Простая история

Стеклянная цитадель «Вместе» потонула в темноте. На октябрьском небе сгустились тучи, грубый ветер свистел на открытом пространстве, а Игорь Гром, засунув руки в карманы и вжимая голову в плечи, уверенно шагал навстречу автоматическим дверям. Вместо того чтобы спать перед новым и, вероятно, непростым рабочим днем, он творил что-то невообразимое. Игорь подождал, пока камера у входа его «признает», где-то внутри щелкнул механизм, и толстые стекла приглашающе разъехались в разные стороны. – Добрый вечер, Игорь, – поздоровалась Марго у турникетов. – Вас ждут. Кажется, Разумовский не программировал ее здороваться ночью – видать, тоже все-таки спал, как и простые смертные. Внутри оказалось так же темно и мрачно, как и снаружи. Разница состояла лишь в том, что в здании было тепло: октябрь месяц, разумеется, не баловал питерцев. Освещенный холодным светом полупрозрачный лифт напоминал синюю банку. Это выглядело одновременно угнетающе и загадочно. Игорь уже почти миновал серверную, когда услышал голос за стеклянной дверью кабинета. Там явно что-то происходило. – Нет, не вздумай, – произнес Разумовский с каким-то отчаянным неудовольствием. – Не вздумай. Судя по всему, он разговаривал по телефону. Игорь помедлил – может, еще что-нибудь скажет? Однако за дверью вновь стало тихо. Переступив порог кабинета, Гром по традиции сначала встретился лицом к лицу с огромным диваном, а уж потом застал Разумовского замершим у стола. Тот стоял склонив голову, спиной ко входу, и опирался руками на столешницу. – И что там «не вздумай»? – спросил Игорь, задавая обычный тон их разговора. Разумовский обернулся на звук его голоса и встретился с Игорем взглядом. Он снова выглядел замкнутым и нелюдимым. Одет он был в совершенно идиотский халат – ну зачем вообще халат мужику? – не менее идиотские свободные брюки, вдобавок ко всему еще и коротковатые. Единственную нормальную деталь его «гардероба» составляла черная футболка. Довершала образ взлохмаченная прическа с неправильным пробором. Обуви на нем не было вообще никакой, как будто он резко встал посреди ночи да так и не лег обратно, хотя собирался. – Ничего, – ответил Разумовский как-то неуверенно и слегка помотал головой. – Садись, пожалуйста, – он указал рукой на большой диван, перед которым стоял длинный журнальный столик. Тоже стеклянный. На фоне дивана стол как будто терялся, и Гром с удивлением понял, что раньше вообще не замечал его. – Серьезно? – саркастически поинтересовался Игорь. Однако на диван все-таки сел – зря приехал, что ли? – Серьезно, – ответил Разумовский и удалился в другую комнату, шлепая босыми ступнями. Что-то лязгнуло, звякнуло, хлопнуло, где-то полилась вода, и меньше чем через минуту он снова появился кабинете с открытой бутылкой в одной руке и сложенной шахматной доской – в другой. – Ты спишь на работе? – спросил Гром. Материализовавшаяся на столе бутылка ему не понравилась – это был брют. Сам собою напрашивался вывод: Разумовский выходил в свет пить шампанское как минимум два раза в неделю, а в остальные пять дней пил его дома. – Я здесь живу, – словно бы неохотно пояснил Разумовский, расставляя шахматы на доске. – Ты… будешь? – вдруг спросил он у Игоря, кивнув на бутылку. Гром только хмыкнул в ответ. Пить сейчас было не время и уж тем более не место. А еще пить было не за что – неразгаданный шифр томился в ящике стола, Доктор разгуливал на свободе, а в Москве кто-то уже намыливался мешать Игорю работать. С другого конца стола Разумовский смотрел на майора так, словно хотел что-то сказать, но говорить было неудобно. – Может, хоть куртку снимешь? – несмело предложил он. – И кепку тоже… Сказать по правде, Игорь уже не понимал, чего от него ожидать: то мямлит, то речи толкает, то язвит, а то вот это вот. Когда Гром посреди ночи сорвался ехать в офис к потенциальному подозреваемому, уверен он был только в одном – нужно узнать, о чем Разумовский говорил с Исаевой. Все остальное, как всегда, было оставлено на долю импровизации. Прикинув теперь, что к чему, Игорь все-таки снял кепку и куртку: хочет допрос в интерактивном формате, с шахматами, – пожалуйста. Разумовский пошел белыми. Гром пошел черными. Делая быстрые и уверенные ходы один за другим, они разыгрывали партию с привычной легкостью. В затихшем кабинете слышалось только приглушенное гудение ветра, бросавшегося снаружи на толстые стекла, и монотонный шелест серверов. – Гражданин, – сказал Разумовский, переставляя ферзя и с какой-то вульгарностью прикладываясь к бутылке. – Так его называют в группе. – Я в курсе, – произнес Игорь ровным тоном. – Чем еще просветишь? Разумовский поднял было одну из пешек, но так и замер с ней в руке, словно застигнутый врасплох. – Игорь, я… считаю, что он может быть опасен. Гром усмехнулся. «Для твоих денег?» – мысленно спросил он, а вслух сказал: – С чего же ты взял? – У него все больше последователей. – Но группу ты «закрыть не можешь», – парировал с недоброй улыбкой Игорь. – Не могу, – отозвался Разумовский и все-таки поставил пешку на доску. Каким бы рассеянным он ни выглядел, а играть продолжал хорошо. – Подумай сам: закрою – создадут новую. Есть ли смысл затыкать людям рот, когда они больше не могут молчать? – Я не понял тогда: чего ты от меня хочешь? – Игорь пошел ладьей. Фигур оставалось все меньше и меньше. Ставки на победу были все больше. – Чтобы ты поймал Доктора. И партию, – ответил Разумовский. Волосы сползли ему на лицо, почти закрыв левый глаз и часть щеки. Все это уже выходило за рамки вменяемости. – Пат, – сказал Гром, припечатывая ладью на клетку прямо перед белым королем. Разумовский перевел взгляд на своего ферзя, угрожавшего черному королю, и ничего не ответил. Ничью он, похоже, допускать не планировал. – А теперь давай о том, чего хочу я, – продолжал Игорь. – Где ты был позавчера с девяти вечера до полуночи? – Ммм… здесь, дома… – произнес Разумовский с некоторой растерянностью и тут же оговорился: – Есть записи с камер. – Что вы обсуждали с Ольгой Исаевой на