Behind Blue Eyes

Существует мнение, что самосохранение — самый сильный безусловный рефлекс человека. Так устроена природа. Для выживания нам нужно думать в первую очередь о себе. Возможно, о детях, но зачастую в те периоды, когда гормональный фон зашкаливает. Во всех остальных случаях человек будет заботиться сначала о самом себе. Конечно, это не отменяет сопереживания и любовь. Но попав в стрессовую ситуацию, любой нормальный представитель нашего вида будет думать о том, как спасти себя, а не окружающих. Забота об остальных отойдет на второй план. Это подтверждают даже некоторые исследования… К чертям эти исследования! — Если завал серьезный, они не смогут вынести бомбу, — эти слова изменили все, и тот самый пресловутый рефлекс самосохранения вдруг перестал быть чем-то важным. — Нет, — мотнула я головой. — Этого не может быть! Я не верю! Собственное незавидное положение уже почти не пугало. Намного страшнее было хотя бы на секунду представить, что Александр и Сэм не смогут выбраться из того здания. Что они заперты там с бомбой, которую нельзя обезвредить. Истерика подкатывала все сильнее, и казалось, я могу скатиться в рыдания в любой момент. Я все еще понимала, что мне нужен трезвый рассудок. От этого буквально зависит моя жизнь. Но я просто не могла отбросить мысли об Алексе. И я отдала бы все, чтобы просто увидеть его… живым, невредимым… в безопасности. — Успокойся, — Ева сжала мою руку почти до боли, приводя в чувство. — Там наверняка есть запасные выходы. Они выберутся в любом случае, — сказала она, а затем, немного помолчав, добавила. — А вот получится ли вынести бомбу — большой вопрос… — Даже если выберутся, а она взорвется, они окажутся слишком близко к источнику радиации, — всхлипнула я. — Агата, твою мать, успокойся. Мы им все равно сейчас не сможем помочь. По крайней мере, пока пристегнуты к этим долбаным сиденьям, — она подергала рукой, проверяя на прочность то ли поручень, то ли наручник. — Давай думать, как отсюда выбраться. А потом уже поможем ребятам. — Хватит шептаться! — прервал наш диалог грубый голос наемника. Какое-то время мы ехали в тишине. Под пристальным взглядом нашего охранника было неуютно. Даже еще более неуютно, чем раньше. Разговаривая с Евой я могла хоть немного отвлечься и перестать думать о том, что сейчас происходит у Александра и Сэма. Смогут ли они выбраться? Успеют ли убежать достаточно далеко? А на сколько нужно отдалиться от АЭС, чтобы не попасть в зону заражения? На этот вопрос наверняка смогла бы ответить Рэйчел… Приехала ли к ней скорая? Успеют ли они? Я не смогла полноценно оценить характер повреждений, но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять — долго она не продержится, если ее срочно не прооперировать. Пулевые ранения в брюшную полость самые коварные. Ведь пуля не летит по четкой схеме. Она может перемещаться на огромных скоростях и рикошетить, обеспечивая «некасательные ранения». Даже если на первый взгляд кажется, что пуля попала только в почку, без исследования никто не может дать гарантию, что не задет пищевод. А в этом случае без срочной операции начнется сепсис… Боже, надеюсь, экстренные службы в Швеции все же работают как надо, и не будут добираться до ее дома несколько часов. Какое-то время наемник действительно следил, чтобы мы сидели смирно и не пытались переговариваться. Но примерно через час или полтора ему это надоело. Поначалу он просто отвлекался, но потом плюнул и подсел поближе к водительскому сиденью, начав переговариваться с водителем через перегородку. Я попробовала прислушиваться, но поняв, что это обычный трёп и никакой важной информации при нас все равно не скажут, повернулась к Еве. — Ты умеешь их снимать? — еще тише чем раньше спросила я, указав на наручники. — Были бы железки — сняла бы. Но эти гады пластик используют — замок не вскроешь, — она с досадой прищелкнула