10:07pm Чимин Ты же помнишь про фестиваль?
10:16pm да, я помню не обязательно напоминать10:17pm Собрание в пятницу в 4 часа Не опаздывай 10:18pm Ты будешь один?
10:20рm да один Дом меня встретил тишиной: родители, видимо, уже спят. Сняв обувь и повесив ветровку на крючок возле зеркала в прихожей, я тихо, насколько это возможно, топаю на кухню. Свет в доме выключен, поэтому приходится ориентироваться на память, дабы не врезаться в дверной косяк. Однако только я переступаю порог кухни, мне хватает пары секунд, чтобы заметить на фоне окна тёмный силуэт, сидящий на высоком стуле. — Мам? — шепчу я, делая шаг вперед, и слепо ищу выключатель. — Не зажигай свет, — так же тихо бросает силуэт. Я выдыхаю, опуская руку, и, спохватившись, вспоминаю про кофе. Ставлю его на стол напротив сидящей на стуле мамы, подобравшей под себя одну ногу. Я сразу замечаю тусклый огонёк на конце никотиновой палочки, зажатой меж её губ; веду носом, морщась от неприятного запаха. Женщина опускает ногу и тушит сигарету в пепельнице на столе, помахав другой рукой перед лицом. Она запоздало кивает, встает, подходит к окну и открывает форточку. В кухню сразу же залетает свежий воздух с улицы; я чувствую, как по рукам ползут мурашки. — Все в порядке? Почему-то не могу повысить голос, меня хватает только на еле слышный шёпот. Мама отворачивается от окна и опирается поясницей о подоконник, складывая руки на груди. Конечно же, я понимаю, почему она сказала не включать свет в кухне. Не хотела, чтобы я видел её лицо сейчас. Я бы всё понял. Не слепой же. — Все хорошо, Чимин. Можешь идти спать. Тебе ещё вставать утром. — Тебе тоже, — нахожусь я. — Точно всё хорошо? — Да, — отмахивается женщина, громко шмыгнув носом. — Спокойной ночи. В груди будто что-то обрывается. Нет, всё точно не в порядке. — Ладно. Сладких снов, мам. Я стою на месте ещё несколько мгновений, смотря на силуэт у окна, но — хоть глаз выколи — ничего не вижу. Не могу разглядеть черт лица, слишком темно в комнате. Вздыхаю и выхожу из кухни, направляясь в свою комнату. Не понимаю. Почему так сложно просто рассказать мне всё. Что-то же явно происходит. Я же тоже член семьи. Мне не пять лет, я всё пойму и всё приму, чтобы там не случилось. Я редко вижу папу — он почти всегда на работе, приходит лишь под ночь, ложится спать, а утром снова уходит. Но даже несмотря на это я чувствую изменившуюся атмосферу в доме. Стало холоднее. Будто касаешься камня. Холодного камня. Что мне сделать, чтобы повернуть время вспять, чтобы вернуться в прошлое? Что мне сделать, чтобы это изменить?※※※
Стрелка спидометра разгоняется до ста восьмидесяти километров в час, мимо со скоростью света проносятся высокие серые здания, фонарные столбы, гудящие в след машины. Он не видит ничего вокруг, кроме одной единственной точки напротив, не осматривается по сторонам и даже не останавливается на красных светофорах, оставляя за спиной крики испуганных пешеходов и какофонию автомобильных клаксонов. Перед глазами плывёт, словно лодку раскачивают страшные волны. Останавливается. В ушах шумит кровь, перед глазами мерцают звезды. Хотя он смотрит в землю, низко опустив голову. Отдышавшись, он поднимает руки к голове и запоздало понимает, что забыл надеть шлем. Так торопился поскорее свалить. Пьяно усмехается, слезая со своего «железного коня», в процессе чуть не опрокинув его же на землю, и, неловко встав рядом, шарит по карманам. Слышит звук открывающейся подъездной двери и поднимает взгляд, так и застыв на месте. — Увидел тебя с балкона, пока курил, — хрипло оправдывается светловолосый парень, а затем задается вопросом себе под нос. — И почему тебя постоянно несёт именно сюда? Парень достает из кармана полупустую пачку сигарет и бросает ему прямо в руки. Он ловит её немного неуклюже, согнув колени, и улыбается. — Ты выпил что ли? — спрашивает светловолосый. — Я же говорил, Тэ, это… — Я не пил, расслабься, хён, — поднимает он ладони в защитном жесте, зажимая в правой пачку сигарет. — Это просто таблетка. Улыбается чуть виновато, переминаясь с ноги на ногу. Парень у подъезда замирает на мгновение, расширив глаза, а затем холодно бросает: — Заходи. Дважды ему повторять не надо. Прячет любезно одолженную другом пачку сигарет в карман и спешит к