банкете двадцать восьмого числа? Разумовский поглядел на него как-то странно и вдруг рассмеялся. Острый нос и тонкие губы, растянувшиеся в такую же острую улыбку, придавали ему отдаленное сходство с хищной птицей. – Тебе в подробностях или без? – спросил он, садясь на диване по-турецки. В его позе и манере держаться теперь что-то изменилось. – А сам как думаешь? – Игорь смотрел на Разумовского исподлобья. Раздражения не было – кажется, он стал привыкать к такому поведению. Вернее сказать, ему становилось все равно. – Тогда слушай, – начал Разумовский, глядя Игорю прямо в глаза. – Два месяца назад Исаеву бросил четвертый муж. Бизнес пошел под откос, дела ее были плохи. Когда внутри у тебя боль, а снаружи столько алкоголя, трудно удержаться. Она напилась и пошла ко мне – ведь я, как «человек с непростой судьбой» – так они шутят про меня! – должен буду ее понять. Излив мне свою душу, она нацелилась на мое тело. Мне удалось уйти вовремя. Хочешь узнать, как я вообще попал на этот банкет? Отказываться от приглашения влиятельных спонсоров – правило дурного тона. Игорь продолжал спокойно рассматривать Разумовского. В молчаливых и безжизненных декорациях ночного кабинета они составляли яркий живой контраст невозмутимого и взрывного. – Кто-нибудь слышал ваш разговор? – спросил он. Разумовский в ответ только покачал головой. Но взгляда не отвел. – Ты, кажется, обещал помогать следствию, а не мешать ему, – напомнил Игорь. – Кому еще она могла рассказывать о своих проблемах? Разумовский усмехнулся. – Откуда мне знать. Гостей было много. Как ты можешь догадаться, я за ней не следил. В кабинете повисло молчание. Игорь встал и подошел к Разумовскому. – Ложись спать, – сказал он с легкой издевкой и хлопнул собеседника по плечу. Потом натянул куртку, не забыл любимую кепку и направился к выходу. Разумовский, должно быть, смотрел ему вслед. Метро не работало. Игорь осознал это уже после того, как прошел добрую половину пути до Крестовского острова. Тихонько выругавшись, он достал еле живой телефон, терпеливо подождал, пока тот перестанет тупить, и набрал номер такси. Смысла возвращаться домой не было никакого, поэтому Гром поехал сразу в участок. Дежурные, наслышанные о подобных его выходках, конечно, удивились немного, но пустить все-таки пустили – попробуй-ка не пусти Игоря Грома куда-нибудь. К десяти утра он уже имел одну жизнеспособную гипотезу о значении шифра. Согласно ей, каждый из символов обозначал одну жертву, а форма знака была аллегорией преступления: треугольник изображал какое-то лезвие, направленное острием вниз, – то есть убийство, которое совершил Гречкин, круг означал монету – то есть кражу, в которой была повинна Исаева, а полусфера, похожая на купол или даже корону, – злоупотребление властью, которое должно было числиться за следующей жертвой. Но как найти такого человека среди многих? Все громкие дела в последнее время так или иначе были связаны с превышением полномочий. Кроме того, оставалась еще гипотеза с алхимическими символами, которая пока что не получила развития, но имела вполне законное право на существование. После бессонной ночи работать в шумном вестибюле стало трудновато, и Гром переместился в зал, откуда трое сотрудников тут же ретировались словно по мановению волшебной палочки. И все же минут через двадцать общество в лице стажера Димы опять настигло его. – Товарищ майор, доброе утро! – бодро поприветствовал Дима. – А я вас ищу! – А не надо меня искать. Работать надо, – ответил Игорь. – Так я поэтому и пришел, – объяснил Дима и приземлился на место напротив. – По шифру вот принес… – Давай сюда, – велел Игорь, но стажер, видимо, памятуя предыдущий раз, торопливо прижал материалы к себе. – Я лучше сам объясню, там комментарии нужны, – сказал он, смущенно поправляя очки. Игорь подумал было отправить его назад – пускай напишет все сначала, а потом принесет, – но в конце концов отказался от этой идеи. Дамоклов меч в виде московского следователя действительно висел у него над головой. – Выкладывай, – согласился Гром. Дима буквально просиял. Если он собирался работать в полиции и дальше, ему предстояло научиться хорошенько контролировать выражение своего лица. – В общем, все три символа обозначают места, где находятся жертвы Доктора. Дом, работа и склад компании «Красный флаг». – Стоп, – оборвал его Игорь. – Почему именно склад? – Коробочка с бумажками. Фирменная. Значит, склад. – Склад находится за чертой города, – заметил Гром. – А все остальные места – в центре. Разница слишком большая. – Но ведь других вариантов нет, – удивился Дима. – Не придет же он прямо в офис к директору! Да и директора вроде наказывать не за что… Набор стикеров точно от этой компании: логотип тот же, в интернете такие можно найти… Тут Игорь был вынужден с ним согласиться: «Красный флаг» он самостоятельно пробивал уже несколько раз. – Ладно, – сказал Игорь. – Дальше? – Дальше вот что, – Дима встал, подошел к доске и нарисовал черным маркером все три символа. В его исполнении они выглядели какими-то менее аккуратными. Гром вдруг задумался о том, сможет ли узнать Доктора по почерку. – Гречкин, пусть и не умышленно, убил человека. В Средневековье убийц карали повешением – значит, треугольник у нас «висит». «Ну ты и загнул», – собрался прокомментировать Игорь, но тут вспомнил, что и сам делал подобные предположения. – Исаева совершила кражу, – подойдя к доске, Гром взял второй фломастер и показал на круг. – За кражу могли обезглавить. – И я так подумал! – обрадовался Дима. – Второй символ похож на отрубленную голову. А раз это Средневековье, то надпись наверняка по-латыни. – Допустим, – сказал Игорь. – Тогда “C. P.” означает… – Caput mortuum, – торжествующе объявил Дима. – «Мертвая голова», или «Бренные останки». Он подбежал назад к столу, стал лихорадочно перебирать свои листы, пока не выудил оттуда один, на котором изображался круг с тремя точками в центре. – Вот, – Дима торжественно прикрепил лист на доску. – Так «голову» изображали в