языком. — Я вроде как-то видела в интернете, что люди их как-то разрывают. Вроде нужно развести локти в стороны и ударить обо что-то. — Локти ты сейчас можешь развести. Вообще никто не мешает, учитывая, что у тебя прикована всего одна рука, — фыркнула Ева. — Агата, очнись, в сети советуют проводить уринотерапию от всех болезней и учат как сделать ядерную бомбу из втулок от туалетной бумаги, — закатила глаза подруга. — Ударом разрывают фиксаторы, которыми моя бабуля на даче рассаду подвязывает. А это армейские хомуты. Ты руку быстрее сломаешь, чем их. Единственный шанс — разрезать. Но сомневаюсь, что наш милый спутник любезно отдаст свой нож и будет смотреть, как мы пилим пластик. С отчаянием посмотрев на собственную руку, пристегнутую к верхнему поручню, я слегка подергала ей. Не знаю, чего я пыталась этим добиться. Надеялась, что под силой моего взгляда наручники спадут сами собой. Это бы все равно не помогло, учитывая, что напротив нас сидел вооруженный до зубов громила. Но я в любом случае не успела ничего предпринять. Возможно, мою голову и посетила бы идея попробовать разорвать эти наручники, как советовали в интернете, но у меня все равно не получилось… Мир перевернулся, закружившись с неимоверной скоростью. Я еще успела уловить, как неестественно дернулся наш охранник, но затем картинка перед глазами смазалась. Секунда свободного падения, а затем резкая боль и темнота. Сознание возвращалось рывками. Сначала был только гул в ушах и полное непонимание происходящего. Когда у меня получилось открыть глаза, зрение не фокусировалось, а мысли путались. Осознать происходящее и вспомнить, где я нахожусь, получилось не сразу. Только собственное неудобное положение и нестерпимая боль не только в голове, но и в левой руке напомнили о недавнем кошмаре. Дотронувшись до лба свободной ладонью, я ощутила что-то липкое. Похоже, я ударилась о стекло, причем основательно. Возможно сотрясение. Но похоже, что авария все же была не слишком серьезной. Повезло. Будь удар жестче, а рывок сильнее, пристегнутую руку оторвало бы. Подняв глаза, я увидела наемника, который всю дорогу сидел напротив, с левой стороны салона. Ему повезло меньше. В отличие от нас Евой, его не удерживали наручники, и он все же проломил своей головой стекло. Но на удивление быстро оклемался. Сейчас он уже размазывал кровь по лицу, приходя в себя. Повернув голову влево, я заметила Еву, которая, казалось, меньше всех пострадала в аварии. Мне даже показалось, что она пыталась что-то достать, вытянув ноги и почти сползая с сиденья так, что могла дотянуться носком ботинок до охранника. Но уже в следующее мгновение она приняла свою обычную позу. Я не могла с уверенностью сказать, что мне не показалось. Все же после удара голова кружилась, и происходящее не всегда получалось воспринимать адекватно. — Фрэнк, если ты там не сдох, прикрывай нас сзади, — послышался голос Ларсена. — Понял, — пробасил наш надсмотрщик. — Что с девками? — Пусть пока посидят. Мы еще не знаем, с кем имеем дело, — ответил мужчина, а затем послышался хлопок передней двери. Выругавшись сквозь зубы, Фрэнк поднялся и, открыв заднюю дверь фургона, спрыгнул на землю, все еще немного пошатываясь. — Ты как? — спросила Ева, когда наш охранник захлопнул дверь, оставляя нас в одиночестве. — В норме, — попыталась ответить я как можно увереннее. — А ты? Но было похоже на то, что Ева меня даже не слушает. Она свесилась вниз так, что рука, пристегнутая к верхнему поручню, натянулась. Казалось, еще немного и кожа лопнет под давлением пластика. — Со мной все шикарно. А сейчас будет еще лучше, — ответила она, выпрямляясь. В ее руке блеснул осколок стекла. Вот что она пыталась достать ногой, когда тянулась к наемнику после аварии. Ева задорно улыбнулась, как будто ей сделали самый лучший подарок в жизни, а затем поднесла этот осколок к наручнику и начала отчаянно