двери, пока она не захлопнулась. В подъезде темно и немного пахнет сыростью, но он относится к этому как к чему-то привычному, ведь подъезд в его доме точно такой же. В висках начинает стучать, а во рту сушит. Он открывает рот, высовывая язык, и приглушённо смеется. Впереди шуршит подошва кроссовок о бетонные ступени. Он поднимается вслед за хёном, иной раз опираясь рукой о стену. Они поднимаются на нужный этаж; лестничная клетка освещается приглушённым светом из прихожей, и его грубо тянут за локоть внутрь квартиры. За спиной захлопывается дверь, ему помогают снять кофту и провожают до ванной. — Я сам, — хрипит, поставив руки по обе стороны от раковины. — Я буду на балконе, — коротко сообщает парень и выходит, оставляя его одного. Как только фигура за спиной скрывается в другой комнате, он поднимает голову и всматривается в свое отражение, пытаясь сфокусировать взгляд. Всё плывёт перед глазами, но он замечает красную ссадину на скуле и тихо шипит. Это не синяк — так просто тональным кремом не замажешь. Наскоро умывшись и забив на висящее прямо у зеркала полотенце, он выходит из ванной и слепо движется по направлению к спальне друга. Знакомство с Мин Юнги произошло через Намджуна: те дружат еще с колледжа. Он не хотел сближаться с этим парнем, но судьба всё решила за него, когда после очередной ссоры с отцом его ноги принесли прямо под балкон Юнги. Тогда он ещё не знал, что его новый знакомый здесь живёт, но с тех пор его часто заносило именно сюда. Удивительно. Комната Юнги не изменилась с его прошлого визита, поэтому он не тратит время на осмотр — всё-таки столько раз отсыпался здесь. Видит за окном фигуру друга, который стоит, облокотившись о перила, и выдыхает серый дым в небо. Неслышно выходит на балкон, закрывая за собой дверь, и ёжится от холода. С тёмных волос капает вода; по коже бегут мурашки. — Я взял твою кофту, — шепелявит Юнги и, зажав в зубах сигарету, протягивает ему элемент одежды. Он кивает, тут же просовывая голову в ворот кофты. Чужая рука протягивает ему пачку сигарет, видимо, вытянутую из его кармана. Сигарета, зажатая меж губ, протянутая зажигалка, густой серый дым. Стало спокойнее. Упирает локти в железные перила, опуская голову и всматриваясь вниз. Юнги незаметно косится на него. — Снова отец? Он не отвечает. В его случае молчание многословнее. Нервно жуёт фильтр, заламывая пальцы левой руки. Юнги не нужно ничего объяснять. Не в первый раз же. Затягивается и выбрасывает бычок, наблюдая, как тот летит вниз, ещё долго не потухая. — Не видел у тебя это тату. Недавно набил? — спрашивает, тыча пальцем в его предплечье, скрытое под плотной тканью толстовки. — Ты редко набиваешь на видных местах. Вторая сигарета летит следом. Он ёжится, обнимая себя руками. — Это извинение, — шёпотом. Юнги понимает, что это не ответ на вопрос, но не докапывается. — Можешь лечь в спальне. Закрывается балконная дверь за спиной, но он не спешит уходить. Поднимает голову, всматриваясь в звёздное небо. Перед глазами так же плывёт, и он старается сфокусировать взгляд. Утром будет плохо.※※※
Прошло уже несколько дней с той ночи, когда я застал маму на кухне, а мы так и не поговорили об этом. Уже на следующее утро она была снова бодра и свежа, только синяки под глазами указывали на то, что не всё в порядке. Я хочу подойти к ней как-нибудь вечером, когда она сидит в гостиной перед телевизором, но что-то мешает мне, шепча на ухо «Это не твоё дело, пусть взрослые сами разберутся». Но я тоже взрослый! Я пинаю камень, который отлетает в сторону и ударяется о бордюр. Останавливаюсь посреди тротуара, пряча руки в карманах. Люди обходят меня, оглядываясь, посылая в мои стороны раздражённые взгляды. Ох, извините, что мешаю спокойно существовать. Что-то меня гложет внутри. Не даёт спокойно вдохнуть. Руки в карманах сами по себе сжимаются в кулаки до следов полумесяцев на ладони. Я вышел в универ пораньше, поэтому бреду со скоростью черепахи. Свежий воздух (насколько он вообще свежий здесь) проветривает мозги, позволяет немного подумать. Хотя уже через десять минут этой неспешной прогулки я понимаю, что как раз этого мне сейчас не надо. Мне нужно отвлечься, иначе я просто потеряюсь в своих мыслях. Кажется, уже. Может — ну его? Точно ли я хочу