытаюсь донести до тебя свою позицию. Как я уже говорила, расстаться мы не можем, так как встречаться даже не начинали. Поэтому я просто больше не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. После этих слов я оттолкнула его, вырываясь на свободу, и уже готовилась сбежать из этой комнаты, как на моем запястье сомкнулись пальцы, удерживая на месте. Медленно переведя взгляд с запястья на лицо Александра, я процедила сквозь зубы, чеканя каждое слово: — Если ты сейчас же меня не отпустишь, я отрежу тебе руку. Он опешил, явно не ожидая от меня такой агрессии даже после жестоких слов. — Сейчас тебе, кажется, действительно нужно остыть. Но не думай, что я оставлю это так. — Придется, — выплюнула я, выходя из спальни и громко хлопнув дверью. Силы, которые еще оставались во время этого разговора, спешно покинули меня. Я пошатнулась, едва устояв на ногах. А еще поняла, что не могу сейчас находиться в этом доме. Практически пробежав через гостиную и даже не обратив внимания на тех, кто там находился, я вышла на улицу, вдыхая морозный воздух. Сейчас он был для меня настоящим спасением. Я понимала, что в домашней одежде лучше не разгуливать, но не смогла заставить себя вернуться даже за курткой. Это все равно ненадолго. Мне нельзя далеко уходить. Придется вернуться и снова погрузиться в этот кошмар. Но хотя бы десять минут покоя у меня есть. Пройдя по тропинке, я вышла к озеру и заметила одинокую лавочку, которая сейчас была слегка подернута инеем. Наверное, здорово сидеть здесь, наслаждаясь видом. Домик и правда чудесный. У Рэйчел хороший вкус. Даже слишком. Наплевав на все последствия, которые могут проявиться позже, я уселась на лавочку, подтянув колени к лицу. Сейчас меня не заботило, что я могу заболеть. Актуальным оставался только один вопрос — как жить дальше и не срываться в истерику каждый раз, когда я вижу Александра? А видеть мне его придется практически круглосуточно. — Я думаю, это тебе пригодится, — услышала я тихий голос, а затем на мои плечи опустилась куртка. — Сэм, — прошептала я, сразу же закутавшись в спасительное тепло. — Что ты здесь делаешь? — Подумал, что будет нехорошо, если ты замерзнешь, — улыбнулся он, поднимая меня с замершей лавочки. Я только хмыкнула, мысленно не соглашаясь с этим утверждением. Нет, конечно, я не собиралась взять и умереть назло всем. Просто холод хоть немного отвлекал от мыслей. — Я не знаю, что произошло, но вижу, что тебе плохо, — вздохнул он, положив ладонь мне на плечо. — Можешь ничего мне не рассказывать, просто знай, что я всегда помогу, если ты попросишь. — Ох, Сэм, — всхлипнула я, а затем спрятала лицо у него на груди. Эта поддержка, которая должна была стать опорой, окончательно доконала меня и я просто разрыдалась, чувствуя, как он обнимает меня в ответ. Я рыдала отчаянно, как ребенок, который еще не умеет контролировать свои эмоции. Я даже почти ощущала, как Сэм начал гладить меня по голове, шептать какие-то слова утешения. Все чувства просто выплескивались на первого, кто оказался рядом. Постепенно рыдания утихли и перешли в сухие всхлипы. Только сейчас я почувствовала, что действительно замерзла. Наверное, пора идти обратно. Оторвавшись от Сэма, я заглянула ему в глаза, и тихо прошептала: — Спасибо. — Не за что, — улыбнулся он. — Если захочешь рассказать, я рядом. Я уже почти успокоилась и готова была вернуться, но выглянув из-за плеча Сэма, увидела, как на порог дома вышел Александр. Злость вперемешку с отчаянием накатили новой волной. Это когда-нибудь закончится? Говорят, что время лечит, но сейчас в это верилось слабо. Заметив нас, Нильсен решительно зашагал по тропинке. Наверное, решил, что дал мне достаточно времени и хочет поговорить. Вот только я была к этому не готова. А еще мне хотелось причинить ему боль. Такую же, какую я сейчас испытывала. Глупое и импульсивное решение, но сейчас я не думала, и сделала первое, что пришло мне в голову. Обхватив лицо Сэма руками, я притянула его к себе, и впилась в губы, физически ощущая, как боль заменяет чувство злого торжества. Сначала он не ответил, просто застыв, и даже пытался меня отодвинуть, но я не позволила ему. Придвинувшись еще ближе, я провела