пилить его. — Ты уверена, что это сработает? — прищурилась я. Пока что выглядело так, будто ее действия наносят больше вреда, чем пользы. Осколок приходилось удерживать крепко и силой давить им на пластик. Не порезаться в процессе было невозможно. По ее ладони быстро потекла кровь, но Ева продолжала свои попытки, пусть и морщилась периодически. Только минут через пять, когда в метре от нас уже стали слышны хлопки выстрелов, пластик поддался и, натянув его посильнее, подруга смогла разорвать его. Вместо того чтобы выдохнуть и размяться, она сразу же взялась за мои оковы. — Я могу и сама, — попыталась возразить я. — Не сомневаюсь, — фыркнула Ева. — Но кому-то из нас понадобятся целые руки. Нам еще нашего поклонника обезвредить нужно. А он ведь стоит прямо под дверью с цветами. Что делать будем? Оружия я как-то и не захватила. — Я… у меня кажется есть кое-что, — сбивчиво произнесла я, начав обшаривать карманы свободной рукой. Шприц, который лежал в правом кармане оказался безнадежно испорчен. Тонкий пластик треснул, и содержимое вылилось мне на одежду. Наверное, во время аварии я придавила его. А вот тот, что был слева, оставался цел. По крайней мере, на вид. Оставалось только надеяться, что поршень по-прежнему работает. — Это транквилизатор, — помахала я шприцом у Евы перед носом. — Вырубит даже такого слона. Правда, не сразу. Несколько секунд еще будет в сознании. — Ну и чудненько, — кивнула Ева. — Он все равно может успеть по нам выстрелить, — предупредила я. — Это не такое уж и надежное средство. — Все же лучше, чем ничего. Прорвемся, — подмигнула мне Ева, окончательно перерезая пластик. Опустить руку было невероятным облегчением. Казалось, на глазах сейчас выступят слезы от того, что мне удалось все же поменять неудобное положение, а наручники больше не впиваются в кожу. Но одновременно с этим боль стала еще сильнее, как будто до этого ее сдерживали эти хомуты. Стараясь не обращать на это внимания, я слезла с сиденья, не поднимаясь в полный рост. Конечно, наши похитители сейчас заняты, но все же не стоит давать им повод лишний раз заглянуть внутрь, выставляя свои фигуры напоказ в разбитых окнах. Подобравшись к задней двери, мы аккуратно выглянули в окошко. Оно было затонировано, но мы все же осторожничали. Наемник стоял сбоку, практически спиной к нам. Но наш план все равно был слишком рискованным. Открыть дверь так, чтобы он не услышал, спрыгнуть на землю и вонзить шприц ему в шею… Слишком много шансов, что он заметит нас раньше и просто пристрелит. Возможно, я бы продолжила выжидать сама не зная чего, но судьба, как обычно, не оставила мне шанса. — Я бы на твоем месте не стал этого делать, — послышался голос Фредерика, когда стихли выстрелы. — Раз ты здесь, то уже знаешь, что я в этой машине не один. А сейчас можешь выглянуть на секунду. Стрелять не стану, обещаю. Тебе просто нужно кое-что увидеть. Я не знала, что именно он задумал. Но уже по контексту можно было догадаться, что ничего хорошего лично нам ждать не стоит. А затем послышался голос, который я так хотела услышать и который узнала бы из тысячи. — Я тебя и отсюда вижу, Фредерик. Александр. Он здесь. С ним все в порядке. По крайней мере, пока… Облегчение было ощутимо физически. Хотелось расплакаться и броситься к нему немедленно. Вот только узнав, с кем именно перестреливается Ларсен, я поняла, что последует дальше. Он будет просто шантажировать Алекса заложниками. То есть нами. Этого допустить точно нельзя! Не медля больше ни секунды и не прислушиваясь к разговору, я тихо приоткрыла дверь и, аккуратно шагнув на землю, подалась вперед, практически влетая в наемника со шприцом наизготовку. Целилась в артерию. Так бы подействовало быстрее. А может и убило бы… Не знаю, попала или нет. Перед глазами все еще двоилось от резких движений. Но игла все же вошла в плоть, и я выжала поршень, вгоняя транквилизатор. Резко