алхимии. Некоторое время они молча разглядывали полученный результат. Цепочка рассуждений казалась слишком запутанной, но логика в этом была. – Треугольник, – наконец подал голос Игорь. – Это философский камень, или что там у них? Тогда почему он перевернутый? – Это не треугольник, – вдруг заволновался Дима и опять полез к столу. – Ой, то есть не «не треугольник», а не философский камень. Он прикрепил на доску листок с таким же символом, только направленным вверх. Подобное Гром уже находил в интернете. – Вот это, – продолжал Дима и поправил очки с видом настоящего эксперта в алхимии, – великое делание, или процесс создания философского камня. Абсолютное завершение. Но у нас перевернутый треугольник. Значит, – рассуждал стажер, – нужно что-то другое. – Стоп, – прервал его Гром. – Что там изначально с треугольником было? Повешение? Как оно по-латыни будет? – Tentorium, кажется, – отозвался Дима. – А хотя… Он опять стал ворошить принесенные листы. Игорь должен был признать, что без Димы едва ли сумел бы понять что-то в этих хаотичных записях. – Нет! – объявил вдруг стажер. – Suspendium. Конечно же это suspendium! «Действительно, – подумал Гром. – Все же очевидно, как ты сразу не догадался?» А вслух сказал: – Напоминает слово какое-то из английского. Pendulum, наверное. Маятник? – Все так, – подтвердил Дима. – Когда я думал над треугольником, мне вдруг вспомнились настольные маятники Фуко – у них грузило на треугольник похоже. А еще была картинка с известным заклинанием “Abracadabra”: в нем одиннадцать букв, и его пишут одиннадцать раз, с отсечением по букве в каждой новой строке, в форме перевернутого треугольника. Читается одинаково справа налево и снизу вверх. А если так, треугольник вполне может символизировать бесконечность и схож с маятником, постоянно раскачивающимся то вправо, то влево. Все логично. Первый символ – маятник. – Ну ты и намудрил, умник, – не выдержал Игорь. – Да я просто рассуждал… – начал было Дима с улыбкой. – Давай без историй сейчас, – остановил его Гром. – У нас еще третья каракуля осталась. – Точно, третья, – стажер нервно поправил сползшие от избытка энтузиазма очки. – Это перевернутая гашеная известь, – припомнил Игорь свои изыскания на просторах интернета. – Только НЕгашеная, – осторожно поправил Дима. – Но все равно не то. – А что тогда? Дима вдруг приосанился и глубоко вдохнул. Он предвкушал триумф. – Найти эту штуку оказалось непросто. Я все перерыл, смотрел форумы всякие, даже учебники по алхимии, но такого значка нигде не было. Тогда я просто забил поиск по картинке. И обнаружил страничку из огромной онлайн-энциклопедии символов на английском. Оказалось, что наша полусфера с крестом в юникоде – не что иное как амальгама. – Амальгама… – протянул Гром. – Сплав металла и ртути. Ее для производства зеркал и золочения используют. – Именно! – бодро согласился Дима. – Но какая бы казнь подошла амальгаме? – Замуровывание? – предположил Игорь. – Человека, выходит, чем-то закрывают, точно так же как стекло амальгамой, чтобы зеркало сделать. – Похоже, конечно, – отвечал стажер. – Но в последнее время, да и не особо последнее, у нас в стране таких случаев не было. К тому же казни за убийство и кражу соответствуют, как я выяснил, английским средневековым казням, а замуровывание там было, скорее, ритуальным и не настолько уж распространенным. Я думаю, что это не казнь, а наказание. – Тогда какое? Маску надеть? – в шутку спросил Гром. – Не просто маску, а маску позора, – уточнил Дима. – «Уздечку лжеца»: она была металлическая и действительно с уздечкой, которая оказывалась во рту у человека и не позволяла ему говорить. Снять самостоятельно маску было невозможно. – И надевали ее клеветникам, – закончил Игорь за стажером. – Что получается: убийца, воровка и клеветник. Клеветник будет на складе «Красного флага». Но когда? Дима снова метнулся к столу. Похоже, у него и на этот вопрос уже был готовый ответ. – Самое очевидное – это месяц, – сказал он. – Мертвая голова, как мы уже выяснили, обозначает в алхимии процесс сублимации. А сублимацией управляет один из знаков зодиака – весы! У людей с таким знаком день рождения в конце сентября – начале октября. – Но сентябрь уже закончился, значит, остается октябрь, – подытожил Гром. И, подумав, добавил: – Ты упоминал, что в этом магическом слове, которое записывается в форме треугольника, одиннадцать букв. Теперь у нас есть одиннадцатое октября. – Но осталась еще амальгама, – прокомментировал Дима. – Самый простой вид ее записи – две буквы «а» со стрелкой наверху. Два плюс одиннадцать будет тринадцать. – Тринадцатое октября? Сомневаюсь, – не согласился Игорь. – Птеродактиль этот явился к Исаевой только позавчера. Оба раза он тщательно подготовился, значит, ему нужно как минимум две недели до следующего «эпизода». – Секунду, – попросил Дима. Он забрал со стола оставшиеся листы и принялся что-то в них искать. – Есть еще одна форма, – наконец сообщил он, – Два икса. – А вот это уже ближе к истине, – сказал Игорь. – Если читать как римские цифры, будет двадцать. Двадцать плюс одиннадцать – тридцать один. – Тридцать первое октября, Хэллоуин! – возликовал Дима. – И праздник как раз английский. – Выходит, что так, – согласился Гром. – Да, вот еще что, – добавил стажер. – Убийство – это гнев. Кража – сребролюбие. А клевета – зависть. – Хочешь сказать, что тут еще и смертные грехи приписаны? – спросил Гром. – Конечно! – воскликнул Дима. – Средневековая чума считалась карой божьей за греховность рода человеческого. И Доктор сейчас пытается заставить людей искупить грехи, чтобы изничтожить чуму современную. – Может, и так, – Игорь пожал плечами и посмотрел на часы. Близилось время обеда. – Ладно, – сказал он, обращаясь к стажеру. – Свободен. – Рад помочь, товарищ майор, – Дима опять улыбнулся и протянул руку. Гром смерил его недоверчивым взглядом. Но руку все-таки пожал. Не успел Игорь покончить с обедом в участковой столовой, как по его душу снова явились – на этот раз Ксения Зайцева, выступавшая