идти в университет? Хочу ли я сидеть на паре и слушать нудное бормотание преподавателя, которое любезно откроет мне дверь в свою голову, чтобы я хорошенько так покопался в своих мыслях? Хочу ли я снова увидеть Ким Тэхёна, который снова радует всех своим присутствием на занятиях? Разговоры о нём поутихли, либо же просто я не обращаю внимания на тихие шепотки студентов. Мне абсолютно не интересно, что у него там происходит. Рад за него, что теперь Тэхён снова может спокойно посещать занятия без любопытных взглядов за его спиной. Я стараюсь особо не глядеть по сторонам, но каждый раз, когда я захожу в университетскую столовую, незаметно мажу глазами по его столику в углу. Кстати, натыкаюсь я там на него редко. Останавливаюсь на светофоре. Здание университета находится за следующим поворотом. Самое время отступить, развернуться и пойти обратно. Может даже соблазнить Чонгука на прогул. Хотя, конечно, вероятность его согласия на моё предложение крайне мала, почти равна нулю. Но попробовать стоит. Или нет? Загорается зелёный, и я перехожу по пешеходному переходу, плавно обходя людей, двигающихся навстречу. Ноги будто сами решили, куда мне нужно идти. Мимо спешат такие же студенты. Я замечаю впереди себя Даён, идущую под ручку с какой-то девушкой. Ах, точно. Сегодня же пятница. У меня же ещё есть возможность развернуться? Я же ещё могу это сделать? — Эй, Чимин! Кажется, я проворонил свой шанс. Натянуто улыбаюсь Даён, которая машет мне рукой, а затем подзывает к себе. Я попался. Девушка, держащая её за руку, оборачивается, обращая на меня внимание, и опускает глаза к экрану телефона. Кажется, я видел её в университетском объединении, в котором состоит Даён. Сама Даён обводит меня взглядом с ног до головы, и, как только я подхожу к ним достаточно близко, замечает: — Ты какой-то грустный. Я замираю, приподнимая брови в удивлении, но сразу же возвращаю своему лицу нейтральность. Давайте, госпожа Даён, ещё в голову ко мне залезьте. А то мне тут так одиноко, а так мы вдвоем здесь быстрее всё разберем. — Нормальный я, — бурчу я, взглядом как бы спрашивая: «Чего звала?» — Сегодня собрание, просто хотела напомнить, — говорит Даён, убирая спавшую на лицо прядь за ухо, — кстати, — вдруг вспоминает она, резко поднимая голову, и поджимает к себе стоящую рядом подругу, — это Минджи, она тоже участвует в Весеннем фестивале. Её глаза блестят, будто она смотрит на яркое звёздное небо, а губ касается искренняя улыбка, когда она чуть подталкивает Минджи вперёд. Та, явно не ожидав такого развития события, смущается, оборачиваясь на свою подругу, и переступает с ноги на ногу. — Ты же сказал, что придёшь на фестиваль один, поэтому я нашла тебе напарницу, — словно не замечая напряжения в воздухе, говорит Даён. — Вдвоем всяко легче всё готовить, чем в одиночку. Я стою, тупо уставившись на неё. Стоп, она что… Подмигнула мне? — Ну, надеюсь, сработаемся, — выдыхает Минджи, смахивая длинную прядь волос за плечо. — Да… Всё, на что меня хватило. Даён удовлетворённо кивает, снова хватая подругу за руку, и, буквально пропев: «До встречи!», утаскивает её за собой. Я заторможенно моргаю, пытаясь понять, что только что произошло, проецирую в голове выражение лица Даён в тот момент, когда она представляла мне мою напарницу, и вздыхаю. Что эта женщина опять придумала? В любом случае, свой шанс сбежать я уже пропустил, да и давайте мыслить объективно: меня бы моя совесть замучила. Она та еще сучка, порой не дающая мне спокойно спать по ночам. А сегодняшней ночью я хочу хорошенько выспаться. Если я опять не залипну на видео с котиками в Интернете, конечно же. К собственному удивлению, пары проходят довольно спокойно. На обеденном перерыве я успеваю перекусить вместе с Чонгуком. Он рассказал, что Хосок где-то успел познакомиться с новой девушкой и, кажется, их интерес друг к другу взаимный. Я, конечно же, не упустил возможности посмеяться над хёном и над его жалкими попытками строить отношения с женщинами. Я даже предложил Чонгуку поспорить, насколько их хватит, но друг пожурил меня, пряча весёлую улыбку за стаканчиком. Я знаю, что ему тоже понравилась эта идея, просто воспитание и тёплые отношения с соседом по квартире не позволяют ему заниматься такими вещами. Ну да, ну