дернувшись, наемник развернулся, попутно отбрасывая меня рукой так, что я отлетала на пару метров, упав на землю. Пистолет был у него в руке, но выстрелить он не успел. На него навалилась Ева, сбивая прицел и концентрацию. Наемник пошатнулся, а затем начал оседать, все еще сжимая оружие, но уже не имея возможности нажать на курок — сил у него на это просто не осталось. — Как только перестану сжимать — взорвется. Впрочем, ты и сам это знаешь. К тебе я ее, может быть, и не закину, а вот в кабину этого фургона — без проблем, — продолжал разглагольствовать Фредерик. Подруга быстро наклонилась, подбирая пистолет, а затем подошла ко мне, подавая руку и помогая подняться. — Ну ты и бешеная, конечно, — уважительно прошептала она. — Надо сваливать. Этот тип совсем свихнулся. Фредерик стоял слева, поэтому подруга потянула меня в другую сторону. Пока он переговаривался с Александром, мы как можно быстрее пересекли трассу, скрываясь за деревьями на обочине. — А еще парочки таких полезных шприцов у тебя не завалялось? — Нет, — с сожалением покачала я головой. — Впрочем, не думаю, что они бы сильно помогли. Подобраться вплотную к Фредерику не выйдет. Может попытаться выстрелить? — Ну да, отличная идея, учитывая, что его прикрывает фургон. Ты меня за кого принимаешь? За Дедшота? Так мы только привлечем к себе внимание. — Не вижу третьего, — заметила я. — Наш надзиратель рядом с фургоном валяется, Фредерик все еще разговаривает. А где еще один? Их же вроде трое было. — Ну мало ли, может пописать отошел, — флегматично заметила Ева, а когда я бросила на нее неодобрительный взгляд, пожала плечами. — Ну что, даже если второй где-то прячется, это не критично. Двое на двое. Все почти честно. Парни должны справиться. А нам с тобой, красотка, лучше вообще не высовываться, пока все не закончится. Я, конечно, понимаю, что ты у нас почти как терминатор и шприц с транквилизатором делает тебя неуязвимой, но вот нежданчик — шприцы-то закончились. Так что сиди и не отсвечивай. — Ева! — возмутилась я и хотела продолжить, но меня перебили. — Ой, смотри, благоверный твой вылез, — кивнула она в сторону пожарной машины. Вскинувшись, я посмотрела в указанном направлении, не в силах отвести взгляд. Он жив! Только сейчас я по-настоящему поверила в то, что он действительно жив. Это не обман слуха, не галлюцинации. Это действительно Александр. Живой. И с виду даже невредимый. Мелкие травмы не в счет. Я застыла, боясь пошевелиться. Казалось, если я сделаю хоть что-то, это спугнет мираж и Алекс рассеется, как дым. А еще хуже — если я ему помешаю. Если он отвлечется на меня и пропустит удар… — Да спрячься ты, ненормальная, — дернула меня в сторону Ева. А в следующую секунду меня оглушил хлопок и последующий рев взрыва. Тело обдало воздухом от ударной волны даже здесь, а еще до деревьев долетели мелкие осколки… Сердце на секунду остановилось, а в глазах потемнело. Нет! Этого не может быть! Отбросив руку Евы, я рванула обратно на трассу, высовываясь из кустов, но быстро остановилась. Взорвался фургон, из которого мы выбрались пару минут назад. Крыша откинулась назад, а двери слетели. Тело наемника, которое валялось сзади, отнесло взрывной волной на десяток метров, протащив по асфальту. Повезло, если бы лежал чуть ближе, шансов бы не было вообще, а так еще есть варианты. Алекс по-прежнему стоял возле пожарной машины. Все такой же невредимый. Вот только смотрел он на остатки фургона так, что я даже отсюда видела абсолютно пустой взгляд. Таким взглядом смотрят люди, у которых ничего не осталось. И которые больше не хотят жить. Еще секунда игры в гляделки с тем, во что превратилась машина, а затем он крепче сжал пистолет в руке и вышел из своего укрытия. Механические, почти неестественные движения пугали. Впервые в жизни я видела, как человек превращается в то, что принято называть «машиной для убийства». Быстро