в роли гонца Прокопенко. – Игорь! – взволнованно сообщила она. – Там такое! Иди скорее! Гром с тоской поглядел на свою тарелку, все еще наполовину полную. Он уже догадывался, что там такое. Зайцева, вставшая по другую сторону стола, проследила за его взглядом. На ее лице отразилось абсолютное понимание. – Доедай быстрей, – вздохнула она. – Тебя ждут. Игорь кивнул в ответ и принялся сгребать вилкой пюре. В кои-то веки нормальный обед снова превратился в ненормальный. Под эскортом Зайцевой он добрался до самых ступенек лестницы, ведущей в кабинет полковника, – дальше вдвоем они бы просто не поместились. Поднялся и, открыв стеклянную дверь, обнаружил внутри лысого типа в деловом костюме, неумолимо напоминавшего бандита из «классических» русских сериалов. Гром был давно уже не ребенок, но желание назвать этого мужика «чупа-чупсом» вдруг показалось не таким уж и детским. – Игорь, – сказал мрачный Прокопенко. На их сверхвербальном языке это означало «Спокойно». – Я сам, – оборвал его лысый и улыбнулся целым рядом сверкающих вставных зубов. – Евгений Стрелков, ФСБ. Дело Чумного Доктора теперь веду я. Игорь опасно сузил глаза. Мало того что работать мешает, так еще и мразь редкостная. – И на каком основании? – спросил Гром, опираясь руками на столешницу. Даже слегка пригнувшись, он выглядел намного внушительнее Стрелкова, сидевшего в кресле напротив Прокопенко. – Игорь! – попытался воззвать к его здравому смыслу полковник, но тут «чупа-чупс», ощущавший свою безраздельную власть в маленьком кабинете, произнес издевательски спокойно: – На таком, до которого ты еще не дорос. Все, свободен! – И он махнул рукой, словно барин, прогоняющий холопа. Игорь медленно вдохнул через нос, ощущая, как раздуваются от гнева ноздри. Он бы врезал этому гаду как следует и не посмотрел бы, что ФСБ, если бы не рука Прокопенко, отгородившая Грома от потенциальной жертвы. – Отставить, – произнес полковник ледяным тоном. – Игорь, свободен. Зайдешь ко мне через полчаса. Несмотря на свой добродушный внешний вид, дисциплину в участке он умел держать превосходно. Грому ничего не оставалось кроме как подчиниться. Он отошел не сразу. Медленно выпрямился, продолжая сверлить ФСБшника взглядом, а потом шагнул к двери и вышел вон. Весь отдел, казалось, замер в тревожном ожидании. Игорь быстро спустился с лесенки и размашистым, злым шагом направился к своему столу, однако по дороге его перехватила сочувствующая Зайцева. – Игорь, – сказала она, вкладывая ему в ладонь стакан. – На вот, воды попей. В дальнем конце вестибюля кто-то тихонько заговорил, Цветков, наблюдавший за всем этим с видом зрителя в ложе, пафосно хмыкнул, остальные же, словно выйдя из оцепенения, снова вернулись к папкам и компьютерам. Гром посмотрел на стакан в своей руке. Казалось, что сейчас от злости искры из глаз посыплются. Он сделал глоток, потом второй, третий. Стало легче. Ксюша Зайцева, в общем и целом, все-таки была очень хорошей коллегой. Оставив стакан у стойки с кофемашиной, Игорь передумал возвращаться на рабочее место. Федор Иванович был прав: нужно взять себя в руки, успокоиться. Гром слишком легко выходил из себя, когда дело касалось бюрократического и должностного маразма. Не то чтобы он привык все решать кулаками, но кое-что ими действительно решал. Стоя перед раковиной в уборной, Игорь два раза раз вымыл лицо и впервые за несколько дней нормально рассмотрел себя в зеркало. Усталые глаза, жесткая щетина, вечно сведенные брови. Да и волосы лохматые, подстричься бы не помешало… А лучше бы этот черт лысый работать не мешал. «Так, – сказал Игорь, обращаясь мысленно сам к себе. – Все, хватит». Очень кстати вспомнилось, что папка с материалами дела осталась лежать на самом видном месте. Гром не хотел, чтобы «чупа-чупс» рылся в его вещах – а ведь он мог, судя по его физиономии. Наскоро вытерев лицо, Игорь вышел в коридор. Не успел он, однако, дойти до вестибюля, как его догнал стажер Дима. Сегодня определенно был день встреч, о которых Гром не просил. – Товарищ майор! – взволнованно сообщил он. – Вы видели? – Что видел? – не понял Игорь. – Блогерша, Юля Пчелкина... – продолжал Дима. – Видео выложила. – И что? – спросил Гром. Ну выложила какая-то Юля очередную фигню, и что теперь? – У нее там все мои рисунки! – не удержавшись, выпалил стажер. – Ну, которые я вам отдал, когда мы Доктора в первый раз обсуждали! – Интересно, – хмыкнул Игорь. Они остановились в коридоре друг напротив друга. – И кому еще ты их показывал? – требовательно произнес Гром. – Больше никому! – заверил Дима. – Только вам! И тут до Игоря начало доходить. – Покажи мне, – велел он. Дима, который держал в руках смартфон, тут же включил злополучный ролик. Девушка с ядерно-красными волосами уверенно объясняла, что полиция-де уже знает о личности Доктора, однако ловить его почему-то не торопится. Изображения, которыми она подкрепляла свои доводы, были все с импровизированной доски Игоря, оборудованной у него в квартире. Где же он видел это лицо? Ах да. Та самая незнакомка, которую он спас на улице не далее как вчера. – Твою мать, – не удержался Гром и с силой провел ладонью по лбу. – Что? – не понял Дима. Однако Игорь уже не слушал его. Быстрым шагом он направился к выходу в вестибюль, не обращая внимания на оклики стажера. Добравшись до своего стола, Гром стал искать взглядом заветную папку. Но все было напрасно – ее и след простыл. – Твою мать! – повторил Игорь снова. Он сел на стул, решительно пододвинул к себе клавиатуру и приготовился печатать. – Юля Пчелкина, говоришь? Федор Иванович Прокопенко сидел в одной рубашке с ослабленным галстуком и закатанными рукавами и внимательно разглядывал Игоря. Гром уже знал – этот человек способен читать его как раскрытую книгу. Поэтому даже не пытался скрывать раздражения – меньше чем за двадцать минут он успел лишиться всех наработок по делу Доктора, самого дела и веры в людей. Последнего, впрочем, ему приходилось лишаться регулярно, однако лучше от этого сейчас не становилось. – Игорь, – позвал