языком по его губам, раздвигая их, а затем скользнула в его рот. И он дрогнул. Руки на моей талии сжались, и Сэм начал отвечать. Страстно, отчаянно. Именно так, как я сама целовала его. А потом все закончилось. Резко оторвав от меня Сэма, Александр не раздумывая ударил его кулаком в лицо, а я поняла, что все прошлые их драки — и в отеле в Китае, и здесь, уже в Швеции перед тем, как Алекс пропал на несколько часов — были не всерьез. От удара Сэм отлетел на несколько шагов, с трудом удержавшись на ногах, и схватился за нос. Но при этом было видно, что отвечать он не собирается. Алекс уже дернулся в сторону Макото, явно намереваясь ударить еще раз, но я не позволила. Быстро подскочив к Сэму и практически закрывая его своим телом, я прокричала: — Какого хрена?! — Какого… — он задохнулся от ярости. — Это я должен спрашивать! Сэм вышел из-за моей спины, окидывая нас взглядом. По его лицу струилась кровь, и я даже в темноте видела, что его нос, скорее всего, сломан. — Разбирайтесь сами, — бросил он, а затем быстро зашагал к дому. — Агата, что это значит? — прорычал Александр, проводив фигуру Макото взглядом. — Клянусь, если ты снова начнешь нести какую-то чушь, я… — Что ты? Ударишь меня? — Ты адекватная? Ты только что поцеловала Макото! СНОВА! Но у тебя хватает наглости выставлять меня виноватым? — Не понимаю, что тебя не устраивает? Я, по крайней мере, честно рассталась с тобой, прежде чем целовать кого-то другого, — выплюнула я, с наслаждением наблюдая, как меняется выражение его лица. — Да, я видела вас с Рэйчел. Или я не так все поняла? Скажешь, что я ошиблась? Может, у меня галлюцинации? Его плечи поникли, а взгляд потух. В глазах промелькнула та же боль, которая сейчас съедала меня изнутри. А еще вина. Очень много вины. По крайней мере, мне так показалось. Но это быстро закончилось, а на его лицо наползла грустная усмешка. — Ну да… И вместо того чтобы поговорить со мной и хоть что-то выяснить, ты решила меня бросить и переключиться на Макото. Быстро ты утешилась, — ухмыльнулся он. — Тебя это вообще не касается! — Да, я это уже понял, — бросил он, а затем развернулся, решительно зашагав обратно.

***

Как бы мне не хотелось остаться возле этого озера навсегда, я не могла себе этого позволить. И дело было не только в том, что мне некуда было идти. Сэм нуждается в моей помощи, и оказать ее нужно как можно быстрее. Он пострадал из-за меня, я не могла этого отрицать. К тому коктейлю эмоций, который раздирал меня на части, добавилось чувство вины. Я не должна была так поступать. Не должна была втягивать его в наши разборки. Я вообще не понимаю, почему так поступила. Мне хотелось причинить боль Александру. Но мимоходом, я ранила еще одного человека, который был мне по-прежнему дорог. Причем даже не метафорически, а буквально. Заходя в дом, я старалась ни на кого не смотреть, а еще имелось малодушное желание заткнуть уши. Я старалась не слушать, но сквозь мысли все равно пробивались отрывки разговора. — Я же не знала… прости… — Если ты сейчас же… клянусь, я… ты уже сделала все… Подняв глаза, я сразу же встретилась взглядом с Евой, которая находилась в легком шоке, но себе не изменяла — сидела спокойно и даже покачивала ногой в такт долетающим из другой комнаты разговорам. — Где Сэм? — В ванной, — флегматично ответила она. Кивнув, я направилась в нужную сторону, по пути захватив пакеты с лекарствами. Не думала, что перевязочный материал понадобится так быстро и снова тому же человеку. У них какая-то череда неудач. То я Алекса зашивала практически без остановки, теперь Сэма нужно перевязывать каждый второй день. Правда, если бы не я, этой ситуации вообще бы не возникло… Осторожно постучав в дверь ванной, я застыла, надеясь, что мне хватит смелости не только вправить нос, но и извиниться. Через пару секунд дверь открылась, и на пороге возник Сэм, прижимающий салфетки к лицу. — Позволь мне помочь, — попросила я, глядя куда-то в пол. Парень посторонился, пропуская меня внутрь, а я принялась доставать из пакетов перевязочный материал, раскладывая его на столешнице рядом с раковиной. Сэм ничего не говорил, только сел на край ванной, чтобы мне было удобнее работать. Какое-то