оценив обстановку, Александр побежал в сторону той обочины, где скрылся Фредерик, быстро набирая скорость и начиная стрелять на ходу. А я… побежала за ним. Наверное, не нужно было этого делать. Ева права, он может справиться сам. Но так я могла думать до того, как взорвался фургон. Сейчас же… Он видел, как машина, в которой якобы находились мы с Евой, взлетела на воздух. И думает, что мы погибли. Его взгляд, в котором отражался полыхающий автомобиль, не предвещал ничего хорошего. С таким взглядом люди идут не только убивать, но и умирать. Я должна была его остановить. Сорвавшись с места, я выбежала на трассу. Проблема была в том, что Александр мчался в сторону другой обочины. Но я все еще не теряла надежды его догнать. Я добежала где-то до середины, когда сзади меня кто-то дернул, за руку, сбивая с ног. — Ты куда под пули полезла, ненормальная? — Отпусти, — дернулась я, но бесполезно. Ева держала крепко, утаскивая меня за пожарную машину. Но как бы она не старалась, голову я все равно высунула, подставляясь под пули. Отсюда было видно почти все. Мертвого наемника — как раз того, которого мы недосчитались — взорванный автомобиль, Александра. А еще Фредерика. Он стоял за деревом, периодически пытаясь стрелять в Нильсена, который сейчас перемещался уже зигзагами, все так же почти непрерывно ведя огонь. Поняв, что дистанция неумолимо сокращается, Ларсен начал перемещаться вдоль обочины, скрываясь за деревьями. Казалось, Александра это вообще не волнует. Он просто бежал к своей цели, и даже когда очередное нажатие на спусковой крючок дало осечку, не остановился. Пустой магазин полетел на землю, но Нильсен выхватил из-за пояса новый, на ходу перезаряжая оружие. Этой небольшой заминкой воспользовался Фредерик, чтобы еще пару раз стрельнуть по Алексу, и отбежать подальше. — Может хватит, Александр, — подал голос Ларсен. — Это бессмысленная игра. Я же сам тебя всему научил. Ты не сможешь победить меня. А я тебя. Так и будем играть в догонялки, пока у обоих патроны не закончатся? — ТЫ! ОТНЯЛ! У МЕНЯ! ВСЕ!!! И ты ждешь, что я просто так отпущу тебя?! — Не все. Осталась еще жизнь, — почти спокойно ответил Фредерик. — И с каждым часом, проведенным в этой стране, она становится все короче. Радиации не боишься? Александр даже замедлился на мгновение. Но вместо испуга на его лице отразилось злое торжество. — А вот тут ты ошибаешься, Фредерик, — оскалился Нильсен. — Ваш план провалился. Реактор взорвать не получилось. Я видела, как застыл Ларсен, осознавая услышанное. Даже я была удивлена. А для него такая новость — крушение всех планов и надежд. Впрочем, он еще не осознает, как на самом деле вляпался. Мы ведь собрали все возможные доказательства и отправили их куда только можно — во все службы, в прессу, в правительство. Учитывая провал операции, прикрывать его никто не будет. Для него это в любом случае конец. Секундное замешательство сыграло с ним злую шутку. Пуля все же достигла своей цели, попав в бедро. Теперь убежать он уже не сможет. Не тогда, когда разделяет всего метров тридцать или сорок. Не знаю, на что надеялся Ларсен… Возможно, это был жест отчаявшегося человека. Но он больше не пытался отстреливаться. Вместо этого он достал из-за пояса гранату и, сдернув чеку, бросил ею в Александра. — НЕТ! — вырвался у меня нечеловеческий крик. Впрочем, меня никто, кроме Евы не слышал. Грохот выстрелов и свист пуль все заглушили. Александр меня не услышал… Но заметил гранату. Не меняя траектории движения, он наклонился, хватая ее, и отправил обратно, прямиком к Ларсену. Вот только сам продолжил бежать в том же направлении. Что он делает? Там же граната вот-вот взорвется! Фредерик видел, что его же снаряд отправили обратно к нему и успел отпрыгнуть в сторону, не щадя раненую ногу. Впрочем, это его не спасло. Очередной взрыв прогремел, поднимая в воздух столб пыли и разбрасывая