Федор Иванович. – Что опять нашло на тебя? Гром в ответ только пожал плечами. Прокопенко еще порассматривал его сурово – для чистоты совести, – а потом смягчился. – Как мальчишка, ей богу. Несерьезно это все, Игорек: чуть что – сразу в драку. Да, выискался тут самый умный. Да, приехал и все к рукам прибрал. Нечестно, а что поделать? Жизнь вообще штука такая. Ну ты и сам знаешь, чего тебе рассказывать? – сказал полковник. И, выдержав паузу, добавил: – Работать готов? – Готов, – ответил Гром, хотя и без особого энтузиазма. – Вот и славно, – подытожил Федор Иванович. На стол перед Игорем легла тоненькая папка. – Я вот посмотрел на тебя, – словно в подтверждение сказанному Прокопенко устремил на Грома внимательный взгляд. – Послушал про твои одинокие подвиги. И вот что решил: отдохнуть тебе надо. Вы со стажером, Димой Дубиным, поладили вроде? Так вместе дело и возьмете. Пропало десять холодильников. На мгновение Игорю показалось, что он ослышался. Мир определенно сходил с ума. Гром уже собирался возразить, что поиск холодильников вместе со стажером – это даже не отдых, а банальная деградация, но не тут-то было. – И не смотри на меня так, – спокойно и все-таки твердо попросил Федор Иванович. – Выучился давить на свидетелей, так теперь и на всех, значит, давить можно! Вон, этот еще приехал, мало нам было проблем. Так что иди. Не спорь, Игорек. И не думай даже. Игорь взял со стола папку. Совершенно некстати вдруг вспомнился Разумовский с его ночным разговором. «Не вздумай!» Интересно, кого это он так отговаривал? И от чего? – Игорь? – Прокопенко ждал устного подтверждения. – Уже не думаю, – пообещал Гром и вышел из кабинета. Квартира блогерши Юли находилась в центре города, на четвертом этаже старого дома. Попасть внутрь оказалось нетрудно – замок был нормальный, но не ахти какой сложный. По долгу службы Игорь научился вскрывать и не такие. Внутри оказалось довольно уютно и просторно. Умеренно старая мебель прекрасно сочеталась с необходимым косметическим ремонтом. Она все еще могла рассказать историю из прошлого века, но жить продолжала в новом. Гром, однако, пришел сюда не за тем, чтобы слушать истории и рассматривать интерьеры. Ступив на порог гостиной, он заметил переносную магнитолу и, поколебавшись пару секунд, все-таки нажал кнопку. Запела Клара Румянова. Игорь усмехнулся. Кто бы мог подумать, что бесстрашная изобличительница общественных пороков любит детские песни? Эти мелодии и тексты, простые и чистые, совершенно не вязались со всей той грязью, в которой Юля копалась с необыкновенным рвением. Гром собирался ее немного почистить. И начал он с ноутбука, который был сослан в ванну без суда и следствия и отправлен на казнь прямиком в раковину, под струю холодной воды. Довольный собой, Игорь оставил несчастный компьютер погибать смертью героя, а сам вернулся в гостиную, сел на диван и стал ждать. Примерно через полчаса в прихожей раздался скрип входной двери. Модные массивные каблуки глухо застучали по паркету. Игорь даже не обернулся. Юля Пчелкина собственной персоной, в своей истинной ипостаси, без париков и масок наивной девочки, предстала перед ним. Как и положено современной неординарной личности, одета она была в наиболее несочетаемые, по мнению Грома, вещи – черный кожаный плащ и короткий топ, больше напоминавшей спортивный лифчик. – Ты? – спросила Юля. Она, похоже, действительно удивилась, однако виду не подала. Хороший журналист-блогер обязан демонстрировать только сарказм и отвагу[1] в любой ситуации. – Я, – просто ответил Игорь и бросил на Юлю оценивающий взгляд из-под козырька кепки. Такая милая, интересная девушка, а кого из себя строит? Прямо как Разумовский со своими «перевоплощениями». Если бы у Игоря в распоряжении вдруг оказался личный цирк, он бы пригласил туда только двух артистов – рыжего фокусника и псевдорыжую акробатку. – Незаконное проникновение в жилище, – Юля издевательски улыбнулась и скрестила руки на груди. – Если ты хотел меня удивить, то не вышло: все знают, что в России полицейские лазают по квартирам. Игорь пожал плечами. – А что в России журналисты не только лгуны, но и воры, тоже все знают? – улыбнулся он в ответ. – Я вот не знал. – Конечно, не знал, – ответила Юля. – Потому что это неправда. – Да где уж мне, – ответил Игорь, продолжая разглядывать девушку. – Ты присядь лучше, разговор есть. Юля недовольно поджала губы. Потом демонстративно скинула сумку на диван и все-таки села напротив. – Милая, – Игорь наклонился вперед, складывая руки в замок и устраивая их на коленях. – Тебе самой-то не надоело? Людям сказки рассказываешь, а ведь они верят. И меня заодно подставляешь: за такое на пожизненную увольнительную загреметь можно. – Хочешь, чтобы я извинилась? – усмехнулась Юля и с вызовом посмотрела на Грома. – Да не хочу, – сказал Игорь. – За тебя уже извинились. Сходи в ванную посмотри. Юля смерила его подозрительным взглядом, явно предчувствуя неладное. Потом встала и все-таки пошла в ванную. Как только она скрылась за дверью, Игорь встал тоже и быстрым шагом направился прочь из квартиры. Его миссия здесь была окончена. Оказавшись снова в Екатерининском сквере, Игорь даже не удивился: чем меньше спишь, тем более фантастические этюды создает мозг из событий прошедших дней. Питер вокруг оставался все таким же пустым, однако что-то в нем изменилось. Он замер, словно кот, который готовится к прыжку. Он ждал. Игорь ждал вместе с ним. На этот раз у Александринского театра не было ни души. Исчез даже советский дворник, однако интуиция подсказывала Грому: он не один. В его сне появился кто-то еще. Ноги сами повели к массивным парадным дверям. Игорь потянул на себя одну из створок и вошел внутрь. Миновав короткие лестничные пролеты и зрительское фойе, он очутился в огромном зале с помпезным убранством. Зрительские места пустовали, зато на сцене, на фоне опущенного занавеса, выделялась одинокая фигура. Игорь подошел ближе и остановился между рядами бархатных кресел. С театральных подмостков