время я молчала, осматривая его. Осторожно пропальпировав место удара, я облегченно выдохнула, поняв, что осколков нет. Только вправив нос и начав сооружать специальную повязку, я смогла посмотреть в глаза Сэму. — Прости меня, — начала я дрожащим голосом. — Я не должна была. Это из-за меня… — Да брось. Оно того стоило, — улыбнулся он. — Ты забываешь, кто я по профессии. Получать по лицу — это неотъемлемая часть моей работы. Но делать это намного приятнее за поцелуй с красивой девушкой, чем за… — он умолк, продолжая хранить тайны короны даже сейчас, а затем добавил уже совсем другим, предельно серьезным голосом. — Просто пообещай, что больше не будешь так делать. — Провоцировать драку между вами? Конечно, не буду. Я… — Нет, — прервал он меня. — Не будешь… давать мне надежду. Внутри все сжалось от осознания того, ЧТО я на самом деле натворила. Мне было так больно, что хотелось выместить это на ком-то. Хотелось, чтобы эту боль почувствовал кто-то еще. А точнее — Александр. Но я даже не задумалась о том, что мимоходом, одним неосторожным поступком могу наступить на ноющую рану кого-то еще. Сэм давно не проявлял ко мне никаких признаков симпатии, и я… не то чтобы забыла о его чувствах. Скорее подумала, что он успокоился, остыл. И теперь жестоко расплачивалась за эту ошибку удушающей волной стыда и сожаления. Я не знала, что сказать. Попросить прощения? Глупо. Уверить, что больше так не буду? Вообще смешно. В итоге я закончила перевязку молча, спешно покидая ванную, чтобы запереться в спальне и хоть ненадолго остаться одной. Конечно, мне не позволили это сделать. Уже через десять минут в комнату заглянула Ева, увидев меня, скорчившуюся на кровати в позе эмбриона. — А я тут пожрать принесла, — бодро сообщила она, но я только сильнее сжалась, притягивая колени к груди. — Как там Сэм? В ответ на этот вопрос я только тихонечко завыла, не зная, что сказать. Нос заживет, а вот обида вряд ли растворится так быстро, потому что я жестокая стерва, которая думает только о себе? Некрасиво, но зато чистая правда. — Ладно, вижу, ты понимаешь всю глубину своих заблуждений, — вздохнула она. — Вставай, тебе надо поесть. — Не хочу, — ответила я. — Надо, — Ева решительно подняла меня, заставляя принять сидячее положение, и насильно всунула сэндвич в руки. — Я так понимаю, перед Сэмом ты извинилась? — Угу, — грустно протянула я, вертя в руках хлеб с ветчиной. — Ты все видела? — Ты про эпичную драку, достойную лучших голливудских фильмов? Еще бы! У меня было лучшее место возле окошка, — хмыкнула она. — Кстати, перед Алексом извиниться тоже бы не мешало. Зря ты его обидела. Он переживает, я же вижу. И за тебя переживает в первую очередь. Вон, отправил меня сюда с бутербродами. При упоминании Александра кулаки невольно сжались, сминая сэндвич, а во мне неожиданно проснулись силы, подпитываемые злостью. — Ничего, переживет, — заметила я, начисто проигнорировав часть про бутерброды. — Его Рэйчел утешит. Глаза Евы расширились, а сама она подалась вперед, смотря на меня как на умалишенную. — Ты что, приревновала Саню к Рэйчел? — спросила она, а затем коротко рассмеялась. — А вот этого точно не стоило делать, подруга. Поверь, между ними ничего не может быть. — Конечно, — скривилась я саркастичной ухмылке. — Вообще ничего. Ну, кроме поцелуя, который я увидела. — Чего? — а вот теперь она действительно погрузилась в шок. — Этого не может быть! — Почему же не может? Скажешь, что у меня галлюцинации? Откуда тебе знать, какие у них отношения? — Ну… — неуверенно протянула она. — Ты ведь в курсе, что я сегодня разматывала ее жизнь по ниточкам? Так вот, не хотела об этом говорить, но Рэйчел, как бы это сказать… не совсем девушка. — В каком смысле "не совсем девушка"? — Сейчас она девушка, а раньше была очень даже парнем. И я тебе больше скажу — я посмотрела ее медицинские карты, и трансформация там была не полная. Сувенирчик она себе на память оставила. Вот теперь я отправилась в глубокий ступор, не зная, как реагировать на это заявление. Что вообще происходит? — Так что, либо здесь что-то нечисто, либо мы чего-то не знаем о Сане и все его гейские шутки были вовсе не шутками, — усмехнулась она.