по округе комки земли, а Ларсен и Александр синхронно отлетели в разных направлениях. Ларсена отбросило в сторону, хорошо приложив о ствол ближайшего дерева. Даже отсюда было видно, что он уже не поднимется. Но Александр тоже находился слишком близко. Взрывная волна долетела и до него, заставляя упасть на спину. Сердце снова остановилось и хотелось кричать, но из горла вырывались только хрипы. Кажется, я сорвала голос и даже не обратила на это внимания. Алекс достаточно быстро пришел в себя, поднимаясь на ноги. Поискав несколько секунд пистолет, который выпал из рук, когда его отбросило взрывом, но так ничего и не найдя, он медленно пошел на Фредерика, пошатываясь из стороны в сторону. — За что ты продолжаешь бороться? — окровавленными губами прошамкал Фредерик. Встать у него уже не получалось, но способность говорить еще осталась. — Ни за что, — глухо ответил Александр, поднимая с земли пистолет Ларсена, который валялся в нескольких метрах от его тела. — Сейчас я сражаюсь уже просто против тебя. За этими словами последовал выстрел. Тело Фредерика дернулось, замирая, но тут же получило еще одну пулю. И еще одну, и еще… Алекс остановился только когда расстрелял всю обойму. Еще секунду посмотрев на то, что осталось от его наставника, он выронил пистолет и отвернулся, возвращаясь на трассу. Он прошел всего несколько шагов по направлению к фургону, но так и не смог подойти ближе, опускаясь на асфальт. Высвободившись из хватки Евы, которая продолжала держать меня, наверное, просто по инерции, я рванула к нему. — Алекс, — прохрипела я, срываясь с места. Он вскинул голову, и тряхнул ею, как будто ему что-то померещилось. Но я продолжала звать, мчась навстречу. Еще мгновение, и он посмотрел в нужную сторону. Его глаза расширились. Казалось, он не может поверить в то, что видит… Я не дала ему времени прийти в себя. Подлетев к нему, я упала рядом на колени, заключая в объятия. Дрожащие руки прошлись по моей спине, как будто проверяя материальность. А затем он обнял меня в ответ так, что затрещали ребра, и уткнулся носом в шею. — Агата... — он отстранил меня, вглядываясь в мое заплаканное лицо. — Это правда ты? В ответ я только кивнула, глотая слезы. Мне не верилось, что все закончилось. Нет, я понимала, что убить Фредерика недостаточно. Он был всего лишь винтиком в огромной машине, пусть и очень важным. Но все же мы смогли предотвратить теракт. Мы выжили! — Каттен, — повторил он, снова притягивая меня к себе и что-то невнятно бормоча. Всхлипывая, я водила руками по его телу, как будто проверяя, все ли с ним в порядке. Он же просто сжимал меня, боясь отпустить даже на секунду. — Алекс, — послышался сзади непривычно серьезный голос Евы. — Где Сэм? Меня тоже волновал этот вопрос, но наплыв эмоций был слишком сильный, чтобы задать его. Находясь наконец в руках Александра, я была просто рада. Настолько, что все остальное перестало существовать. Пусть и ненадолго. Реальность вернулась вместе с вопросом, который задала подруга. Я была готова ко многому. Давно заметив, что Сэма нет поблизости, я готовилась услышать, что он ранен. Что ему требуется помощь. Что его схватили, когда они выбирались из того здания… Но Александр не сказал ничего. Он отстранился, посмотрев на Еву, а затем на меня. И просто молчал, глядя на мое лицо так, как будто цеплялся за последнюю спасительную соломинку. — Почему ты молчишь? — голос Евы приобрел угрожающие нотки. — Почему ты, мать твою, молчишь? Просто скажи мне, где Сэм! — Он… Мне жаль, — сдавлено прошептал он. Я сразу поняла, что это значит, хоть и не хотела верить. Но в его взгляде было слишком много боли. Он всегда ухмылялся, шутил в самых сложных ситуациях и никогда не показывал свои эмоции. Но сейчас было похоже, что ему на плечи рухнуло небо и он отчаянно пытается его удержать. Ладони сильнее сжались на плечах Александра, комкая ткань