на него взирал Разумовский, облаченный в идиотский халат и черную пижаму. – Ты пришел, – сказал он обеспокоенным голосом. – Пойми: я не могу выступать, когда у меня нет публики. «А причем здесь я?» – собирался осведомиться у него Гром, но тут справа кто-то громко захлопал в ладоши. Обернувшись, Игорь увидел материализовавшуюся невесть откуда Юлю. – Браво, браво! – закричала она. – Мы требуем спектакль! Покажи нам Чумного Доктора! Покажи московских бюрократов! Гром, который не хотел смотреть ни то, ни другое, снова собирался возразить, однако его опять бесцеремонно прервали. На этот раз Стрелков, который ворвался в зал вместе с телохранителем и побежал к сцене. Растолкав Игоря и Юлю, он влез на подмостки, добрался до Разумовского и, деловито пригладив лацкан пиджака, с ухмылкой обратился к нему: – Ты арестован, – объявил Стрелков, совершенно не предпринимая никаких попыток к аресту Разумовского. – Знаешь за что? – Нет, – отвечал Разумовский, однако в его голосе не было удивления. – За то что рыжий, – отчеканил самодовольно Стрелков. А потом, поглядев на Игоря с Юлей, добавил: – И вы тоже. – Рыжие? – наконец подал голос Игорь. – Да, – ответил Стрелков. Это было последнее, что услышал Гром, перед тем как проснуться за три минуты до будильника. Центральное отделение полиции Санкт-Петербурга выглядело сонным и унылым. Вестибюль, залитый светом искусственных ламп, все равно утопал в пасмурной серости, лившейся из окон с осенней улицы. Третья неделя октября навевала тоску даже на самых активных и задорных. Впрочем, судя по жизнерадостному лицу Димы Дубина, не на всех. Он ждал Игоря у рабочего стола, словно школьник, которому не терпится показать сделанное ДЗ и получить оценку. Гром уже почти смирился с его существованием, но это чисто новичковское, наивное выражение лица его изрядно подбешивало. «Чупа-чупс», который вздумал прогуливаться по балюстраде второго этажа – не Доктора же ему ловить, в самом деле! – только подливал масла в огонь. Игорь еще не успел зайти в участок, а набить кому-нибудь морду уже хотелось нестерпимо. Бросив в ответ на приветствие Димы что-то невнятное, он повесил куртку на спинку кресла, снял кепку, потом сходил помыть руки и сел «искать холодильники». Дима, который, похоже, не ведал слова «дискомфорт», быстро ввел Грома в курс дела. Пока он говорил, Игорю пришла в голову замечательная идея. Он покосился на Стрелкова, который все еще зорко осматривал подневольные владения, дал Диме задание пробить какую-то ерунду, а сам принялся дорабатывать портрет Доктора. Теперь Гром с уверенностью мог сказать, что под «птичьей» личиной скрывается либо кто-то из высших кругов, либо тот, кто связан с такими людьми. Был снят вопрос и об уровне образования: судя по шифру, меньше высшего Доктору дать было нельзя. Навыки верхолазания, которые он продемонстрировал на крыше «Росгаранта», говорили о его хорошей физической подготовке. Кроме того, он явно был продвинутым пользователем компьютера. И все же мотивация Доктора до сих пор оставалась неясной. Допустим, он наказывал порочных богачей, но случайно ли выбирал своих жертв? Их должно было связывать что-то общее. Если же этим общим были только неоднократные новостные репортажи, обличавшие их злонамеренные поступки, значит, «птица» действительно была не в себе… Завершив краткую сводку по Доктору, Игорь стал имитировать работу над пропажей холодильников. Отвлекающий маневр, кажется, отлично подействовал на Стрелкова, который удалился с балюстрады еще до часу дня. Для маскировки Игорь на всякий случай еще несколько раз говорил со стажером, потом устроил себе спокойный, в отличие от вчерашнего, обед, а после обеда они с Димой отправились на Сенной Рынок. В этих краях обитал проверенный информатор, выдавший после обстоятельной беседы целый список наводок. И тогда Игорь с Димой пустились в самый настоящий рейд по этому списку. Попадая из борделя в бар, а из бара – в наркопритон, Гром полностью удовлетворил свою базовую потребность в рукоприкладстве. Однако в финале культурной программы их ждало разочарование: Дима был страшно недоволен насильственными методами Игоря, а Игорь – отсутствием какой-либо адекватной информации о Докторе. Уходить пришлось с пустыми руками – все необходимые сведения о холодильниках были не в счет. На следующий день история повторилась, за исключением того, что никаких рейдов после обеда не было. Игорь подумывал наведаться еще к парочке старых знакомых, но Димину психику все же решил пощадить и потому оставил мордобой с пристрастием до послезавтра. В общем и целом за две недели они обошли столько колоритных мест, что бедный стажер, казалось, вынужден был кардинально переработать свою мировоззренческую систему. Однако расследование дела Чумного Доктора так и не сдвинулось с мертвой точки – последние надежды Игорь возлагал на шифр. Зато, к вящему удовольствию Федора Ивановича, за все это время Гром один раз пришел к нему на ужин, дважды прогулялся пешком после работы, выбрав самую холодную и противную погоду, четырежды сходил на бокс и пять раз выпил кофе у ларька. В общем, действительно отдохнул. Игорь вышел из участка ровно в восемнадцать тридцать – такого с ним еще не случалось. По привычке сунув руки в карманы, он направился за ограду, прочь из внутреннего двора, и сразу повернул в сторону Невского проспекта. Редкие пешеходы прогуливались по набережной, золотой шпиль Петропавловского собора, обычно празднично-блестящий, сейчас потускнел, одетая в гранит Нева волновалась свинцовыми гребнями. Погода была средняя – ни плохая, ни хорошая. Гром притормозил у чугунной ограды и стал смотреть на воду. Впервые за долгое время он не знал, куда ему деться. Домой идти не хотелось, а к боксу сегодня он был не готов. Проводить время где-то еще означало бы тратить его впустую, но с другой стороны, от многочасового разглядывания докторского профиля на доске толку сейчас было мало. Игорь дал себе еще пару минут на раздумья. Невские темные волны и песчаная кромка у