да. Мы обсуждаем это, неторопливо ступая по коридору нашего корпуса. Уже издалека я замечаю знакомую фигуру, стоящую возле окна. Я останавливаюсь, потянув за рукав чонгуковой рубашки, вынуждая его тоже замереть. Друг удивлённо смотрит на моё лицо, а затем следит за взглядом. И удивляется тоже. Рядом с Тэхёном стоит Даён и протягивает ему брошюру. Зуб даю — рассказывает ему о чёртовом Весеннем фестивале. Приглашает? Зовёт его в помощники? Ха. Уверен на все сто тринадцать процентов, что тот откажется. Терпеливо выслушает, окинув надменным взглядом, и отмахнётся. Либо же просто скажет: «Нет», и снова вденет в ухо наушник, давая понять, что его это не интересует. — Что она делает? — звучит над моим ухом голос Чонгука. Даён чуть ли не на две головы ниже этого гиганта, который снисходительно снял наушник, оставив его висеть. Выглядит даже немного комично. Но смеяться не хочется. Интересно, как он отреагирует. Или вообще никак не отреагирует. Всё-таки отсутствие какой-либо реакции — это тоже какая-никакая реакция. Но Тэхён в очередной раз удивляет. Да так, что даже Чонгук рядом давится воздухом, начиная громко кашлять. Даён наклоняется чуть вперёд, показывая пальцем на что-то в брошюрке, и говорит, говорит, говорит… Потом прикрывает рот ладонью с одной стороны, будто делится секретом, и заливается смехом. И… Тэхён кивает. Его лицо так же лишено каких-либо эмоций, но он кивает, забирая из протянутых рук небольшую книжечку с информацией о предстоящем фестивале. Безумие. Это безумие. Как такое вообще возможно… Ким Тэхён умело обошёл все мои заведомо приготовленные планы развития событий и последовал собственно приготовленному. Негодник. — Мне сейчас показалось, или наш татуированный мальчик согласился? — наконец, справившись с внезапно нахлынувшим приступом кашля, спрашивает Чонгук. — Я тоже это видел, — словно в бреду отвечаю я, пропустив мимо ушей отвратительное прозвище. Даён улыбается, дружелюбно машет рукой на прощание и испаряется, словно её и не было. Мы с Чонгуком не успеваем отойти от увиденного, как на горизонте появляется преподаватель по праву, и все столпившееся в коридоре студенты начинают подходить к дверям в аудиторию. Мы как обычно выбираем себе места на среднем ряду, адекватно оценивая свои способности по этой дисциплине. Присаживаясь, я краем глаза цепляю фигуру в толстовке, которая занимает свое излюбленное место на первом ряду. Ожидаемо. Это же его профильный предмет. Я подпираю ладонью подбородок, глядя на мужчину средних лет в белой рубашке и черных брюках, стоящего у преподавательского стола. Ким Сокджин — хороший преподаватель, знающий, как донести нужную информацию до ленивых студентов. Поэтому его предмет очень редко прогуливают. Во-первых — не хочется портить репутацию хорошему преподавателю, а во-вторых — он умеет так интересно подать информацию, что даже тот, кому эта дисциплина никуда не упёрлась, будут слушать его с интересом. Правда, в этот раз мистер Ким не торопится писать на доске название изучаемой темы. Вместо этого он встаёт перед длинным преподавательским столом, упираясь о него поясницей, и долго осматривает всех присутствующих. Я немного отвлекаюсь от лицезрения мужчины и перемещаю взгляд на тэхёнов затылок. Сегодня он, к моему и не только удивлению, не набросил на голову капюшон толстовки. Эх, наверное, хорошо тем девчонкам, которые сидят прямо за ним. Наверняка, они сами удивлены не меньше меня. — Сегодня я хочу предложить вам немного не обычное для наших встреч задание, — наконец, подает голос мистер Ким, вынуждая меня поднять голову и снова посмотреть на него. — До этого я только читал для вас лекции, после чего мы вместе обсуждали пройденную нами тему. Я уверен, что университет должен не только давать знания и учить студентов самостоятельно думать, но так же учить их работать в команде. Поэтому хочу предложить вам сегодня разделиться на пары для подготовки совместного проекта на тему «История права». По аудитории разносится недовольный гул, но, кажется, это совсем не мешает преподавателю. Он продолжает: — Пара выбирается случайно, чтобы даже те, кто не знакомы друг с другом, в процессе выполнения этого задания научились находить общий язык. Всё-таки зря я тогда не развернулся и не ушел.