куртки. Воздух вдруг закончился в легких и вздох сделать просто не получалось. А когда организм наконец вспомнил, как нужно дышать, из горла вырвался очередной хрип. Перед глазами мелькали картинки, которые заставляли слезы сильнее течь по лицу. Наше первое знакомство, когда Сэм подкараулил меня возле дома… Признание возле бара в Москве… Его теплые объятия, когда он меня успокаивал… Наше прощание. Его обещание «я за ним присмотрю»… Мы же победили... Смогли... Почему же сейчас мне кажется, что проиграли? Почему от этой победы настолько больно? — Нет! — категорично заявила брюнетка, мотая головой. — Я в это не верю! — она даже отступила на шаг, как будто пыталась отгородиться или сбежать от этой информации. Алекс аккуратно убрал мои руки со своих плеч, поднимаясь и делая шаг к Еве. — Это не может быть правдой! Где Сэм, мать твою?! Что с ним?! — перешла она крик. — Мне жаль, Ева, — тихо проговорил Александр, осторожно подходя к подруге и обнимая ее. Только после этого она смогла осознать, что все всерьез. Это не шутка. Не розыгрыш. И если Алекс не стремится сейчас на помощь другу, а теряет драгоценные минуты, разговаривая с нами, значит, помогать уже просто некому. — НЕЕЕЕЕТ! — пустую трассу сотряс крик, который я совсем не ожидала услышать от этой девушки. — КАК ТЫ МОГ ЭТО ДОПУСТИТЬ? — слова вырывались вместе с рыданиями, а сама девушка билась в руках Алекса, как рыба, выброшенная на берег. — Ты же должен был прикрывать его! — Я знаю, — почти шепотом ответил он. — ПОЧЕМУ ТЫ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ?! Какого черта?! — она почти вырвалась, но тут же согнулась пополам, захлебываясь в рыданиях. Где-то вдалеке послышался вой сирен. Наверное, кто-то из водителей, которые были свидетелями аварии и перестрелки, вызвал полицию… Сейчас это не имело ни малейшего значения. — Я знаю… — повторил он. — Это должен был быть я, — одними губами прошептал Александр. — Нет! — смогла выдавить я из себя, подавляя рыдания. — Никто из вас… не должен был… Как объяснить ему, что он не должен винить себя, если в груди все разрывается от боли? Как остановить все это? Как принять произошедшее и помочь Александру? Я ведь понимала, что мое состояние — ничто по сравнению с тем, что испытывает он. Это ведь его друг. Они столько лет были вместе. И несмотря на все шутки, подначки, а иногда и откровенные драки, я видела, насколько они были близки. Сирены были все ближе. Где их носило, когда Алекс сражался с Фредериком? Когда нас держали в заложниках? Когда Сэм… Ева вырвалась из рук Нильсена, но не смогла сделать и пары шагов, опускаясь на землю. Теперь она уже просто завывала, иногда всхлипывая. Ей тоже было больно. И снова, наверное, больнее, чем мне. Сейчас я видела, кем для нее стал Сэм. Почему я не обращала на это внимание раньше? — Bort från flickan! — послышался приказ, как только подъехали полицейские машины. — Händerna bakom huvudet! — Что? — конечно, я не поняла, о чем они говорят, но то, что на Алекса наставили пистолеты, насторожило. — Что им нужно? — Арестовать меня, — спокойно ответил Нильсен. — Они не могут этого сделать! — категорично заявила я, поднимаясь. — Слышите, вы не можете его арестовать! — Мисс, отойдите, вы находитесь в зоне поражения, — донесся до меня голос с диким акцентом. — Все в порядке, каттен. Все будет хорошо, обещаю, — улыбнулся Александр, сжав руку на моем плече, а затем закинул ладони за голову и медленно пошел к полицейским. Наблюдать за тем, как на Алекса надевают наручники и сажают в полицейскую машину, было невыносимо. Мне не верилось, что все вернется туда, откуда началось. Это все не может закончиться вот так! Просто сменить одну тюрьму на другую… Так не должно быть! Он же стольким пожертвовал! И в первую очередь ради этой страны! Как они могут? Он достоин награды, а не такого обращения! — Мисс, вам придется пройти с нами, — пытался