Петропавловки напомнили о Парке трехсотлетия – таком же приветливом в ясную погоду и совершенно угрюмом в дождливую. «Почему нет?» – решил про себя Гром и направился вдоль по набережной к метро. По дороге он зашел в Перинные ряды. Среди бабских платков и немыслимых предметов одежды, которые, наверное, никто отродясь не покупал, отыскалась небольшая галантерея. Здесь Игорь, изрядно подуставший мерзнуть, быстро выбрал себе шарф. А потом заглянул в «Перекресток» и взял первую попавшуюся бутылку пива. С таким набором он смело двинулся в подземку и в половину восьмого уже прибыл на место назначения. Каменный пляж с огромными валунами на берегу Финского залива выглядел неприветливым и пустынным. Уже давно стемнело, зажглись фонари в парке. Стеклянное острие Лахта-центра вспыхнуло подсветкой, а башня «Вместе» засверкала короной среди других огоньков Васильевского. Игорь выбрал толстое бревно, имитировавшее скамейку на гранитном пляже, и уселся прямо на него. Ледяной ветер, обычно свирепствовавший здесь, затих и приник к беспокойным волнам. Гром достал из бумажного пакета бутылку и по-хулигански поддел крышку на острый край соседнего камня. «Chimay», – прочитал он вслух надпись на пиве. Чтобы это ни значило, пиво должно было оказаться хорошим – за эту 0,33 Игорь заплатил целых 180 рублей. Сделав пару глотков, он задумчиво уставился в темную вдаль. Где-то там, справа, был Кронштадт, а вон там, напротив, – Петергоф со Стрельной. Съездить бы туда как-нибудь, когда настанет зима… – Блин! – вдруг сказал громко чей-то голос невдалеке. Игорь обернулся. Слева от него на валунах стоял человек в куртке с капюшоном и плотных спортивных брюках. Кажется, он что-то уронил и теперь тщетно старался отыскать пропажу. Включив фонарик смартфона, человек присел на корточки и принялся светить вниз. На соседнем камне у него стояла бутылка, чем-то похожая на Игорево пиво. «Забавно», – подумал Гром и стал наблюдать за разворачивавшейся перед ним сценой. Человек неуклюже перелез с одного валуна на другой, снова сказал «Блин». А потом выпрямился. Поднял взгляд, замечая Игоря. И вдруг уставился на него круглыми глазами. До Грома дошло не сразу. А когда дошло, бежать уже было поздно. – Игорь? – спросил Разумовский, стягивая для верности капюшон, как будто иначе Гром мог его не узнать. «Вот дерьмо», – с чувством произнес внутренний голос у Игоря в голове. – А ты что здесь делаешь? – продолжал Разумовский, напрочь забыв про свои поиски. Пару секунд он колебался, а потом вытащил из одного уха беспроводной наушник, взял свою бутылку и направился – точнее, полез по камням – в сторону Игоря. – Сижу, – сухо отозвался Гром. Вечер был испорчен, но уходить сейчас, не допив и половины, совершенно не хотелось. Разумовский хмыкнул и уселся рядом, на другой конец бревна. Судя по всему, настрой у него был весьма дружелюбный. – Это и так ясно, – сказал Разумовский и достал свою бутылку. В отличие от Игоря, у него с собой имелась открывалка. – А кроме того что сидишь? Гром сделал еще глоток. – Тебе не видно? – усмехнулся он, показывая бутылку. – У меня такое же, – Разумовский улыбнулся одним уголком губ и вытянул руку с таким же Chimay. Игорь отстраненно подумал, что даже не удивлен. Для него было не в диковинку встречать подозреваемого, который старался угодить следствию, однако Разумовский своими разговорами только усугублял положение. Игорь знал, что сам Разумовский понимает это. И все равно продолжает мозолить Грому глаза по поводу и без. Чем было обусловлено его столь пристальное внимание к Игоревой персоне, оставалось загадкой. Вполне возможно, что он просто искал общества или хотел подружиться, однако майор полиции был самой неподходящей для этого кандидатурой. – Я думал, здесь никого не будет, – сказал Разумовский и опять натянул капюшон. В спортивном костюме и кроссовках он выглядел совершенно непохожим на себя самого. – Тебе на работу не пора? «Вместе» сама себя не обновит, – съязвил Игорь. – Так тебе же 2.0 не понравилось, – отвечал Разумовский. – Из-за тебя у админов простои. Они оба замолчали, прикладываясь к бутылкам. Далеко в темноте, примерно там, где должен был находиться Кронштадт, мерцали слабые огоньки. – Бывал в Кронштадте когда-нибудь? – поинтересовался Разумовский. Игорь не собирался ему отвечать. Но мозг с языком решили иначе. – Нет. А ты? – Бывал только раз. В детстве придумывал, что там военная база. – И что форты действующие? – Ага. Но некоторые реально действующие. «Чумный», например. Я думал раньше, что туда, как в Венеции, зараженных свозили, – Разумовский усмехнулся. – А на самом деле знаешь что там? Психушка. Медленно и потихоньку завязывалась беседа – видно, действовали алкоголь и странная атмосфера. Разумовский уже начал казаться Игорю нормальным, когда их разговор вдруг прервал телефонный звонок. Выудив смартфон из кармана куртки, Разумовский поглядел на дисплей и поморщился. Но трубку все-таки взял. – Да, – сказал он. И тут же добавил: – Нет. Говорившего, как оказалось, его слова не убедили. Разумовский нахмурился. – Что? – спросил он несколько раздраженно. А потом потребовал: – Не надо! Игорь пристально разглядывал его. В вечернее и ночное время Разумовский, похоже, имел привычку вести очень странные телефонные разговоры. – Мне пора, – обратился он к Игорю и неохотно поднялся с бревна. Настроение у него явно испортилось. Гром посмотрел на свою пустую бутылку. И недолго думая поднялся следом. На берегу залива становилось чертовски холодно. Вместе они пролезли по валунам до парапета и направились к мусорке. И тут Игорь заметил долговязого человека, свернувшего с главной аллеи в их сторону. Одет он был во все черное, как будто собрался на похороны. – Олег, – констатировал Разумовский, когда незнакомец подошел достаточно близко. – Это кто? – спросили одновременно Игорь и человек в черном. Они имели в виду друг друга. – Игорь, это Олег, он работает у нас в службе безопасности, – пояснил Разумовский для Грома и только потом обратился к Олегу: – Это майор Гром. Он ведет дело Чумного Доктора. Игорь рассмотрел Олега с ног до головы. Классические ботинки и брюки, куртка из натуральной кожи, черный свитер или бадлон под ней. Стрижка с челкой, борода и усы, абсолютно черные глаза. В общем, черное все. На обычного секьюрити Олег не походил – он выглядел настолько же подозрительно, насколько и внушительно. – Не надоело ерундой заниматься? – спросил Олег, глядя на Разумовского в упор. И сразу добавил, не дожидаясь ответа: – Поехали в офис. – Давай я сам разберусь, – ответил Разумовский несколько раздраженно и посмотрел на Игоря. – Пока, – просто сказал он. – Пока, – с насмешкой ответил Игорь. Развернулся и быстро зашагал по главной аллее. Холод стоял собачий. Утро тридцать первого октября выдалось подозрительно теплым и солнечным. Мелкие лужицы, задремавшие было под фольгою льда, снова отмерли, на деревьях затрепетали желто-красными пятнышками одинокие, еще не безнадежно жухлые листья. Игорь явился на работу в новом шарфе, чем страшно удивил сослуживцев, в особенности Зайцеву с Цветковым, которые тут же принялись о чем-то оживленно спорить. Не терявший оптимизма Дима тоже обрадовался шарфу и, несмотря на подскисшее в последнее время настроение, выдал несколько бодрых комментариев относительно моды и чего-то еще. Прокопенко, довольный мирным поведением Игоря в течение целых двух недель, поболтал с ним в кабинете и снова позвал на ужин. «Чупа-чупса» было не видно – он готовился к поимке Доктора. Гром не особенно верил в успех предприятия: даже если Стрелков и добьется чего-нибудь, сам Доктор не настолько туп, чтобы попасться такому идиоту. «А с другой стороны, черт его знает…» – думал Игорь. Все, что он пока мог, – это ждать. И он ждал, сидя за компьютером и рассматривая документы. До тех пока к его столу не подошел странно улыбающийся помощник дежурного, сообщивший, что к Игорю пришла «какая-то девушка». Судя по его словам, девушка пришла по важному делу и хотела видеть именно товарища майора. Судя по выражению его лица, девушка пришла совсем не по делу и хотела видеть именно Игоря. Грому все это, естественно, очень сильно не нравилось – назревал новый повод для сплетен и ставок. Интересно, как долго еще Прокопенко позволит им баловаться? Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Игорь отослал помощника назад, а сам выждал пять минут и отправился следом. Не успел он войти в крошечный холл для желающих подать заявления граждан, как сразу же узнал среди нормальных причесок ярко-красную шевелюру. – Ну и что ты здесь делаешь? – тихонько спросил он, взяв Юлю за локоть и отводя в сторону. Идти с ней в вестибюль означало произвести фурор на весь участок. К такому повороту событий Гром был не готов. – Мне нужна твоя помощь, – ничуть не смутившись, объяснила Юля. Уж если она пришла с такой просьбой к человеку, которого считала врагом свободы и демократии, значит, случилось нечто поистине ужасное. – Как интересно, – улыбнулся Игорь. В общем и целом он, однако, чувствовал себя виноватым за то, что так мерзко обошелся с девушкой. Только недавно ведь ребенку про последствия «кровной мести» затирал, а сам поступил так же. – Очень, – ответила Юля с жестким сарказмом. – Тебя это, между прочим, тоже касается. Поможешь мне – поможешь себе. – И что я должен сделать? – поинтересовался Игорь. – Чумной Доктор похитил человека, – начала рассказывать Юля. – Известного журналиста, Вадима Самохвалова. Его девушка Даша обратилась в полицию так быстро, как только смогла, но ей не дают никаких гарантий. И я пришла просить за нее. Ты же ведешь это дело! – Уже не веду, – покачал головой Игорь. – Но ты все равно обязан помочь, – настаивала Юля. – Это твой долг. – Ну, во-первых, я не мать Тереза, – возразил Гром и покосился на приемную. Женщина в зеленоватом платке, сидевшая на скамейке для посетителей, уже поглядывала на них с нескрываемым интересом. – А во-вторых, у меня больше нет доступа к материалам и полномочий, – сказал он уже тише, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Юля посмотрела не него с нескрываемым презрением и ненавистью. Под ее взглядом Грому даже расхотелось спорить. – Но я посмотрю, что можно сделать, – пообещал он. – Не переживай. Найдем вашего журналиста. Так говорить было нельзя – преждевременные обещания в полиции равносильны лжи. Однако Игорь был уверен в том, что не проиграет Доктору. Чтобы тот ни задумал, Гром успеет вовремя. Всегда успевал, значит, и в этот раз тоже сумеет. Юля коротко, но искренне улыбнулась. – Спасибо, – сказала она и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу из участка. Время близилось к вечеру. Для эскорта в «Красный флаг» Стрелков собирался взять целых три машины. На что он рассчитывал при таком количестве транспорта и людей, сказать было трудно. «Боевую» готовность объявили уже после пяти часов. Предполагалось, что вся делегация прибудет на место заранее, займет позиции на периметре и будет ждать появления Доктора. Сам «чупа-чупс» явился только к половине седьмого, не забыл раздать всем ценные указания и самодовольно поухмыляться Игорю, а потом укатил со всей командой в Ленобласть, на склад «Красного флага». Посидев для маскировки еще часик в пустующем вестибюле, Гром выключил компьютер и потихоньку оделся. Он вышел на улицу и уже вызвал такси, когда вдруг передумал и резко рванул назад в участок. В памяти всплыла та самая коробочка с листками, которую Доктор избрал вместилищем для последнего фрагмента загадки. «Давай же, давай!» – подгонял Игорь загружавшийся снова компьютер. Времени у него оставалось не так много. Браузер наконец открылся. Гром быстро застучал по клавиатуре, вводя новый запрос. Пролистал страничку с описанием места, открыл карту. Они с Димой ошибались самого начала. В центре города, недалеко от метро Чкаловская, все-таки было нужное здание. Прогуглив, как туда попасть, и второпях записав адрес, Игорь нажал кнопку питания и едва ли не пулей вылетел на улицу. Доктор ждал его в заброшенном цеху фабрики «Красное знамя».