что-то втолковывать мне подошедший полицейский, но я его все равно не слышала. — Вы взяли не того! Он же герой, мать вашу! Где вы были, когда нам нужна была помощь? Почему вы сейчас здесь? Там девушка умирает от огнестрельного ранения, а вы… — Я отправлю наряд, если вы назовете мне адрес. Но сейчас, прошу, нам нужно взять у вас показания, — продолжал говорить рядом полицейский. — Показания… да… — автоматически ответила я, даже не задумываясь над собственными словами. И только когда машина, которая увозила Александра, скрылась за поворотом, смогла повернуться, взглянув на мужчину в форме, который смотрел на меня твердо, но все же с сочувствием. Так и не ответив ничего толкового, я молча пошла к машине, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Рядом в машину скорой помощи грузили наемника. Того самого, которого отбросило взрывом. На заднем сиденье обнаружилась Ева, но она никак не отреагировала на мое появление. Казалось, она вообще больше ни на что не будет реагировать. Красные и припухшие глаза смотрели в пустоту, как будто видели там кого-то. И я понимала, кого именно. Эта девушка всегда была загадкой, и никто не подозревал, что творится у нее в душе. Лучше бы так и оставалось. Чтобы заглянуть под маску пришлось заплатить слишком высокую цену. Теперь все их перепалки воспринимались совсем по-другому. Ее шутки, которые чаще всего били именно по Сэму, ее немного грустная улыбка, когда я попыталась влезть со своим ценным мнением и сказала, что они хорошо смотрятся вместе… Все внезапно обрело смысл. И от этого было еще больнее. Сжав ее руку, я пыталась хоть как-то поддержать ее. Показать, что разделяю ее горе. Она почти не отреагировала. Только бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась обратно к окну. Но все же сжала мою ладонь в ответ. Как же это оказывается страшно — видеть, как ломается такой сильный человек. Мотор тихо заурчал, а следом по барабанным перепонкам ударили звуки, доносившиеся из колонок. Водитель сразу же сделал тише, но все равно было слышно какое-то бормотание. То ли полицейская волна, то ли радио… Я не прислушивалась, пока не уловила знакомое «АЭС Оскарсхамн». Это были новости, причем на английском, а не на шведском. Кажется, это вообще было не местное радио, а что-то вроде CNN или BBC. «…предотвращен теракт на атомной электростанции. Власти пока не дают комментариев. Согласно предварительной информации, персонал был предварительно эвакуирован…» «…количество жертв неизвестно. Наши источники сообщают о перестрелке на территории АЭС. Также в 12:30 ночи по местному времени прогремел взрыв. Однако эксперты не зафиксировали выброс радиации…» «…в СМИ появилась информация о том, что к организации теракта причастно руководство норвежской компании «Эквинор». В правительстве пока никак это не прокомментировали, но Fria Tider уже обнародовала переписку, которая якобы принадлежит руководству этой компании…» «…наш корреспондент с места событий сообщает, что в данный момент в офисе «Эквинор» в Стокгольме проходит обыск…» Я слушала эти обрывки, глядя в пустоту так же, как и Ева, пока полицейская машина увозила нас куда-то в неизвестность. И с каждым словом, которое лилось из динамиков вместе с помехами, камень на душе становился немного легче. У них уже не получится это замолчать. Расследование началось, и свалить все на Александра не выйдет. Наверняка на АЭС найдутся свидетели, которые укажут на истинных виновников этого теракта. Да и выжившего наемника можно разговорить. Но в любом случае уже сейчас было понятно, что дело принимает масштабный оборот. Если они обыскивают офис «Эквинор», это можно считать победой. У нас получилось привлечь внимание! Получилось заставить власти поверить, что это дело рук не безымянных террористов, а корпорации, которая просто хотела заработать. У нас получилось! А значит, с Александром все будет хорошо…